Марина Эльденберт
Поющая для дракона
Только сейчас я поняла, что это значит.
Меня больше не было.
Была только она – прощающаяся с жизнью, и с тем, кого любила больше жизни.
– Года, что время сплавит… растянутся в мгновенья.
Люби и будь любимым… а я прошу прощенья…
За то, что в этом мире… тебя я оставляю,
За то, что так беспечно… сейчас тебя теряю.
Прощай, прощай, прощай…
Слезы были не моими, но они были настоящими. И справиться с ними я не могла, да и не хотела. Позволяла течь по лицу, сквозь сердце, отпуская всю боль и весь страх.
– Однажды ты посмотришь… в безоблачное небо…
Я знаю, ты не веришь сейчас в такую небыль.
Но я вернусь, любимый, дождями и цветами,
Коснусь дыханьем ветра, поглажу лепестками.
Встречай, встречай, встречай…
Меня!
Фейерверк. Огненный взрыв – внутри.
Я не сразу поняла, что закончила: в груди разливалось тепло, по венам струилось жидкое пламя, согревающее, дарящее небывалую свободу и легкость. Тишина в зале стояла такая, что можно было дыхание услышать. И я услышала не только дыхание, даже чей-то всхлип, который прозвучал как выстрел. Взгляды, взгляды, взгляды – со всех сторон – потрясенные, расширившиеся словно в неверии глаза. Поклонилась, и следом за мной поклонился Дрэйк. Огненная вспышка под сердцем дернула так, что я потеряла выдох, от взгляда Аррингсхана снова стало по-человечески больно. Точнее, нечеловечески, словно что-то плавилось в груди. А вот глаза Халлорана напоминали огненные провалы, да что там – погребальные костры. Он смотрел на меня, испепеляя до косточки: яростно, жестко, зло. И тут я вспомнила, что мне пора бежать.
Глава 12
В ушах гремели овации иртханов. Их сила взлетала под своды ресторанной залы, набирая мощь, и что-то во мне стремилось ей навстречу. Солнце в груди разгоралось, словно я сама им стала. А перед глазами стояло лицо Халлорана, который медленно поднимался из-за столика. Правда, к нему тут же подплыла Ирргалия – своей бесконечно царственной походкой. Положила руку на плечо и с милым видом что-то проворковала, это меня и спасло.
Мы с Дрэйком действовали по намеченному заранее плану: мне нужно в дамскую комнату после выступления, пианист вызывается меня проводить. Поскольку гардеробная находилась в другой стороне, идти за пальто было бы слишком рискованно. Тем более что я до сих пор слышала, как внутри тикают часики приближения Халлорана: сейчас он разберется с драгоценной матушкиной гостьей и займется мной. А я пока к этому не готова. Не готова сейчас смотреть ему в глаза и молчать, потому что сказать хочется ой как много!
– Ты как? – спросил пианист, когда мы спешили по знакомому уже коридору в сторону дальних уборных. Расстегнул и набросил на мои плечи фрак: – Держи вот.
Стянула полы фрака, как если бы он собирался с меня сползти. Голова стала тяжелой и кружилась, словно я отмечала вместе с остальными, перед глазами мелькали разноцветные мошки, а в груди по-прежнему пекло. Бессознательно потерла ее горячей ладонью.
– Не передумаешь?
Покачала головой.
– Меня чуть ровным слоем не раскатало, когда ты пела, – признался Дрэйк.
Меня раскатало. Ничего, сейчас домой приеду, свернусь обратно.
– Пальто заберешь?
– Угу.
Он стиснул мои ладони, а потом неожиданно поднес к губам и поцеловал. Сразу обе. Подрагивающие полыхающие пальцы еле-еле ощутили тепло дружеского рукопожатия.
– Это было… ух.
Ух будет, если меня Халлоран перехватит.
А мне домой надо, Марра кормить.
Мы без приключений проскочили те самые туалетные комнаты, свернули к холлу с лифтами, когда за спиной раздался голос молодого сотрудника службы безопасности:
– Эсса Ладэ! Местр Халлоран…
– Удачи, Бри, – Дрэйк перекрыл дорогу направляющемуся в нашу сторону охраннику и загородил меня своей широкой спиной. – Приятель…
Я припустила к лифтам, чувствуя себя свободной и немного пьяной. Сердце от бега колотилось как сумасшедшее. Дурацкие туфли! На ходу подтянула подол, чтобы случаем не наступить. Все дальше от ресторана и льющейся из-за стен негромкой музыки. Ткнула пальцем в панель вызова. Быстрее, быстрее, быстрее же! Ну? Легкий щелчок и окрик из-за спины слились воедино:
– Эсса Ладэ! Стойте!
Ай! Я влетела как мячик в лунку, нажала кнопку центрального уровня, и лифт устремился вниз. Первые несколько этажей за стеклом была глухая стена, а потом неожиданно преграда исчезла. Я смотрела в ночную темень, не веря глазам: они включили «дракона»! На смотровой площадке застыли крохотные фигурки, огненный водопад срывался с раскрытой пасти в смоляные воды Гельеры, пена и брызги поднимались ввысь, окутанные клубящимся паром. Неожиданно дракон «поплыл» смазанным и нечетким кадром, как если бы кто-то провел карандашом-растушевкой по планшету, а затем наоборот обрел потрясающую четкость. Я видела каждую капельку воды, восхищенные лица гостей, могла даже различить, кто и во что одет.
Легкий щелчок – и двери лифта разошлись, выпуская меня в холл.
Указатели привели к парковке, на которой уже дожидался флайс: водитель, вскинув голову, смотрел на ожившую в ночи яростную красоту. В лицо ударил холодный ветер, перехватил дыхание. Шум от водопада стоял такой, что на миг заложило уши. Глубоко вдохнула и побежала по дорожке, стараясь не смотреть наверх. Слишком велико было искушение замереть под горящими драконьими глазами, словно через них на меня смотрел Халлоран. Поэтому в приоткрытую дверь флайса запрыгнула быстро. Водитель, заметив такой маневр, лихо завернул кепку назад, последовал моему примеру и запустил двигатель.
– С ума сойти, да? – кивнул в сторону водопада.
– Сойти, – подтвердила я. – Только пожалуйста, быстрее.
– Пожалуйста! – Дверь мягко поехала вниз. – Возвращаться будем?
– Нет.
Мы тронулись очень вовремя: по дорожке бежал охранник и что-то кричал. Разумеется, слышно ничего не было, а водитель ничего не заметил. Парковочный талон, турникет – и вот мы уже влились в неплотный транспортный поток, все дальше от иртханов, все дальше от Халлорана. Чем меньше становился «Драконий шип» в зеркале заднего вида, тем быстрее меня отпускало. В сумочке надрывался телефон: даже не глядя, могла сказать, кто звонит.
Но сумочку зачем-то открыла.
Мой несчастный годовалый мобильник трясся так, словно упал на провода. На дисплее светилось имя «Местр Халлоран Драконище-не-драное». Осторожно, чтобы случайно не нажать ничего ненужного – как это со мной уже случалось, забралась в контакты и добавила телефон в черный список. Мелодия тут же оборвалась.
Вот тебе, вот тебе, вот тебе!
С трудом удержалась, чтобы не показать язык дисплею: водитель и так уже смотрел на меня как-то странно. Только сейчас поняла, что даже не умылась, и в мягком освещении салона выглядела… ну, по меньшей мере, обиженной женщиной. Очень сильно обиженной женщиной – косметика не потекла благодаря качеству, а вот глаза все равно были красные. И еще самую капельку пьяные, потому что сфокусировать взгляд ну никак не получалось. А главное, не объяснишь ведь, что просто арию пела. Поэтому с независимым видом уставилась в окно.
– С другом поругались? – участливо спросил водитель.
– Что? – вскинула брови. – Нет!
Халлоран мне не друг. Он мне никто.
Никто! Так, драконище драное, про которое я завтра утром даже не вспомню.
Да и не ругалась я с ним.
Телефон вновь разразился симфонией ярости, глянула на незнакомый номер, в сердцах выключила и швырнула обратно в сумку. Так я тебе и ответила, вот прям счас! А то я не знаю, что у вас, ваше иртхамство, сто десять номеров на все случаи жизни.
Домашний адрес высвечивался на панели навигатора, в городе транспортный поток стал плотнее, и мы «зависли». Несмотря на позднее время, вечер перед выходными довольно-таки загруженный. После рабочей недели все спешат в центр: кто в клубы, кто в кино, кто просто погулять по мостам или посмотреть лазерное шоу в парке, которое проходит в любое время года. Мелькнула было мысль заехать в «Гранд Арену» – пятиэтажный супермаркет элитного алкоголя, но потом я от нее отказалась. Во-первых, я и алкоголь – несовместимы, а во-вторых, меня и так хорошо накрыло. Ладно хоть Эвель еще на завтра выходной предоставила, есть время немного прийти в себя.
Через час я уже была дома, с совсем дурной головой и самыми яростными намерениями с завтрашнего утра начать новую жизнь под лозунгом «никаких иртханов». Первым делом сбросила жуткие туфли, от которых уже болели стопы. Виар нарезал круги у моих ног, пару раз смачно протоптался по платью, но я не стала его отгонять. Вряд ли этот наряд мне еще пригодится, а если даже так – куплю новый. Этот ни за что больше не надену. Никогда.
Под приветственное верещание Марра шагнула в гостиную:
– Ну ладно, ладно! Сейчас переведу дух и пойдем гулять. А пока ужин.
Еды виару положила от души, присела на стул и подперла подбородок рукой. Профиль Шайны на миг придвинулся ближе, потом вернулся на место. Определенно, кому-то пора спать. И не думать о том, что произошло. О том, что Халлоран… Не думать, я сказала!
Не сразу поняла, что не слышу привычного хрумканья: оказалось, Марр даже не притронулся к еде. Заглядывал мне в глаза, осторожно положив лапы на соседний стул, тянулся мордой к руке.
– Не хочешь есть?
Это что-то новенькое.
– Тогда идем.
Цок-цок-цок.
За мной следовали неотступно. А еще все время поводили носом, как если бы я притащила с собой кого-то незнакомого и спрятала в шкафу. Представив, что нужно идти переодеваться, мысленно застонала: это же сколько всего нужно сделать! Одно снять, другое надеть… Свитер, джинсы, куртка, потом еще на улицу тащиться… Нет в жизни покоя!
Виар снова потерся о мое платье и преданно заглянул в глаза.
Сознание куда-то ускользало, комната вместе с Марром раздвоились перед глазами, а потом снова стали более четкими. Теперь он тыкался в ладонь своим обжигающим шершавым носом.
– Ты чего, чудовище? Меня и не было-то несколько часов. Неужели успел соскучиться?
– Очень.
Бархатно-рычащий голос почему-то донесся со стороны прихожей.
Стоп… Что?
Позорно завизжала и запустила в Халлорана подушкой, которая стала причиной катастрофы с платьем. Подушечку, он, разумеется, легко перехватил на лету и отбросил на диван. Сейчас глаза его полыхали алым с такой силой, словно в иртхамской голове развели костерок.
– Ты… вы… ты… – голос отказывался мне подчиняться, так же, как и нестройно-дрожащие шеренги мыслей, рассыпающиеся как ворота под тараном. Я сделала несколько осторожных шажочков назад. – Ты вообще откуда тут взялся?
– Преимущества верхних магистралей, – иртхан продолжал наступать, а я вцепилась в ошейник Марра и подло спряталась за него. Виар сдвинул уши: настороженный, напряженный, и прижался ко мне, потому что прятаться за хрупкую женщину не позволяла мужская совесть. Кажется, даже рыкнул. Негромко. – И опрометчиво незапертая вами дверь, эсса Ладэ.
– У меня виар без кристалла, – предупредила я.
– Неужели?
– Марр!
– Сидеть.
Не уверена, что это было сказано мне, но сесть захотелось разом. Вместо этого на пятую точку плюхнулся Марр, а я в энный раз за сегодняшний вечер подхватила свой идиотский роскошный подол и понеслась к лестнице прыжками, которыми могли позавидовать спортсмены на Соурских играх. Половину ступенек я пролетела, словно за спиной выросли крылья, а потом меня обхватили за плечи и рывком дернули назад. Тут бы на самом деле полетала, если бы не оказалась прижатой к Халлорану так плотно, что его сердце стучало мне в спину.
Рванулась, вцепилась ногтями в руки иртхана, но руки почему-то отказывались подчиняться, поэтому лишь слабо царапнула кожу. Глухое рычание вибрацией ударило в уши и потекло по телу. Содрогнулась от странного необъяснимого чувства: мир вспыхнул перед глазами, словно кто-то решил сфотографировать нас в упор. Разве что вспышка была ослепительно-алой, как янтарь под языками пламени. А потом перед глазами все потемнело. Ноги стали ватными, и я поняла, что падаю.
Прямо в его объятия.
– Леона! Леона, говори со мной.
Голос Халлорана ввинтился в сознание, как раскаленный болт. Не сразу поняла, что моя голова лежит у него на плече, а сама я – у него на руках. Странное чувство, словно я наглоталась огня. Словно каждое веко весит тонну, а еще под ними плещется пламя. Такое же полыхало в груди, в животе, в каждой частице меня. Как я выгляжу? Наверное, как живой факел.
– Что… что вы со мной сделали? – голос был еле слышным, а губы только чудом не дымились.
– Ничего.
– То есть я… вот так… и должна гореть?
– Кое-кому, – голосом его спокойно можно было резать сталь, – не стоило своевольничать. Вы спровоцировали всплеск силы. Очень мощный.
Мысли отказывались следовать за логикой, а логика вообще отказывалась работать. Все дело в моем выступлении. Кажется, там было слишком много иртханов. У меня переиртханоз.
Я хихикнула.
– Что смешного? – жестко спросил Халлоран.
– Ненавижу вас.
– Это настолько весело?
– О-о-чень!
Меня и правда разбирал смех, но в полный голос смеяться я опасалась. Сейчас ка-ак дохну огнем! И спалю себе квартиру.
– Куда вы меня несете?
– В твою спальню. Которая?
Пришлось все-таки открыть глаза, и ткнуть пальцем в сторону двери.
А потом я посмотрела на него – и о-ой… сделала это зря. Вблизи, сквозь раскаленные линзы он был нечеловечески красив: черты лица стали резче, словно звериная сущность рвалась наружу, зрачки вытянулись, разделив радужку на две половины. Но больше всего мне сейчас хотелось прижаться губами к его губам, разделяя эту силу, впитывая ее и позволяя окончательно меня испепелить. Так может, стоит поддаться искушению – перед тем, как всплеск магии иртханов высушит меня до состояния мумии?
Когда обнаженных плеч и спины коснулась прохладная ткань, я всхлипнула и выгнулась. Попыталась подняться, но меня тут же вернули обратно.
– Не шевелись. Мне и так невыносимо хочется преподать тебе урок хороших манер.
Он рванул галстук и отбросил его в сторону. За галстуком последовали пиджак и рубашка, я же с любопытством уставилась на его грудь. Широкую, мощную, с правой стороны расчерченную символикой непонятных узоров. На подтянутый живот и дорожку волос, уходящую под линию брюк.
– Ремнем? – поинтересовалась я. – Вот так, шлеп-шлеп?
Чтобы продемонстрировать процесс, пришлось встать на четвереньки и повернуться к нему попой. Правда, рукой я промахнулась.
– Если ты сейчас не замолчишь…
Перед глазами летали взбесившиеся виарчики, но я уже не могла остановиться. Пока не выскажу ему все, не успокоюсь!
– Не замолчу! – с вызовом сообщила я, осторожно усаживаясь, чтобы не кувыркнуться через голову или не завалиться на бок. – Вы безмерзавный принцип! Вы притащили меня на праздник, чтобы испортить матери настроение. Чтобы отомстить за Игралию… Игра… ллию… Ирргалию!
Взгляд его похолодел так, что начальнику службы безопасности и не снилось. Снега Ферверна перед этим взглядом осыпались бы в ближайшую пещерку, легли укромным сугробом и задрожали.
– Ты видела моего брата первый раз в жизни. И решила, что ему гораздо приятнее доверять, чем мне?
Вообще-то второй. Но это к делу не относится.
– С чего вы…
– В перерыве между выступлениями ты встречалась с Гердехаром Аррингсханом и с моим братом. Сомневаюсь, что эту информацию сообщил председатель Совета.
– О… Доложили уже!
– А ты сомневалась?
– Ни на минуточку! Вы так любите знать все и обо всех… Подозреваю, что когда я переодеваюсь в гримерной, вы уже знаете во что!
– Вы переоцениваете мои возможности, эсса Ладэ.
– Боюсь, я их недооцениваю. В частности, в том, что касается писи… психо… логических игр.
– Я не использую женщин, – жестко произнес он. – И не прикрываюсь ими. Тем более чтобы ударить другую женщину.
– Не используете? – хмыкнула я. – Как насчет Эвель Обри, которой предстояло меня уволить из-за вашего недовольства?
– Я сказал, что тебе недостает такта.
– Ага! – я вскинула руку, из-за чего меня слегка повело в сторону. – И это после того, как сами приставали ко мне, и чуть не…
– Ты нахамила и получила отпор. А теперь замолчи, или я в самом деле возьмусь за ремень.
Ремень, к слову, валялся на кровати, поэтому я на всякий случай отползла подальше. Иртхан с невозмутимым видом стянул брюки и шагнул ко мне. Так быстро, что даже пикнуть не успела.
Вжик.
Это сделала молния, меня вытащили из платья как полуфабрикат из оболочки, оставив в одном белье. По коже тут же побежал холод, каждое прикосновение – ткани или его обжигающих пальцев, отзывалось болью. Зашипела, пытаясь вырваться, убежать, отползти, только чтобы прекратить эту пытку.
– Замри, – приказ Халлорана вломился в разум, сковывая по рукам и ногам, заставляя повиснуть в его объятиях безвольной куклой.
– Ненавижу вас!
Перед глазами все по-прежнему плыло, теперь еще и шум в ушах добавился.
– На здоровье.
У-у-у, непробиваемый! Небоскреб чешуйчатый! Зла не хватает!
Он подтянул меня к себе, телом к телу. Оплетая руками, ногами, становясь моим продолжением. Или началом? Вот только если я была горячей, то он просто раскаленным. Не заорала лишь потому, что дыхание перехватило. А в следующий миг жар схлынул: убийственным потоком, как выброс из термоядерного реактора. Меня выгнуло дугой, из груди вырвался стон, а потом в легкие ворвался воздух. Такой легкий, прохладный, такой освежающий… Небо! Никогда не думала, что это так приятно – дышать самым обычным воздухом, не напоминающим расплавленный металл. Сердце шмякалось о ребра рывками, о болезненно-воспаленной коже напоминала только легкая чувствительность: Халлоран все еще меня обнимал. По телу пробегали волны мелкой дрожи, а во рту стало солоно от крови. Кажется, прокусила губу.
Меня осторожно развернули к себе, вгляделись в лицо. А после откинули край одеяла и осторожно в него упаковали.
– Вы что делаете?
– Укладываю спать женщину, которая заслужила отменную трепку.
– Может, еще и колыбельную споете?
– Не искушай.
– Да что вы ко мне прицепились?!
Ответа, разумеется, не последовало. Узоры на его груди горели огненно-красным, а вертикальные зрачки раскрылись почти во всю радужку. Так близко смотреть ему в глаза было странно, странно чувствовать его дыхание на груди. На шее. Представлять, как жесткие губы касаются кожи, а под ними распускаются огненные цветы. Словно прочитав мои мысли, Халлоран коснулся пальцами моего рта, и тело пронзила вспышка, похожая на рождение сверхновой.
– Ты придешь ко мне сама, и я тебя больше не отпущу. Запомни это, Леона.
Хотела сказать, что ждать придется долго. Но комната уже расплывалась перед глазами, и я провалилась в сон.
В меня что-то тыкали. Точнее, чем-то тыкали прямо в бок. Я открыла глаза и увидела склонившуюся надо мной сестру с неизменным леденцом, торчащим изо рта.
– Наконец-то, – сказала Танни, выпрямляясь. – Я уж думала, померла.
Марр сидел рядом и поводил ушами. Шерсть на голове раскрылась цветочком, кончик хвоста едва подрагивал от счастья. Виар выразил свою радость просто и незатейливо, лизнув шершавым языком выглядывающую из-под одеяла коленку.
– И тебе доброго утра.
– Утра? – сестрица фыркнула. – Хорошо погуляла!
И тут я поняла, что комнату заливает неяркий свет, а за окнами уже начало… темнеть?
Во всем теле ощущалась небывалая легкость. Меня словно накачали гелием, как шарик, а вместо ниточек были мои ноги, запутавшиеся в складках одеяла. Вместе с осознанием времени накатили воспоминания о случившемся. Я не покраснела до цвета чешуек Марра только потому, что рядом по-прежнему была Танни.
Вчера. В этой самой постели. Я и Халлоран. Полуголые. Телом к телу.
Жар, бегущий по коже, сбивающееся дыхание, еще не близость, нет, но уже и не просто объятия. Вспышка, падение и подъем: остро, горячо, по нарастающей. Гораздо более сильное, чем самое бесстыдное слияние, хотя между нами ничего не было.
И что это вообще было?
Помимо того, что мне не дали сгореть от силы иртханов.
– Как дела у Имери? – спросила, чтобы немного сменить направление мыслей.
– У Имери отлично, – нисколько не стесняясь того, что она в уличных ботинках, сестра забралась на кровать, подогнув под себя ногу. Из-под короткой малиновой юбки выглядывали полосатые гетры в ядовито-сиреневую полоску, от которой рябило в глазах. – У тебя, как я погляжу, тоже.
– Ну… – Я все-таки села, провела руками по волосам и тут же об этом пожалела.
Для начала одеяло поехало вниз, пришлось его прижимать локтями. Потому что бюстгальтера под вчерашнее платье не полагалось. А потом еще и пальцы запутались в покрытых лаком волнах, которые лежали так, как их положили с поправкой на как им хочется. С кровати я видела в зеркале только половину себя, но того, что видела, мне хватило. Стойкий супермакияж все-таки дал течь, прическа была в этаком художественном беспорядке – там волнушка, тут антенна. Для прямой связи со спутником.
– Неплохо.
– Угу, – Танни отправила леденец в рот, несколько раз смачно причмокнула и продолжила: – Твое «неплохо» снова ароматизировало гостиную так, что пришлось все окна открывать. Вэйлар, значит?
А?..
Понимая, что мне срочно нужно в гостиную, заглянула под одеяло. Трусики оказались на мне, а вот чулки экзотичненько так висели на стуле. Один цеплялся ажурной резинкой за выступающий вензель на спинке, второй спускался с сиденья, поверх струящегося платья. Из-под которого выглядывал… нахлест ремня: прямо хоть сейчас всю эту картину на фотосессию. На пару минут лишившись дара речи, я мысленно прокручивала в голове непечатные выражения, адресованные конкретному дракону. Эродекоратор, чтоб его! Чувствуя, что еще немного, и взорвусь от переполнявших меня эмоций, столкнула с кровати сначала одну зазевавшуюся нахалку, потом другого.
– Мне нужно переодеться.
– Угу, – хмыкнула сестра и схватила Марра за ошейник. – Пойдем, пародия на дракона. Леоне нужно прийти в себя после бурной ночки.
Памятуя о случае с диванной подушкой, поймала руку на подлете. Мне мои подушки нужны в целости и сохранности.
В ванной нашелся халат, в него я и завернулась.
После чего все-таки спустилась в гостиную и обнаружила там роскошные букеты, которые еле-еле уместились в вазах. Чтобы не завалились, Танни подтащила одну к стене, а другую водрузила на окно. Темно-синие с белыми прожилками гедарины – безумно редкий ночной сорт: их высокие чашечки с крупными сомкнутыми лепестками раскроются чуть позже, и солнечные аррензии. Не такие, как подарок Халлорана – огонь и страсть, нежные и теплые.
В аррензиях обнаружилась карточка Рингисхарра с подписью:
«Солнечной женщине, с которой мы познакомились удивительным образом.
На выходных я буду в Мэйстоне, и очень надеюсь увидеть вас вновь».
Гедарины оказались без карточки, но в них был вложен диск записи оперы «Артомелла». Не веря своим глазам, уставилась на год выхода. Последнее выступление Шайны в Зингсприде, безумно дорогущее коллекционное издание!
Аррингсхан.
Погладила бахрому лепестков: тончайшие прожилки пронизывали темную до черноты синеву бархат, как россыпи блекнущих звездных искр ночное небо. Аромат у них был не такой сильный, как у аррензий. Тонкий, свежий и пронзительный, как прохлада воды, с горчинкой и легкой сладостью. Интересно, Шайне он их тоже дарил? Запоздало мелькнуло сожаление о том, что я даже не сказала ему о своей любви к ней. По сути, нас объединяло гораздо большее, чем одна короткая встреча и быстрый разговор в закрытой нише ресторана.
Вспомнила, что у меня осталась его карточка.
Надо написать ему и поблагодарить. Когда получится выразить словами то, что я сейчас чувствую.
Подхватила сумку и пошла наверх.
– Есть будешь? – донеслось с кухни.
– Да. Через полчаса.
Сначала приму душ и немного приведу себя в порядок.
Марр вылетел в гостиную, покрутился возле моих ног и снова убежал на кухню, где Танни сооружала что-то наподобие Лаувайс, только из хрустящего хлеба, ветчины, зелени и прочего. Виар надеялся, что ему что-то переупадет, а судя по высоте сооружения, переупасть оно могло в любой момент. Например, если ненароком задеть лапой тарелку.
Ладно, пусть сами разбираются. Мне бы с собой разобраться.
– Так что там с Вэйларом? – донеслось мне в спину.
– Местр Рингисхарр вчера был среди приглашенных.
– И только-то? – голос Танни мигом поскучнел.
– Я купаться!
Окончательно просыпалась в душе, пытаясь собрать мысли в кучу и понять, что я вообще чувствую по поводу случившегося. Иртханы остались в прошлом, но не хотели там оставаться. Рингисхарр попросил о встрече, Аррингсхана я при всем желании не забуду, а Халлоран… Стоило подумать о нем, как внутри меня поднималась волна будоражащего тепла. Кровь быстрее бежала по венам, воспоминания о слиянии полуобнаженных тел – откровенных и в то же время таких далеких сейчас, заставляли кусать губы, подставляя лицо упругим струям воды в тщетной попытке прийти в себя. Не приходилось: соски напряглись, и я невольно накрыла руками грудь.
Перед глазами полыхал его взгляд – огненно-властный, затягивающий. Слова все еще звучали в ушах: «Ты придешь ко мне сама, и я тебя больше не отпущу».
Голос, от которого внутри все переворачивается, сходит с ума, противится и одновременно стремится навстречу, словно часть меня рвалась к иртхану помимо моей воли, вопреки всему. Срастись, стать единым целым, подчиниться, соблазнять, провоцировать, сделать своим… Замерла, вглядываясь в отражение: плывущий взгляд, приоткрытые губы и высоко вздымающаяся грудь. Да от меня же желанием фонит, как от телевизионной вышки электромагнитными волнами! На весь Мэйстон, если не на всю Аронгару. А это его даже рядом нет.
Одно движение руки – и я с визгом выскочила из-под ледяных струй на коврик. Завернулась в полотенце и понеслась в комнату, растираться и сушить волосы. Встряска холодным душем помогла избавиться от непрошеных мыслей и возбуждения, только проблемы в целом она не решала.
Хочу я того или нет, Халлоран стал моим персональным наваждением.
Избавиться от которого можно, только ему поддавшись.
– Те цветочки тоже были от Вэйлара? – не унималась Танни.
Я ожесточенно шлепнула последний панкейк на блюдо. Ароматная горка возвышалась над стойкой и пахла так, что рот сам по себе наполнялся слюной. В такие минуты я как никогда понимаю Марра. Больше чем есть, сейчас мне хотелось только в красочных выражениях высказать кое-кому, что в гости к нему я не собираюсь, поэтому ремень останется у меня как трофей. Вот зачем я полезла в телефон после душа? Сообщение с «неизвестного» номера – только адрес – говорящий гораздо больше, чем приглашение в тысячу слов или один короткий приказ.
Похоже, Халлоран всерьез решил, что я к нему побегу после случившегося.
Да, он меня спас. Но он же меня во все это и втянул! Так что рыцарь из него, как из Марра диетолог.
– Нет.
– Тогда от кого?
Метнула на сестрицу свирепый взгляд, но та уже умудрилась стянуть два блинчика, один щедро полила камартовым фларом, другой отправила в полет, как тарелку на пляже. Марр взмыл в воздух: поймать поймал, но сбил хвостом стоявший над посудомоечной машиной бокал, который шмякнулся о плитку и разлетелся осколками.
– Упс.
– Вот тебе и упс. Ты знаешь, где пылесос.
Виар выглядел немного виноватым, но счастливым. Жевал на лету, и продолжал порхать под потолком, чудом не цепляя плафон то крыльями, то головой. А вот Танни даже виноватой себя не чувствовала.
– Я же просила сразу убирать посуду.
– Ну да-ну да, – сестра нехотя сползла со стула и отправилась в кладовку.
Собственно, там хранился домашний инвентарь и всякие чистяще-моющие средства, которыми Мэлз заправляла технику для уборки.
– А ну вниз, – строго скомандовала я нахалу. – Знаешь же, что по квартире не летаем.
Виар наградил меня обиженным взглядом и спикировал на пол. Обернулся хвостом и для более достоверной обиды повернулся спиной. Шерсть на голове прижалась плотно, но я особо не переживала. В нашем доме есть один хороший актер, у которого уроки мастерства можно и нужно брать. Устроившись на стуле, я смотрела на отражение виара в оконных стеклах: там снова повалил снег. Густой, с огромными разлапистыми снежинками, которые липли к стеклу. Прохладный воздух врывался в приоткрытую створку, забирался под свободную майку и холодил кожу. Полная противоположность тому, что со мной творилось вчера.
Сама виновата: не стоило так выкладываться перед иртханами. Ведь первую часть выступления я пережила спокойно, хотя тоже чувствовала отголоски силы. Огонь в меня хлынул именно во время исполнения арии Артомеллы, когда я раскрылась на полную.
Шмяк!
Марру надоело изображать обиду, и он попытался поймать влетевшую в комнату снежинку лапой. Зажужжал пылесос: оставляя за собой едва заметный блестящий след, стремительно втягивал оставшиеся осколки. Крупные Танни уже собрала и отправила в мусоропереработчик. После чего взобралась на соседний стул и взяла очередной блинчик. Я последовала ее примеру: в нашей семье пастью клацать нельзя – тут же останешься без ужина, который сам себе приготовил.
– Кто фам еще был? На пфазднике? – сестрица не смущалась жевать и говорить.
– Много иртханов.
– Ну это я уже поняла. Круто было? Что было в меню?
– Я туда не есть ходила, знаешь ли.
– Ну все-таки?
– Блюда молекулярной кухни.
– А.
Танни мигом теряла интерес к тому, что не знала, не понимала или не хотела понимать.
– А танцы были? Ты им пела медляки?
Этого еще не хватало! Представив, что пою и созерцаю танец Халлорана с будущей женой, чуть не подавилась панкейком. Закашлялась и потянулась за салфеткой.
– Чей ремень валялся у тебя в комнате?
– Ничей.
– Ничей ремень? – сестрица ехидно улыбнулась. – Кру-у-то. Может, скоро у нас в доме появится ничей владелец ремня?
Я показала кулак, в ответ Танни показала язык.
Пылесос уехал в комнату, за ним с урчанием погнался виар.
Проследила за змейкой хвоста и улыбнулась. Почувствовал ведь, что со мной сотворила магия иртханов. Ходил по пятам, даже есть отказывался.
Ручное мое чудовище.
Хороший мой.
– Лучше расскажи, чем вы у Имери занимались.
Простейший повод отделаться от расспросов – перевести тему на нее. Танни терпеть не может, когда я лезу в ее жизнь. Вот и сейчас передернула плечами и потянулась за бутылочкой флара, выдавливая на панкейк какой-то замысловатый тянущийся узор. У меня же перед глазами вспыхнули горящие на груди Халлорана символы и вертикальный зрачок во всю радужку, черные пропасти во всепоглощающем пламени.
Виары и ларрки!
Почему я не могу перестать о нем думать? Почему меня так к нему тянет, словно я проглотила самонаводящийся на магию иртханов магнит?
Вот только самонаводится он исключительно на Рэйнара Халлорана.
Ой, нет.
Что за бред в голову лезет.
– Танни?
– Ну… мы посидели немного. Поболтали. Киношку посмотрели, музыку послушали. И легли спать.
– Только и всего?
– Ну да.
Танни принялась разводить узоры, и я поняла, что большего мне не скажут. Ну да и ладно, я сама недалеко от нее ушла. Должна же у подростка, в конце концов, быть личная жизнь. Тем более что свою я с ней обсуждать пока не готова. Другое дело – Лэм, но Лэм отдельно от Дрэйка застать очень сложно. Хотя я и так представляю, что она скажет: бежать сломя голову, и будет права. Зато я теперь могу говорить со всей уверенностью, что Аррингсхан любил свою жену.
