Лилия Орланд
Усадьба госпожи Ленбрау
Глава 5
Я вернулась в комнату Ежи, то есть уже в свою спальню. Бабура сменила постель, открыла окна, и запах мужчины и страстной ночи почти выветрился.
Почти, но не совсем.
Я отмахнулась от воспоминаний. Не сейчас! И окинула комнату взглядом, на этот раз уже по-хозяйски, прикидывая, что здесь изменить, чтобы было удобно уже мне.
К тому же я хотела обыскать Ежину спальню. Складывающийся в голове образ юной хозяйки Любово подсказывал, что она могла припрятать денег на «чёрный» день.
Потому что и побег в другой мир, и фиктивный брак могли не удаться. Ещё и с фиктивной этой фиктивностью нужно разобраться. Ведь если доктор не сдержал данное Еже слово, от него можно ожидать проблем и в будущем.
Фиктивный брак так точно не начинается!
Я сжала переносицу большим и указательным пальцами, сдавливая. Привыкла так останавливать начинающуюся головную боль на прежней работе. Там иногда бывали такие запарки, что мозг почти лопался от напряжения.
Правда раньше дома меня ждало любимое хобби, которое помогало выпускать пар. Надо будет и здесь попробовать. Ведь я только первый день в новой жизни, а уже готова взвыть, как стая голодных волков.
Сказав служанкам, что буду отдыхать, я закрылась в комнате и устроила тщательный обыск. Переворошила одежду, тщательно прощупывая каждую стопку. Проверила обувь. Вытряхнула все ящики с их содержимым. Попыталась отодвинуть шкаф, чтобы посмотреть с обратной стороны, но оставила эту затею – мебель здесь была из цельного массива, так просто не сдвинешь.
Сунула руки меж перин. Забралась под кровать, обнаружив, что здесь давно не убирались.
Денег действительно не было.
Похоже Бабура была права. А Ежа оказалась не настолько подленькой натурой, как я о ней подумала. И вовсе не готовила третий план, на случай, если два предыдущих не сработают.
Устав от обыска, а потом придания комнате прежнего порядка, я легла на кровать. Заложила руки за голову и принялась думать, мысленно раскладывая «по полочкам» то, что узнала сегодня.
Ну и разглядывала балдахин изнутри.
На редкость дурацкая конструкция. Ткань крепилась к деревянным балкам при помощи гвоздиков. Снимали и стирали в последний раз её годы назад. А может, и ни разу с того момента, как она была изготовлена.
Я даже видела залежи пыли, притаившиеся в складках. А вон там, кажется, лежит мёртвая муха. Фу, какая гадость.
Как Еженика спала под этим монстром? Это же рассадник микроорганизмов.
Завтра же попрошу деда Ерона и Звана её снять.
Так, стоп. А это что?
Ткань на одной из реек неестественно топорщилась. В то время как на остальных была натянутой и гладкой.
Я поднялась на ноги, покачиваясь, всё же перины у Ежи были отличные – мягкие, удобные, так и тянули вздремнуть часочек. Если бы не обилие мыслей, я б наверняка уснула.
Дотянувшись до рейки, я прошлась пальцами по ткани и обнаружила отворот. Гвоздик отсюда выпал или его намеренно вытащили, и образовалось небольшое пространство. Как раз для маленького тайничка, где можно спрятать…
Бинго!
Ключ сам скользнул в руку, будто только и ждал, когда я его обнаружу.
Прохладный на ощупь, тяжёленький, он лежал у меня на ладони. Металл был тусклым, кое-где тронутый пятнышками ржавчины. Единственное, что бросалось в глаза – необычная форма. Бородка ключа – то, что вставляется в скважину и собственно открывает замок – была изготовлена в форме крючка или серпа, в общем, загогулины. Никогда прежде такого не видела.
Помнится, тайная комната в библиотеке имела замочную скважину примерно такой формы.
Или не такой?
А вот сейчас и проверим!
Окрылённая надеждой, я соскочила с кровати и направилась к двери. В молодом теле было много плюсов. Оно не чувствовало усталости и было готово мчаться вперёд, навстречу приключениям.
Пусть и прежде я ещё входила в понятие «молодёжь», мне было тридцать четыре, но такой лёгкости я уже давно не испытывала.
Будем считать это компенсацией за моральный ущерб.
Надеюсь, Ежа там страдает от моего остеохондроза. А номер массажистки нужно ещё найти, я записала её как «Светик-приветик», потому что её звали Светой, и встречала она меня неизменным «приветиком».
Почувствовав себя частично отмщённой, я обула матерчатые «лодочки» и выглянула в коридор. В доме было тихо. Из кухни тянуло ароматом жареной рыбы. Организм попытался напомнить, что завтрак был уже давно и можно сначала заглянуть в кухню, но я не стала его слушать.
Теперь я хозяйка этого тела и решаю, что мы сначала будем делать. Поэтому втянув аппетитный аромат, я вздохнула, поздравила себя с победой разума над плотью и направилась к библиотеке.
Отодвинутые Бабурой шторы пропускали солнечный свет. Уже не осматриваясь, я прошла прямо к расположенной в дальней стене двери.
Прежде чем вставить ключ, глубоко вдохнула. Надеюсь, мне повезёт.
Как там сказал дед Ерон? Пусть помогут мне светлые боги? Так вот, надеюсь, они мне помогут.
Я вставила ключ, он вошёл в скважину, словно нож в подтаявшее масло. А потом провернула.
Дверь открылась с тихим шелестом. На меня пахнуло лёгкой затхлостью редко проветриваемого помещения, пылью старых фолиантов и чем-то неведомым. Не химическим и не органическим, таких запахов я прежде точно не встречала.
Как и всегда встречаясь с чем-то новым, тем, чего прежде не знала, я притормозила, давая себе время привыкнуть и оценить риски.
А потом толкнула дверь, вошла внутрь и закрыла её за собой.
Шторы здесь тоже были занавешены. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к полумраку. А затем я подошла к окну и впустила солнечный свет.
Комнатка была небольшой, раза в два меньше библиотеки. Здесь книжные шкафы стояли только по углам, оставив место для софы, этажерки с коллекцией пыльных камней и стола с двумя мягкими стульями.
Поверхность стола была завалена стопками тетрадей в толстых чёрных обложках. Я подошла ближе и заглянула в ту, что лежала открытой. Какая-то непонятная схема со стрелками, указывающими направление. Движения? Ветра? Магии?
Текст, написанный от руки, к тому же гусиным пером и чернилами, делал почерк малопонятным нагромождением точек и чёрточек.
Я села на стул, отодвинула чернильницу к краю стола и попыталась вчитаться в прыгающие строки.
Стихию Земли – направо. Воды – налево. Воздух – вверх.
Бессмыслица. Если это магическое заклинание, то, чтобы в нём разобраться, мне придётся проштудировать все записи Еженики, с самого начала обучения.
А вот почерк при близком рассмотрении оказался вполне читаем.
Воодушевлённая догадкой, я откинула крышку чернильницы и обмакнула в неё заточенный кончик пера. Нашла в тетради чистый лист и написала сверху:
Меня зовут Еженика Ленбрау.
Это теперь мой почерк, поэтому я его и разбираю.
Не дожидаясь, когда просохнут чернила, закрыла тетрадь. И снова окинула комнату взглядом. В ней не было ничего необычного. Убери стены или оставь открытой дверь, и получится рабочий кабинет в библиотеке. Здесь даже обои оказались того же цвета.
Если б не этот необычный запах, я бы вообще подумала, что Иста с Бабурой надо мной пошутили. Впрочем, эти дамы не показались мне шутницами. Не думаю, что у них вообще есть чувство юмора.
Я снова подошла к окну, вытащила задвижку и распахнула створки. Внутрь тут же ворвался шаловливый ветерок. Играясь с занавесками, он промчался по комнате и наполнил её ароматом луговых цветов.
Может, и запах мне показался?
Да и женщин сама Еженика могла обмануть. Подшутить над ними. Или напугать. Они ведь боятся колдовства, вот она и сказала, чтобы её слушались.
Эта версия мне очень нравилась. Она выглядела логичной и всё объясняющей, за исключением одного…
Меня.
Я могу сколько угодно не верить в магию и перемещения между мирами, но всё равно стою здесь. В новом теле, которое ощущаю как своё собственное, если не смотреть в зеркало. Знакомлюсь со своим новым домом.
И ищу деньги для выживания своей новой усадьбы и людей.
Кстати, о деньгах, пора бы заняться тем, ради чего я сюда пришла. Раз уж ничего магического, вроде сушёных лягушек, мышиных хвостов и человеческих глаз в банках, в классной комнате не обнаружилось.
Сначала я перебрала тетради, пролистывая на весу. Затем прошлась по книжным полкам. То ли Еженика оказалась чистюлей, то ли всё же впускала кого-то сюда убираться, но пыли в классной не было.
А жаль, по следам в пыли было бы гораздо проще найти, куда Ежа спрятала свою заначку.
Я решила начать слева направо и двигаться по часовой стрелке. Хватило меня только на два шкафа из четырёх, потом силы и желание продолжать закончились.
Оказалось, что брать с полки книгу, перелистывать страницы, затем ставить на полку и брать следующую – однообразно и утомительно. К тому же во многих книгах обнаружились бумажные закладки, рисунки, засушенные цветочки – всё это разлеталось по полу, приходилось собирать.
Я даже перестала обращать внимание, что за книга попадает в мои руки. Потому что чтение названия, аннотации, разглядывание картинок тоже занимало время. В основном это были учебники – история, география, ботаника.
Арна учила свою подопечную не только магии.
В нижней части шкафов обнаружились карты, альбомы, карандаши и краски. А ещё совсем старые тетради, где детским почерком были выведены корявые буквы.
Когда всё это высыпалось на меня и разлетелось по полу, я поняла, что больше ничего не хочу. Если кому-то нужны деньги, пусть ищут их сами. А я тут, в тенёчке, подожду.
Я кое-как собрала закатившиеся под софу карандаши, снова свернула трубочками карты и запихнула это обратно в шкаф. А потом упала на софу, подгадав, чтобы вышитая подушечка с похожим на тюльпан цветком оказалась у меня под головой. Чуть подумав, подняла ноги на подлокотник. И прикрыла глаза.
– Барышня! Барышня! – вдруг разнеслось по дому.
Ну вот, не успела прилечь, уже кому-то понадобилась. Может, без меня обойдутся?
– Барышня! Вы где?
– Барышня, не прячьтесь!
Обходиться без меня они не желали. Я подумала, что надо бы встать и выйти в коридор, чтобы сообщить служанкам, что не прячусь. Но не успела. В проёме показалась голова Исты в съехавшем набок платке. Испуганные глаза смотрели на меня.
Иста приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но только протяжно выдохнула. В этом было столько облегчения, что я даже приподнялась, не понимая – что случилось.
– Мы уж подумали, ты ушла, – сообщила она, прислоняясь.
– Куда? – удивилась я.
– Так это, к себе, – Иста мотнула головой, почему-то вверх. А потом добавила уже громче: – Бабура! Здесь она!
Спустя несколько секунд в комнату влетела запыхавшаяся повариха.
– Здесь, слава светлым богам, – с тем же облегчением выдохнула она, ощупывая меня взглядом, будто сомневаясь в моей реальности.
Пришлось всё же сесть и снова сунуть ноги в туфельки.
– Да куда я денусь с подводной лодки!
Судя по лицам, образ из моего мира женщинам оказался не знаком, но уточнять они не стали. Слишком обрадовались тому, что я нашлась.
– Я пошла тебя к обеду кликнуть, а спальня-то пустая, – пожаловалась Бабура. – Иста говорит, а вдруг она сгинула тоже, как Ежа наша.
Повариха кивнула на товарку, которая уже пришла в себя и с интересом рассматривала комнату.
– Я деньги искала, – пояснила им, – подумала, вдруг Ежа ваша, тут что-нибудь припрятала. В своём тайном гнёздышке.
Теперь уже и Бабура начала осматриваться. Судя по лицам женщин, они, как и я, ожидали от вместилища магии (то есть богомерзкого колдовства, конечно же) немного иного. Тех же жаб, ящериц и мухоморов.
Но никак не обычной классной комнаты.
А запах, благодаря распахнутому окну, уже выветрился. Или они его просто не чувствовали, а я привыкла.
Бабура даже вздохнула разочарованно. А потом спросила.
– Нашла?
– Что?
– Деньги!
Я тоже вздохнула.
– Нет.
– Ну пошли тогда обедать.
Это слово волшебным образом вернуло мне силы. Так что из классной я вышла самой первой. Уже в библиотеке Бабура меня окликнула. Но как-то неуверенно.
– Э-э… барышня? – даже с вопросительной интонацией.
Я на неё и остановилась. Повернулась, приподняв бровь.
– Да непривычно барышней тебя кликать. Вроде и вид тот же, а знаю, что ты – это не она, – пояснила повариха.
– Так вы только что кричали на весь дом, – удивилась я.
– Так то громко, вдруг ещё кто услышит, – с серьёзным видом пояснила Иста.
Я задумалась. Они правы, кто-то может услышать, как служанки со мной разговаривают. Случайно.
Заедет тот же сосед в гости. Или соседка. Телефонов тут нет, чтобы предупреждать. Магия под запретом. Так что они наверняка сразу сами в гости едут или слугу с запиской отправляют. Что-то такое я читала в исторических романах.
Нам нужно быть осторожнее.
– Вот что, дамы, – обратилась я к ним, – давайте договоримся. Вы будете обращаться ко мне на «вы» и называть барышней, даже когда мы наедине. Чтобы потом не путаться на людях. Договорились?
Я снова подняла бровь.
– Договорились, – с некоторым облегчением произнесла Иста.
У неё даже лицо посветлело. Видно, Ежина нянька предпочитала простые решения и не имела склонности к интригам. Ей было проще по-прежнему считать меня Еженикой.
С Бабурой обстояло сложнее. Повариха если и была готова притворяться, то ради высокой цели. Например, не выдать меня посторонним, чтобы всех нас не сожгли на костре. Но уважительно относиться даже между собой к пришлой иномирянке? Это ведь совсем другое.
– Если кто-то из вас случайно оговорится, не поздоровится всем нам, – дожала я её.
– Хорошо, – вздохнула повариха.
– Хорошо, кто? – выделила я словом.
– Хорошо, барышня, идёмте обедать.
– Умница! – я пошла вперёд, раздумывая про себя: сколько ещё раз придётся им повторить, чтобы запомнили наверняка?
На обед оказалась уха из пойманных дедушкой окуньков, щедро посыпанная рубленой зеленью, и кусок серого хлеба. Уха была наваристая, вкусная, но не особо сытная.
Мой уставший от поисков денег организм сообщил, что не наелся. Кстати, яичница на завтрак тоже не слишком меня насытила. Но тогда я была в шоке от свалившихся на меня новостей – не до еды.
А сейчас моё молодое здоровое тело, потратившее уйму энергии, требовало добавки.
– Бабура, а жареная рыба когда будет?
Повариха, только взявшая ложку, удивлённо посмотрела на меня.
– Так это, на ужин. Я окуньков-то почистила да присолила, – она кивнула на небольшой тазик, стоящий у плиты. – Думала, поем и пойду жарить. Или ты сейчас хочешь?
– Вы!
– Что?
– Вы хотите, барышня! Мы договорились, Бабура.
Иста молча хлебала уху, казалось, она даже не прислушивается к разговору.
Повариха взглянула на неё и, не найдя поддержки, засопела.
– Бабура, я говорила серьёзно. Если у тебя не будет привычки обращаться ко мне уважительно, может наступить момент, когда ты забудешься при посторонних и подставишь нас всех под удар.
Возможно, я и преувеличивала опасность. Гости в Любово бывали крайне редко. Но, как говорится, бережёного бог бережёт. Особенно в другом мире с другими реалиями.
Бабура покраснела. На её лице читалась работа мысли и борьба с самой собой. К счастью, победил здравый смысл.
Повариха вздохнула и произнесла:
– Ежели вы хотите жареных окуньков прям сейчас, барышня, так я вам нажарю.
Она начала подниматься, но я её остановила.
– Спасибо, я подожду ужина, – я улыбнулась, поздравляя себя с маленьким достижением, и добавила: – Лучше себе добавки налью. Уха у тебя очень вкусная получилась.
– Так давайте я вам, – Бабура снова попыталась встать.
Я положила ладонь ей на предплечье.
– Ты ешь, Бабура, я сама налью.
Она посмотрела на мою руку, перевела взгляд на лицо, несколько секунд всматривалась, а потом кивнула, снова беря ложку.
Я легонько сжала её предплечье в безмолвном жесте одобрения и поднялась.
Не стоит передавливать. Не мне одной сегодня пришлось нелегко. И Бабура уже через себя переступила, подчинившись.
А ухи и сама себе добавлю. Я давно привыкла к самостоятельности.
Я подошла к плите, тряпицей сняла за «шишечку» крышку с кастрюли, больше похожей на высокий медный таз. Ноздри наполнил густой рыбный аромат.
Я взяла деревянную поварёшку и зачерпнула прозрачного, с жёлтыми каплями бульона, собираясь перелить в тарелку. Как вдруг в окне справа от меня что-то мелькнуло и тут же исчезло из вида.
От неожиданности я вздрогнула. Уха пролилась, частично на пол, частично на пальцы. Я зашипела от досады. Хорошо, что уже не слишком горячая.
Поставила тарелку на плиту, сделала шаг к окну. Оперлась на подоконник, вглядываясь в тропинку меж цветущих кустарников, а потом перевела взгляд вниз.
И рассмеялась.
Прямо на меня смотрели две глиняные плошки, которые на вытянутых руках держал Зван, присевший под окном.
– Ты меня испугался? – спросила его.
Но парень только вздрогнул и втянул голову в плечи.
– Бабура, – я решила зайти с другой стороны, – Ерону с внуком ты готовишь?
– Я, больше некому. Сами-то они не умеют, – пояснила повариха. – А что, пришёл уже?
– Пришёл, но ты сиди. Я сама управлюсь.
Я забрала из рук Звана протянутые миски, наполнила их до краёв, стараясь зачерпнуть побольше кусочков рыбы и овощей. А затем поставила на подоконник.
– Зван, – позвала осторожно, мягким голосом, как если бы разговаривала с диким зверьком, – я налила вам с дедушкой ухи. Можешь забирать.
И отошла к плите, занявшись наконец наполнением своей тарелки. Краем глаза продолжала следить, как парень медленно выпрямился, заглядывая в окно. Увидев, что я занята и не смотрю на него, он схватил миски и быстро отошёл.
Я спиной чувствовала удивлённые взгляды служанок. Только что требовала к себе уважительного отношения и тут же саморучно подаю еду работнику.
Но Зван не знал, кто я. Он видел во мне Еженику, которую явно боялся и старался избегать.
Я подумала, что в этом чуждом мире мне не помешает лишний друг.
– Пойду погуляю, – сообщила я после обеда.
– Ты… – начала было Бабура и осеклась, – вы бы, барышня, пока одна не ходили. Возьмите вон хоть Исту.
Старушка даже крякнула от неожиданности. Она явно рассчитывала на другое времяпрепровождение. Но спорить не стала, поднялась с лавки.
– Зачем мне Иста? Пусть отдохнёт. Я ж далеко не собираюсь. Вокруг усадьбы обойду, в парк загляну. Мне подумать надо.
– Думать можно и на кровати лёжа, а одной вам ходить не след! – отрезала Бабура. – А ну как потеряетесь или встретите кого.
– Хорошо, – я решила не возражать.
В аргументах поварихи был резон. Но и тащить уставшую старушку на долгую прогулку мне показалось негуманным.
– Тогда мы с Истой оценим наши запасы.
Нянька вздохнула, но спорить не стала. Сама потянулась за висевшей на гвозде связкой ключей. А Бабура и вовсе только кивнула, соглашаясь, и переключилась на грязную посуду.
Солнце уже перевалило далеко за полдень. Лёгкий ветерок шевелил подол платья, обдувая ноги. Но в чулках мне вскоре стало жарко.
Что за мода такая дурацкая – в летний зной кутаться в несколько слоёв ткани? Сейчас бы купальник надеть, постелить где-нибудь на лужайке покрывало и загорать, пока погода хорошая.
Однако раздеваться и шокировать Исту я не стала. Всем нам достаточно потрясений для одного дня. Вот обживусь здесь, обустроюсь, разберусь, что к чему, тогда и позволю себе немного расслабиться.
Мы вышли через заднюю дверь. С этой стороны усадьбы расположились исключительно хозяйственные постройки. Выглядели они вблизи ещё менее презентабельно. Серые, износившиеся от времени доски и брёвна, покрытые толстым слоем мха и земли крыши.
– Давайте сперва в погреб заглянем, пока солнышко с той стороны светит, а то темно будет, – предложила Иста.
Я нашла её аргументы убедительными. Мы с собой не взяли ни свечи, ни фонаря.
Погреб оказался вросшим в землю домиком, очень похожим на хоббичью нору. Только дверь у него была обычная, прямоугольная. И располагалась она примерно на метр ниже уровня поверхности.
Иста первая спустилась по вырытым в земле ступенькам и открыла большой амбарный замок. Висел он на мощных петлях с коваными завитушками по краям.
Судя по запору, еды в погребе хранится много. Неужели хоть об этом можно не беспокоиться?
Нянька потянула неожиданно тяжёлую дверь, и та протяжно заскрипела, открываясь.
Следом за Истой я шагнула внутрь. На меня дохнуло прохладой и лёгкой сыростью. Я прищурилась, привыкая к полумраку после яркого света.
И едва глаза разглядели содержимое погреба, снова зажмурилась. Потому что мне просто не могло так не везти.
К сожалению, глаза меня не обманывали. Полки, занимавшие три стены, были практически пусты. Только на одной стояло несколько горшков с обёрнутыми промасленной бумагой верхушками.
– Что там? – спросила Исту.
– Так это, два с маслицем, остальные с вареньем, – охотно пояснила она, будто и не видя большой беды в пустых полках. Потом указала мне за спину: – А вон тут мочёные огурчики, капусточка и яблочки.
Я обернулась. Справа от двери стояли три деревянных бочки, опоясанные металлическими кольцами.
Из любопытства сняла крышку с первой. На меня пахнуло приятным ароматом квашеной капусты. Вот только бочка была заполнена едва ли на четверть. Огурцов оказалось и того меньше. И только количество мочёных яблок радовало глаз. Видно, их здесь не особо жаловали, вот и оставили напоследок.
По другую сторону двери было организовано нечто вроде разделённой на секции песочницы с высокими бортиками.
– А это что?
– Закром для урожая.
– А почему пустой?
– Так не осень же, – отозвалась Иста удивлённо.
Да, действительно, урожай собирают осенью. А сейчас они всё уже подъели. Может, у Бабуры в кухне и есть небольшой запас, но надолго его не хватит.
– Покажи мне огород, – я должна оценить масштаб надвигающейся катастрофы.
– Амбар смотреть будете?
– Амбар? А что там?
– Зерно.
– Много?
– Да крохи, – Иста наивно махнула рукой. – Мы уж года два сами не сеем. А покупать дорого.
– Тогда не надо, – я вздохнула.
Что попала я не очень, уже и сама догадалась.
Огород порадовал ровными грядками без единого сорняка. Я узнала пупырчатые бочки огурцов, ещё зелёные томаты, не до конца оформившиеся кочаны капусты. Остальное усладило взор высокой, низкой, пушистой или округлой ботвой.
За бочкой с водой притаился Зван, наивно полагающий, что если он меня не видит, то и я его не замечу.
– Иста, а кто так красиво выполол грядки? – поинтересовалась нарочито громко.
– Дык Зван тут полет, – Иста кивнула на парня.
– Какой молодец! Так ровно, ни одного сорняка! Красота! – я ещё немного повосхищалась, надеясь, что парень хотя бы выглянет из своего укрытия. Но он не поддался.
Я решила не торопить события. Время у меня есть.
Заглянула в теплицу, затем всё же зашла в амбар. Осталось посмотреть кладовую в кухне, чтобы подвести итоги.
Но уже было понятно, что дела наши не слишком радужные. И необходимо срочно придумать, где достать денег. И побольше.