Мартини Гегам
Тень Оскара Брауна
Майкл кивнул головой.
– Мы стали свидетелями страшной казни в ванной комнате. После чего нам не удавалось находить какое-либо объяснение. Почему?
– Не могу ответить?
– Анджела умерла с лёгкой руки маленькой Лизи.
Словно гром с молнией в ясную погоду ударило в голову Майкла. Как маленькая девочка могла убить свою сестру?
– Увы, Майкл, такая правда, – сказал Эндрю, словно торопясь успокоить бурю в его душе. А всё произошло после очередного разговора по телефону. Но на этот раз Лизи не смогла успокоить свою хрупкую душу. Она использовала удобный момент и вошла в ванную комнату, где в теплой воде расслабленная лежала Анджела. Ей понадобился только включить фен и бросить в воду, и этим решить все проблемы.
– Жестоко, – ответил Майкл.
– Ты её судишь?
Майкл не стал отвечать.
– А почему ты не рассказал нам, Эндрю?
– Ты мог что-то изменить? Можешь вернуть время назад? Возможно, мы сумели бы предотвратить, не дать ей стать убийцей?
– Как ты мог, Майкл, что-то изменить после случившегося?
Он услышал столько вопросов, на которые у него не было ответа. Он только знал, что вне комнаты его ждет маленькая убийца. Так как ему поступить с ней?
– Что произошло с детективом Миллером?
– Тоже интересная история, Майкл, и тоже связана с тобой. Знаешь, Майкл, вначале ты симпатизировал ему. Но после, он начал надоедать или тебе, или Джиму, не знаю. Вы медленно, но аккуратно связали паутину его предстоящей гибели, рано или поздно он должен был попасться в нее.
Майкл задумался, откуда у него такие мысли.
– Твой страшный взгляд, Майкл, говорил о многом. В этот день я убедился, что на очереди окажется он. Хотя ты был против, но дневник, найденный тобой, изменил планы Джима. Он прочёл его и вынес вердикт. В дневнике он писал о тебе, ведь найденные нестыковки в этих убийствах вели его к тебе. В тот вечер, когда Миллер лежал больной с температурой, Анна пошла за лекарствами. Но ты взял носовой платок Лизи и усыпил детектива, потом ты надел его ботинки. Хотя Лизи видела момент кражи платка. И только после пропажи детектива она обратился к тебе за помощью, веря, что ты вернешь её обратно.
– Я просто не понимаю, – озадаченно ответил Майкл, – как мне удалось вынести его тело на улицу, да еще так, чтоб никто не заметил?
– Открою секрет, Майкл. Дверь можно было открыть.
Если Майклу уже казалось, что тучи неясности рассеялись и всё понятно и объяснимо, то вдруг опять внезапно поразила его молния непонимания.
– Я был вынужден скрыть эту правду, чтобы не впасть в число подозреваемых.
Тем самым я смог сберечь тебя, Майкл, от подозрений. Но потом вам с Анной приспичило обыскивать дом, и вы оказались в подвале. Вот тогда мне сало страшно.
– Почему?
– Из-за статуи, – ответил он, – это твоих рук произведение, Майкл. Но ты сумел его сделать не за несколько дней, а за несколько месяцев.
Майкл вопросительно посмотрел на него.
– Ты не впервые в зеркальном доме твоего дяди. И я боялся, что ты можешь вспомнить прошлое.
Майкл посмотрел на солнечные лучи, которые освещали его лицо. Было тепло и в тоже время мучительно больно из-за мыслей о собственной жестокости.
– Вот почему у меня было странное ощущение, будто мне не впервой оказаться в этом тёмном пространстве. Но откуда у меня такой дар творения?
– Твоя болезнь – это огромная тайна, Майкл. Видимо, в тебе не один человек живет, у тебя много способностей. Не забывай, что ты сам сделал себя звездой твоими опубликованными расследовательскими статьями. Ты талант.
– Если это правда, и во мне живут несколько личностей, то я не считаю себя гением, я просто убийца, который легко отнимает жизни, а после говорит и рассуждает о них так, будто он не причём, будто его руки не в крови этих людей.
Эндрю улыбнулся.
– Знаешь Майкл, а ведь всех талантливых людей считали когда-то неудачниками, сумасшедшими, пока сама жизнь не доказала обратное, пока они не стали теми, кем предначертано было судьбой стать. Они стали гениями и тем самым оставили свой отпечаток в бесконечной вселенной.
Майкл сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Он вспомнил смерть Миллера, яму и нож, орудие убийства. Он смотрел, как Джим охотно работает лопатой и как земля медленно накрывает тело бедняги.
– Кто я, – спросил он, открыв глаза.
– Иногда ты Джим, который пользуется правом убивать и наказывать за несправедливость. Но большей частью твоей жизнью управляешь ты сам. Ты сильнее чем тебе кажется.
Пока Эндрю говорил, Майкл думал о Самюэле?
– А что на счёт Самюэля, – перебил он его.
– Оказавшись в доме зеркал со своими родственниками, ты привязался ко своей тёте, -начал Эндрю тихо, боясь, чтобы их не услышали, – каждый раз, когда она рассказывала тебе о преступлениях и несправедливости по отношению к Оскару, в тебе просыпался Джим. Вскоре, она открылась тебе с другой стороны, когда показала ненависть к своей сестре. И Джиму пришлось наказать ее так, чтобы она знала, что судить нельзя. И он выбрал свою последнюю жертву, Самюэля. Скажу тебе, Майкл, он не был святым. Он домогался Анны. Однажды Джим увидел это, и Самюэль попал в его чёрный список.
– А, что на счёт тети Эми, – спросил Майкл, – она знала об играх Самюэля?
– Она знала своего мужа лучше, чем кто-либо. И она понимала, что он не прочь играть в треугольник страсти. А однажды она увидела, как Самюэль получает пощёчину от нее в знак отказа и некрасивого поведения.
– А почему Анна умолчала?
– Потому что она понимала, что он не стоит и гроша. А наказать его было бы легко.
Майкл пристально посмотрел на Эндрю.
– Как он умер, – спросил он, – ему было больно?
– Я был там, – ответил Эндрю, – но я стоял за приоткрытой дверью так, чтобы ты меня не заметил. Ты медленно вонзал кухонный нож в его горло, не отрываясь от его лица. Ты восхищался собой, когда его душа медленно умирала и исчезала в невидимое пространство во времени. Скоро, ты вернулся в свою комнату, и Джим исчез, дав дорогу Майклу.
Неужели, невозможно было их просто простить и понять, или наоборот. Что-то запуталось в его голове в рассуждениях. Он в зеркало всматривался в своё бледное лицо, боясь себе самого. Тревога охватила его душу,
– Теперь, Майкл, тебе известна вся правда.
– Тебе не страшно, Эндрю?
Эндрю подумал, прежде чем ответить.
– Мне страшно, Майкл, – ответил он, – но не забывай, я сам соучастник всего, и мне тоже грозит срок. Но я даю слова истинного джентльмена, что эти убийства останутся тайной Зеркального дома. Но…
– Но?
– Если, конечно, ты сам не захочешь, чтобы мир узнал историю Майкла Брауна.
Перед ним стоял выбор. Выйти из Зеркального дома, опустив на волю лишь одну личность. Ею может оказаться любой. Он сам, Джим, который был своеобразным и жестоким борцом за справедливость, или тот, который творит искусство из камня. Но мысли испарились, при виде Лизи. Он посмотрел на нее и подумал, неужели она способна убить? Лицо ангела, а мысли дьявола?
– Майкл, ты готов, – спросила она.
Он посмотрел на Эндрю.
– Выбор за тобой, Майкл.
Майкл медленно встал и подошел к сестре. Она держала его за руку, и они тихо подошли к двери дома, где по ту сторону их ждала иная жизнь. Признать вину, сдаться, задумался Майкл. Но тогда Лизи окажется в той самой ловушке, в которой он сам был однажды в детстве. Повторить свою судьбу, чтобы ребенок вырос в стенах детского приюта, или в другой семье, нет, Майкл не хотел такой участи для нее. Коварная улыбка засияла на его лице, и они сделали шаг на встречу нового.