Лилия Орланд
Усадьба госпожи Ленбрау
Глава 6
После ужина я устроила совещание.
Ерона с внуком приглашать не стала, чтобы не вызывать подозрений. А вот Бабуру с Истой пытала чуть ли не до полуночи, пока они в деталях не рассказали всё, что я хотела знать.
О климатических условиях. Об урожае. О том, сколько готовится еды на пятерых, и что у нас останется в зиму.
Ответы подтвердили мои наихудшие опасения. Зимы здесь обычно холодные и снежные, а из еды многое приходится докупать. Кроме десятка уток, плавающих на пруду, двух десятков куриц, рыхлящих землю за огородом, и одной лошадки – в Любово уже давно не было никакой живности.
Мясо добывали Ерон с внуком в лесу или же Бабура закупала во время нечастых поездок на рынок. Там же брали и зерно на хлеб и для лошадки. А муку мололи уже здесь. Благо Звана боги силушкой не обделили, как сказала Иста.
– А почему на рынке покупаете? – поинтересовалась я. – Разве у соседей не дешевле вышло бы?
– Дешевле-то оно бы вышло, да только потом стыда не оберёшься! – выдала Бабура.
– Барышня так велела! – отрезала Иста.
А я не знала, то ли порадоваться, что обе дамы наконец солидарны хоть в чём-то, то ли задуматься о здешней морали. Мне-то как раз казалось логичным экономить деньги, которых и так нет.
– А почему стыдно покупать продукцию у соседей? – всё же мне нужно было убедиться.
– Если поместье само себя не обеспечивает, значит, хозяин дурной, а это стыд.
Ладно, стыд так стыд. Я пока удовлетворилась этим объяснением. Дальше видно будет.
Ещё мы обсудили, что нам нужно, чтобы самим засеять поля озимыми. Если следующим летом соберём свой урожай, будет намного легче. Да и лишнее можно продать, если останется.
Подсчёты не утешали. Получалось, что придётся нанять с десяток мужиков и ещё хотя бы одного коня. Стрелке в одиночку не справиться.
– И сколько это будет стоить?
Иста и Бабура принялись высчитывать. Причём на пальцах.
– Это ж на неделю работы, значит, монет пятьдесят выйдет, – озвучила итог Бабура.
– Больше, – вставила Иста. – Ещё ж коню надо.
– А ты что, с конём не договоришься? – удивилась повариха. – Ты ж Оське спину своими травами лечила. Должен так прийти.
Я уже совершенно запуталась.
– Оська – это конь?
Женщины удивлённо посмотрели на меня, а потом рассмеялись.
– Оська – это хозяин, забулдыга из вольных. Ему по осени спину прихватило. Так Иста мазей своих и притираний столько на него извела, что он не только коня, сам должен впрячься и пахать.
– А мне потом опять спину ему лечить, – возмутилась Иста.
– И вылечишь…
– Хватит! – спор грозил затянуться, а я устала. К тому же вопросов было ещё много.
Главный – что здесь стоят деньги?
– Сколько это пятьдесят монет?
Бабура охотно начала объяснять. Монетами они называют самые ходовые медные деньги. Десять медных монет – одна серебряная. Десять серебряных – одна золотая.
Рабочую лошадь можно купить за четыре серебрушки. Хорошую дойную корову – за пять.
– Бабура, а наши заливные луга не скосили? – пришла мне в голову светлая мысль.
– Дак кому косить-то? – повариха досадливо махнула рукой. – Ерон с внуком помаленьку носят траву, сколько Стрелке надо. Остальное уже в осень скашиваем, чтоб бурьяном не зарастало. А жалко, такая трава пропадает.
– На подстилку стелим, – пожаловалась Иста.
А я продолжила рассуждать вслух.
– Если этому Флоси так нравится наша чудесная трава, надо снова заключить с ним договор аренды. Сколько он платил?
– Нам не докладывали, – пожала плечами Бабура.
– Двадцать золотых, – тут же выдала Иста.
– А ты откуда знаешь? – ахнула повариха.
Старушка смутилась, но всё же ответила:
– Слышала, как барин говорил.
– Так ты ещё и подслушиваешь, старая перечница! – напустилась на неё Бабура.
Я даже не стала кричать. Просто поднялась из-за стола. Женщины сразу притихли.
– Вот что, утро вечера мудренее, – вспомнила я любимую поговорку моей бабушки. – Идёмте спать! Лучше встанем пораньше и на свежую голову всё обсудим.
Уснула я мгновенно, едва голова коснулась подушки. И снились мне зелёные луга, по которым мчался весёлый конь. А его хозяин, держась за поясницу, плёлся следом и беспрестанно ругался.
Проснувшись, я долго не решалась открыть глаза. Малодушно надеялась, что вчерашние приключения мне приснились. Не хочу ни другого мира, ни другого тела, даже молодого и красивого. Мне и в своём, тридцатичетырёхлетнем неплохо жилось.
Вдруг это был сон? Сейчас зазвонит будильник. Я пойду варить кофе…
– Барышня! – вырвал меня из фантазий голос поварихи за дверью. – Вы пораньше встать хотели!
– Встаю! – простонала я, открывая глаза.
Ну разумеется, всё осталось по-прежнему. И этот пыльный балдахин, до которого у меня обязательно дойдут руки. И мягкая кровать, где, надо признаться, хорошо спится. И вся эта новая жизнь, в которую меня окунули против воли.
Я надела халат и отправилась умываться. Из зеркала на меня смотрело юное свежее личико. Не нужно никаких ухищрений, специальных кремов и тоников. Достаточно поплескать холодной водой.
Еженика была хороша. Природа или боги щедро её наградили. И я подумала, что не так уж плохо попала. Впереди у меня целая жизнь. И только от меня зависит, какой она будет.
А деньги я обязательно найду!
Сейчас позавтракаю, оденусь и отправлюсь к соседу знакомиться.
– Ну, Дунгаль Флоси из Поречья, готовься! Скоро буду!
Я подмигнула своему отражению, и оно подмигнуло в ответ.
Всё у меня получится!
Перед завтраком я снова перебрала свой скромный гардероб. Остановилась на платье светло-персикового цвета и туфельках ему в тон. Разложила на кровати, чтобы не помялось. И отправилась на кухню сообщить о своих планах.
Моё желание идти пешком оспорила Бабура.
– Что вы как побирушка какая к нему пойдёте? – возмутилась повариха.
– Это ж почти три версты по солнцу, взопреете вся, – согласилась с ней испуганная Иста, которую я планировала взять с собой в качестве путеуказательницы и компаньонки.
– Негоже пешком в Поречье идти! Ехать надо! – в этом спорщицы были солидарны, и я снова не стала перечить.
– Хорошо.
– Тогда скажу Ерону, чтоб Стрелку в дрожки запрягал, – обрадованная, что не придётся идти, Иста бодро выскочила из дома.
Однако сам лесовичок оказался не согласен с таким поворотом.
– Барышня, нельзя на Стрелке кататься, пока неподкованная она. А ну как захромает? Одна кобылка-то у нас осталась. Как тогда сено возить, урожай убирать?
На благообразном лице Ерона было написано такое отчаяние и боязнь меня не убедить, что я прониклась.
Значит, пешком идти нельзя, на неподкованной лошадке ехать тоже нельзя. Замкнутый круг какой-то.
И что делать?
– Ерон, а в Поречье есть кузница? – пришла мне в голову мысль.
– Есть, как не быть, – старичок удивлённо смотрел на меня.
Ну да, Еженика наверняка знает такие детали. Я не хотела показывать смущение своим промахом, поэтому нахмурила брови и сделала строгое лицо.
– И чего тогда ты упрямишься, старый пень? Приедем к соседу, и там подкуём Стрелку! – выругалась на него.
Лицо Ерона тут же прояснело, будто такое обращение было для него более привычным.
– Сейчас, барышня, всё устроим! – кланяясь, пообещал он. – Полчаса, и будет готов экипаж ваш. Можно ехать!
Ещё раз поклонившись, старичок ушёл.
А я поймала неодобрительный взгляд поварихи.
– Хочешь сказать, Еженика всегда была со всеми вежлива? – делано удивилась я.
Бабура что-то пробубнила себе под нос и вернулась в кухню. Я закатила глаза, но промолчала. Понимала, что поварихе непросто смириться с заменой её госпожи.
Меня бы ещё кто понял!
А то сразу впрягли решать проблемы, которые годами не решались.
Тоже тихо возмущаясь, я направилась в свою комнату – переодеваться. За мной шаркающей тенью следовала Иста, которая без вопросов взяла на себя обязанности горничной.
Казалось, старушку никак не смутило, что ею теперь распоряжается самозванка. Она будто даже радовалась этому.
Помогла застегнуть пуговки на платье и закрепить чулки. Вот с этим предметом гардероба я была категорически не согласна. Они натирали бёдра, заставляли кожу чесаться. И вообще были абсолютно лишними в такую жару.
Утешала только мысль, что при первой возможности поменяю это пыточное приспособление на длинные носки или гольфы. Всё равно подол до щиколоток. Кто там разглядит?
Оценив свой наряд в зеркале, я чуть подумала и добавила белую шаль. А потом ещё и белый кружевной зонтик – от солнца.
Барышня я или кто?
Получилось очень миленько и свежо. Самое то договариваться со старым, ворчливым соседом.
Подумав, куда положу полученные монеты, я задумалась о сумочке. Однако тут меня выбор не порадовал. Их было три, все поношенные, одинаковой формы – в виде небольшого холщового мешочка с горловиной, затягивающейся шнурком, который обвивался вокруг запястья. Никаких украшений или хотя бы вышивки.
И с этим я тоже не могла смириться. Как истинная женщина, сумочки я любила и меняла под настроение. Дома у меня осталась неплохая коллекция, часть которой я даже самостоятельно украсила.
Как только разберусь с основными проблемами, сделаю себе красивую сумочку. Это ещё помогает снять стресс и отвлечься.
Решено!
Когда я вышла из дома, меня уже ждали Ерон со Стрелкой, запряжённой в небольшую коляску на рессорах и с высокими колёсами. Спереди сидел сам возница, а позади него было место максимум для двух седоков. И никакого намёка на крышу.
– А если дождь пойдёт? – засомневалась я.
– Не пойдёт, – успокоила провожающая меня нянька. – Вон небо какое чистое, ни пятнышка.
Я подняла голову. Небо действительно было кристально голубым. И солнце светило так ярко, что слепило глаза. Я раскрыла зонтик, и меня сразу же накрыла изящная, ажурная тень. Не то что бы стало прохладнее, но солнце уже так не опаляло.
Надо же, какое полезное изобретение. А я всегда смотрела на такие зонтики, как на попытку добавить вычурности в свой образ. Чтобы казаться оригинальной и выделяться из толпы.
Оказывается, нужная штука, если не хочешь обгореть по дороге к соседу. А мне надо показаться перед ним в лучшем виде, ведь это моё первое знакомство с обитателями другого мира за пределами усадьбы.
Дрожки вблизи выглядели совсем не презентабельно. Поцарапанные, с облупившейся краской и расслоившимся кое-где деревом.
– Ерон, – строго произнесла я, заставляя возницу обернуться, – когда вернёмся, возьмёшь внука и приведёте мой экипаж в порядок. Чтобы не стыдно было в гости поехать.
Круглое лицо старичка вытянулось от удивления. А я вспомнила, что Ежа в гости не ездила и у себя не принимала. Да и вообще в последние годы ей было плевать на всё, кроме поисков пути в другой мир.
Никакой лестницы или ступеньки у экипажа не было. А вот высота была ощутимая. Примерно как на лошадь взобраться.
Пока я размышляла, подошла нянька и поставила передо мной небольшую скамеечку. Так вот зачем она её тащила! А я думала, что хочет где-то посидеть в тенёчке, и подушечку прихватила для мягкости.
Улыбнувшись своей недогадливости, я наступила на скамеечку и перешагнула внутрь дрожек. На меня смотрело деревянное сиденье, отполированное поколениями семьи Хайди.
Теперь уже понятным стало и предназначение подушечки, которую я приняла из рук Исты и положила на деревянную поверхность, прежде чем сесть.
Благодаря колёсам, экипаж был высоким. И я теперь смотрела на Исту и окрестности по-барски свысока.
Предвкушая увлекательную поездку, я выпрямила спину и произнесла то, что прежде много раз читала у классиков:
– Трогай!
Возница громко чмокнул губами, и дрожки покатили по заросшей травой подъездной дороге.
Первые пару минут, когда лошадь только брала разбег, я наслаждалась поездкой и обдувающим лицо ветерком.
Затем зонтик рвануло из рук. Я вцепилась в него, изогнувшись назад, и едва сама не слетела с дрожек.
Пришлось одной рукой схватиться за бортик, а второй – отвоёвывать у ветра зонтик. Едва сложив его, бросила в ноги и вцепилась в борта уже обеими руками.
Ухабистая дорожка отличалась от асфальтированной трассы так же сильно, как современный автомобиль от этого так называемого экипажа.
Потому что это было поистине пыточное приспособление. Меня трясло так, что клацали зубы. Когда на очередном ухабе подбрасывало вверх, нужно было прилагать массу усилий, чтобы не слететь на дорогу. Подушечка постоянно съезжала из-под мягкого места, и я приземлялась на голые доски.
Я поняла, почему дрожки так называют. Всё кругом дрожало и тряслось. Ещё скрипело, иногда издавая такое душераздирающее дребезжание, что казалось – сейчас развалится.
Уж лучше бы я пошла пешком. После такого путешествия, которое уже потеряло всю привлекательность, я вряд ли прибуду к соседу в лучшем виде.
Хоть бы живой.
Едва отметила, что мы покинули усадьбу, обогнули парк и выехали на прямую дорогу, ведущую к мосту. К моему удивлению, он оказался деревянным, с лёгкой горбинкой по центру реки, уложенными поперёк брёвнами и настланными на них досками.
– Нет, – успела выдохнуть я, прежде чем копыта лошади застучали по доскам, издающим в ответ надрывный треск, как будто мост вот-вот обрушится.
Волосы у меня на голове встали дыбом и наверняка поседели. Зубы дробно заклацали, как кастаньеты испанской танцовщицы. А пальцы намертво вцепились в бортики экипажа – не отцепишь.
Кажется, я задержала дыхание и не дышала всё время, что мы ехали по мосту. Выдохнув, лишь когда вновь заехали на твёрдую землю.
На ум пришло стихотворение Лермонтова о том, как он любил просёлочным путём «скакать в телеге». Я тогда так и не поняла, как это в телеге можно скакать, она ведь медленно едет.
Сейчас я понимала Михаила Юрьевича на сто, нет, даже на все сто десять процентов. И сочувствовала тем, кому приходилось путешествовать до изобретения асфальта и автомобильных шин.
Чувствуя, что завтрак сейчас попросится на волю, я постучала по спине возницы.
Лошадь замедлила ход и пошла шагом.
– Чего? – обернулся Ерон.
– Долго нам ещё ехать? – простонала я, совершенно забыв, что должна это знать.
– Да вон за тем поворотом уже Поречье, – к счастью, Ерон не обратил внимания на мой промах.
Я всмотрелась в тенистую дорогу. До поворота было не меньше километра.
– Езжай шагом, – велела я, с трудом сдерживая дурноту.
– Дык тогда ехать долго, – пожаловался возница, но спорить не стал. Пожал плечами и пустил лошадку плестись по дороге.
Так действительно было долго. Но до поворота я успела прийти в себя и даже немного полюбоваться на подступивший к дороге лес.
Интересно, тут растут грибы?
В детстве я любила ходить на «тихую охоту» с бабушкой. Она знала названия всех деревьев и цветов. Учила меня отличать съедобные грибы от поганок.
Об этом периоде моей жизни у меня остались самые тёплые воспоминания, в которые раньше я часто окуналась, после того как осталась совсем одна.
Сейчас мысли о детстве, тёплых бабушкиных руках помогли мне взбодриться и сосредоточиться. Я вообще-то не на развлекательную прогулку отправилась. У меня есть цель. И я должна её достичь.
Как могла, пригладила волосы, надеясь, что, собранные на затылке Истой, они не слишком растрепались. Надо было послушать старую няньку и надеть шляпку.
Вскоре дорога сделала изгиб и ушла левее. Ерон повернул направо. И мы оказались в начале длинной и широкой еловой аллеи. Деревья были высажены ровными рядами и на одинаковом расстоянии друг от друга, так что сразу отторгалась мысль об естественном росте.
К тому же справа и слева перпендикулярно центральной аллее отходили боковые. С одной стороны мелькнуло зеркало пруда с небольшим горбатым мостиком. С другой – показалась беседка.
А впереди – широкие ворота, створки которых были гостеприимно распахнуты. Внутри виднелись фигуры людей.
У меня заколотилось сердце, а вспотевшие ладони заскользили по бортикам. Вытирать их о светлый подол я не решилась, поэтому вытерла об обтянутую рубахой спину Ерона.
– Уже приехали, барышня, – пояснил возница, воспринявший моё прикосновение как вопрос.
Чтобы занять руки, я подняла с пола зонтик и снова открыла его над головой. Изо всех сил постаралась придать себе естественный вид и убрать с лица испуганное выражение.
Я – Еженика Ленбрау. И сюда приехала с деловым предложением. Мне абсолютно нечего бояться.
Меня заметили чуть раньше, чем дрожки прошли в ворота.
Люди на усадьбе смотрели на меня. А я на них. Это оказались дети, которые до моего появления мели широкий двор длинными прутьями, связанными в пучок.
Девочке, самой старшей из них, на вид было лет восемь. А двоим мальчишкам – пять-шесть. В одежде с чужого плеча, с подвёрнутыми штанинами и рукавами, подпоясанным бечёвкой платьем, они встретили нас взрослыми, усталыми взглядами, лишёнными любопытства, и тут же вернулись к своему занятию.
У меня в груди похолодело от плохого предчувствия. Кажется, мне здесь не понравится.
Однако поворачивать назад было поздно. Да и лошадь, запряжённая в дрожки, просто не сумела бы этого сделать. Она шла по дорожке вдоль подъездного круга и, послушная воле Ерона, остановилась перед крыльцом большого красивого дома.
В проёме распахнутых дверей стоял сам хозяин.
Глава 7
Я его узнала по описанию Еженики. Потому что, как бы мне ни хотелось подобрать более литературное выражение, жирный боров подходило мужчине идеально.
Дунгаль Флоси был высок и кругл. При этом шарообразной выглядела не только его фигура, но и лицо. Между широких щёк с трудом угадывались маленькие глазки. Нос и рот тоже были маленькими и терялись на этом лице.
Зато в глаза бросался тот изумительный оттенок розового, которого художники могут добиться лишь путём долгого и кропотливого подбора красок. А тут природа наградила без всяких усилий.
Нет, не боров, розовый поросёнок.
На мой взгляд, Флоси был довольно молод. Лет тридцать или немного больше. Однако очевидная любовь к жирной пище и возлияниям вряд ли позволит ему прожить долгую жизнь здорового человека.
Но меня это не касалось.
Я приехала сюда с другой целью.
Увидев хозяина дома, я улыбнулась. Как сумела, сыграла застенчивость и смущение.
Но, кажется, зря старалась. Судя по всему, хозяин Поречья страдал близорукостью. Маленькие глазки прищурились, а когда наконец меня разглядели, раскрылись, став в два раза больше.
Мой визит явно удивил Дунгаля. И ещё как удивил. Иначе, почему он так и стоит, не двигаясь, и смотрит на меня?
Что ж, элемент внезапности мне удался. Будем считать это хорошим началом.
Однако пауза затянулась.
То ли последняя встреча Флоси с Еженикой вышла чересчур эпичной, то ли он не мог поверить своим глазам. И всё смотрел и смотрел.
Мне очень хотелось покинуть транспортное средство, размять ноги и особо пострадавшие части тела. Но слезть самостоятельно я не могла. Разве что неженственно спрыгнуть, продемонстрировав зрителям свои чулки.
Поэтому я подняла взгляд, встретилась с глазами Дунгаля и прямо сказала:
– Не очень гостеприимно с вашей стороны, господин Флоси, держать барышню в дрожках.
Услышав мой голос, он моргнул и словно бы очнулся.
– Хруст! – крикнул Дунгаль высоковатым для мужчины голосом. И продолжил смотреть на меня тем же пристальным взглядом.
Несмотря на палящее солнце, по спине у меня побежали мурашки.
Этот поросёночек не так мил и безобиден, как кажется на первый взгляд. Вдруг подумалось, что он похож на опасного хищника, который мимикрирует под безобидную корягу, чтобы жертва подошла поближе и угодила ему в когти.
На крик подбежал мужичонка.
– Принеси пенёк для барышни, – Флоси кивнул в мою сторону.
Пенёк нашёлся неподалёку, на подъездном круге. Видно, его тут часто используют с подобной целью.
Мужичонке пришлось катить его до дрожек. Пыхтя, он установил пенёк, чтобы мне удобно было спуститься. И я уже начала подниматься, но тут заметила, что ко мне идёт сам хозяин усадьбы.
А вот двигался он легко, несмотря на полноту. Чем снова напомнил маскирующегося хищника.
Флоси протянул руку, и мне ничего не оставалось, как принять его помощь. Ладонь у Дунгаля была твёрдой и сильной. Он так крепко обхватил мои пальцы, что на миг я перестала дышать, чувствуя себя попавшей в капкан.
А стоило спуститься на землю, как Флоси поднёс мою ладонь к губам.
– Вот уж не думал, что мне придётся снова лицезреть вас в своём доме, Еженика, – по-прежнему не отрывая от меня внимательного взгляда, произнёс он, медленно целуя мои пальцы.
Я улыбнулась, смущённо затрепетав ресницами. А что ещё оставалось делать? Не вырывать же у него руку! Хотя и очень хотелось.
– Я подумала, что меж соседями распри ни к чему. И приехала к вам с дружеским визитом, – наконец мне удалось забрать у него ладонь.
И я тут же перехватила ею зонтик, чтобы у Флоси не возникло ещё какой мысли.
– Тогда вы позволите пригласить вас на прогулку, а затем разделить со мной трапезу? – после вопроса повисла пауза. Он будто сомневался, что я всерьёз.
– С удовольствием, – от улыбки уже сводило губы. Думаю, после этого визита не буду улыбаться неделю.
В глазах соседа мелькнуло и исчезло удивление. Похоже, он ожидал другого ответа. Дунгаль уже открыл рот, чтобы что-то сказать.
Но тут о себе напомнил Ерон.
– Барышня! Стрелка! – громко зашептал он, делая большие глаза и кося ими на лошадь.
– Ах да, совсем забыла, – я снова похлопала ресницами. – Господин Флоси, по дороге к вам произошла одна досадная случайность. И теперь лошадь необходимо подковать. Вы не поможете с этим делом?
Ложь легко сходила с уст. Я даже похвалила себя за находчивость.
– Конечно, – кивнул Флоси и велел стоявшему поодаль мужичонке: – Хруст, проводи. И скажи Доре, что за обедом у меня будет гостья.
Мужичонка так же молча поклонился и пошёл вперёд, махнув Ерону, чтобы следовал за ним. Тот чмокнул губами, и Стрелка медленно двинулась вдоль подъездного круга.
Мне же Дунгаль предложил руку, на которую пришлось опереться, потому что отказываться было бы невежливо. Он уже решил одну из моих проблем. К тому же нужно договориться с ним об аренде лугов, после того как я выгнала его взашей.
Конечно, не я, а Ежа, но сосед-то об этом не знает.
– Идёмте, Еженика. Я покажу вам усадебный парк. В прошлый раз у нас не было возможности его осмотреть. А вы расскажете, что случилось с вашей лошадью.
Что?
Меня бросило в жар, потом в холод. Я совершенно не разбираюсь в лошадях. До попадания сюда я их и видела-то пару раз издали. Ну ещё по телевизору.
Понятия не имею, зачем им нужны подковы.
Вроде, чтоб ходить было удобнее и по мостовой не скользить. Или наоборот, в подковах они скользят?
И как мне теперь быть?
Дунгаль вывел меня через калитку в деревянной ограде. В нос ударил запах свежескошенной травы, а взгляду открылся шикарный вид.
Местность уходила под уклон. Нахоженная тропинка вела к раскинувшей крылья мельнице. Ниже неё вилась лента реки Ласкухи. А левее виднелся небольшой лесок, и сквозь деревья голубела водная гладь озера.
На другой стороне раскинулась большая деревня. Ещё две – на противоположном берегу реки, через которую были перекинуты деревянные мостки. На них несколько женщин полоскали бельё.
Вокруг усадьбы шла косьба. Десятка два мужчин размеренно махали косами. На нас если и смотрели, то искоса, скрывая взгляды и не отрываясь от работы.
Меня поразила царившая среди них тишина. Не было ни разговоров, ни смеха, ни пения.
Я осознала, что с момента приезда в Поречье слышала только речь хозяина. А его люди молча выполняли порученную им работу. Словно были лишены голоса. Или боялись его подавать…
Мы с Флоси обогнули усадьбу, по узкой дорожке дошли до парка. Под тонкими подошвами туфелек похрустывал песок с вкраплениями гравия.
Я опустила взгляд и заметила, что вылетевшие на дорожку скошенные травинки раскрасили светлую материю зелёными пятнышками. Надеюсь, Бабура с Истой знают, как справиться с такой напастью. В отличие от прошлой жизни в этой у меня не слишком много обуви.
– Поречье очень красиво, – я заставила себя отвлечься от бытовых забот и переключиться на своего спутника.
– Вы находите? – делано удивился Дунгаль. – В прошлый раз моя усадьба показалась вам мрачным вместилищем порока.
Я покраснела. Служанки не предупредили, что Ежа уже бывала здесь и поссорилась с хозяином. Интересно, из-за чего они в тот раз поругались? И это было до того, как она выгнала его из своего дома или после?
Мне оставалось только импровизировать и спешно наводить разрушенные Еженикой мосты.
– Простите мои резкие слова, господин Флоси. В тот раз я была не в духе… – я сделала паузу, надеясь, что Дунгаль продолжит разговор и хоть немного прояснит ситуацию.
Однако он только хмыкнул:
– Я заметил, – и повёл меня дальше.
Мой первоначальный план – за лёгкой беседой подвести соседа к разговору о лугах – провалился. Я не знала, о чём с ним разговаривать. А он не желал мне помогать.
Между тем мы зашли в парк. Нас тут же окутала ажурная тень. Мы миновали лиственную аллею, ступили под сень хвойных деревьев. Тень стала гуще, превращаясь в сумрак.
Я заозиралась по сторонам. И вдруг поняла, что мы с Флоси здесь одни. Вокруг не было видно ни одного человека.
Зато впереди, на берегу покрытого ряской тёмного пруда стояла беседка. Дунгаль вёл меня туда.
Мелькнувшую мысль, что Флоси собирается меня убить и притопить в пруду, я отбросила. Если бы он так сильно оскорбился, что хотел отомстить, то придушил бы Еженику сразу.
Кстати, жаль, что сосед этого не сделал. Тогда бы я жила своей привычной, спокойной жизнью и знать не знала ни о каких других мирах.
Фантастику можно по телевизору посмотреть.
В пруду квакали лягушки. Ухала какая-то птица, наводя на мрачные мысли.
Идея приехать сюда одной уже не казалась такой умной. Ситуацией я не владела и ничего не контролировала. Напротив, растерялась, чувствуя себя не в своей тарелке. И даже немного побаивалась соседа. Хотя и убеждала себя, что я в безопасности. И бояться мне нечего.
Дунгаль подвёл меня к беседке и выпустил руку.
– Прошу, – он сделал приглашающий жест.
Я быстро поднялась по ступенькам, чувствуя неимоверное облегчение оттого, что оказалась в нескольких шагах от него.
В центре беседки стоял круглый стол, по периметру которого расположились шесть садовых стульев. Я заняла ближайший из них и тут же пожалела об этом, потому что Дунгаль оказался прямо у меня за спиной.
Ещё и удобный садовый стул с округлой спинкой, переходящей в подлокотники, превратился в ловушку, не позволяя обернуться или быстро вскочить. Мне только и оставалось, что наблюдать за мужчиной через плечо.
Как я вообще позволила завести себя в эту глушь?
Правда, Дунгаль почти сразу развеял мои опасения. Он прошёл вперёд и занял место напротив.
Кажется, мой облегчённый выдох был до невежливого громким.
Впрочем, Флоси этого не заметил. Он положил на столешницу свои округлые ладони с короткими толстыми пальцами и сплёл их в «замок».
Мои же руки в это время нервно теребили подол. Я вспомнила о том, что платье светлое, и скопировала жест соседа.
– Зачем вы приехали, Еженика? – спросил он, по-прежнему не отрывая от меня взгляда.
Вот так просто? Взять ему всё и выложить? А почему нет? К чему тянуть? Всё равно переговорщица из меня вышла не очень. Скажу, что я передумала, что хочу наладить соседские отношения. И ради этого готова возобновить аренду лугов.
Я набрала воздуха, чтобы произнести это.
– Вы передумали? – вдруг озвучил Флоси мои мысли. При этом пристально глядя на меня и напряжённо ожидая ответа.
Неужели всё окажется так просто? – обрадовалась я. И сообщила:
– Передумала.
В глазах Дунгаля загорелся жадный огонёк.
– Вы уверены? – уточнил он.
– Да, – ещё бы не быть уверенной. Это единственный способ раздобыть деньги, без которых моя усадьба окончательно захиреет.
Маленький рот Флоси расплылся в улыбке, отчего стал похожим на щель в свинье-копилке.
Я быстро отвела взгляд, чтобы не пялиться на соседа и перейти уже к обсуждению цены. Как вдруг Дунгаль вскочил. Стул позади него с грохотом опрокинулся на доски. А сам он перегнулся через стол, хватая мои руки.
Я взвизгнула. Изо всех сил толкнула стул назад, одновременно вскакивая на ноги, и бросилась прочь из беседки.
Однако далеко убежать не удалось.
От резкого движения кожаные подошвы заскользили на полированном полу, заставив меня потерять равновесие. Я взмахнула руками и зацепилась за косяк висевшей на запястье сумочкой. Шнурок не выдержал напряжения и лопнул.
Это задержало мой полёт и изменило его траекторию.
Вместо того чтобы слететь по ступенькам и упасть на дорожку, я сделала крутой поворот… и полетела к чёрной поверхности покрытого ряской пруда.
К счастью, до самой воды не добралась. Упала на берегу, погрузившись ладонями в гостеприимно чавкнувшую грязь.
– Еженика! – ошарашенно выдохнули у меня за спиной.
А я была готова зарычать от злости и обиды. Или заплакать. Всё пошло наперекосяк.
За спиной раздались шаги и одышливое дыхание. Потом ко мне потянулась ладонь.
– Дайте руку, я помогу вам, – Дунгаль произнёс это одновременно с жестом. И в этом была его ошибка. Надо было сначала предупредить, зачем лезет.
Ещё не услышав слов, я разглядела жест тянущегося ко мне маньяка.
– Нет! – вскрикнула, отмахнувшись. – Не прикасайтесь ко мне!
Флоси отшатнулся назад. Однако сорвавшаяся с моей руки грязь разлетелась веером, окрашивая брюки, сюртук, жилет, рубашку, а также лицо Дунгаля тёмными крапинками.
Он зажмурился от неожиданности, а потом распахнул глаза. Во взгляде, обращённом на меня застыли непонимание и обида, тут же сменившиеся гневом.
– Вы что творите?! Ненормальная! – выдохнул он.
– Это вы ненормальный! – парировала я. – Зачем полезли ко мне?! Напугали! Всё это из-за вас!
– Но вы же сами сказали, что передумали…
– И что? Нужно набрасываться на меня и пугать?! Вы дикарь, Флоси!
– Но я хотел сделать вам предложение…
Это стало последней каплей. И меня прорвало. Причём в этот момент я совершенно забыла о том, что Еженика уже вышла замуж. Меня вывел из себя идиотизм ситуации. Прежний испуг сменился злостью.
И теперь я с остервенелым удовольствием изливала её на соседа. Высказала всё, что о нём думаю. Он даже опешил от неожиданности.
А я начала выбираться из грязи.
Отпускала она неохотно. Ладони скользили, не находя опоры. Что-то брызнуло мне в лицо, заставив отплёвываться.
Наконец я сумела подняться на ноги и окинула себя быстрым взглядом. То, что было мне доступно.
Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы сделать правильный вывод.
Испачканное платье, руки по локоть в грязи, растрепавшиеся волосы.
В общем, это было полнейшее фиаско.
К тому же сумочка улетела в неизвестном направлении. Я досадливо сдёрнула шнурок с запястья и зашагала мимо остолбеневшего Флоси.
– Отведите меня туда, где можно привести себя в человеческий вид! И поживее! – велела ему. Не дожидаясь ответа, пошла вперёд.
– Ты всё равно будешь моей, – услышала позади восхищённый шёпот.