Лилия Орланд
Усадьба госпожи Ленбрау
– Обойдётесь! – бросила через плечо.
Злость придавала сил и уверенности. А злилась я на всех и на всё. На эгоистку Ежу, которая выдернула меня сюда из привычной жизни. На Флоси, которого так не вовремя одолели матримониальные потуги. На эту гадскую сумочку и гадский пруд.
Злость придавала сил. Я шагала вовсе не так, как полагается благовоспитанной барышне. Но сейчас мне было на это глубоко наплевать.
Я прошла мимо косарей, застывших и недоумённо наблюдающих за моим эпохальным возвращением с прогулки. И даже пыхтевший позади Флоси не вывел их из оцепенения.
Остановилась я у крыльца господского дома. Злость ушла в движение, сменившись глухим, тлеющим внутри раздражением. И ещё усталостью. Мне хотелось привести себя в порядок и убраться отсюда поскорее.
Или просто убраться.
А руки можно и в речке помыть.
– Велите подать мою коляску! – обернулась я к Флоси. – Я уезжаю.
– Вы не можете уехать, Еженика, – беспардонно сообщил мне он.
– Это ещё почему?! – взвилась я и, забыв о грязи, упёрла руки в боки.
– Ваша лошадь у кузнеца.
– И долго она там пробудет?
Флоси пожал плечами и оглянулся на мужичонку, который уводил моего Ерона со Стрелкой, а теперь стоял у входа в дом, ожидая барских приказаний.
– Сколько Зидан провозится? – спросил у него Дунгаль.
– Два-три часа, может, больше, – быстро ответил мужичонка, изо всех сил стараясь не пялиться на меня.
– Сколько?! – удивилась я.
Это что, мне придётся торчать здесь с этим маньяком ещё столько времени? Если б сразу знала, ни за что не согласилась на подобное. Пусть бы пока походила Стрелка так, а потом за деньги к кузнецу отправилась.
– Там запущено совсем было, – пояснил мужичонка.
А я поняла, что опять попала впросак. И теперь сосед знает, что я ему соврала о происшествии на дороге.
Я устало опустила руки и вздохнула:
– Это всё так не вовремя.
– Дора! – крикнул Флоси вместо ответа.
На зов из дома вышла высокая худая женщина. Увидев меня, она ахнула и всплеснула ладонями.
– Дора, помоги барышне! – велел Дунгаль и начал подниматься по лестнице, больше не глядя на меня.
– Идёмте, барышня, в баньку, – женщина сделала приглашающий жест. – Я сейчас девок пришлю. Они быстро вас в порядок приведут.
Мне ничего не оставалось, как поверить этому обещанию и последовать за Дорой.
Как только Флоси исчез из вида, я успокоилась. Несмотря на безобидный внешний вид, его присутствие угнетало. Я не могла понять причины такого отношения. Ведь сосед не сделал мне ничего плохого.
А что бросился в беседке, так это мы с ним неправильно друг друга поняли, как оказалось.
И всё равно при нём мне становилось не по себе. Будто по позвоночнику гулял холодок. Я зябко повела плечами и переключилась на то, что видела вокруг.
Дора вела меня через усадьбу, которая была устроена совершенно иначе, чем Любово.
Здесь хозяйственные постройки не старались из романтических соображений перенести на другую сторону, разделив возвышенную и приземлённую части.
В Поречье господский дом стоял во главе всего комплекса, а по обе стороны от него рядами шли службы. Конечно, коровник, птичник и тому подобные сооружения разместили не в первом ряду. Но звуки и ароматы до усадьбы доносились.
Людей в Поречье было много. Все занимались делом. И взрослые, и дети. Никто не отвлекался, чтобы поглазеть на нас, разве что посматривали искоса.
Баня располагалась чуть в стороне от остальных построек. Внешне она напоминала небольшой симпатичный домик с двускатной крышей и окошками.
Дора подвела меня к двери и приглашающе толкнула створку.
– Вы, барышня, проходите, располагайтесь. Сейчас Лерка с Веркой прибегут.
Я зашла внутрь сумрачного помещения. Здесь было прохладно и пахло травами.
Под окном стояла широкая лавка. Над ней в стену были вбиты крупные кованые гвозди. Угол занимал буфет с видневшейся сквозь стеклянные дверцы посудой, рядом – небольшой стол с единственным стулом.
Похоже, это господская баня. И господин здесь не только моется, но и перекусывает. Впрочем, судя по телосложению Флоси, перекусывает он всегда и везде.
Я заглянула в распахнутую дверь, ведущую в соседнее помещение. Здесь была помывочная, с предбанником её объединяла общая печь. Я хмыкнула подобной предусмотрительности. Даже не сомневалась, что мой сосед любит комфорт и предпочитает раздеваться в тепле.
Чуть подумав, я скинула туфельки, стянула чулки и босиком пошлёпала в помывочную. Кто знает, когда эти Лерка с Веркой прибегут. А я пока грязь с ладоней смою. А то засохла уже и при каждом движении осыпается маленькими кусочками.
Внутри стояла большая деревянная бочка, наполненная водой. Холодной. Я зачерпнула из неё ковшом и принялась по очереди лить на руки.
Размокнув, пореченская грязь стала липкой и приставучей. Почти как её хозяин. После пары литров воды она лишь размазалась по всей поверхности ладоней и ещё по ручке ковша.
Скрипнула наружная дверь. В предбаннике послышались шаги, негромкие голоса, и тут же ко мне заглянула полная девушка с курносым носом и длинной косой.
– Доброго дня, барышня, – она склонила голову и тут же обернулась назад, сообщив: – Туточки она.
Следом за первой в помывочную просочились ещё две девушки. Обе невысокие, худенькие, похожие между собой, словно сёстры, и тоже с косами почти до пояса.
Все трое были в простых домотканых платьях цвета холстины. Их различала только вышивка по подолу.
– Доброго дня, барышня, – хором поздоровались сестрички. У них даже голоса оказались похожи – тонкие, звонкие. Такими песни на народных фестивалях петь.
– Здравствуйте, – я подсознательно скопировала их жест с быстро склонённой головой.
И только по вытянувшимся лицам и быстрому обмену взглядами поняла, что снова ошиблась. Видимо, здесь как-то иначе принято приветствовать прислугу. Или сама Еженика успела составить о себе мнение.
– Сейчас, барышня, сейчас, миленькая, – приговаривала толстушка, пока они снимали с меня платье.
Я сначала смутилась и даже попыталась сопротивляться, но снова наткнулась на непонимающие взгляды. Видно, у них здесь не принято барышням мыться самостоятельно. Чуть подумав, я решила не противиться. Еженика наверняка позволила бы себя вымыть.
Когда одежду сняли, толстушка подхватила мои вещи, замочила в ведре с водой и куда-то унесла.
Я осталась наедине с сёстрами. Вскоре по их негромким, коротким репликам, бросаемым друг другу, поняла, что это и есть Лерка и Верка.
Дело они своё знали. Под их умелыми руками пореченская грязь легко смывалась, вместе с водой уходя сквозь щели в досках. Волосы тоже пришлось вымыть. Да и вообще пятна и брызги находились в самых неожиданных местах по всему телу.
Вода в одной из кадок оказалась тёплой, видно, Флоси с утра мылся. А через несколько минут толстушка принесла ещё ведро горячей.
Спустя час отмытая до скрипа я сидела в предбаннике, смотрела, как одна из сестёр наливает в кружку травяной отвар из пузатого чайника. А вторая в это время расчёсывала мои волосы.
Одежду принесли ещё через час. Платье было отпаренным и ещё тёплым, самую малость влажным, но без единого пятна.
– Потрясающе! Вы настоящая искусница! – восхитилась я, рассматривая вещи. На туфельках оставались еле заметные зелёные разводы, но это если приглядываться.
Толстушка порозовела от удовольствия.
Девушки помогли мне одеться. А когда я вышла на улицу, увидела, что у бани стоит Дора.
Окинув меня оценивающим взглядом, женщина одобрительно кивнула и протянула мне… зонтик.
– Ой, а где вы его взяли? – после эпичного завершения прогулки я совершенно о нём забыла.
– В дальней беседке, где вы его и оставили, – произнесла Дора, слегка поджав губы.
Похоже, она не одобряет моего поведения. К счастью, больше женщина никак не выразила своего недовольства.
Сообщила ровным голосом:
– Обед подан. Господин уже вас ожидает.
– А лошадь моя ещё не приехала?
Глаза Доры лишь чуть шире раскрылись, продемонстрировав удивление, но тут же вернулось прежнее выражение лица.
– Я велю узнать, где ваша лошадь. Идёмте за мной.
– Спасибо, девушки! – я обернулась к своим помощницам, благодарно им улыбнулась и лишь после этого последовала за Дорой.
Чувствовала я себя обновлённой и уверенной, готовой к разговору с соседом. В конце концов, я явилась сюда, чтобы сдать луга в аренду. И без выгодной сделки уезжать не собираюсь!
Дора привела меня обратно к дому. Только двинулась не к центральному входу, куда я приехала изначально, а обошла вокруг.
Справа мне открылся чудесный вид на долину реки Ласкухи, зелёные склоны, деревеньки на противоположном берегу и далёкий лес.
Всё-таки чудесно, что усадьбы возводили в таких живописных местах. Кажется, здесь даже сам воздух пропитан неизъяснимой прелестью. Дышишь и дышать хочется.
Из дома на эту сторону выходило широкое крыльцо, под крышей, опирающейся на четыре белые деревянные колонны, и окружённое такой же белой деревянной балюстрадой.
На крыльце был накрыт стол под белой скатертью. На приставном столике попыхивал дымком медный самовар. А на одном из двух приготовленных стульев с высокими спинками сидел сам хозяин.
Дунгаль не стал дожидаться меня и предпочёл приступить к обеду. Видно, успел хорошо проголодаться во время прогулки. Или заедал стресс. Я тихонько хмыкнула, вспомнив выражение лица Флоси, когда гостья от его предложения руки и сердца рыбкой нырнула в грязь. Тут немудрено стресс заработать.
Услышав наши шаги, сосед поднял голову. Его рот продолжал жевать, а губы и подбородок покрылись маслянистым блеском.
Увидев меня, Дунгаль бросил на тарелку кусок блина и с укором сообщил вместо приветствия:
– Наконец-то, я уже вас заждался.
Ну да, бедняжечка, так оголодал, что рёбра торчат. И всё из-за меня.
Подниматься из-за стола, чтобы меня встретить, он не счёл нужным. Пришлось следовать за Дорой, которая отодвинула для меня стул и помогла сесть.
Флоси, упрекнув меня в задержке, тут же вернулся к трапезе. На блюде перед ним лежала высокая стопка блинов. Толстяк снял верхний, тонкий, ажурный, похожий на кружево, скатал его в трубочку, опустил в креманку со сметаной, затем с повидлом и откусил сразу половину.
При этом стол был сервирован на две персоны. Передо мной стояла суповая тарелка с золотой каёмкой и растительным орнаментом. Точно такую же придвинул себе Дунгаль, покончив с блином. Причём блюдо с оставшейся стопкой он отодвинул на середину, предварительно облизав пальцы.
Вот козёл! Терпеть не могу, когда едят из общей посуды. А ведь блины такие аппетитные на вид, я бы не отказалась от парочки-другой.
Однако Флоси не собирался смущаться из-за отсутствия манер. Напротив, он с довольным видом вытер рот тыльной стороной ладони и крикнул в открытую дверь:
– Подавай!
Тут же из дома вышла Дора с красивой супницей. Поставив её на край стола, женщина сняла крышку.
В ноздри ударил аромат рыбного бульона и специй. Флоси потянул носом воздух и довольно произнёс:
– Люблю уху. Сегодня рыбный день.
Я немного разочарованно подумала, что вчера уже ела и уху, и жареную рыбу, но вслух говорить этого не стала. И так знакомство не задалось.
Сначала Дора наполнила тарелку своего господина. Я никак не выказала удивления. Сидела с лёгкой улыбкой на лице. Видно, тут так принято, что барышни потом.
К тому же Флоси был голодный, поэтому снова не стал меня ждать. Сразу схватил ложку и начал есть, прихлёбывая и довольно прикрывая глаза.
Я абстрагировалась от этих звуков. Бывает, человек привык жить один. И не собирается менять свои привычки даже ради гостьи.
А потом Дора поставила наполненную тарелку передо мной. И тогда я поняла, что вчера ела не уху, а её жалкое подобие.
В Поречье уху варили из нескольких видов рыб. И это были не окуньки, разваренные и лежавшие на дне костями наружу. Сейчас у меня в тарелке плавали куски разной текстуры и цвета. Зачерпнув ложкой, я не заметила ни одной косточки или плавника. Да и бульон был несколько раз процеженный, прозрачный как слеза. С маслянистыми темно-желтыми каплями на поверхности.
На вкус уха оказалась такой же божественной. Я поняла, почему Флоси довольно жмурится после каждой ложки. И сама едва сдержала искушение последовать его примеру.
– Ну как? – спросил он, когда наши тарелки опустели. Причём его во второй раз.
– Очень вкусно! – искренне призналась я.
Дунгаль предвкушающе причмокнул губами.
– Сейчас лещ будет. Фаршированный.
Словно услышав его слова, из дома вышла Дора с большим блюдом в руках. На нём лежала огромная рыбина, запечённая вместе с головой и хвостом. Она была начинена чем-то, излучающим ещё более божественные ароматы. Края брюха широко разошлись и сверкали румяной сырной корочкой.
Несмотря на то, что я уже съела тарелку ухи, во рту собралась обильная слюна.
Если в Поречье всегда так вкусно и много готовят, неудивительно, что хозяин усадьбы похож на шар.
Внутри рыбы оказалось мясо. Мягкое, нежное, сочное, с лёгкой пряностью. Да ещё и под сырной корочкой!
Это был настоящий восторг.
– У вас потрясающий повар, господин Флоси, – похвалила я, отправив в рот очередной кусочек блюда. – Никогда бы не подумала, что мне понравится такое странное сочетание – мясо в рыбе.
– Это не повар придумал, – вдруг сообщил Дунгаль.
– А кто же? – удивилась я.
– Лось в речку упал, а лещ его сожрал и нафаршировался, – заржал Флоси, брызгая едой во все стороны.
Я поняла, что это шутка.
– Забавно, – вежливо улыбнулась.
– Хватит забав, Еженика, – Флоси так резко перестал смеяться, что я опешила. – Говорите, зачем вы приехали на самом деле?
Он вытер губы белой салфеткой и бросил её на стол. Маленькие глазки смотрели на меня, не отрываясь.
И я решила, что действительно, хватит уже ходить вокруг да около. Пора поговорить о важном.
– Я приехала, чтобы сделать вам деловое предложение.
– Хм, – удивился Флоси. – И какое же? Всё-таки хотите за меня замуж?
Она даже приосанился.
– Что? Нет! – кажется, я возразила слишком поспешно.
А может, на моём лице отразились истинные мысли по этому поводу. Даже не может, я и сама почувствовала, как губы скривились от отвращения. И тут же пожалела о бурной реакции, но было поздно.
Дунгалю мой ответ явно пришёлся не по нраву. Его глазки сузились, превращаясь в тонкие щёлочки.
А у меня по спине снова побежал холодок. Подумалось, что Флоси не простит такого явного отвращения к своей особе. Как бы не начал мстить мне. Помнится, он уже угрожал Еженике проверкой инквизиторов.
Я поспешила исправить свою оплошность. К счастью, у меня была по-настоящему уважительная причина.
– Простите, господин Флоси, я не могу стать вашей женой, поскольку я уже замужем.
– Что?! Когда ты успела? – от удивления он совсем забылся и перешёл на «ты».
– Да вот, буквально позавчера, – я пожала плечами и смущённо улыбнулась. Мол, ничего не могла с собой поделать, любовь застала врасплох.
– И за кого? – выражение лица соседа мне совсем не нравилось.
Кажется, всё же не стоило упоминать скоропалительный брак Еженики. Надо было начать с лугов.
Но теперь уже скрывать имя мужа стало бессмысленно, поэтому я призналась.
– За доктора Ленбрау.
Как назло, имя доктора выскочило из головы. Получилось чересчур официально, мало похоже на любовную историю.
А Флоси всё продолжал мрачнеть. При этом его подбородки слегка подрагивали в такт возмущённо раздувающимся ноздрям. Это было забавно.
Я, не сдержавшись, тихо фыркнула.
– Ты считаешь, это смешно?! – голос Дунгаля стал низким от злости.
Флоси начал медленно подниматься с места, нависая горой над столом. Я же, напротив, замерла, словно мышка перед гадюкой или кузнечик перед жабой. В общем, ноги стали ватными, и всё, что я могла, это наблюдать, за наливающейся краснотой физиономией.
– Я кажусь тебе смешным?! – сосед дёрнул воротничок, словно тот начал его душить.
Я закачала головой. Смешным он мне вовсе не казался, скорее жутким.
– Ты приехала, чтобы посмеяться надо мной?! – и двинулся ко мне.
Я снова закачала головой и выпалила:
– Я приехала, чтобы предложить вам снова арендовать луга.
– Луга? – приближающийся ко мне Флоси остановился, будто наткнулся на препятствие.
– Да, – я зацепилась за это слово и поспешила развить успех. – Заливные луга Любово. Я хочу снова заключить с вами договор аренды. Так сказать, вернуть мир между соседями.
Дунгаль ещё с полминуты смотрел на меня. Я никак не могла распознать, о чём он думает. Но хотя бы надвигаться на меня перестал.
А потом Флоси расхохотался. Я от неожиданности вздрогнула. Однако он вернулся на своё место, продолжая смеяться. Затем резко замолчал. Отёр вспотевшее лицо салфеткой и произнёс с презрением, будто плевался:
– Значит, ты припёрлась сюда и вертела у меня под носом хвостом, чтобы одурачить и втюхать мне свои луга? Что совсем прижало? И докторишка деньгами не помогает?
При этом он оттопырил нижнюю губу и двигал ею, словно чавкающий поросёнок. Боров он и есть!
– Да как вы смеете!
Теперь я скомкала салфетку и, бросив её на стол, поднялась. Уже было понятно, что никакого договора мы не заключим. Пора уходить. Слушать оскорбления я не собиралась.
– У меня есть встречное предложение, – вдруг вставил Флоси. Я инстинктивно остановила движение, чтобы его выслушать. – Ты проведёшь со мной ночь. И я дам тебе золотой. Один, потому что девка ты уже порченная.
В этот миг я была солидарна с Еженикой. Руки сами потянулись к блюду с блинами, подняли его и перевернули над головой Флоси.
Как раз этот момент застала вышедшая на террасу Дора. Она начала говорить и даже не сумела сразу замолкнуть, хотя и глядела на меня большими от испуга глазами.
– Барышня, вашу лошадь подковали… – на этом женщина наконец сумела прерваться.
Но мне было достаточно. Я бросилась вниз с крыльца, не оглядываясь на Флоси. Вряд ли бы мне понравилось то, что я могла увидеть. И ещё отчётливо понимала, что он этого не простит. Не после того, как я унизила его на глазах у служанки.
А значит, нужно убираться отсюда как можно быстрее и больше никогда не пересекаться с соседом.
Я сбежала с крыльца, обогнула дом и с облегчением увидела свои дрожки. Ерон сидел на козлах и скучал.
– Быстро! – крикнула я на бегу. – Поехали отсюда!
Возница обернулся. На его лице только начало проступать изумление. А я уже подбежала к дрожкам. Без раздумий наступила на деревянную спицу колеса и быстрым движением забралась наверх. Упала на сиденье, даже не обратив внимания, попала на подушечку или нет.
– Да гони ты уже! – крикнула, толкнув Ерона в спину.
Только после этого возница очнулся и хлестнул вожжами. Стрелка пошла вдоль подъездного круга, всё ускоряя ход. На повороте я обернулась.
Флоси стоял у крыльца и смотрел мне вслед. Похоже, теперь у нас будет настоящая война.
Глава 8
Сердце бешено колотилось в такт дробному топоту копыт. Дрожки подпрыгивали на неровной дороге, каждой ямкой отдаваясь в спине и том месте, что находится чуть ниже.
Но я этого почти не замечала, погрузившись в тревожные мысли.
Поездка к соседу обернулась катастрофой. А то, что из Любово казалось таким простым и понятным, делом на пять минут, ещё сильнее осложнилось. Теперь у меня не только не было денег, но и появился недоброжелатель, если не сказать больше.
Не знаю, что за спор произошёл у Флоси с Еженикой в прошлый раз, но у него явно остались надежды на то, что она передумает. Сейчас же я сожгла за собой все мосты. И теперь совершенно не представляла, чего можно ожидать от соседа.
Проглотит ли он оскорбление, списав всё на то, что я женщина и слишком импульсивна?
Не знаю.
Ответа на этот вопрос я так и не нашла, сколько ни пыталась анализировать Флоси. Одной встречи недостаточно, чтобы понять характер человека и предсказать его действия. А с некоторыми и многих лет знакомства будет не хватать для понимания всех граней личности.
Однако интуиция подсказывала мне, что от соседа стоит ждать проблем. И я решила ей доверять.
Настроение упало ниже плинтуса.
Ерон перестал подгонять лошадь через несколько минут пути, и та пошла шагом.
Вопросов возница не задавал, и я была ему за это признательна. Сейчас совсем не хотелось рассказывать о своём фиаско. Ведь я подвела всех жителей Любово. Не добыла денег. Окончательно разругалась с соседом, который мог помочь и поправить наше незавидное положение.
Но не после того, как Флоси узнал, что я теперь замужем.
Ещё и так уничижительно отозвался о моём браке и муже. Было особо неприятно, что сосед догадался о моих финансовых проблемах. Как он там выразился? Этот докторишка не помогает деньгами?
А он должен помогать?
Я не знала, как принято в этом мире. И обязан ли муж содержать жену, если они живут порознь и у неё своё имение. Но мысль, что у доктора Ленбрау есть деньги, и он может мне помочь, не отпускала.
Да, они с Еженикой договаривались о фиктивном браке, чтобы отвлечь от неё подозрения. Но у нас-то с ним всё случилось по-настоящему. Пусть случайно с моей стороны и всего один раз.
К тому же мне, как современной женщине, которая привыкла самостоятельно решать проблемы и ни от кого не зависеть, претила мысль о том, чтобы просить денег у доктора.
Но иного выхода я не видела.
Если мы не засадим поля в зиму, в следующем году не будет урожая. А значит, усадьба придёт в ещё больший упадок. И с каждым годом ситуация станет ухудшаться, пока этот процесс не окажется необратимым. И тогда мы с Бабурой, Истой, Ероном и его внуком пойдём просить милостыню на больших дорогах.
Был ещё один вариант: продать имение и купить небольшую квартиру в городе. А оставшиеся деньги положить под проценты, чтобы жить на ренту. Но, к сожалению, я не знала местных законов, цен и рынка недвижимости.
Могла ошибиться и оказаться в ситуации ещё худшей, чем сейчас. Поэтому я решила этот вариант пока даже не рассматривать.
Тем временем мы подъехали к мосту. Свежий аромат воды выдернул меня из невесёлых мыслей. К тому же напомнил о прошлом переезде по расшатанному настилу.
– Останови! – я тронула спину возницы.
Он натянул поводья и лишь затем обернулся, вопросительно глядя на меня.
– Ты поезжай домой, а я пройдусь, – сообщила ему.
Поднялась, держась за бортики, и задом начала спускаться. То ли в Поречье был высок уровень адреналина, то ли подъёмы мне даются легче спусков. Но так легко сойти с дрожек на твёрдую землю мне не удалось.
Сначала я долго нащупывала ногой спицу. Затем поняла, что выбрала наклонную, и, стараясь не свалиться, пришлось искать следующую.
В общем, я снова стала той беспомощной барышней, которой нужна опора, чтобы спуститься.
К сожалению, в жизни такой опоры у меня не было. Поэтому все колдобины судьбы придётся преодолевать самостоятельно.
– Барышня, руку давайте, подсоблю, – словно ответом на мои мысли старичок тянул мне морщинистую ладонь.
Я приняла её, ровно перед тем как спрыгнуть на дорогу. Выше Ерон всё равно не дотягивался.
Оказавшись на твёрдой земле, я перевела дух и посмотрела на возницу.
– Спасибо, – улыбнулась ему.
А может, не настолько всё и плохо? Я нужна своим людям так же, как и они нужны мне. И пока мы нуждаемся друг в друге и поддерживаем друг друга, я не одинока.
Вместе мы справимся и всё преодолеем.
Я вдруг вспомнила, что все жители Любово принадлежат мне. Точнее Еженике. Они не свободны уйти куда-то и искать лучшей доли. Может, будь у них выбор, они бы никогда не остались, бежали без оглядки как можно дальше.
Впрочем, раз уж я теперь хозяйка Любово и этих четверых, что мне мешает изучить местные реалии? Вполне возможно, что по закону я могу отпустить их. Дать возможность собственного выбора.
Настроение стремительно улучшалось. Впереди виднелся просвет среди туч.
Может, меня не зря занесло в этот мир? Может, я пришла сюда, чтобы что-то изменить? Пусть и в отдельно взятом поместье и всего лишь для четверых людей.
А там, кто знает, что ждёт нас впереди.
Я дождалась, когда колёса дрожек отгремят по мосту и задребезжат дальше по дороге, а затем двинулась следом.
Впервые в этом мире я осталась наедине с собой.
Я дошла до середины моста и остановилась, облокотившись на перила. Пешком по настилу идти было намного приятнее и спокойнее, чем трястись в дрожках.
Течение Ласкухи умиротворяло и настраивало на философский лад. В поверхности воды отражались ватные клоки облаков и солнечные блики.
Несмотря на идущую от реки свежесть вскоре мне стало жарко. Я спохватилась, что забыла свой зонтик в Поречье. Оглянулась на дорогу, ведущую к соседу, и покачала головой. Обойдусь без зонтика. Больше я к Флоси ни ногой!
А от солнца можно укрыться в тени. Всё равно собиралась прогуляться по парку.
Я решительно зашагала на другую сторону реки. Туда, где начинались мои владения.
Я повторила про себя, а затем и вслух. Мои владения.
Мне понравилось, как это звучит.
Парк в Любово был совершенно не похож на пореченский. Никаких параллельных и перпендикулярных аллей, заложенных по идеально прямым линиям.
Любоский парк начинался сразу на другом берегу реки. И в этой части был похож на слегка прореженный лес с проложенными грибниками тропинками. Скорее всего, раньше дорожки были шире и ухоженнее, но постепенно зарастали травой по краям.
Вот ещё одна задача, требующая решения, но сейчас мне недоступная. Надо привести парк в порядок, пока он не зарос и не вернулся в своё прежнее, дикое состояние.
Я сразу поняла, что дедушка Еженики очень трепетно отнёсся к лесу и пейзажу, когда строил здесь усадьбу. Он не стал выкорчёвывать все деревья, чтобы насадить на их месте идеально ровные аллеи. Вместо этого господин Хайди проложил извилистые дорожки, расставив вдоль них скамьи.
Иногда в самых неожиданных местах.
При этом каждый раз, когда я садилась на скамейку, моему взгляду открывался живописный вид. Либо долина реки, либо склон холма, покрытый мелкими белыми цветочками, либо склонившаяся над широкой аллеей ветка дуба.
В любовском парке на меня снизошло светлое романтическое настроение. Захотелось создать что-то такое же прекрасное, как открывавшиеся передо мной пейзажи.
Решено!
Сегодня же сделаю себе новую сумочку. И это будет не серый мешочек на шнурке, с которым ходила Еженика. Даже хорошо, что он порвался и остался с Поречье. Молодой женщине не пристало носить такой кошмар на изящном запястье.
Мне хотелось выразить то, что я увидела и прочувствовала в любовском парке. Думаю, с дедушкой Еженики мы легко нашли бы общий язык.
На небольшой полянке я набрала цветов с крупными головками, сочными стеблями и красиво очерченными листьями. Зайдя в заросли лещины, сорвала несколько незрелых орехов в зелёных нарядах. Под внимательным взглядом белки подобрала у дуба несколько желудей. Ещё пару шишек.
Больше в мои руки не поместилось. А складывать находки в только что отстиранный пореченскими девушками подол я не решилась.
Прогулка пошла мне на пользу. Я собралась с мыслями и набросала примерный план действий.
Раз не вышло сдать в аренду луга, попробуем скосить их сами. Заготовим сено и продадим. Пока не знаю, кому оно может понадобиться. Но если Флоси платил за эту траву столько денег, значит, найдётся и другой покупатель.
Правда мы пропустили первую косьбу в начале лета, трава могла стать жёсткой и уже не котироваться. Или не так важно, когда её косить? Посоветуюсь со своими людьми по этому поводу.
И ещё я решила познакомиться с доктором Ленбрау и попросить у него денег. В долг.
Пока я не была готова просто брать у незнакомого мужчины. Пусть даже мы с ним и переспали.
Этот момент вселял в меня неуверенность. Поэтому я решила обдумать его за рукоделием. Моё хобби всегда помогало сосредоточиться и найти идеальное решение для любого вопроса.
В усадьбе меня уже ждали.
Бабура с Истой вышли навстречу. Я сразу заметила обеспокоенные взгляды, бросаемые на меня поварихой.
Похоже, Ерон успел просветить их, в какой спешке барышня покидала поместье соседа.
– Не вышло? – тихо выдохнула Бабура.
Я покачала головой.
– Нет.
Женщина вздохнула и кивнула своим мыслям, будто так и думала.
– Пришлось сказать, что я стала супругой доктора Ленбрау. И Флоси не смог переварить это известие, – я постаралась произнести это легкомысленным тоном. И добавила: – Но это не конец света. Не вышло так, попробуем иначе. Мы ведь можем сами скосить эту траву и продать её?
– Можем, – уверенно отозвалась Иста.
– Чего можем? – зыркнула на неё Бабура. – Ерону со Званом вдвоём не управиться. Ещё и другой работы много.
– А мы им поможем! – поддержала я няньку. – Впятером управимся?
Теперь обе женщины удивлённо воззрились на меня.
– И вы тоже? – спросила Бабура.
– А почему нет? – я улыбнулась. – Это ведь теперь моя земля. Мне не зазорно на ней работать.
– А вы прежде-то косили хоть раз? Или может, сено сушили? – высказала Иста главное сомнение.
– Нет, но вы меня научите. Уверена, что я смогу быть полезной.
Женщины переглянулись. В их взглядах я угадывала скептический настрой. Но это они меня ещё не знают. Если Еженика была белоручкой, вовсе не значит, что и я обязана становиться такой же.
Я даже обои в квартире клеила самостоятельно, пусть и потратила на это обе недели отпуска.
– Хватит спорить, – решила я. – Будем действовать. Идёмте в дом.
Только сейчас женщины заметили, что руки у меня заняты.
– Давайте помогу, – предложила Иста. И я отдала ей цветы, удобнее перехватывая остальные материалы.
– А это зачем вы притащили? – удивилась Бабура, разглядев шишки и жёлуди. – Выбросить?
Она тоже протянула руки.
Но я покачала головой.
– Нет, это всё мне нужно, чтобы сделать красивую сумочку. И ещё нитки, ткань, ножницы, клей… Найдётся у нас такое?
– Найдётся! – пообещала Иста и первой двинулась в дом.
Бабура шла следом за мной. И я спиной чувствовала её взгляд, полный раздумий и сомнений.
Однако меня это не расстраивало. Вот узнает меня получше и перестанет сомневаться. Главное, чтобы я сама в себя верила. Тогда у меня всё получится.
Первым делом я отнесла свои находки в библиотеку, выбрав маленькую комнатку для обустройства своей мастерской. Не зря ведь Еженика устроила здесь своё тайное прибежище.
Из-за небольшого размера помещение выглядело уютным. Стол был нужного размера и высоты, на стульях удобно сидеть. Окно давало достаточно света.
В общем, эта комнатка мне сразу приглянулась. К тому же она закрывалась на ключ.
Я убрала тетради и сложила в один из шкафов. Разберусь с ними позже. Сейчас мой мозг вряд ли способен одолеть магические заклинания. Или что там Ежа записывала в тетрадки?
Сегодня я буду творить красоту безо всякой магии.
Иста принесла мне швейные принадлежности, баночки с клеем и лаком. Появилась Бабура. Ворча под нос, что мне вздумалось переводить хорошую ткань, положила на стол два небольших отреза – белый и серый.
– Это всё? – удивилась я.
– Всё, что осталось, – буркнула она.
– Барышня давно по лавкам не ездила, – пояснила Иста.