Лидия Грибас
Противостояние. Часть 7. Последняя битва, или Крах Империи?
– Это, вторая часть нашей сделки, – я взяла Макара за шею и достала нож. – Прости, Макар, – острое лезвие ножа коснулось груди Макара. – Ты должен умереть.
Последний прямой взгляд Макара, нож по рукоятку вошел в его грудь. Макар безвольно опустился к моим ногам, его рубашку заливала алая кровь.
Якут, злорадно усмехаясь, попытался пнуть тело Макара, я жестко толкнула его в грудь.
– Ты хотел видеть смерть Макара, ты ее увидел, – хрипела я. – Надругаться над его телом, я тебе не дам. Макар был мне другом и его тело я увезу с собой.
– Я должен убедиться…
– В чем, ты су.а, хочешь убедиться? Насколько острый нож Мурены? – я подошла к нему вплотную, лезвие ножа коснулось его шеи, на которой незамедлительно проступила тонкая алая нить. – Не вздумай дурить.
– Мурена банкрот, коронованный Макар сдох, мне большего пока и не нужно, разве что посмотреть, как ты объяснишь все это братве. – Якут продолжал злорадствовать.
– Бери бабло и вали, пока я не передумала.
Взяв Макара на руки, я уложила его в газель, девчонки закрывали рты ладонями, чтобы не сорваться на истеричный крик.
Отъехав пару километров от пустыря, я посмотрела на девчонок.
– Как вы?
– Нормально.
– Макар.
Макар открыл глаза и присел.
– Дядь Макар, ты живой, – Регина не выдержала и разревелась Макару в грудь, собственно не одна она.
– Нормально, девчата. Нормально.
Минут за сорок мы доехали до клиники, где я передала девчонок Никите.
– Идем, переоденешься, – сухо сказала я Макару и провела его в кабинет Никиты.
– Душ там, – я указала на дверь, дав ему чистый спортивный костюм.
Я взяла из шкафа бутылку коньяка, жадно отпив прямо из горла, открыла окно, закурила. Мрачные, тяжелые мысли заполнили и голову и душу. Приняв душ, Макар встал рядом со мной спиной до окна, мы стояли плечом к плечу, Макар смотрел перед собой, я отрешенно смотрела в окно.
– Вот так, Макар. Нет мне больше веры. Я могла предупредить тебя, но… я не могла рисковать, выбора, ехать или нет, у тебя не было. Если бы что – то пошло не так: заклинил бы нож (нож – лезвие которого, при нажатии, прячется в рукоять разбивая ампулу с «кровью», бутафория) или ты бы, не понял, и оказал сопротивление. Этот день стал бы последним для тебя, – я все же повернулась и посмотрела Макару в глаза. – Для любого из вас.
– Разберемся, – хмуро ответил Макар и вышел из кабинета.
Он знал, что я не стану прятаться и отбиваться тоже не стану, я знала, что он позвонит.
Приехав домой, я заперлась в комнате, сутки не выходила из нее и ни кому не открывала. Я была уверенна, что Макар скоро позвонит. Мне нужно было поговорить с Богданом. Я стояла у окна и отрешенно смотрела сквозь стекло, он зашел в комнату, подошел сзади и положил ладони мне на плечи. Ни о чем не спрашивал и ни чего не говорил.
– Богдан, – стальной ровный тон, я не могла повернуться и посмотреть ему в глаза. – Я не уверенна, что ты когда – нибудь сможешь понять меня и простить. Империи больше нет и меня тоже, больше нет. Якут еще жив, продолжать эту войну тебе придется одному.
– О чем ты говоришь? – Богдан сжал мои плечи.
– Я всех подвела, Богдан. Всех… – я рассказала Богдану о похищении девчонок.
– Ты снова едешь одна?
У меня зазвонил телефон.
– Слушаю. … Сейчас подъеду, – я отключила телефон и посмотрела на Богдана. – Да, Богдан, я еду одна. Ты прекрасно знаешь, почему.
– Я отвезу тебя, – Богдан, как никогда прежде, не хотел отпускать Настю, хоть и не верил в то, что ситуацию не удастся разрешить без крови.
Ни когда прежде я бы не позволила ему этого сделать, но сегодня, я почему то согласилась, хотела, что бы он побыл рядом еще немного…
– Хорошо.
В тяжелой напряженной тишине, мы ехали к дому Макара. Ворота во двор были открыты. Я так ни слова и не сказала Богдану, он тоже молчал. Он остановил машину, я решительно вышла из нее. Войдя во двор, я увидела, что вся местная братва, включая Артура, сидит в саду за столом. Я уверенно смотрела на них, они смотрели на меня.
Какая – то неведомая сила не давала Богдану отъехать от дома Макара, да, Настя готова была ответить, но Богдан был уверен, что здравая братва решит этот вопрос здраво, но что-то удерживало его на месте. Провожая Настю взглядом, он ощутил как, где – то под ребрами защимило сердце…
Я не сразу поняла, что произошло, просто не ожидала такого поворота событий. Сделав по двору Макара несколько шагов, я замерла, грудь пронзила невыносимая боль. Я машинально приложила ладонь к груди и опустила голову, белоснежную футболку заливала ярко – алая кровь. Я жестко посмотрела на тех, кто сидел в саду за столом…
– Настя! – Богдан бросился ко мне, успел подхватить меня под руки. – Настенька… – он присел вместе со мной.
– Прости меня, Богдан… теперь ты не имеешь права… теперь ты… прости меня… – едва слышно прохрипела я.
Взгляд Насти застыл, тело безвольно обвисло на руках Богдана. Он прощупал пульс, дыхание…нет…
– Нет!!!
Богдан обезумел от горя, подхватив Настю на руки, он бросился к машине. Минуты казались вечностью.
Сегодня у Никиты был сложный и ответственный день, профессора, светила науки слетелись к нему в клинику на конференцию, исход которой мог дать большое будущее и Никите и его клинике…
Подъехав к клинике, Богдан не стал ждать каталку, взяв Настю на руки, вбежал с ней в реанимацию.
– Никита!!! – что было сил, заорал Богдан.
Персонал уже оповестил Никиту, бросив профессоров, он тут же появился в реанимации, следом за ним спешила бригада врачей.
– Что, Богдан!
– Снайпер…
Осматривая Настю, Никита приходил в ужас.
– Никита Юрьевич, у нее нет шансов… – произнес хирург из бригады.
– Нет!!! – Никита сорвался на истеричный крик, он и сам понимал, что Настя обречена. – Нет! Она будет жить! Она должна жить!
Он обернулся и увидел Богдана, который, держась за стену, тихо опустился на пол.
– Бригада работаем!
К Богдану подошла медсестра и привела его в чувства. Истерика Никиты лишила его остатков разума, как зомби, он молча покинул клинику.
Сев в машину, Богдан поехал в район, подъехав к дому, он остановился у ворот, вышел из машины и прошел во двор. Он не собирался идти домой. Молча сорвав с плеча бойца, дежурившего во дворе, автомат, он прошел обратно в машину. Подъехав к дому Макара, он уверенно прошел во двор, увидев, что вся компания, по прежнему, сидит за столом. Вскинув автомат, Богдан решительно подошел к ним, раздалась длинная автоматная очередь над головами, сидевших в саду…
Боец доложил обстановку Федору, рядом с которым находились Кирилл и Вадим, не дожидаясь решения Федора, они бросились вслед за отцом.
Дом Макара
– Су.и!!!
– Богдан, послушай…
– Что я должен послушать?! То, что Настя стала вам врагом? Или о том, что веры Насте больше нет?!
Повесив автомат через плечо, Богдан подошел к Макару и, взяв его за грудки, поднял с кресла.
– За что?! За то, что она девчонок хотела спасти? Обидела она тебя очень? Оскорбила?! Унизила?! Настя спасала детей! Что сделал ты?! Честь свою спас?! – каждый вопрос Богдана сопровождался жестоким ударом. – За что?! Она ведь все понимала! Она ничего не отрицала! Она не пряталась и не перевалила вас! Она пришла ответить! Зачем было убивать ее?! Она ведь вам больше не конкурент! Она ни кто! Она лишилась всего, чтобы спасти детей! Ты, су.а, решил, что она не достойна жизни! – Богдан срывался на крик, лицо Макара заливала кровь, братва не вмешивалась, внимательно слушая Богдана, очередным ударом Богдан сломал Макару челюсть и отшвырнул его от себя, Макар пошатнулся, но устоял, Богдан посмотрел на Бугра. – Там ведь и твоя дочь была! – сорвав голос, Богдан хрипел. – Иуда! – посмотрев на Артура, прохрипел Богдан и снова вскинул автомат. – Вы все, мизинца Настиного не стоите…
– Папа! – во двор вбежали Кирилл и Вадим. – Не сейчас, – встав лицом к Богдану слева и справа, ребята пытались удержать его.
Богдан все же спустил курок, на этот раз под ноги братве.
– Папа не сейчас. Мы вернемся и накажем, всех. Позже. Пап, не дури, – сильные руки парней держали Богдана, но они понимали, что не удержат его, если он не одумается.
Братва понимала, что парни боятся не братву и не того, что теперь начнется реальная война, они боятся лишь того, что их отца закроют раньше времени.
Богдан отдал автомат Вадиму.
– Вы представить себе не можете, – хрипел он глядя в глаза каждого, кто сидел за столом. – Начало, какой войне вы положили. Я вернусь раньше, чем вы думаете.
Богдан пошел к машине, не чувствуя земли под ногами. Яростным взглядом окинув братву, Кирилл и Вадим поспешили за отцом. Вадим сел за руль, Кирилл рядом с Богданом. Уперев локти в колени, Богдан накрыл голову ладонями, Кирилл осторожно положил руку ему на плечи.
– Бать, скажи хоть что-нибудь.
– Я не знаю, – прохрипел Богдан.
– Вад, давай в клинику.
Приехав в клинику и пройдя до отделения реанимации, Богдан застыл на месте, не решаясь идти дальше.
– Пап?
– Я не могу… Я не хочу этого слышать…
Из реанимации вышла медсестра.
– Никита Юрьевич еще на операции. Вы можете подождать у него в кабинете.
– Скажите…
– Все вопросы к доктору.
Мучительные часы ожидания, наконец, восьмичасовая операция была закончена. Кирилл и Вадим вздрогнули, когда измученный Никита вошел в кабинет. Он молча подошел к шкафу, взяв бутылку коньяка, опустошил ее на треть прямо из горла, присел к столу и посмотрел на ребят.
– Не надо на меня так смотреть! Вы представить себе не можете, что чувствую сейчас я! – сказать, что Никита нервничал, не сказать ничего, боль и ярость, он был на грани истерики, его состояние приводило в ужас парней, Богдан снова превратился в зомби. – Ни один здравый хирург не взялся бы оперировать ее. Настя была обречена изначально. Светила всего мира знают о таких операциях лишь в теории, ни кто и ни когда не применял их на практике. Я сделал все, чтобы спасти ее!
Никита перестал кричать и снова выпил. Кирилл и Вадим заметили блеск на его щеках, с ужасом понимая, что блестит совсем не пот.
– Идите домой, – закурив, прохрипел Ник. – Оставьте меня одного.
– Дядя Ник…
– Вопрос времени. Я уже сказал вам, таких операций ни кто никогда не делал, чудо уже то, что она все еще жива.
– У нее совсем нет шансов?
– Один на миллион. Я вас очень прошу, мне нужно побыть одному. За отцом смотрите, перевалив братву, лучше он не сделает ни кому. Не сейчас. Я позвоню.
Вернувшись домой, Богдан прошел в глубь сада и присел за стол.
– Пап…
– Принеси мне водки.
Кирилл молча принес то, что просил Богдан и поставил на стол.
– Иди, Кирилл. Я ни куда не пойду. Оставьте меня одного.
Кирилл покорно удалился. Богдан опрокидывал стакан за стаканом, ему казалось, что он сходит с ума. Спустя час рядом с ним присел Федор.
– Я не хочу ни кого видеть.
– Я знаю. Поверь мне, Богдан, я знаю, какого тебе. Мы не можем подвести Настю. Мы должны контролировать ситуацию. Она уверена в нас. Она верит мне. Она уверенна в том, что я не подведу ее, и я не подведу. Сейчас ты мой прямой начальник, я обязан выполнять твои указания, даже Марк не может повлиять на это, – Федор тоже выпил. – Если ты уйдешь в запой, я не осужу тебя, но и слушать тебя не стану, ни я, ни бойцы. Я буду действовать сам и ты не сможешь помешать мне.
– Никита не верит в то, что Настя выживет…
– Мы не имеем права. Напейся, забудься. У тебя лишь одна ночь.
– Я знаю.
– Я видел, как боль ломает очень сильных людей. Держись, Богдан.
Федор встал из-за стола и пошел к себе. Богдан смотрел ему в спину и понимал, что Федор не меньше, чем он, хочет нажраться до одурения, взять в руки автомат и перестрелять всех, кто был сегодня в саду Макара.
Допив вторую бутылку, Богдан на какое-то время отключился, заснул прямо за столом, когда он встряхнулся, на улице начинало светать. «Часов пять», – подумал он и прошел в дом, но не собирался ложиться спать. Размявшись в спортзале и приняв холодный душ, он прошел к Федору в кабинет.
– Не спишь?
– Не могу, – Федор сидел за столом и чистил автомат. – Ты как?
– В строю.
– Чего бы не происходило, мы должны держать себя в руках. Что конкретно произошло у Макара?
Богдан рассказал, что произошло вчера.
– Пока ни каких конкретных действий, – выслушав Богдана, сказал Федор. – Держим братву под контролем и изучаем ситуацию. Нужно выяснить все. С одной стороны Якут, с другой Макар, Аристарх с Макаром. Будет очень жарко. Мы не имеем права ошибиться. Сейчас ошибка будет очень дорого стоить всем нам, второго шанса не будет. Что Платон?
– Я не знаю, его у Макара не было.
– Вот я и говорю, нужно выяснить все. Как Настя?
– Никита еще не звонил. Поеду сам съезжу.
– Я тоже еду, – в кабинет Федора вошел Марк, Богдан удивленно посмотрел на него. – Ты же в клинику?
– Да.
– Поехали.
Сев в машину, Богдан заметил, что Марк сегодня выглядит не так, как обычно, его лицо не выражало душевных переживаний, хотя Богдан знал, Марк не просто переживает, он очень боится за жизнь Насти и не меньше Богдана, он боится услышать приговор Никиты. Богдан не мог дать определения настроению Марка.
– Я, не задумываясь, возьму в руки автомат и перевалю всех до единого, кто, хоть как-то, причастен к тому, что произошло с Настей. Но, я очень давно знаю ижевскую братву и в очень серьезных ситуациях нам приходилось бывать. Не один из них за все эти годы не дал повода усомниться в себе, мне многое не понятно и лишь поэтому, автомата в моих руках пока нет, – ответил Марк на немой вопрос Богдана.
Лишь теперь Богдан понял, что сейчас Марк стал тем, кем он был, пока Настя не «отправила его на пенсию». Он впервые ощутил силу и мощь, исходившую от Марка и с еще большим ужасом осознал, что ждет Ижевск, если ситуация останется такой, какой она выглядит сейчас. Не меньше удивился Богдан, войдя в кабинет Никиты, где уже находились Степан, Данила и Глеб. Богдану довелось побывать с друзьями Насти в серьезных передрягах, но, нет, такими он не видел их никогда. Наверное, такими они и были тогда, в далекие 90 –е. Их лица и взгляды не выражали ни боли, ни переживаний, ни злости, ни жестокости. Мужики из стали. Единственное, что читалось в их взглядах это безграничная уверенность в себе и то, что эти люди не боятся ни кого и ничего.
– Как утро? – вместо приветствий спросил Марк, войдя в кабинет Никиты и молча пожав всем руки.
– Могло быть хуже, – сухо ответил Никита, мужчины присели к столу. – Настя все еще без сознания, но состояние стабильное, очень тяжелое, но стабильное. Придет ли она в сознание, я по прежнему не уверен, – поймав на себе прямой взгляд Марка, Никита продолжил. – Ее ранение было смертельным, Марк. Пуля попала в сердце, повредив правый желудочек, сосуды и мышцы… Таких операций ни кто и никогда не проводил на практике, каков будет ее исход, я просто не знаю. Ее шансы равны. Сейчас, когда Настя без сознания, ее тело находится в полном покое, если же она придет в себя то, не то, что неосторожное движение, сильные эмоции, которые заставят сердце Насти биться чаще, могут привести к повторному разрыву сосудов, спасти Настю будет уже невозможно ни в теории, ни на практике. Если она придет в себя, я буду вынужден превратить ее в овощ, наколоть сильнейшими препаратами, лишить сил двигаться и испытывать какие либо эмоции.
Осмотрев окружающих, Богдан на секунду решил, что ему одному хочется рыдать и рвать на себе волосы, но вспомнив ситуацию с Марком, он понял, что это лишь ширма, за которой скрывается невыносимая боль и реки слез. Он заставил себя взять себя в руки и стал похож на друзей Насти, ни каких эмоций, решительность и уверенность в себе.
– Ясно, – сухо ответил Марк. – Поехали работать, – Марк вышел из кабинета.
Минут на десять задержавшись с Никитой, друзья Насти ожидали увидеть Марка у машины, но там его не было. Богдан вернулся в клинику, он догадывался, где Марк мог задержаться и не ошибся. Марк стоял у стеклянной стены реанимационной палаты, приложив к ней ладонь. Так же тихо к Марку подошел Никита.
– Вы хотите убить ее? Никаких эмоций, она не должна видеть вас до того, как я введу ей препарат… – Никита замолчал, заметив блеск на щеках Марка.
Марк тяжело вздохнул, но повернулся уже, все с тем же каменным лицом, молча прошел на улицу. Со стороны это казалось высокомерием, но Никита и Богдан понимали, что, что либо ответить, Марку не дает тяжелая тупая боль в душе.
– На связи, Ник.
– Конечно, – ответил Никита, пожав Богдану руку.
Богдан прошел вслед за Марком, Никита в палату Насти.
Приехав на фирму, Марк прошел в кабинет Насти и стал разбираться с документами. Провозившись с бумагами добрую половину дня, он созвал к себе директоров, точнее лишь тех, кто был ему нужен.
– Как я и думал, Настя не могла продать Макару всю фирму. Ваши филиалы, это ваши филиалы и распоряжаться ими вы имеете полное право. Настя продала филиалы, которые принадлежали непосредственно ей, что составляет треть филиалов всей фирмы. Макар же может получать доход от этих филиалов в 100% размере, но не более того, в противном случае его филиалы потеряют бренд фирмы. У самой же Насти лишь бренд и остался. На данный момент, она действительно, полный банкрот. Конечно, она может подняться и поднимется, но через несколько лет, не раньше.
– Средства с Настиных филиалов шли на содержание детских домов, домов инвалидов и прочую благотворительность, ведь так? – уточнил Глеб.
– Да, и на содержание службы безопасности, которую теперь, придется расформировать. Дай Бог ей на ноги подняться, я не завидую тому, кто ее к этому подвел. В плане бизнеса, сейчас мы помочь Насте не сможем, потому как попросту утопим фирму, фирма должна продолжать развиваться, но это все потом, сейчас у нас более серьезные дела, но их мы обсудим уже дома, – ответил Марк.
Въехав в район, Марк решил заехать к Артуру. Не обращая внимания на охрану, Марк вошел в дом, Артур сидел в гостиной у камина.
– Ты мне ничего не хочешь сказать? – не здороваясь, спросил Марк, подойдя к Артуру и жестко посмотрев ему в глаза.
– Нет, – хмуро ответил Артур.
– Уверен?
Вместо ответа Артур достал из кобуры пистолет и положил его на стол перед Марком, говорило это о том, что Марк может пристрелить Артура, но тот все равно ничего не скажет.
– Не думал я, Аристарх, что столько лет мы спасали Ижевск для того, чтобы самим стереть его с лица земли. Не надейся, что ситуация решиться более мирным способом.
Марк вышел из дома, Артур ничего не ответил, впервые Марк назвал его Аристархом…
Когда Марк вышел, к Артуру подошел Трофим.
– Бать, я буду последним, кто поверит в то, что ты решил приговорить Настю. Я не верю в то, что она настолько жестко накосячила, что нельзя было обойтись без вышки, – Трофим с надеждой смотрел на отца, но тот молчал. – Ты можешь ничего не объяснять мне. Но если вы действовали чисто по понятиям, то я никогда не приму этих понятий и никогда не прощу тебя, – сжав кулаки и зубы, Артур продолжал молчать, Трофим молча ушел к себе в комнату…
Приехав домой, мужчины прошли в кабинет Насти и присели к столу.
– Что говорит Артур?
– Ничего он не говорит, а я еще больше ничего не понимаю. Ссучится он не мог, напугать его не реально, что, действительно, решили убрать Настю?
Марка прервал стук в дверь, в кабинет вошел Платон со своими парнями.
– Здорова, – он внимательно посмотрел на окружающих.
– Здорова, – друзья Насти не менее внимательно посмотрели в ответ.
– Обсудим?
– Давай попробуем. Может, ты чего прояснишь.
– Да мы так-то вообще не в теме.
– Настя не очень хорошо поступила с Макаром… – Марк передал суть встречи Насти и Макара. – Вот и скажи мне, Платон, заслужила она такого ответа от братвы?
– Что они сами говорят?
– Ничего. У Макара сломана челюсть, а остальные молчат.
– Артур?
– И Артур молчит. Ты не ответил.
– Можно прямо сейчас вывести всех их в карьер и сесть, а можно попытаться разобраться в ситуации. Ты не хуже меня понимаешь, что ситуация весьма странная. Что касается Насти, то я лично, так же, как и ты очень многое готов простить ей. Если судить чисто по понятиям то, да, Настя повела себя нагло и борзо по отношению к Макару. Вообще не считаясь с его положением, поступила с ним, как со шнырем. По жестким понятиям, ответить она должна была жестко. Есть одно НО, отношения, личные Насти и братвы. Я ни в чем не уверен, но я сомневаюсь, что с Настей Макар поступил бы настолько жестко. Он мог просто лишить ее ее положения в городе. Настя всегда вела себя честно, она ничего не отрицала, готова была ответить, я сомневаюсь, что ее решили завалить, опасаясь мести Мурены. Мурена не попрет против своей чести и они это прекрасно знают.
– Вот и мне многое не понятно, почему они молчат, мне тоже не понятно.
– Что думаешь делать?
– Перевалю лично, каждого, но это я сделать всегда успею. Во всяком случае, я очень хочу хоть что-то услышать от Насти, прежде чем действовать бесповоротно. Если же услышать Настю мне уже не суждено…, не мне вам объяснять, что будет дальше…
Вернувшись домой от Марка, Степан присел в гостиной, поставив перед собой бутылку коньяка. Он не хотел ни кого видеть или слышать, очень хотел побыть в одиночестве. Несколько часов ему это удавалось, после рядом с ним присел Арсений, следом подошел Ефим.
– Как Настя? – хмуро спросил Сеня.
– В коме, – Степан был уже хорошо захмелевший. – Она так и не простила меня, – бормотал он себе под нос, но сыновья все же слышали его речь. – Не простила…
– Может, все же расскажешь, что между вами произошло? – Ефим серьезно смотрел на отца. – Что такого могло произойти? Чего она не может простить тебе?
– Вас. Она никогда не простит мне того, что потеряла вас.
– Ты толком можешь объяснить, что произошло между вами? – Ни Сенька, ни Фимка ничего не понимали.
– Ты почему с фирмы ушел, Сень?…
Выслушав Арсения и Ефима, Степан обхватил ладонями голову, уперевшись локтями в стол.
– Господи, ну почему все так жестоко? Почему же все так дерьмово?…
Глава 3
Дом Данилы
Регина стояла у окна в гостиной, пыталась понять и не понимала, как ей жить дальше.
– Регина, ты чего одна? – Данила подошел к ней со спины, настроение у него было не лучше, чем у Степана. – А Сашка где?
– Саша еще не приходил, – Регина повернулась к Даниле, но не поднимала глаз, ее голос слегка дрогнул.
– Регина? – Данил заметил слезы на ее щеках. – С Сашкой повздорили?
– Нет, все хорошо.
– Тогда что? – Регина промолчала, – Регина, так не пойдет.
– Все хорошо, правда…
Данила посмотрел ей в глаза и понял, наконец, в чем дело, ему стало невыносимо жаль ее.
– Что теперь будет, папа Данил? – она больше не могла сдерживать слез.
– Все наладится, Ренина, – он крепко обнял ее.
– Почему он так поступил? Почему он ничего не говорит мне?
Ни Данила, ни Регина не видели, как в гостиную вошел Сашка.
– Ты хочешь поговорить с ним? – Регина молча закивала в плечо Данилы. – И что, Сашка запретил тебе?
– Нет. Как я могу просить его?… – Регина подняла голову. – Саша, – она поспешно вытерла слезы с лица.
– Привет, – ответил он. – Почему ты решила, что я буду против?
– Но…
– Чего бы не происходило, ты моя жена, Регина, а Олег твой отец. Ты решила, я заставлю тебя отказаться от него? – Регина смотрела заплаканными глазами то на Сашку, то на Данилу, не зная, что ответить. – Ты сама решишь, как поступить, – Сашка обнял жену. – Тебе вредно реветь и я очень тебя прошу, не реви. Иди, собирайся, сейчас и сходим.
Регина поднялась в комнату, Сашка остался с отцом в гостиной. Данила серьезно смотрел на сына.
– Пап, я сказал, ты услышал.
– Ты поступаешь справедливо, сам то, как?
– Сам как думаешь?
– Держи себя в руках.
– Я готова, – в гостиную спустилась Регина.
– Идем, – ответил ей Сашка и они вышли из дома.
Регина очень нервничала и, подойдя к дому отца, крепко сжала ладонь Сашки.
– Будешь так сильно переживать, мы пойдем домой.
– Саша, я тоже очень люблю Настю…
– Я знаю, Регина, идем.
Бугор сидел у камина, курил и хмуро смотрел перед собой.
– Регина? – он был очень удивлен.
– Привет, пап.
– Привет, – он крепко обнял дочь и посмотрел ей в глаза.
– Поговори со мной.
– Я очень люблю тебя, Регина, но сказать мне тебе нечего.
– Пап…
– Регина, оставь нас ненадолго, – попросил Сашка.
Регина вышла во двор, Сашка серьезно посмотрел на Олега.
– Ты отец Регине, она очень любит тебя и переживает, лишь поэтому, я сейчас говорю с тобой. Настя мне мать, если ситуация не прояснится в ближайшем будущем, то, ты знаешь, этот мир не перестанет существовать и этот город, и люди живущие здесь. Но все же настанет другой мир, другая жизнь, жизнь в которой будет жить моя жена – твоя дочь, мой сын – твой внук, а потом и мой внук – твой правнук. Только вот в этой другой жизни уже не будет нас с тобой…
Дом Насти
– Дядюшка Федор, – Камилла заглянула в кабинет Федора.
– Да, милая, – Федор поднял тяжелый взгляд на девочку. – Проходи, Миллочка.
Камилла тихонько подошла к столу Федора и снова посмотрела на него.
– Ты очень занят?
– Для тебя я найду время, – улыбнулся Федор, стараясь прогнать от себя тяжелые мысли. – Что ты хотела?
– Ты просил не ходить по району одной, папа на работе, а с охранником я не хочу, идем со мной к дядюшке Нику. Я очень хочу поговорить с ним о маме.
– Хорошо, Миллочка, идем.
– Федор встал из – за стола и, вместе с Камиллой, вышел из кабинета.
Позвав Корнея, он предупредил, что его какое – то время не будет, и строго наказал обо всем сразу же сообщать ему.
– Идем, Миллочка.
Идти было не особо далеко, Федор решил прогуляться пешком. Милла, как всегда, напоминала маленькую принцессу – легкое светлое платье, красивые аккуратно причесанные волосы, вот только взгляд ее был тяжелым и печальным, она не бежала по дороге вприпрыжку, как это бывало раньше, и не улыбалась. Федору и самому было нелегко и все же, он пытался отвлечь Камиллу, поговорить с ней, но она лишь сухо отвечала на его вопросы.
Пройдя уже большую часть пути, Федор ощутил необъяснимую тревогу, он явно чувствовал опасность «Как в горах перед обстрелом» в который раз подумал он, осматривая окрестности. Они находились напротив дома Макара, взгляд Федора застыл на оконном проеме чердака. Маленький солнечный зайчик… Федор сгрёб Камиллу в охапку и резко повернулся спиной к дому Макара. Действуя теперь уже инстинктивно, отдав свою волю давно отработанные навыкам… беззвучный выстрел… ещё один… еще… закрывая голову и тело девочки, он опускался с ней все ниже к земле, раскаленные пули впивались в тело Федора…
Выстрелы прекратились, Федор слегка поднял голову и похолодел от ужаса – светлое воздушное платье Камиллы, как и его руки, державшие девочку, были залиты кровью.
– Милла, – прохрипел Федор, Камилла молчала, ее маленькое тело безвольно лежало в его руках.
– Оцепить дом Макара! – не узнавая собственного голоса, орал Федор в рацию. – Ждать меня, при малейшем сопротивлении стрелять на поражение!
Вскочив с земли, Федор бросился к дому Никиты, изо всех сил прижимая Камиллу к своей груди, кровавый след оставался после них…
– Никита! – ворвавшись в дом к Нику, заорал Федор, его голос хрипел от негодования.
Сердце Никиты дрогнуло. Услышав безумный рев Федора, он вскочил с кресла, стоявшего у камина в гостиной, и резко повернулся к дверям, волна ужаса накрыла его.
– Огнестрел, – прохрипел Федор, окаменевшими руками передавая Камиллу Никите.
Никита уложил Миллу на диван, Федор вскинул автомат и покинул дом.
Дом Бугра
… – Саша, там, что то случилось… – в дом вернулась взволнованная Регина.
Сашка, вместе с Бугром вышел на улицу…
Дом Макара
В несколько минут Федор оказался в доме Макара, бойцы держали под прицелом всех, кто был там…
Вернувшись с работы Богдан, заметил суету бойцов в районе, и поспешил к дому Макара. Следом за Богданом в дом Макара вбежали Сашка, Бугор и Регина.
– Обыскать дом! – такого обезумевшего Федора бойцы не видели ещё никогда. – Ищем снайпера!
– Может, ты объяснишь, что происходит? – хотел спросить Макар, недоумевая наблюдая за ситуацией, но не мог. Говорить ему не давала сломанная Богданом челюсть, у него получалось лишь издавать звуки.
– Молчи тварь? – Федор схватил Макара за грудки, подняв его из кресла, в котором он сидел, яростно смотрел ему в глаза. – Лучше молчи! Потому что мне больше не нужен приказ Мурены, чтобы завалить тебя! Ее одобрение мне тоже не нужно! Я голыми руками порву тебя, тварь!
– Федор Андреевич, – бойцы бросили к ногам Федора снайпера, которым оказался один из охранников Макара. – Прятался на чердаке, – боец слегка приподнял винтовку, типа СВД.
– Всех посторонних убрать из района, всю братву под прицел, при малейшем неподчинении без предупреждения на поражение, – Федор жестко отдал приказания бойцам, снова повернулся к Макару и прохрипел ему прямо в лицо.– Ты меня понял, тварь, на поражение.
– Федор Андреевич, у Вас сильное кровотечение, – заметил один из бойцов.
– Федор, – Федор повернулся и лишь сейчас заметил Богдана. – Что произошло?
Федор снова окаменел от ужаса
– Федор? – жестче повторил Богдан.
– Снайпер Макара…
– Кто, твою мать? Ты?
– Нет. Камилла…
Регина зажала рот ладонями, чтобы не закричать.
Богдан подошёл к Макару, он больше не сходил с ума от негодования, подобно Насте, он «превратился» в стального робота.
– Ты будешь умолять меня завалить тебя, – хладнокровно хрипел он. – Я не сделаю этого. У каждого человека есть то, ради чего он готов каждый день умирать в нечеловеческих муках, и у тебя тоже есть…
Макар не мог говорить, он лишь мычал и отрицательно качал головой.
– Да, – яростно прохрипел Богдан в лицо Макару и повернулся к Федору.
– Где Милла?
– У Никиты
– Она жива?
Федор молчал, Богдан вылетел из дома, следом Саня. Регина с ужасом смотрела на отца.
– Иди Регина! С мужем иди! – жестко ответил ей Бугор.
– Бойцы работаем! – сказал Федор бойцам и тоже поспешил к Никите.
Войдя в дом Никиты, Федор скинул с себя излупцованый пулями бронежилет, кровавый след тянутся за ним.
– Милла… – едва слышно прохрипел он, Милла лежала на диване накрытая покрывалом, рядом лежало её окровавленное платьице, – Миллочка… – не видя никого вокруг, он опустился на колени около девочки и дрожащими руками взял ее ладонь. – Миллочка…
– Федор. Федор ты слышишь меня?
Но Федор никого не слышал и не видел.
– Федор, твою мать, – Никита тронул его за плечо, Федор упал на пол. – Реанимацию к моему дому! – закричал Никита в телефон.
Богдан помог Никите поднять Федора с полу и уложить на кушетку.
– Сильная кровопотеря…
Никита поспешно отправился в клинику. Ранения были не опасные и операция была не сложной. Федор был в бронежилете, пули пробили ему плечи, но, Федор потерял очень много крови. Под жилетом остались черные гематомы. Никита корил себя за то, что раньше не осмотрел его, ведь он видел, что Федор был ранен, когда тот принес к нему Камиллу.
