Максим Горький
Один из королей республики
– Они-то и есть слуги Дьявола! – быстро отозвался он, ударив себя ладонью по колену. – Социалисты – песок в машине жизни, песок, который, проникая всюду, расстраивает правильную работу механизма. У хорошего правительства не должно быть социалистов. В Америке они родятся. Значит – люди в Вашингтоне не вполне ясно понимают свои задачи. Они должны лишать социалистов гражданских прав. Это уже кое-что. Я говорю – правительство должно стоять ближе к жизни. Для этого все его члены должны быть набираемы в среде миллионеров. Так!
– Вы очень цельный человек! – сказал я.
– О, да! – согласился он, утвердительно кивая головой. Теперь с его лица совершенно исчезло всё детское и на щеках явились глубокие морщины.
Мне захотелось спросить его об искусстве.
– Как вы относитесь… – начал я, но он поднял палец и заговорил сам:
– В голове социалиста – атеизм, в животе у него – анархизм. Его душа окрылена Дьяволом крыльями безумии и злобы… Для борьбы с социалистом необходимо иметь больше религии и солдат. Религия – против атеизма, солдаты – для анархии. Сначала – насыпьте в голову социалиста свинца церковных проповедей. Если это не вылечит его – пусть солдаты набросают ему свинца в живот!..
Он убеждённо кивнул головой и твёрдо сказал:
– Велика сила Дьявола!
– О, да! – охотно согласился я.
Впервые наблюдал я силу влияния Жёлтого Дьявола – Золота – в такой яркой форме. Сухие, просверленные подагрой и ревматизмом кости старика, его слабое, истощённое тело в мешке старой кожи, вся эта небольшая куча ветхого хлама была теперь воодушевлена холодной и жёсткой волей Жёлтого Отца лжи и духовного разврата. Глаза старика сверкали, как две новые монеты, и весь он стал крепче и суше. Теперь он ещё больше походил на слугу, но я уже знал, кто его господин.
– Что вы думаете об искусстве? – спросил я.
Он взглянул на меня, провёл рукой по своему лицу и стёр с него выражение жёсткой злобы. Снова что-то младенческое явилось на этом лице.
– Как вы сказали? – спросил он.
– Что вы думаете об искусстве?
