Мария Свешникова
Жить без тебя
Удивительно, мы не вместе уже без малого дюжину лет, а его нынешняя жена (которую я ни разу воочию не видела) ежедневно мониторила мои социальные сети. Может, он стал коварным манипулятором, и она изучает ту, которая его таким сделала, и планирует сатисфакцию, может, ревнует, как к чему-то первому и большому, а может, просто прочла пару моих книг и ей нестерпимо скучно сидеть дома. Иногда мне кажется, что, разведясь с ним, я разгневала богов на Олимпе и они навели на меня морок, а бедные мойры 5 заново засели за нити моей судьбы, чертыхаясь: «Опять переплетать и завязывать в узел».
Так что неудивительно, что после первого развода мой компас сбился: я спала с теми за кого нужно было выходить замуж, и выходила замуж за тех, с кем надо было просто спать. И встречалась с теми, кого надо было обходить стороной, и обходила стороной… ну вы поняли. Попадая в капканы человеческой подлости, в сети людей с нарциссическим расстройством личности, как сейчас модно говорить, или просто натыкаясь на токсичных персонажей, я всегда была уверена – это просто исключение из правил. Позже в мою голову начала закрадываться крамольная мысль: а может, мне просто тогда повезло? А я, дура, не ценила?
Самое большое наказание для человека – думать, что вот там лежало твое счастье, а ты отдал, оставил бесхозным, сдал в бюро находок, не разглядел. И даже на аукцион не выставил.
Август оказался щедр на дожди, и одним пасмурным насупленным вечером я села на ковре и на листе бумаги прожила нашу дальнейшую жизнь, не прими тогда решение в аляповатом люксе лучшей воронежской гостиницы, куда нас занесло мрачным ноябрем в командировку, что хочу идти дальше чувствовать, познавать и ошибаться. Попросила – и меньше через год необъятная вселенная отправила мне астероид в виде МКС. И вот сейчас мне нужно сжечь этот лист А4 с альтернативной жизнью, снова закопать нашу лошадь.
На этом листе я дважды рожала, открывала салоны красоты и ателье, трижды летала на Мальдивы, состояла в родительском чате, водила в Третьяковку детей, которые просили повесить пейзажи Шишкина над камином. На моменте, где я впервые отправляю сына в спортивный лагерь, вдруг пришло осознание: даже в той альтернативной локации, возможно более комфортной, я точно так же сидела бы на полу с листом бумаги и проживала бы ту жизнь, которую прожила. Но смогла бы я сжечь свою сегодняшнюю жизнь или продала бы душу дьяволу? Пристрелить в себе свободного породистого рысака, что скачет аллюром по жизни?
Наверное, ковер в альтернативной реальности меньше колол пятую точку, но там не было бы пространства, чтобы все же набраться смелости выбрать свои мечты и свои ошибки. Нет никакой абстрактной точки обзора, откуда бы мы не видели ситуации в прошлом, которые могли бы переиграть и куда подумывали вернуться. Это и есть свобода выбора, данная Богом человеку. Иначе квест оказался бы бессмысленным, а все судьбы – похожими одна на другую. И если чуть возвыситься над бренным, можно осознать, что сожаление и «если бы» не такая уж и непосильная плата за то, чтобы исследовать мир и познавать самого себя.
И, вы знаете, мне от одного знания, что такие мужчины, как мой первый муж, существуют, живется сильно светлее. И мелодрамы я не переключаю со словами «розовые сопли, которых в жизни не бывает», потому что знаю – бывают. Просто они… скажем так, на любителя или для женщины со здоровой самооценкой. А у меня с этим, как вы понимаете, большие проблемы. Или надо просто уже как-то разрешить историю с МКС, чтобы в очередной раз не столкнуться и не зайти на двенадцатый круг?
Давайте теперь обо мне
И о том, что я представляю собой, если смыть тональный крем и посмотреть на себя без прикрас, своего рода SWOT-анализ. Мы склонны проверять таким способом идеи и бизнес-проекты, но никогда не смотрим под его призмой на самих себя. Как на домотканое одеяло личности, собравшее в себе материал чужих мнений и характеров. Какой лоскут из меня, а какой из покупной ткани? Я расчертила лист бумаги на четыре части: сильные стороны, слабые стороны, возможности и угрозы, чтобы оценить саму себя как проект. Главный проект в своей жизни. И если уж на полгода застряла в подводной лодке с задраенными люками, неплохо было бы разобраться, кто я вообще такая.
Мы склонны оценивать себя по тому, как отражаемся в других людях, по социальным поглаживаниям и лайкам, по похвале близких и критике далеких. Из каждого утюга доносятся лозунги и призывы «прими да возлюби самого себя». Но как можно любить мираж, того, кого ты толком не знаешь? Мне кажется, наличие «бывших» и «возможных» на периферии взгляда говорит именно о нелюбви и незнании себя. «Возможные» – такие же миражи, скроенные из наших додумывай, мечтаний и опасений. Но не по такому ли принципу мы смотрим на самих себя? Если мы скорее верим обратной связи от окружающего мира, чем собственному нутру, то мы сами для себя становимся лишь возможными и бывшими. Но как стать настоящей без фильтров и оправданий?
Я пошла по привычной бизнес-стратегии и расчертила лист.
В сильных сторонах так и хочется вставить копипастом строчки из резюме: стрессоустойчивость, инициативность, ответственность, пунктуальность. Качества. Но качества определяются результатом действий. Например, о себе я могу сказать, что производительна. Однажды я за неделю написала сценарий полнометражного фильма, с которым мы потом стали финалистами премии «Дебют». А чего стоит изданная в девятнадцать лет книга, которая лежала на выкладках даже в продуктовых гипермаркетах. Или то, как в ковид я собралась, лишь сутки оплакивая замороженные кинопроекты, и снова засела за прозу. Результат – четыре объемные книги за два года. Не каждый автор может таким похвастаться.
Творческая плодовитость – вообще мой конек. Не шли книги, я начинала придумывать смешные подписи к ретро-фотографиям. Выкупала на них права, находила пошивочный цех и гуру по исполнению принтов дорогими японскими красками. У многих моих знакомых футболки и свитшоты до сих пор живы. А еще я находчивая. И сейчас проиллюстрирую почему.
Мы остановились возле подъезда, где объятия затянулись сильно дольше положенного по регламенту для приятелей. Чуть не соскользнули в поцелуй, но удержались. Я даже догадываюсь, почему удержался МКС. У этого поцелуя не могло быть сиюминутного продолжения, мы стояли возле дома, где я жила не одна. Он же тогда обосновался в другом конце города. Расстояние между нами легко измерялось в станциях метро – двенадцать остановок по прямой. На машине, если топить тапку в пол, около получаса. Мне бы хватило времени одуматься. Или я бы попросту уснула.
Да и пока не случился поцелуй – нет никакого подвешенного состояния, чувства неловкости, необходимости подбирать слова и объяснять что-то, хотя бы самому себе. Просто добрые приятели, которые прощались в рапиде.
– Я встречаю второй рассвет с человеком, с которым мне нельзя. Вот совсем нельзя. Нас проклянут, сварганят куклы вуду и проткнут вилкой, а я буду гореть в аду на подсолнечном масле, – рассказывала я следующим утром своему другу, светскому обозревателю, в телефонном разговоре. Мы так и не успели обсудить девушку, просканировать которую он меня попросил во время просмотра футбольного матча и жаждал информации. Он ее получил, правда отличную от той, что ожидал. В те времена еще не было обилия онлайн-кинотеатров и Netflix, поэтому сериалы нам заменяли жизни друг друга.
– И я так понимаю, это не Татарстан, – искрил светский обозреватель своей прозорливостью.
– Правильно понимаешь, – я взяла холодный лимонад и растянулась на диване, – Помнишь я приехала на футбол вся потерянная? Пешехода чуть не сбила. Это он.
– Пешеход? – пытался въехать в поворот сюжета мой медийный друг.
– Да. То есть это мой старый знакомый. Сводный брат моей первой любви. И болезненная влюбленность моей подруги. Шатенка с голубыми глазами на моем дне рождения была, ты еще к ней клинья подбивал. Она еще все время выходила – то позвонить, то в туалет… Ну, не вспомнил? – клянусь, про ее роман с кокаином мы все были в неведении. На удивление, мое окружение не потакало моде нулевых на химические ускорители и увеселители.
– И что? Это же не лучший твой троюродный брат, не свидетель с твоей свадьбы, который мужа с пеленок знает и крестить ваших детей намеревался. Там бы я занервничал, а тут не вижу проблемы.
– Ты не понимаешь. Ты когда-нибудь сидел за одним столом с двумя девушками, с которыми у тебя были сексуальные и любовные отношения?
– Даже с тремя, – не видел ничего предосудительного в ситуации светский обозреватель.
– И каково тебе было?
Светский обозреватель замямлил что-то про разное, другое, и что не все так однозначно.
– Вот я не представляю, как нам ходить на дни рождения к общим друзьям. Он никогда не сможет меня обсудить с семьей, не собрав на себе косые взгляды. Наш роман станет табуированной темой как минимум для пяти человек. Табу могут быть в сексе, в африканских племенах Тумба-юмба. В дружбе и в семье не может быть табу. А они с самого детства и братья, и друзья. Вот у нас с тобой есть табу? И это несмотря на то, как мы начали…
– Ага. Ты думала, что всю ночь протусовалась с геем-телеведущим в караоке, а потом я позвал тебя в кино, и мы стали любовниками. Ненадолго, но было дело…
– И несмотря на это у нас нет табу. Ты бы разрушил нашу с тобой дружбу ради ночи с девушкой, которая может не иметь счастливого продолжения? Или вообще продолжения. Ради момента.
– Смотря, что за девушка.
Повисла тяжелая пауза.
– А если сохранить в тайне? Ну случилось и случилось, если не имеет продолжения – то можно никогда не поднимать эту тему. Пройдет время – забудется, – в его словах звучало много здравого, но я нутром чувствовала, нет – не забудется. Эхом отзываться будет всю оставшуюся жизнь.
– И потом спокойно сидеть рядом на свадьбах и крестинах? Считать мысленно промилле, контролировать, чтобы не перебрать и не спалиться? Шило в мешке не утаишь, – пыталась я объяснить свою логику штампами и понятными образами.
– А если шило тупое? Я тут смотрел развенчателей мифов, там один мужик на спор проносил шило двенадцать лет на дне рюкзака. И ничего… Ты, главное, не пиши про него никогда в книгах. Лучше про меня. Мы с бумагой все стерпим.
– Подожди минуту, – я отвлеклась на мобильный.
Да, тот разговор со светским обозревателем мы вели по домашнему телефону. Тогда они еще существовали. Динозавров не застала, предвосхищая ваш вопрос.
Звонил Святой мужчина. Напоминаю, мы тоже дружили.
– Слушай, тут такое дело, у меня воду отключили. Всю. И ту, и другую, – имел он ввиду и холодную, и горячую, – Приехал в спортклуб, а у них бойлеры не справляются, отправили в соседний из сети. А мне этот крюк вообще не в пику. Вечером важная встреча. Можно я заеду помыться по старой дружбе?
– Да не вопрос, адрес помнишь.
Я повесила трубку. В нашей дружбе, видимо, тоже не было табу.
– Кто это был? Пешеход? – полюбопытствовал светский обозреватель, когда я вернулась к домашнему телефону, прихватив по дороге упаковку с крекерами. Попкорна дома не оказалось, хотя скоро он, очевидно, мне понадобится.
– Нет. Бывший муж.
– Что хотел? – светский обозреватель остерегался Святого мужчину, поскольку был первым мужчиной после развода и своего рода секатором, окончательно обрубившим на уровне физиологии нашу связь. Святой мужчина как-то вычислил его через твиттер и не особо симпатизировал, обзывая метросексуалом и говорящей головой, поскольку несколько раз видел программы с ним в кадре.
– Помыться приедет. У него воду отключили. Пойду полотенце на сушилку положу чистое, чтобы согрелось – он теплые любит.
– Ничего себе сервис. Ты, кстати, знаешь, что сегодня день любви, семьи и верности? – светский обозреватель штудировал новости, пока я отвлекалась на мобильную связь. И прошлые связи.
– Хочешь меня поздравить? – сыронизировала я.
– Дорогая, не хочу тебя расстраивать, но боюсь, это не наш праздник, – зрил он в корень.
– Соглашусь. Погоди, опять мобильный.
На этот раз звонил Татарстан. Честное слово, я много раз думала внести тот день в одну из своих книг, но каждый раз возвращаясь к событиям, одергивала себя за руку – никто не поверит, что такое возможно. Даже несмотря на то, что у меня есть живое доказательство – светский обозреватель. Он у меня теперь вообще в программе защиты свидетелей.
– Привет! Я в Москве, – металлическим голосом осведомил меня Татарстан, никакой радости в голосе я не почувствовала. Раньше он иначе докладывал о своем местонахождении в столице. – У меня встреча на час, а потом я хотел бы поговорить с тобой. Не люблю подвешенных в воздухе ситуаций. Подъеду? Ты дома?
– Хорошо. Только я спущусь.
– Ты не одна? Хотя, впрочем, неважно, – стало ясно, что через час мы будем расставаться.
– Одна. Просто мама должна с дачи приехать, дома не убрано, и я хочу на воздух.
– Ничто из этого меня не смущает. Окно откроем.
– Нет. Я спущусь.
Внутри все заиндевело.
– Только не говори, что к тебе еще кто-то едет мыться.
– Татарстан звонил, – грустно ответила я, – Через час заедет поговорить. Будет финалить наш роман. Чую.
– Смотри, чтобы во время катарсиса из ванной не вышел бывший муж. Он этого не оценит. Этого вообще никто не оценит.
Я сняла мобильный с зарядки и положила рядом с собой – надоело бегать. Как знала: на экране меня ждало сообщение от МКС: «Взял билеты на «Холодное сердце». На что я подписался? Заеду за тобой через два часа. Жди».
– Дружище, а вот теперь, кажется, у меня проблемы, – сопоставила я паломничества по моему адресу. И по мою душу.
– Кто-то еще хочет у тебя помыться или с тобой расстаться? – захрустел он чипсами.
– Пешеход.
– Помыться или расстаться? – скатился в заливистый гогот светский обозреватель.
– Хуже. В кино идем. Мне надо развести их по времени и заранее одеться. Я побежала.
– Ты будешь гореть в аду.
– Расслабься, кто жил в Москве, тот в аду не потеет, – процитировала я мем, который бродил по интернету после горячего и дымного лета 2010 года.
– Напиши мне смс, если выживешь. Расскажешь, как там котлы: на джакузи похожи или совсем мрак?
– Договорились.
С такой скоростью душ последний раз я принимала, когда не услышала будильник перед выпускным сочинением. Схватила с полки первые попавшиеся джинсы, настолько неприлично рваные, что пришлось отказаться от белья, и нацепила белую футболку, кажется задом-наперед. Села на банкетку в прихожей и принялась просчитывать, чем может обернуться сложившаяся ситуация:
1. Если столкнутся Татарстан и бывший муж, будет неприятно, сложно, но объяснимо. С Татарстаном мы познакомились в процессе моего расхождения со Святым мужчиной. С ним я переписывалась из того гостиничного номера в Воронеже, где приняла окончательное решение. Он тогда поступил по-человечески: предлагал разного сорта поддержку от моральной до материальной. Впервые как мужчина и женщина мы встретились за бокалом вина по моему возвращению. Что мы со Святым мужчиной дружим, я тоже никогда не скрывала. Даже подсвечивала, несколько набивая себе цену и при этом не провоцируя на ревность, упоминала вскользь. Я правда гордилась, что смогла сохранить человеческие отношения и даже трансформировать их в дружбу. А в дружбе нет табу. Ну негде помыться человеку. Как будто у Татарстана никогда воду не отключали? Хотя он же лысый, может и из бутылки минералки душ соорудить.
2. Если столкнутся Татарстан и МКС, будет хуже. Они теневые противники, как никак. МКС посягнул на территорию другого, пометить не успел, но пытался, что скрывать, пытался. С одной стороны, я вроде как чистая и практически непорочная дева. Не скрывала, что мне читали полночи Бродского, не увиливала от ответа, где пропадала. Даже про свой смазанный личный статус МКС упомянула. Тем более, уж ему я ничего не должна. С другой стороны, под перекрёстными взглядами могу растеряться и сморозить глупость, раскрыв, что по жизни я из не до конца определившихся (никогда не спрашивайте меня: арбуз или дыня, помидор или огурец). Все равно внутри какое-то чувство, что я изменила. Есть такой старый фильм «Прошлой ночью в Нью-Йорке», муж изменил по полной, жена же так – беглый поцелуй, но ее предательство по масштабам превосходило содеянное супругом. Так и я. Изменила на уровне ощущений. Подло, вдумчиво, с чувством и расстановкой. Ладно, как минимум с чувствами. Нет, конечно, конфликтовать космическая станция и самый развивающийся регион в стране открыто не станут, но я буду выглядеть не комильфо. И ощущать себя так же.
3. Если столкнутся все трое, случится межгалактическая катастрофа, зияющие черные дыры поглотят меня целиком и обратят в темную материю. От моего образа порядочного человека не останется и следа. Куртизанка, в худшем значении этого слова. Настолько обнаглеть, что собрать в одном месте бывшее, настоящее и возможное и при этом не краснеть. Вы такое видели? Я – нет. Даже свидетелем подобного быть не хочу, не то что участником. Внутри меня все скукожилось в черносливину, и я решила гнать от себя эти мысли ссаными тряпками, дабы не провоцировать вселенную материализовать свои страхи. Она, знаете ли, дама отзывчивая. Ладно, в крайнем случае запрусь в туалете и буду писать светскому обозревателю сообщения с просьбой вызвать МЧС и спасти меня.
Как вы прозорливо догадываетесь, все пошло по четвертому сценарию. Согласно таймингу первым приехал святой мужчина, правда с огромным букетом чайных роз – поздравил с Днем Любви, Семьи и Верности. Мы были семьей. Мы были верны. И когда-то любили друг друга. Но учитывая момент, Святой Валентин вертелся пропеллером в гробу и телепортировал мойрам послание – к черту узлы, заплетите ее жизнь в тугой жгут.
Святой мужчина подарил букет без подтекста (возле подъезда располагался кособокий ларек с цветами – жест вежливости, не более того), а душ не был поводом возобновить отношения. На мое счастье, он и правда торопился на встречу. Стоило его машине отъехать, как следом во двор заехал Татарстан. Фуф, разминулись.
Я присела к нему в машину. Татарстан дежурно поцеловал меня в щеку и не сводил глаз с дороги, хоть и стоял на паркинге. На меня принципиально не смотрел. Мы прослушали пару песен Леонарда Коэна, пока тахикардия и волнение не заставили меня резко выключить звук.
– Говори!
– Думаю, – Татарстан пошуровал в бардачке и достал оттуда пухлый конверт.
– У тебя было время подумать, пока ты ехал. Ты сказал, что нам нужно поговорить. Начинай.
– Возьми сначала, – протянул он мне конверт.
Я открыла, там лежала плотная пачка новых стоевровых купюр. Вот это поворот.
– Что это?
– Это тебе. Только начала бизнес. А бизнес – штука такая, в любой момент деньги могут понадобиться. Пусть будут. Если меня рядом не окажется, – витиевато подводил он к финалу.
– Что не так? – я уже понимала, что мы расстаемся, но мне хотелось услышать причины из его уст. До этого никто первым со мной не заканчивал. Я хотела четкости, понимания, после – возможно сатисфакции. Но для начала – оценить реальное положение дел на своем любовном фронте.
– Я не могу оправдать твоих ожиданий. И не оправдаю их, даже если бы хотел. Мы ругаемся чаще, чем видимся. Не работает, не сходятся шестеренки в единый механизм.
– А зачем ты тогда все это начинал? Полгода приятельского общения, потом несколько месяцев свиданий, и вот мы вместе. Неужели ты еще на первом этапе не понял, кто я? – Я никак не могла взять в толк, как чиновник высокого ранга не просчитал все на берегу.
Он же изучал меня. Сначала знакомство. После – взаимодействие в твиттере и прочих социальных сетях, где я тогда транслировала каждый чих. Далее – переписка, оба на грани развода, сошлись, как родственные души в нескончаемом диалоге. После – встречи, сначала нейтральные, далее – свидания. Сильно позже – роман.
– Я был уверен, что у нас не сложится. Но решил попробовать, чтобы не жалеть, – открыл он карты. Это у МКС в каждом рукаве и кармане по джокеру, у Татарстана – голый пиковый туз, когда козыри – черви.
– А когда сложилось, так удивился, что решил расстаться? – я правда не понимала, зачем ему было начинать со мной отношения, если на берегу для него было ясно – фрегат потонет, лучше сразу приготовить шлюпки, – Помнишь, как я сюрпризом прилетела к тебе? Я хотела посмотреть на город. Мне он понравился. Я хотела там жить. Я смогла бы там жить. С тобой.
– Не смогла бы. Ни со мной, ни с городом. И со временем это поймешь. Чаще бы ты там меня не видела, все время искала бы повод слинять в Москву – мы просто растянули бы неизбежное во времени. А рожать и жить тут ты не хочешь. Так зачем нам обоим терять время? У тебя есть в запасе еще одна жизнь на ошибки? – мне захотелось запомнить эту фразу, чтобы заклеить лживое определение термина «цинизм» в толковом словаре. Истинный цинизм – вот он.
Сейчас я оценила бы подобную честность, но тогда казалось, что меня предали. Не согласилась на то, что надо, значит на фиг с пляжа, никаких компромиссов я искать не намерен. Нет у него запасной жизни на ошибки. Ты – ошибка, сотри себя ластиком.
– Я, пожалуй, пойду! – несмотря на голого пикового туза, козырей у меня в арсенале не было. Крыть нечем.
– Давай не на такой ноте? – пытался он удержать меня в салоне машины и наконец посмотрел в глаза.
Я нашла в телефоне трек из «Реквиема по мечте» и включила на полную громкость.
– Ну если та нота не нравится, то давай на такой.
День любви, семьи и верности, говорите? У меня так – ни одного из вышеперечисленного. Почему нет Дня одиночества творческой женщины? Или Дня тотального невезения? Мы что, не заслужили праздник на своей улице? Ладно – грузовик с конфетами можете не рассыпать, но хоть в календаре дату для нас обозначьте. Теперь главное удержать подступающие слезы и дотерпеть хотя бы до этажа, не хочу запускать паутину сплетен, которая растянется от консьержки до моей мамы через приятельницу бабушки. Кстати, о соседях. Мы с соседкой по лестничной клетке хранили пачку сигарет за фикусом возле лифта – мало ли накроет и пригодится. Накрыло. Пригодилось.
Через окно на лестничной клетке я лицезрела, как Татарстан стоит припаркованный и не трогается. Я открыла нашу с ним переписку в мессенджере – печатает… Добить меня, значит, решил. Давай, отправляй уже.
Слезы текли градом, белая футболка была вся в туши и серых подтеках. Интересно, а если бы я не сказала про пятницу и Бродского, все было бы иначе? Цветы были бы от него? Если бы не играла в самостоятельность, отказалась бы от ночных эфиров на радио выходные через выходные, меньше бы пропадала вечерами с друзьями, он бы рассмотрел меня как девушку, которую можно перевезти к себе? А на голубые озера бы свозил? Экскурсию бы в местный кремль устроил?
Все еще печатает…
Я выключила звук на телефоне, чтобы даже не знать, что там, а сам аппарат запихнула в карман джинсов. Чтобы думать, что написал, но не стал отправлять, переиграл. Я трусливая, не готова читать длинный текст, где мне по полочкам разложат, чем я не подхожу и почему отношения между нами невозможны.
Если бы Татарстан не держал меня на расстоянии вытянутой руки, мне бы не пришлось коротать очередные выходные со светским обозревателем, я не отправилась бы смотреть футбол и не встретила МКС. Это он запустил цепную реакцию, и теперь оставляет меня один на один с фатальным соблазном. Я жалела, что не бросила театрально конверт. И чувствовала себя содержанкой, которая взяла отступные, чтобы не бузить. Интересно, а сколько там?
МКС застал меня напротив лифта. Я сидела на ступеньках и считала купюры, рыдая с сигаретой в зубах.
– Однако, – не нашел, что сказать МКС, застывший в кабине и не решающийся выйти. – Мы просто в кино опаздываем, а ты трубку не берешь. Дверь в подъезд была открыта, вот я и решил подняться за тобой, – объяснял он внезапное вторжение в личное пространство. До этого МКС в него вламывался, не оправдываясь. – Что-то случилось?
– С чего ты взял? – Я вытерла слезы и попыталась запихнуть конверт в задний карман и быстро затушить сигарету. – Хотя, неважно! Пошли, я футболку переодену.
МКС молча проследовал за мной в квартиру.
Там стояли розы. Прямо в коридоре. Жизнь меня научила не ставить на столы высокие вазы, когда проветриваешь квартиру-распашонку, окна которой выходят в две стороны. Так пал смертью храбрых мой первый макбук.
– Татарстан в Москве? – выдал МКС оксюморон и с некоторым презрением посмотрел на цветы.
– Бывший муж заехал помыться и поздравил с Днем, любви, семьи и верности. А Татарстан со мной только что расстался, – выдала я чрезмерную порцию информации и, чтобы он не подавился деталями моей жизни, добавила, – А про деньги ничего объяснять не хочу, – хотя позже подумала, что могла бы легко отмазаться, якобы завез партнер по футболкам, чтобы я оплатила ткань. Теперь мы можем себе позволить рулонов пять, а то и десять. И без ущерба отказаться от китайских поставок и продолжать кормить итальянские фабрики.
Я потеряла легкость. Из пушинки-Венеры я стала тяжеловесным Сатурном. И по виду, и по содержанию. МКС тоже сразу потяжелел взглядом и словом. Сколько бы я ни пыталась смешными историями завязать диалог, он не клеился. В нелепых попытках поднять себе настроение мы доехали до кинотеатра. Я забыла предупредить МКС, что всегда реву на мультиках и фильмах про животных, хотя следовало бы. На премьере очередной части «Нарнии», когда Крыс ушел в мир Аслана, я залила слезами весь зал. Незнакомые дети собрались вокруг меня ватагой и протягивали носовые платки. «Холодное сердце» не стало исключением. Испачкала вторую футболку за день, поставила в неловкое положение МКС, тоже второй раз за день. Пора переходить на водостойкую тушь.
МКС, сославшись на усталость, сразу после фильма отвез меня домой, хоть мы и собирались потом поужинать. Я чувствовала, что теряю второго мужчину за день, абонент стремился за пределы зоны доступа. Еще вчера в это же время он готов был просидеть возле моего подъезда два часа кряду, а теперь даже символически не накормил хот-догом. Я его разочаровала. Я снова не та. Снова для кого-то не та, что он придумал. Еще утром я представляла, как он возьмет меня за руку в кинотеатре, что ему покажется трогательным, как восприимчива его спутница к добрым мультикам, и тогда… тогда для себя решу, и может, в новом рапиде объятий случится поцелуй. Но мы просто прислонились щеками, когда я выходила из машины. Никаких «спасибо за вечер». Молчание. Еще и сообщение от Татарстана в телефоне, которое нет сил прочесть.
Я дождалась, пока МКС отъедет, вышла из подъезда и направилась к ближайшей палатке, чтобы купить пару бутылок мексиканского пива. Мужчины называют его мочой бегемота, а мне нравится. Особенно, если вставить ломтик лайма в горлышко. Но в тот вечер мне было не до лайма, и тем более не до ломтика. Я вставила наушники и прикончила нашу с соседкой табачную заначку, глядя на закат.
Тогда я познакомилась с одиночеством. Нащупала внутри себя гигантский войд, как в созвездии Гончих Псов. Когда я уходила от мужа в гостиничном номере Воронежа, я знала, что есть Татарстан. Он просто есть. Что будет день, будет встреча, будет близость, любого сорта, но не одиночество. А сейчас – конверт с валютой и оно родимое. Именно от ощущения, испытанного тем летним вечером на лестничной клетке подъезда, от дыма сигарет, что тогда щекотал ноздри, я буду бежать по замкнутому кругу следующие одиннадцать лет. Пока не решусь нажать на паузу и не разорвать ленту Мебиуса, в которую обратилась моя жизнь.
МКС больше не позвонит. Мы просто весело провели выходные, и дальше нам не по пути. Теперь это очевидно. Одни реальные и одни потенциальные отношения ушли за тот день в мир Аслана. Я осталась одна. Так, наверное, и должен заканчиваться день любви, семьи и верности, у таких как я. Которые не ценят, не берегут и пытаются жить, как им нравится.
– Ты там жива? – пришло сообщение от светского обозревателя. – Никто никого не встретил?
– Никто никого не встретил. Сегодня, видимо, день расставаний, а не встреч.
– А Пешеход что?
– Пешеход во мне, как и Татарстан, разочаровался.
– Так и сказал?
– О таком не говорят. Такое чувствуют. Спокойной ночи, друг! Если до сорока я не устрою личную жизнь, станешь моим идеальным донором?
Мне было двадцать шесть. И я уже просчитывала этот вариант развития событий. Отношения между мужчиной и женщиной – самое хрупкое, что создала природа. Настоящая же дружба – булатная сталь.
