Людмила Георгиевна Головина
Изнанка
Я работала спустя рукава, и Трулина сразу же заметила, что поступление волшебства в её сундуки резко упало. Это случалось с молодыми волшебницами и раньше, поэтому Трулина решила сразу пресечь мой начинающийся роман. В конце недели, когда я уже предвкушала новую встречу с моим любимым, она неожиданно возникла передо мной.
– Эй, Велеса! Ты эти штучки брось! Человеческие чувства – это просто такое наваждение, которое нападает на этих простаков, как простуда или иная хворь. Впрочем, я слышала, что болеть ею приятно, хоть иногда мучительно. Но главное – это абсолютно бессмысленно и глупо. Любовь и иные чувства мешают волшебству. А ты хоть и начинающая, но способная волшебница, и должна быть выше этого! Выбрось дурацкую любовь из головы, а не то мне придётся тебя наказать. Ты знаешь, как это может сказаться на твоей судьбе. Надеюсь на твоё благоразумие.
Сказав это, Трулина исчезла, а я подумала: «Какая она смешная! Любовь, может быть, и удастся выбросить из головы, но как выбросить её из сердца? Трулина не понимает, потому что никогда не испытывала этого прекрасного чувства!»
Я нисколько не испугалась предостережений и угроз Трулины, чувство влюблённости моментально вытеснило их из моей памяти.
Всю неделю я не могла дождаться нашей встречи. Купила новое платье, всё свободное время проводила перед зеркалом, прикидывая, как мне получше уложить волосы. Я принимала разные позы, пробовала разные выражения лица. Я впервые изучала мою внешность, на которую раньше не обращала никакого внимания. И ещё, я немного поколдовала, чтобы Иван не интересовался ни моим местом жительства, ни моей работой. Нехорошо, конечно, но его любопытство могло всё разрушить.
И вот этот день настал. Ваня уже ждал меня с огромным букетом цветов, таким тяжёлым, что ему пришлось нести его самому. А дальше весь день прошёл, как во сне. Прекрасном сне. Не хочу называть его «волшебным», потому что волшебство вовсе не так прекрасно, как полагают люди. Мы гуляли, болтали всякий вздор, смеялись, сидели на веранде открытого кафе и снова ели мороженое, на этот раз в металлических вазочках. И я совсем чуть-чуть наколдовала, чтобы оно таяло не так быстро.
Не буду никого утомлять описанием наших счастливых встреч. Все до последней, они мне памятны, как будто случились вчера.
Вскоре Иван сделал мне предложение. Это меня и обрадовало, и повергло в панику. Ведь выйти замуж – значит жить вместе, не имея друг от друга секретов. Как же я тогда смогу сохранить свою тайну? Впервые я поняла, что быть волшебницей – это не преимущество, а печальное обстоятельство, способное испортить жизнь. К тому времени я уже «работала» спустя рукава. Мне не хотелось никого обманывать, не хотелось творить насилие над душами людей, не хотелось использовать «закон весов».
Я раздумывала, как мне лучше всё устроить, а Иван переживал, что я не тороплюсь ответить на его предложение руки и сердца. И тут в дело вмешалась Трулина, причём самым безжалостным образом.
Я заметила, что мой любимый стал неважно выглядеть. Он похудел и побледнел, терял силы и жизнерадостность. Я заглянула внутрь его организма и ужаснулась. Жестокий недуг подтачивал Ивана изнутри, и процесс зашёл слишком далеко.
«Ничего, я его вылечу!» – пообещала я самой себе и приступила к делу. Но впервые у меня ничего не вышло. Болезнь крепко вцепилась в моего любимого, и я ничего не могла с ней поделать.
И вот тогда я вспомнила про Трулину. Она самая сильная волшебница у нас. Я была готова стать её вечной должницей. Пусть она вылечит Ивана, а его болезнь я согласна принять на себя. Лишь бы Ваня был жив и здоров.
Итак, я пристегнула крылья и перенеслась в Изнанку. Я стояла перед Трулиной и умоляла её. А она смеялась.
А отсмеявшись Трулина сказала:
– Вот дурочка! Что ты думаешь, что я понапрасну столько волшебства издержала на твоего дружка? Пойми, он должен исчезнуть, потому что мешает тебе работать. Ты когда-нибудь осознаешь, что я поступила правильно. Я тебя предупреждала, помнишь? Если бы ты меня послушалась, твой Иван, или как там его, был бы жив и здоров, хоть и без тебя. А тебя бы он вскоре забыл и прожил бы свою унылую, обычную жизнь, как все остальные убогие неволшебники!
– Ты не понимаешь! – кричала я. – Их жизнь не унылая! В ней есть то, чего нет у нас: любовь и дружба!
– И сколько же они стоят – твои любовь и дружба? Они что, могут продлить жизнь? Или сделать идеально здоровыми? Или помогут без труда добывать деньги и любые богатства? Или дать власть над людьми? Молчишь? Сама понимаешь, что я права. Не дури, возвращайся и приступай к работе. Я и так долго терпела, что от тебя нет никакого дохода. И смотри, не разозли меня по-настоящему. Ступай.
Слёзы (я плакала впервые в жизни) высохли в моих глазах. Я поняла, что Трулина не отступит, и возненавидела её всей душой.
Полная бессильной злобы и отчаяния, я вернулась в наш мир. Пока я отсутствовала, Ване стало совсем плохо, его положили в больницу, из которой выйти ему было не суждено. Я целыми днями просиживала у него в палате, кормила, ухаживала или просто держала за руку. И жестоко страдала от мысли, что это из-за меня он сейчас угасает. Из-за нашей любви. Из-за недолгого нашего счастья. На ночь медики меня выгоняли, но утром, ещё затемно, я возвращалась к дверям больницы. Неизбежное неотвратимо приближалось, и вскоре наступил ужасный день, когда я увидела, что Ванина койка опустела. Всё было кончено. Накануне вечером, когда я собралась уходить, он сказал мне:
– Помни, что ты была самым лучшим, что было в моей жизни. Жалко, что это продлилось недолго. Я люблю тебя. Спасибо тебе за всё.
Теперь я поняла, что он предчувствовал смерть и попрощался со мной.
Ваня был сиротой, вырос в детском доме, жил в небольшой комнате, которую ему выделили на заводе. Родных у него не было. Я роднёй не считалась, поэтому мне не разрешили организовать похороны. Хоронил его завод.
В этот печальный день шёл небольшой дождик, народу было немного. Я стояла поодаль и плакала. Люди подходили к гробу, произносили добрые слова о покойном, сетовали о том, что он так мало пожил на свете.
А я не могла понять, что же мне теперь делать, как жить без Вани?
Когда всё закончилось, ко мне подошла женщина средних лет и спросила, не та ли я девушка, в которую был влюблён Ваня? Я кивнула. Оказалось, это была Ванина соседка по коммуналке. Она обняла меня, и мы немного поплакали вместе. Становится чуть легче, когда кто-то разделяет твоё горе.
Потом женщина пригласила меня на поминки, но я отказалась. Мне хотелось побыть одной. Когда все разошлись, я подошла к свежему холмику и долго-долго беседовала в мыслях с Ваней. Рассказала ему всё о себе, и честно призналась, что не знаю теперь, как мне жить дальше.
Я вернулась домой, но клиентов не принимала, и недовольные люди стали обращаться ко мне всё реже и реже. Но я про это не думала. Каждый день я ходила на кладбище к моему Ванечке. И вот тут-то и произошла необычная встреча, перевернувшая мою жизнь. Я узнала нечто очень важное.
Да простит меня тот, кто прочёл столько ненужного, прежде чем я поделюсь с ним своей главной тайной. Извините мою слабость. Мне очень надо было рассказать, хоть на бумаге, о том, что так долго лежало у меня на душе.
Итак, посетив в очередной раз кладбище, я возвращалась домой. Шла я медленно, торопиться мне было некуда. Уже в воротах меня догнала старая женщина. Она с трудом ковыляла на своих опухших ногах.
И неожиданно старуха обратилась ко мне:
– Девонька, ты ведь из Изнанки?
Кажется, я даже споткнулась от изумления и от страха. Первая мысль, которая пришла мне в голову, что её подослала Трулина.
Женщина подняла свою морщинистую руку, и на её ладони запрыгал крохотный огонёк. Да, значит она – волшебница. Это был знак, по которому мы узнавали друг друга. Обычные люди огонёк не видели.
– Это Трулина сделала? – женщина кивнула головой в сторону кладбища.
– Да, – ответила я.
Женщина вздохнула.
– Держись, детка. Я давно за тобой наблюдаю. А сейчас прошу меня выслушать. У меня к тебе важный разговор. Только давай присядем, ноги меня плохо держат.
– Послушай, – сказала мне женщина, когда мы сели. – Давай, не будем знакомиться, потому, что больше мы никогда не увидимся. Я поняла, что ты та, кто мне нужен. Трулина уничтожила дорогого тебе человека.
Она не спрашивала, она говорила утвердительно, но я кивнула в подтверждение.
– И ты разочаровалась в Изнанке, и в волшебстве. И не хочешь больше использовать закон весов, чтобы в угоду Трулине и остальным волшебникам творить зло.
Я кивала, подтверждая её слова.
– И ты хотела бы всё изменить, но не знаешь как.
– Да. Но что я могу?
– Кое-что можешь. Смотри на меня. Когда-то, очень давно, со мной произошла история, которая, как я подозреваю, была похожа на твою. И я твердо решила порвать с Изнанкой. Поверь, это не так трудно. Надо уехать подальше и начать самую простую жизнь обычного человека. Поначалу будет трудно, но потом привыкнешь. Отстегни свои крылья и никогда больше ими не пользуйся. Никогда не колдуй, разве что иногда позволяй себе только самое простое волшебство, не требующее применения закона весов. По двум вещам они могут тебя застукать: по полёту на крыльях и по закону весов. Только так ты сможешь прожить самую обыкновенную человеческую жизнь. Поняла?
– Поняла, – подтвердила я.
– Теперь главное. Ты хотела бы навсегда покончить с Изнанкой?
– Уничтожить? – спросила я.
– Нет. Просто обезвредить. Навсегда отгородить её от этого мира.
– Я была бы счастлива, если это кому-нибудь удалось. Я готова отдать для этого свою жизнь, мне она уже не нужна.
– Жизнь прекрасна, поверь. Боль от утраты с годами пройдёт, но память о любимом человеке сделает тебя сильнее и добрее. И так ты отомстишь за его смерть. Я хочу отдать тебе одну вещь, которую ты должна хранить, и только. Сделать ты ничего не сможешь, потому, что ты волшебница. А это дело может свершить только обычный человек.
Слушай.
И старая женщина поведала мне удивительную историю, в которую просто невозможно поверить, если не знаешь ничего о мире волшебства.. Я помню весь её рассказ до единого слова. Но здесь, в моих записях, я изложу только самое главное, то что пригодится обычному человеку, если он решится возложить на свои плечи тяжёлое бремя миссии, которая не была завершена давным-давно. А детали обычным людям всё равно не понять, для этого надо родиться волшебником.
Когда-то Изнанки не было. Волшебники жили среди обычных людей и безжалостно их угнетали. А те не могли ничего сделать. Так было, пока не появился сильнейший из волшебников, которого возмущали замашки колдунов и чародеев, и он решил помочь обычным людям. Нет, он вовсе не хотел погубить своих соплеменников. Он просто надумал запереть волшебников в особом месте, где они могли бы жить и свободно посещать мир обычных людей, но при переходе их волшебные силы оставались бы в том мире, что позже назвали Изнанкой. В их воле было выбирать, где им жить, но они никогда уже не смогли бы использовать души людей для выработки гранул волшебства и применять с пользой для себя закон весов. А обычным людям проход на изнаночную сторону бытия был бы закрыт.
Над этой задачей волшебник трудился много лет, поскольку цель была поставлена грандиозная. Ему помогали верные ученики. Но их было мало, да и знали они не всё. Поскольку большинству волшебников такая идея: отделиться от обычного мира, вряд ли могла понравиться, всё делалось втайне. И вот, наконец, Изнанка была создана. Правда, она ещё нуждалась в чистовой отделке, а пока была бледноватой и немного унылой. Когда волшебник увидел своё творение, он усмехнулся и сказал: «Ну что же, это логично. Я хотел отселить волшебников в точно такой же мир, как тот, к которому они привыкли, только вроде как с другой стороны бытия. И получилось то, что получилось. Если мою мантию вывернуть наизнанку, она останется той же мантией, только с другой стороны. А другая сторона и бледновата, и неказиста. Ладно, это можно потом подправить. Главное сделано!»
Он произнёс заклинание и все, в ком был волшебный дар, оказались в стране, которую с лёгкой руки волшебника стали звать Изнанкой.
Изнанку соединял с обычным миром один-единственный проход. А вокруг раскинулась «пограничная» зона – волшебный лес, называемый Чащоба. Попасть в него мог любой человек из любого обычного леса, но только в том случае, если целенаправленно искал Чащобу, или если бы какой-то волшебник захотел его туда направить. Пока работа над переходом не была завершена, он открывался особым заклинанием, которое знал только волшебник и несколько его учеников. И по этому заклинанию проходить между мирами могли и волшебники, не теряя своей волшебной силы, и простые люди. Но так должно было быть не всегда.
Оставалось сделать совсем немногое: установить на единственном переходе из Изнанки в обычный мир заклинание, которое бы не пропускало в Изнанку обычных людей, и выпускало из Изнанки волшебников, только если они оставят свой волшебный дар на своей стороне. Старый чародей никак не мог добиться того, чтобы в обычном мире волшебство и всевозможные чары не могли существовать. Для этого он создал шкатулку и ключ к ней. Достаточно было сказать: «Отныне и навеки волшебство в моём мире не имеет никакой силы!» и запереть шкатулку, как человечество навсегда освобождалось от гнёта волшебников.
Однако, сколько ни бился старый волшебник, у него ничего не выходило. Он произносил заклинание, затем запирал шкатулку, но она всякий раз открывалась снова. И наконец, он понял, в чем дело: в заклинании были слова «в моём мире», а ведь имелся в виду именно тот мир, в котором жили обычные люди. А старый волшебник, хотя и родился до создания Изнанки, но этому миру уже не принадлежал и не мог говорить от его лица. Он понял, что шкатулку может закрыть на ключ только обычный человек. Но волшебник стремился предусмотреть всё. Ведь были и такие люди, которые могли сговориться с волшебниками, и вместо того, чтобы запереть шкатулку, просто-напросто захотели бы уничтожить её или отдать волшебникам. Нужен был человек с особыми душевными свойствами. И его надо было найти.
Старый волшебник спрятал шкатулку в Чащобе. А вокруг построил дом, который получил название Дворец желаний. Так назвал его сам волшебник, а почему, не знал никто. Говорят, что Дворец желаний представляет собой коридор, несколько раз опоясывающий то место, где хранится шкатулка. Легко ли пройти тот коридор, я не знаю, но в конце человек попадает на то место, где стоит шкатулка.
На Дворец желаний было наложено заклинание: ни один волшебник не мог туда зайти. Многие пытались. А люди, поговаривают, когда забредали в Чащобу и натыкались на Дворец желаний, бывало, заходили туда. Но до цели не добрался ни один. И назад не вернулся тоже.
Когда Дворец желаний был создан, волшебник, хоть и был уже очень стар, решил самолично отправиться в мир людей, чтобы найти человека, способного завершить его труды: честного, доброго, справедливого, любящего людей.
Но волшебник не успел этого сделать. Запертые в Изнанке волшебники откуда-то узнали про планы старого чародея и, объединив свои силы, послали в творца Изнанки сильнейшее заклинание смерти…
– И что? – спросила я.
– Он умер, – со вздохом ответила рассказчица. – Видно, кто-то из учеников случайно проболтался или умышленно предал учителя. Но один из самых верных учеников, тот, что первым нашел убитого учителя, заметил под столом маленькую железку. К счастью, он знал о её предназначении. Поэтому спрятал ключ и унёс из Изнанки.
Наверное, от того же предателя, волшебники узнали и заклинание, открывающее переход. Отныне все волшебники беспрепятственно шмыгали туда-сюда между мирами, а иногда затаскивали в Изнанку и людей. Но когда стало подрастать новое поколение волшебников, родившихся уже в Изнанке, выяснилось, что заклинание перехода у них не работает. Оказалось, что открывать и закрывать переход может только волшебник, родившийся в обычном мире. Таковыми были все первые поселившиеся в Изнанке волшебники.
Тогда решено было посадить у перехода сторожа, способного управлять заклинанием. И отныне выходить из Изнанки стало делом затруднительным. Но волшебники не унывали. Вскоре они придумали крылья и стали свободно порхать из мира в мир. Беспокоило их лишь то, что в Чащобе появилось некое пространство, куда никто из волшебников проникнуть не мог. Они не знали, что там находится, но предполагали, что старый чародей упрятал там то, что может повредить всему волшебному миру. Они догадывались, что волшебник не довёл свой замысел до конца. Несколько раз они заманивали в Чащобу людей и заставляли их войти во Дворец желаний. Но обратно не вернулся никто.
Думаю, про шкатулку и ключ, которым надлежит её закрыть, они не знают, иначе бы перевернули в поисках ключа весь мир. Ведь необязательно уничтожить шкатулку, (им её не достать), а вот если уничтожить ключ, шкатулка станет бесполезной, и угроза, нависшая над Изнанкой, исчезнет навсегда.
Чем скорее будет заперта шкатулка, тем лучше. Но найти человека, способного запереть шкатулку не так легко, как кажется. Такой человек должен обладать определенными душевными качествами, иначе прикосновение недостойного человека к шкатулке может привести к непредсказуемым последствиям. Например, к полному уничтожению Изнанки вместе со всеми обитателями. Или, наоборот, жителей обычного мира. Закон весов в таком сложном волшебстве иногда проявляется абсолютно непредсказуемо. Ты должна знать одно: стоит запереть шкатулку, и волшебство останется только в Изнанке. А сейчас дело жизни старого волшебника не окончено. Изнанка, конечно, изолирована, но волшебники легко переносятся в этот мир на крыльях – ведь волшебные свойства крыльев проявляются и в Изнанке, и здесь. Сама знаешь. И через переход, хоть там имеется сторож, легко пройти можно. Сторожа уговорить ничего не стоит. Поэтому волшебники пока блаженствуют и продолжают вредить людям. Впрочем, они народ легкомысленный, и мало задумываются над тем, что может произойти, если Изнанка будет закрыта навсегда. Одни вообще никогда не слышали старинную историю о том, как возникла Изнанка, другие считают её сказкой, третьи – верят, но полагают, что невозможно ожидать от обычных людей (волшебники их презирают, ты знаешь) того, что они способны закончить дело великого волшебника. И только самые умные, как, например, Трулина (да, да, она жестока, бессердечна, коварна, но всё же умна), не успокоятся, пока не устранят возможную опасность. А что она существует, они не сомневаются. Если они о чём-то знают или догадываются, то всё равно, шкатулку им никогда не достать. А где ключ, они не знают.
– А вы, вы знаете? – спросила я.
Вместо ответа старая женщина полезла в карман, достала какую-то тряпицу, развернула её – и я увидела невзрачную железку.
– Почему вы думаете, что это тот самый ключ? – с сомнением спросила я. – Он и на ключ-то не похож.
– Потому, что я на сегодняшний день – хранительница ключа, последняя в длинной череде хранителей. Ученик старого чародея был первым. Когда он поднял тот ключ, то сперва не знал, что делать. Потом решил, что самым благоразумным будет скрыться от волшебников, убивших старого чародея и готовых на всё, чтобы уничтожить плоды его трудов. Для этого ученик перестал использовать свой дар и поселился в каком-то отдаленном селении. Но напрасно он вглядывался в окружающих людей – он не находил ни одного обычного человека, который был бы способен завершить труд учителя и замкнуть волшебство в Изнанке. В те времена люди безумно боялись чародеев и колдунов. Вмешиваться в их дела никто и никогда бы не решился. А его жизнь, между тем, подходила к концу. Он это чувствовал. Спрятать ключ он не мог, его могли бы рано или поздно отыскать волшебники. А уничтожить ключ было на руку колдунам: тогда весь труд старого волшебника пошёл бы насмарку. Но ученику повезло: уже будучи совсем в преклонных годах, он столкнулся с молодым чародеем, который тоже захотел порвать с колдовством. И ученик решил передать ключ ему. Так и потянулась цепочка волшебников и волшебниц, в которых жива была совесть. Именно совесть и не позволяла им творить безобразия и вредить людям. Такие разочаровавшиеся, а то и обиженные скрывались в мире обычных людей. А очередной хранитель отыскивал таковых и выбирал себе преемника. Я выбрала тебя. Ты можешь, конечно, и отказаться. У меня на примете есть ещё один кандидат. Но ты, по моему мнению, больше подходишь. Тебе ничего особенного делать не придётся. Поселишься среди людей и живи потихоньку. Если судьба сведёт тебя с каким-нибудь порядочным и смелым человеком из обычных, то можешь поведать ему тайну и отдать ключ. Но только если ты будешь полностью в нём уверена. А если нет – найди волшебника, порвавшего с Изнанкой, желательно молодого. Ты со временем научишься их замечать среди обычных людей. Убедись, что он твёрд в желании помочь и сберечь тайну, и передай ключ ему.
– А как обычный человек сможет попасть к месту, где хранится шкатулка? – спросила я.
– Я уже говорила. Попасть к ней можно, только пройдя через Дворец желаний, находящийся в Чащобе.
– Как же туда можно попасть? Я и сама толком не знаю, где это. Слышала про Чащобу, но никогда там не была.
– О, это проще простого. Не выбрасывай свои крылья. Если обычный человек накроется ими с головой и произнесёт: «Дворец желаний!», то сразу там и окажется. Ну, что решила?
Я колебалась недолго. Впервые со времени болезни и смерти Вани у меня появилась цель. Я знала, чему посвящу свою жизнь. И я протянула руку.
Моя собеседница вложила мне в ладонь тряпицу с завёрнутым ключом, сжала мои пальцы и сказала:
– Спрячь. И запомни слова: «Отныне и навеки волшебство в моём мире не имеет никакой силы!» Передай их вместе с ключом.
После этого она встала со скамейки, и сказав:
– Не ходи за мной, – побрела в сторону автобусной остановки.
Я издали наблюдала, как она села в подошедший автобус, и больше я её никогда не видела.
Уже намного позже, когда я привыкла к обычной человеческой жизни, я подумала: а почему я тогда не предложила ей свою помощь? Ведь я прекрасно видела, что она больна и немощна. Да, у меня было горе, но ведь чувствовать только СВОЮ боль, это и есть эгоизм! Очень медленно, но всё же моя душа менялась и в ней пробуждались совесть и сострадание.
Что сказать ещё? Я перебралась в другой город, бросив свой дом и всё имущество, взяв только подарки Вани, необходимые личные вещи, немного денег и документы. К слову, паспорт, а значит, и имя я решила не менять. Ведь для того, чтобы наколдовать новые документы, мне пришлось бы воспользоваться законом весов, а я от этого зареклась. Итак, я выбрала своим новым местом жительства небольшой городок Леводольск, поступила в профтехучилище (в техникум или институт я поступить не решилась, потому что у меня не было документа об окончании школы, а в ПТУ закрыли на это глаза, потому что у них был недобор).
Койка в рабочем общежитии приютила меня на несколько лет. После ПТУ я поступила на фабрику и проработала там до пенсии. Работала хорошо, старательно, и через несколько лет от завода мне дали маленькую квартирку. Я была счастлива! В молодости на меня обращали внимание многие молодые люди. Но я не разрешала себе увлечься. Всем я отвечала, что мой жених погиб, и я хочу остаться верна его памяти. Меня понимали и оставляли свои притязания.
Плохо было только одно: я мало с кем общалась, поэтому не только не видела ни одного бывшего волшебника, но даже действующих волшебников встречала крайне редко. Таковых, как вы сами понимаете, я старалась избегать. Но, к сожалению, их в последние годы становится всё больше: люди стали часто обращаться к темным силам для решения своих проблем. А спрос рождает предложение. Обычного человека, которого бы я смогла с легким сердцем отправить во Дворец желаний, я тоже не нашла. С кем я общалась? С работниками фабрики, с соседями. Всё это были люди семейные, живущие повседневными жизненными заботами. Вряд ли они бы захотели рискнуть жизнью ради непонятной, прямо-таки сказочной цели.
«Ничего, ещё успею», – утешала я себя. Но жизнь пролетает даже не быстро, – стремительно! Одна за другой стали наваливаться болезни. И вот сейчас врач настаивает на госпитализации. Но как быть с моей тайной? И с ключом? И с крыльями? Вдруг я не вернусь из больницы? Я ругаю себя за то, что всё время откладывала на потом главное дело жизни.
И я решила доверить мою тайну бумаге, но так, чтобы случайный человек не смог бы легко прочитать текст. А потом отдать эту тетрадь с ключом и крыльями на сохранение соседке Анфисе Глебовне. Вряд ли она будет тратить время на расшифровку того, что я написала. Она женщина практичная , и весьма далека от любого волшебства и чудес. Меня (я вижу!) она считает чудаковатой, слегка выжившей из ума старушкой. Что же, это даже лучше. Больше мне всё равно надеяться не на кого.
Всё моё упование на то, что в больнице я познакомлюсь с новыми людьми. Вдруг мне повезёт, и я встречу бывшего волшебника или волшебницу, которому (или которой) смогу доверить мою тайну. Но ещё больше в глубине души я мечтаю встретить самого обычного человека, в котором увижу того, кто будет способен завершить труд старого волшебника. Буду надеяться на это».
На этом текст кончался. Было непонятно, легла ли в больницу Василиса Васильевна или не успела. Думаю, что её немного подлечили и она ещё сколько-то прожила. Ведь она не упоминает в своих записках про своего любимого кота Васю. Наверное, вернувшись из больницы она приютила бездомного котёнка и ещё год-полтора прожила, пока очередной приступ болезни не прервал её жизни.
Кот, тем временем, окончательно проснулся и ёрзал у меня на коленях. Но есть не просил, ему просто было очень любопытно.
– Я закончила, – сообщила я ему. – Интересно? Пойдём, прочитаю.
Мы направились в ванную, и я на полную мощность открутила кран. Зашумела вода.
Васька попятился.
– Я мыться не буду! – в голосе звучали страх и возмущение.
– Я тебя мыть и не собираюсь. Просто во всех книгах написано, что когда шумит вода, то подслушивать становится труднее.
– А, тогда ладно, – успокоился Васька.
Он улёгся на коврик и приготовился слушать, а я, устроившись на бортике ванны, полушёпотом приступила к чтению.
