Людмила Буторина
А в школе разве интересно?
Ушедших девочек всё не было. Мы ждали, ждали, пока не поняли: они заблудились. Даже несмотря на папу-лесника. Начали кричать и звать их хором. Звонить было бесполезно, не было связи.
– Так, – сказала Нина Викторовна, – Быстро на поиски. Будем праздновать, когда найдем.
Мы разбились на 4 группы, которые должны идти вперёд, вправо, влево и назад.
– А назад зачем? – удивилась Саня.
– Они могли возвращаться другой дорогой и проскочить мимо нас, – объяснила Нина Викторовна, – Когда найдём, запустим петарду.
В каждую группу включили мальчика, умеющего пользоваться петардой.
– Когда крикнете, помолчите, подождите, может, отзовутся.
Мы сразу стали кричать. Я шла в левой группе с Елизаветой Николаевной. То и дело слышались крики из других групп. В лесу сквозь сумрак высвечивались кое-где лучи солнца. Мы шли и шли, кричали каждые три минуты.
И вдруг что-то отдаленно раздалось.
–Тише, тише. Слушаем.
– Как-то очень далеко, – сказал Толя.
– Снова кричим.
Слушаем. Снова кто-то откликнулся и как будто уже ближе.
Мы кричали, ждали ответа и шли на голоса. И вот они уже явственно и близко. Тут все просто побежали.
– Не отставайте от группы, – крикнула Елизавета Николаевна.
Наконец впереди послышался треск веток, и из-за деревьев выбежали радостные девочки. Все стали их обнимать, а они плакали от счастья, что всё обошлось.
Толе Чунаеву повезло, ему выпало сообщить своей петардой, что потерявшиеся нашлись.
Скоро все группы стали прибывать в лагерь.
– Никто не потерялся? – с тревогой спросила Елизавета Николаевна, – Все в сборе?
Все, к счастью, были на месте. Девочки в который раз рассказывали, как они заблудились, и в каком отчаянии были, и как обрадовались, когда услышали крики и побежали изо всех сил на зов.
Потом все стали отмечать день рождения Коли Кузьмина и даже открыто разливали вино, и учительницы ничего не говорили, понимали, что сейчас можно, не до нравоучений, и, что лучше на это не обращать внимания. Мы рассказывали, как искали, как кричали, и все смеялись, и все всех любили. Было такое братство, что забыть эти минуты невозможно. Елизавета Николаевна угощала всех облепиховым вареньем, которое она сама приготовила.
– Это самый лучший мой день рождения, – сказал Коля.
Когда на следующий день собрались уходить, пошёл дождь. Все достали плащи или зонты. У меня, конечно, не было ни того, ни другого. А ведь предупреждали. Толя Чунаев взял меня под свой зонт, поэтому я хотя и вымокла, но не совсем до нитки. Все были веселые и радостные, совсем не измождённые.
– Надеюсь, больше не будет приключений, – сказала Нина Викторовна.
– А нам понравилось, – ответил Толя.
– Всё кончилось хорошо, а могло бы и до сих пор не кончиться. И тогда бы это было не приключение, а страшная беда,
– Да не могло кончиться плохо, ведь вы же с нами, – сказал Толя.
И было видно, что Нина Викторовна сдерживает улыбку.
И вот настал последний день, последний бросок, и мы будем дома. Все уже ждали этого. Хотя и были довольны. Хорошо бы прийти в школу, а там нас радостно и с музыкой встречают, как героев. Хотя что геройского? Ну сходили в поход. И что тут такого? Дело обычное. Из похода вернулись целыми-невредимыми, если не считать, что искусали комары, ну в речку падали, ну теряли дорогу, ну кое-кто заблудился и нашёлся. А как загорели, окрепли, научились готовить и ставить палатки, а главное, подружились. Расставаться не хотелось. Когда дошли до школы, оказалось, никто нас не встречает. Наши учительницы сказали прощальные слова, поблагодарили нас и пожелали хорошо провести каникулы. Коля протянул руку, все положили свои поверх, крикнули хором “До свидания!” и отправились по домам. Настроение было сказочное.
Глава вторая
Но до похода было ещё несколько интересных событий.
После спектакля мы с Артёмом начали улыбаться друг другу и приветливо здороваться. Вот ещё то хорошее, за что можно терпеть школу. В ней учится Артём. Хоть никаких особых слов он не говорил, но главное, мы перебрасывались приветствиями, и я была вполне этим довольна. Я не старалась как бы случайно встретиться, мы и без того всё время сталкивались то на улице, то вдруг оказывались вместе в коридоре.
Я смотрела на него всё смелей, и он, между прочим, тоже. Мне казалось, он смотрел на меня как-то особо, я чувствовала его интерес, но никаких встреч он не искал и разговоров не заводил. Умному человеку сразу бы всё стало понятно, да я не такой человек. “Втемяшится в башку какая блажь.” Мне всегда всё что-то кажется. Для него это, конечно, ничего не значит, а для меня… Но без Артёма в школе было бы совсем неинтересно.
На уроках я обычно не слушаю, думаю о своём или потихоньку читаю книжку. Бывает, конечно, что поневоле начинаешь слушать математичку с её громовым повелительным голосом, а вот историк Николаша мямлит и мямлит и только спать хочется. Кто читает, кто перебрасывается записками, кто шепчется.
Пора снова придумывать что-нибудь интересное, как спектакль, который, конечно, не имеет никакого отношения к учёбе.
А надо, чтобы нам именно учиться было интересно, чтобы не тягомотно было делать домашние задания, чтобы любить узнавать новое, а не засыпать на уроках и не уносится мечтами куда-нибудь в более привлекательные места. А хорошо бы сделать так, чтобы самое главное дело в школе – учёба было таким же увлекательным делом, как спектакль, например. Конечно, кто спорит, есть и хорошие учителя. А есть и такие, которые только раздражаются, злятся, ставят двойки, издеваются, называют нас тупыми и безмозглыми. Вместо того, чтобы просто увлечь.
Но я нашла выход: я читала книжку через щель в парте. Книги я брала в школьной библиотеке. Вот, кстати, ещё одно, что я любила в школе – это библиотека. Уютная комната со множеством полок, где ждали меня приключения и интересная жизнь. Я приходила домой, бросала портфель, хватала книгу, – и ничего вокруг уже не существовало. В книгах было даже интересно читать о том, как школьники учатся, как борются с двойками, а в жизни то же самое было скучно. В книгах всегда побеждали, хотя и не сразу, а сначала боролись с разными трудностями.
После уроков я пошла в библиотеку за новой книгой. И сразу бросилась в дальний угол и стала выбирать её, начиная с верхней полки. Мне попалась какая- то книга в ярко-жёлтой обложке. Я открыла, оказалась, историческая. История мне и на уроке надоела, чтобы я её и после школы ещё читала. Я люблю что-нибудь современное.
– Суперски, круто, я читала, бери, не пожалеешь, – услышала я чей-то голос. Это была Люда Пчёлкина, старшеклассница, которая ставила с нами спектакль. Я пролистала несколько страниц, читается легко. И взяла её. Дома я сразу же принялась за чтение, и уже с первой страницы она мне понравилась. Это было для меня открытием. Оказывается, исторические книги тоже интересно читать.
Скоро я уже перечитала все книги этого автора.
– А что у него ещё есть? – спросила я библиотекаршу.
– Подожди, – ответила она, пошла в глубину комнаты и вынесла толстую книгу.
– Вот. История.17 век.
– Это учебник? – ужаснулась я.
– А ты полистай, посмотри, читается как роман.
Ну да, так я и поверила. Где это видано, чтобы учебник читался, как роман.
Отказаться было неудобно. Ну ладно. Я взяла, пришла домой и начала читать.
Библиотекарша сказала правду. Написано было просто и понятно. Такое в учебниках истории я ещё не читала: летишь по строчкам без остановки. Я была потрясена. Оказывается, вот есть какие книги, а нас заставляют читать мутотень. Я решила: возьму книгу с собой в школу, почитаю на уроке, как раз на истории.
Но неожиданно Николаша сказал, что сегодня мы будем смотреть фильм. “Царствование Бориса Годунова.” Смотреть было интересно. Ну почему фильмы так редко показывают на уроках? Вот бы каждый раз по фильму, чем слушать бу-бу-бу да бу-бу-бу. В фильме мы видим живого человека и понимаем, как всё было, и нам становится интересно.
– А ещё будут фильмы? – спросила я историка.
– Есть несколько фильмов.
– Почему только несколько? – с возмущением сказала я Вике и Толе, когда мы возвращались домой.
– Надо, чтобы на каждом уроке был учебный фильм. Учителя же скучные, не умеют сделать урок интересным. А учебник трудный и неинтересный, там всё абстрактно, не живо, нельзя потрогать и увидеть. А фильм сразу всех заинтересует.
– А зачем тогда нужен учитель? – возразила Вика.
– Ну, будет сообщать тему, потом включать фильм, и ему остаётся только задавать вопросы по фильму – и мы легко запомним урок.
– А давайте напишем письмо и предложим создать такие фильмы, – сказал Толя
– Я даже знаю, что они скажут: нет денег на это. Поставить фильм, потом внедрить в школы – зачем им лишний раз возиться?
– Да уж. Чтобы нам было интересно на уроках, на это у них нет средств. Да и кто нас будет слушать?
– Да, это же нам надо, а не им. Это же не их дело, чтобы мы полюбили учиться. Вот мы и сидим, и мрём со скуки.
– И не дадут же они указание начать выпуск учебных фильмов по просьбе одной школьницы.
– Ну раз мы не можешь просить других, – сказал Толя, – Нам ничего не остаётся, как самим поставить фильм.
Мы засмеялись.
– А что, это мысль, – сказала я, – Давайте сами поставим фильм по истории. Учебник – хороший – у нас есть. Камера у тебя. Давайте. Я буду писать сценарий фильма. О самозванце Лжедмитрии.
– А кого мы ещё позовём?
– Кто у нас всегда отвечает по истории?
– Коля Кузьмин, он же отличник.
– Так, ещё кто?
– Да, никто. Все на истории кто чем занимаются.
– Давайте позовём всех участников спектакля.
Неужели опять начнётся что-то интересное? Я с энтузиазмом взялась писать сценарий. Не своим корявым языком, конечно, а выписывала, из той книги по истории, где был такой вкусный язык. Придумала пару сценок и чередовала их с текстом автора. Мне был очень интересен Лжедмитрий, самозванец. Ведь такого никогда ещё не было: назвался тем, кем он не был: сыном царя. Это каким же необычным человеком надо быть?
Я ликовала. Но, оказалась, что ликовала я одна. Не все любят историю, да и как её любить по таким учебникам, не всем же повезло прочитать ту книгу. Я пыталась её дать почитать, но не все хотели, вернее, никто не хотел.
Мы назначили день съёмок. Пришло десять человек. Многие как пришли, так и ушли.
– Я хочу что-нибудь играть, а просто по очереди читать – это неинтересно, – заявила Саня.
– Ну как неинтересно? Давайте попробуем хотя бы.
Порепетировав немного, мы начали снимать. Я старалась читать с выражением. Саня тараторила, Вика говорила тихо, Катя запиналась, у Тани каша во рту. Когда сняли, всем хотелось посмотреть, что получилось, смеялись и без конца смотрели. Две неразлучные подружки Таня с Катей стали наперебой сокрушаться:
– Ой, я плохо получилась.
– И я тоже, мне не нравится.
– Может, играть что-нибудь будем.
Ну, запели, тоже мне, две газели. Коля Кузьмин сказал, что он сейчас очень занят, активно занимается математикой, поэтому не всегда сможет.
