Мари Князева
Лучший друг
Глава 12. Признание
Папа вернулся в двадцатых числах января – наконец-то эта тяжба закончилась! – и с порога заявил:
– Дети, собирайте вещи, мы переезжаем в город!
– Что?! – опешила Рада. – В какой город? Почему?
Папа стал оживленно рассказывать, какая легкая и счастливая жизнь в Москве: никаких тебе проблем с дровами, септиками и прочими "удобствами". Он прожил 5 месяцев в съемной комнате, как король, ел что хотел (все стоит копейки в супермаркете, по сравнению с алтайскими ценами) и еще от зарплаты откладывал. Так что теперь после продажи дома, плюс наследство, у них хватит денег на приличное жилье в спальном районе.
У Рады от слез так перехватило горло, что она даже не смогла ничего сказать – схватила куртку, сунула ноги в угги и побежала через огород на соседский участок. Ворвалась в дом, как ураган, нашла Илью в гостиной – он листал учебник математики. Увидев Раду, вскочил с лавки, бросился ей навстречу:
– Что случилось?
Она упала в его объятия, уткнулась в грудь, долго плакала, чувствуя, как он успокаивающе гладит ее по голове.
– Илья, Илюша, – запричитала она, – спаси меня! Папа хочет увезти нас всех в Москву, насовсем..!
– Как..? – кажется, у него перехватило дыхание.
Он отстранился от Рады и стал ходить по комнате, ероша свои короткие светлые волосы. Бормотал:
– Нет, это невозможно… как же так… я… я не успею…
– Что ты не успеешь? – сквозь слезы посмотрела на него Рада.
На лице его отразилось страдание:
– Я думал… я хотел… получить специальность и… ну… – в отчаянии он выдохнул: – я думал, может быть, когда я стану зарабатывать, ты согласишься… стать моей… – он опустил голову, покраснев с головы до ног. Ему очень тяжело далось это признание. Рада вытерла щеки тыльной стороной ладони и растроганно улыбнулась ему, а потом даже рассмеялась и протянула руки:
– Да поцелуй же ты меня наконец, дурачок!
Он бросился к ней, сметая мебель на своем пути, и сжал в своих медвежьих объятиях так, что стало трудно дышать, а потом поцеловал. Он совсем не умел целоваться, и Раде пришлось потратить целый час, чтобы научить его, но под конец у него стало получаться вполне сносно.
– Я люблю тебя… – прошептал он ей несколько раз куда-то в шею или в волосы, словно боялся, что она его услышит.
– Да, я знаю, – ласково отвечала она, нежно теребя его короткую мягкую шевелюру. – Я тоже тебя люблю, Илюша…
Вот как они совершенно забыли про переезд в Москву – или просто после взаимного признания им уже было ничего не страшно? Однако, вернувшись домой до неприличия счастливой, Рада застала своих родных почти на тех же местах, и мама с порога спросила ее:
– Ну что, признался наконец?
– Кто? – удивилась Рада. – В чем?
– Ну, Илья признался тебе в любви? – и Слава, и папа, кажется, придвинулись поближе, чтобы услышать ее ответ:
– Д-да… – она густо покраснела. – Но я не понимаю…
– Фуф! – разом облегченно выдохнули все члены ее семьи.
– А этот парень – крепкий орешек! – с усмешкой заметил папа.
– Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? – вспылила Рада.
– Давайте я, – предложила мама. – Я много лет терпеливо наблюдаю, как этот мальчик сохнет по тебе, а ты, козявка, этого не замечаешь. Но вот он явно обнаружил свои чувства, приехав за тобой в Москву – и опять ничего. А потом наконец потихоньку стало что-то проклевываться, но оказалось, что он такой же слепой балбес, как и ты. Не замечает, как ты вешаешься ему на шею, и продолжает страдать молча. Ну ладно, думаю, может, ему нравится страдать… тут Слава мне сообщает причину замешательства нашего героя: он думает, что будет достоин тебя, шмокодявка, только если положит к твоим ногам целый мир и никак не раньше. Тогда нам остается только одно: мы подключаем папу, разыгрываем спектакль с переездом – и вуаля! Мы загнали рыцаря в угол, и ему ничего не оставалось, как признаться прекрасной даме во всех своих грехах.
Рада, может быть, и не отказала бы себе в удовольствии дать волю праведному гневу на родственников, что так самоуправно вмешались в ее личную жизнь, но она была так счастлива признаниями Ильи и тем, что не нужно никуда переезжать, что с легким сердцем простила всех и вся и с радостью подключилась к обсуждению того, на что стоит потратить полученное наследство. Первым делом, конечно, папе надо докупить недостающий инструмент и организовать уже, наконец, свою строительную бригаду. Потом он хотел сделать пристройку к дому и отремонтировать санузел, и так далее и тому подобное…
Рада так увлеклась этими радостными мечтами и планами, что совсем забыла сообщить своему возлюбленному, что никуда не уезжает. Она вспомнила об этом, только когда уже поздно вечером легла в постель, и тут же в ее окошко кто-то постучал. Она включила свою настольную лампу и расплылась в улыбке, узнав в темном силуэте Илью, и распахнув створку, отошла в сторону, а он ловко забрался внутрь. Рада поторопилась закрыть окно, а потом кинулась стаскивать с него тулуп, и только когда он остался в одной майке, они оба осознали, что она сама стоит перед ним лишь в ночной сорочке – тонкой и короткой. Илья, как обычно, смутился и отвел взгляд, а Рада хихикнула, обвила его шею руками и стала целовать. Он прижал ее к себе своими сильными руками и гладил по спине и запускал пальцы в ее волосы. Потом он присел на ее кровать и усадил ее к себе на колени и долго-долго они ласкали и гладили друг друга, словно пытаясь отдать долги за все эти месяцы томления друг по другу.
– Не представляю, как я жил без этого, – закрыв глаза, вздохнул Илья.
– И я тоже не знаю, – прошептала Рада и снова прильнула к нему. – Не отпускай меня больше никуда.
– Никогда… – Илья погладил ее своей большой шершавой рукой по щеке. – Я все придумал, Рада! Я поеду с вами, устроюсь там на работу и буду учиться на заочном…
Она нежно улыбнулась ему:
– Не надо никуда ехать!
– Как это? А переезд в Москву?
– Это была шутка. Розыгрыш. Родители меня разыграли, они очень счастливы жить здесь и никуда не собираются.
– Но зачем..? – нахмурился Илья.
– Ну… – Рада опустила глаза. – По правде говоря, они хотели сподвигнуть тебя на признание.
– Что?! – ошеломленно переспросил Илья. – Они хотели, чтобы я признался тебе в своих чувствах? Зачем им это?
– Они видели, как мы оба страдаем от твоей нерешительности… и братец мой тоже руку приложил…
– Прости, что я так долго тянул, – смутился Илья и получил в ответ поцелуй.
– Я знаю, почему, – улыбнулась Рада.
– Он и это всем растрендел? – разозлился Илья. – Вот так друг!
Рада рассмеялась:
– Думаю, он действовал из лучших побуждений!
– Что ж, благими намерениями…
– Похоже, теперь мне придется столкнуться с твоей темной стороной?
– Рада, он залез мне в душу под видом друга, а потом рассказал все, что там нашел, вашим родителям, а мне нельзя даже по уху ему врезать?
– Боюсь, что он после этого не выживет! У тебя очень тяжелая рука…
– И я хочу, чтобы всю мою жизнь она служила только тебе: защищала и оберегала…
За такие слова пришлось еще раз его поцеловать, а потом Рада попросила Илью снять штаны, чтобы они смогли сесть поудобнее, оперевшись на подушку в изголовье кровати и спрятав ноги под одеяло. Он очень смутился от такой ее просьбы, но подчинился – у него были смешные и древние, как и вся одежда, семейные трусы и крупные мускулистые волосатые ноги. Рада с наслаждением прилегла на его плечо и стала выспрашивать у него всякие приятные милые пустяки:
– Давно ты в меня влюблен?
– Не помню, может, лет пять…
Рада подняла голову и посмотрела ему в глаза:
– Правда?
– Ну да, а что?
– Да ведь мне тогда двенадцать было!
– Ну и что? Ты уже тогда была красавицей. Как-то случайно я это заметил…
Рада подивилась его словам, но возражать не стала: она никогда не считала себя красавицей. А Илья продолжал лить бальзам на ее душу:
– Первое время я вообще ни о чем таком не думал, мне просто нравилось смотреть на тебя, наблюдать за тобой – я ведь и сам еще был ребенком. Ты была такая… даже не знаю, как описать… Ну вот представь себе вареную картошку и какой-нибудь затейливый десерт твоей мамы – примерно так же ты отличаешься от всех других девушек…
Рада сдавленно хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
– Что ты смеешься?
– Ты такой милый…
Губы их сомкнулись, и воцарилась сладостная тишина.
– А потом? Когда ты начал думать о чем-то "таком"?
– Точно не скажу, ну может год или два назад. Ты выросла, стала такая женственная… меня стало тянуть к тебе, тогда я стал держать дистанцию.
– Почему? Почему не наоборот?
– Ты сказала, что знаешь..!
– Но ведь это просто глупость… то есть, я хочу сказать, разве когда тебе нравится девушка, ты не стараешься проводить с ней побольше времени, независимо ни от каких там мнений?
– Если нравится, то да. Но я-то был безнадежно влюблен…
И снова блаженная тишина, нарушаемая только тихим чмоканьем да томными вздохами.
– А я все время гадала, почему ты всегда отказываешься зайти к нам! И я смутно помнила, что раньше ты так не делал!
Илья кивнул:
– Я окончательно понял, что пропал, когда вы со Славой и той другой твоей подругой пришли ко мне на пастбище, где я был с овцами. Ты сплела венок и надела мне на голову. Он был такой красивый, я до сих пор храню несколько цветков из него в книжке про мушкетеров…
– Кто бы мог подумать, что ты такой романтик..!
– Это не я, все дело в тебе, я раньше таким не был…
– Так не бывает! – засмеялась Рада. – Это уже было в тебе, просто раскрылось…
Илья пожал плечами.
– А что это был за номер с переплыванием Катуни?
– Я не мог спасовать у тебя на глазах!
– А утонуть ты мог? Умереть у меня на глазах – это не так страшно?
– Лучше погибнуть, чем выглядеть трусом перед любимой девушкой..!
– Глупенький! – покачала головой Рада. – Слава богу, ты выжил… но сколько же в тебе силы..!
Илья не стал никак комментировать ее заявление. Они немного помолчали, а потом Рада сказала дрожащим голосом:
– Когда ты приехал за мной в Москву… не могу тебе передать, что я почувствовала, увидев тебя. Будто я уже вернулась домой, и все хорошо, и родные стены меня оберегают… И я все ждала, что ты попросишь награды за твой подвиг…
– Я видел, что с тобой там случилось что-то ужасное, разве можно лезть к человеку со своими чувствами, когда он в таком состоянии?
– Ты знаешь, что там со мной случилось?
– Ну… так, в общих чертах…
Слава проболтался!
– Но я уже десять раз успокоиться успела, а ты все не лез…
– А как же котенок? И конфеты, и прочие глупости?..
– Ты мог бы поцеловать меня тогда, когда мы катались на плюшке и валялись в снегу…
– Это был самый счастливый день в моей жизни, не считая сегодняшнего… но он же сделал меня несчастнейшим из людей.
– Почему?
– Я узнал, что это такое – держать тебя в своих руках. Я никогда в жизни не получал такого удовольствия ни от чего…
– Вот и обнял бы меня, пока Слава с Аней целовались после "Монополии"…
– Да, я подумал тогда, что ты… хочешь… просишь у меня признания, но потом… испугался, растерялся… я ведь никогда в мыслях не допускал, что ты меня тоже любишь…
– Ты сам не понимаешь, какое ты сокровище…
Он рукой приподнял к себе ее подбородок и поцеловал Раду в губы. Она таяла от его поцелуев…
– А на Новый год? Ведь я вела себя почти неприлично: напоила тебя, потащила танцевать, обняла…
– Мне стыдно, – прошептал Илья. – Мне, правда, стыдно, что я был так слеп… Твой брат оказался намного сообразительнее. Когда мы пошли гулять, он заявил, что ты по мне сохнешь, и потребовал, чтобы я признался тебе во всем, иначе он сам расскажет.
– Так вот зачем ты пришел тогда на самом деле, а вовсе не ради репетиторства!
– Да. Я опять не смог тебе сказать правду. Зато получил возможность видеть тебя каждый день наедине – я был вполне доволен результатами переговоров.
– А потом приехал папа и устроил этот спектакль. Ловко они заставили тебя признаться, скажи?
– Не то слово! Мне не оставили ни единого шанса уклониться от признания. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить твоим родителям за этот жест доверия и любви…
Рада беспечно махнула рукой:
– Нарожаем им побольше внуков – и они будут вполне удовлетворены…
На это он не смог ей ничего ответить – так его переполняли чувства. Они полночи обнимались, целовались и разговаривали, а потом обоих незаметно сморил сон.
Глава 13. Близость
Илья проснулся, по привычке, очень рано и обнаружил себя в постели Рады, в одних трусах и майке. Он хотел, было, потихоньку сбежать тем же путем, что и пришел – через окно, как вор. Эти люди отнеслись к нему с такой теплотой, а он… Но когда Илья попытался выбраться из-под своей спящей девушки, она сразу проснулась, улыбнулась и стала его обнимать. Вот бы просыпаться так всю оставшуюся жизнь…
Рада вылезла из постели, накинула халатик и позвала Илью завтракать.
– Нет-нет, – замотал он головой, натянув штаны. – Я не могу… мы только вчера с тобой объяснились, а сегодня утром я выйду из твоей спальни, как ни в чем не бывало?
– Какое это имеет значение, если мы давно любим друг друга, а знакомы, вообще, всю жизнь?
– Ты понимаешь, что они подумают обо мне?
Рада хотела заверить его, что родители не подумают про него ничего плохого, но решила, что в таком случае он может подумать плохо о них, не зная, как именно они к этому относятся. И она его отпустила. За следующие две недели он часто, хоть и не каждый день, оставался у нее ночевать. Они болтали обо всем на свете, смотрели кино, целовались – и спали, а потом Рада поняла, что ей хочется большего. Она проснулась как-то ночью – на Илье сбилось одеяло и немного задралась майка. Рада увидела в лунном свете его мощный торс, волосы внизу живота и испытала острый прилив желания. На следующий вечер, когда он пришел – как обычно, через окно – она ждала его, сразу раздела до майки, а потом и ее потянула вверх.
– Ты чего? – напрягся Илья.
– Хочу посмотреть на тебя… можно?
Он смутился, но руки поднял вверх. Собственно, она уже видела его раньше без майки – на пляже, да и на огороде иногда, но теперь она смотрела на его мощное тело совсем другим взглядом. Провела рукой по упругим грудным мышцам, скользнула по плоскому прессу. Илья часто дышал и посматривал на Раду огненным и одновременно виноватым взглядом. Она не удержалась и поцеловала его плечо, грудь, шею. Он прикрыл глаза.
– Рада… – вырвался у него почти стон.
– Хочешь посмотреть на меня? – спросила она, заливясь краской.
Илья судорожно сглотнул и покачал головой:
– Лучше не надо…
– Почему?
– Мне и так нелегко…
Рада несмело улыбнулась ему, прижалась всем телом и припала к губам. Кажется, Илья, наконец, понял, на что она намекает. Отстранился, обхватил ее лицо руками, внимательно посмотрел ей в глаза:
– Ты уверена?
Она горячо кивнула. Илья дрожащими руками стащил с нее ночную сорочку, стал целовать плечи, шею, ключицы, медленно дошел до груди. Рада сняла с него штаны, и они легли на кровать. Илья с упоением ласкал ее тело, иногда замирая и заглядывая ей в глаза, словно проверяя, все ли он правильно делает. Но потом он замер надолго и в конце концов тихо спросил:
– У тебя уже было это?
Рада опустила глаза, ответила шепотом:
– Да… ты не презираешь меня за это?
– Я? Презираю? – Илья усмехнулся. – Я боготворю тебя, Рада…
Она нахмурилась, притянула его к себе, крепко обняла.
– А у тебя есть… штучка? – спросила она смущенно.
– Штучка?
– Ну да, резиновая…
– Аа… нет. Честно говоря, я не рассчитывал… на такой поворот событий…
Рада смущенно улыбнулась тому, что оказалась более развращенной, чем ее парень.
– У Славы наверняка есть! – заговорщицким тоном произнесла она. – Он как раз ушел гулять, давай стащим у него!
– Что?! – изумился Илья дерзости ее плана. – Ограбим твоего брата?
– Да-да, давай… – она стала подталкивать его к выходу из комнаты.
– Погоди, дай мне хоть штаны надеть!
Илья быстро оделся, но все еще с сомнением посмотрел на свою девушку.
– А что если кто-нибудь застукает меня? Я же сгорю от стыда на месте…
– Да все уже спят!
Она вытолкала его в коридор.
***
Илья воровато огляделся – вокруг и в самом деле было темно, даже из-под дверей не лился свет. Отчего-то эта фантастически прекрасная, ангелоподобная девушка толкает его на не самые благовидные поступки… но вспомнив вид ее обнаженной груди, Илья отбросил морально-нравственные соображения и поспешил в комнату друга. Там было не так много мест, где можно спрятать резиновые штучки… Первым делом Илья проверил ящики стола – один из них был заперт, но ключ нашелся в другом. Тут перед Ильей возникла новая этическая проблема: имел ли он право лезть туда, куда друг его не приглашал, ради удовлетворения своих низменных потребностей? Он все же решил, что нет. Открыл шкаф и пошарил на полках под одеждой. Ничего. Ну что ж, он честно попытался… Чести, правда, этот поступок ему не делает. Илья уже хотел убраться восвояси, как вдруг в гостиной вспыхнул свет. Черт! Теперь, как бы он ни выбирался, ему не удастся скрыть свое присутствие. Он решил спрятаться за дверью, а потом попробовать незаметно выскользнуть, но при его габаритах это была наивная надежда, и когда Слава вошел к себе, то он сразу включил свет и закрыл дверь, тут же лицом к лицу столкнувшись с соседом (только он не знал, что сосед перебрался жить еще поближе).
– Илюха! – воскликнул Слава. – Ты что тут делаешь?
– Я…
– К Радке, что ли пришел?
– Угу…
– А чего у меня прячешься?
– Да я… – Илья помялся, а потом выдохнул: – Я ограбить тебя хотел.
– На предмет..?
Илья нахмурился и прикусил губу. Слава вдруг в голос расхохотался:
– Мог бы мне позвонить и спросить… – он достал из верхнего ящичка ключик и открыл им нижний. – Если бы кто-нибудь год назад мне сказал, что я буду выдавать г…ны какому-то перцу, чтобы он тр…л мою сестру, я б этому пророку в морду плюнул! Но раз уж это ты, чувак… – с этими словами Слава вручил ленточку из трех резиновых штучек красному, как рак, Илье. – На, вот, держи. Ни в чем себе не отказывайте, – и он снова заржал.
Илья выскочил от него, как ошпаренный, думая, что вряд ли он теперь сможет изобразить страсть. Рада спала, как младенец, укрытая одеялом по шею. Илья с нежностью и умилением посмотрел на нее и хотел уйти домой через окно (еще не хватало встретить кого-нибудь из ее родителей, шатаясь по дому!), но подумал, что не сможет закрыть его с той стороны, и его любимая замерзнет. Он разделся до майки и трусов, забрался к ней под одеяло, обнял ее и быстро уснул.
Рада разбудила его посреди ночи настойчивыми поцелуями и поглаживаниями. Какое-то время он не мог прийти в себя и понять, что происходит, но потом нежные ручки девушки сделали свое дело, и по его телу медленно, но верно разлилось желание.
– У тебя получилось? – спросила она с надеждой, стаскивая с него майку. – Ты достал?
– Да…
Сама Рада была в одних трусиках, а скоро осталась и без них. У нее было очень худенькое тело, но у Ильи от вида ее торчащих коленок и ключиц все горело внутри, потому что это была его Рада, его прекрасная возлюбленная. Она помогла ему избавиться от нижнего белья, а потом они вместе разобрались с резиновой штучкой.
Все было совсем не так, как Илья себе представлял и как он уже испытывал это. Он все время торопился и суетился, а Рада останавливала его, и в конце концов он понял, чего она хочет от него – и это оказалось волшебно прекрасно. Он раньше думал, что постельные сцены в фильмах – это все выдумки, красивые сказки, призванные заманивать женщин в постель, а настоящая плотская любовь – быстрое, постыдное и унизительное для них действо. Таким был его прежний опыт, и девушки, с которыми он его получил, относились к такой доктрине как к чему-то само собой разумеющемуся и не скрывали облегчения, когда все заканчивалось.
Совсем иное происходило у них с Радой. Она заставляла его двигаться медленно, протяжно, сама постоянно шевелилась и гладила его, отчего по всему телу разливались те самые ощущения, которые раньше сосредотачивались только там. Потом Рада захотела попробовать сама, Илья лег на спину, расслабился, стал гладить девушку по спине, по бедрам, она дышала все громче и чаще, а потом начала даже постанывать, а потом у них обоих случилось ЭТО, причем почти одновременно. Какое-то время они оба лежали неподвижно, словно переосмысливая или, вернее, перечувствуя только что пережитый опыт. Потом Рада поцеловала Илью, потом стала гладить его грудь, живот и руки, распространяя по его телу восхитительные волны тепла и дрожи… а потом все случилось еще раз, и было так же прекрасно, как в первый, а может, и лучше…
На следующее утро они проспали все мыслимые и немыслимые сроки – хорошо, что это было воскресенье и Раде не нужно было в школу. Наверное, он безумец, раньше он вполне мог потерпеть до свадьбы, а теперь он пропал… То, что случилось между ними… он теперь не сможет без этого жить.
На этот раз Рада смогла уговорить его позавтракать вместе с ней у нее дома. Сегодня ни на одну ее просьбу он не смог бы ответить нет… Светлана Викторовна встретила их очень приветливо, когда Рада привела своего смущенного возлюбленного за руку на кухню. Их там ждал тыквенный пирог, чай и домашний мацони. Все это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой…
