Майя Сондер
Два колдующих дитя
Патриций был старше Литты и должен был держать себя в руках, но не мог, будто мальчишка, никогда не видевший обнаженной женской груди, сам трепетал.
Она обняла его шею и холодными пальцами прошлась по темной коже. Он почти растворился в ночи, и Литте казалось, что она ласкает тень. И это ощущение нравилось девушке, будто она целовала короля ночи.
Он снял с себя рубашку, и Литта оставила россыпь поцелуев на его груди. Патриций простонал, подвинул ее бедра так, чтобы она почувствовала его желание.
В воздухе повисла атмосфера ожидания. Они не слышали ни сверчков в кустах, ни редких шагов стражи – спрятанные от всех в саду среди деревьев, они наслаждались друг другом.
Элла напилась. Ей было весело, щеки горели от вина, что разожгло в ней пламя. Они с Ниццохом танцевали в зале. Все остальные уже ушли спать, но эти двое продолжили веселье. Элла прыгала по подушкам, лежащим на полу, придерживая юбку, и хохотала. В какой-то момент ее нога соскользнула, и она, пытаясь уцепиться за стол, упала на пол. Ниццох бросился к ней, но Элла не замолчала – продолжая смеяться она ухватилась за его руку.
Двери в зал открылись. Баро вошел в комнату, окинул взглядом беспорядок, приподнял ногу, когда наступил на половинку манго.
– Баро! – воскликнула Элла. – Где ты был? Мы тебя искали!
– Искали? – Ниццох наклонился к жене и прошептал вопрос.
– Моя королева, – стражник нахмурился. – проводить вас до комнаты?
Элла резко отмахнулась.
– Нет! Принеси еще вина!
Ниццох устало опустился на стул. Он бы уже пошел спать, но не хотел оставлять девушку одну. Ожидая страшную головную боль, что нагонит его утром, мужчина положил подбородок на ладони.
– Моя госпожа! – Баро поджал губы.
– Еще вина! – Элла нахмурилась. Ее шатающаяся фигура наклонилась вперед. – Будешь спорить со мной?
Стражник поклонился и вышел, оставив двери открытыми. Элла устало опустилась на пол, поджала ноги и заплакала. Ниццох удивленно перевел на нее взгляд, сполз со стула и, оказавшись рядом с Эллой, спросил заплетающимся языком:
– Что случилось?
– Почему он так себя ведет?
– Кто? – Ниццох был на грани. Ему казалось, что выпей он хоть еще один глоток вина, его вырвет. Он отодвинул от себя стакан с остатками напитка и подавил приступ.
– Баро. Он такой холодный, постоянно отводит взгляд, а мне так хочется, чтобы он смотрел на меня. – она подняла глаза на Ниццоха. – Ой!
– Ты что, в него влюблена? – для короля эта новость стала неожиданностью. – Правда? В него?
Он указал пальцем в сторону пустого прохода.
– Да. – Элла виновато кивнула. – Уже давно… надо было сказать тебе.
Ниццох кивнул, пытаясь скрыть, как его взволновали слова жены, он слегка склонил голову, чтобы длинные распущенные волосы упали на лицо.
– Иди к нему.
– Что?
– Завтра, когда протрезвеешь, то уже не решишься, а сегодня тебе и море по колено.
Он думал, что она рассмеется ему в лицо или, ударив, пойдет к себе, но Элла замерла.
– Ты прав!
Ниццох поднял глаза на королеву, попытался сделать лицо равнодушным.
– Иди.
Она поднялась, схватилась за стол, шатаясь, пошла в сторону двери. Ее силуэт исчез и Ниццох, подтянув к себе вазу с широким горлом, что так кстати оказалась рядом, опорожнил в нее желудок.
Пока ее муж пытался добраться до своей постели, королева прошла на кухню. Баро стоял к ней спиной и наливал в кувшин красное вино. Обернувшись, услышав шаги, он нахмурился, отставил деревянную бутыль.
Элла молча расстегнула пуговицы на корсете, сняла его, стянула платье и, оставшись полностью голой, двинулась к стражнику. Баро отступал, хоть и не отрывал от ее тела глаз. Уткнувшись спиной в стол, он двинулся вдоль столешницы. Элла успела поймать его ладонь и положить на свою грудь. Баро, тяжело задышал, сжал плоть.
– Что ты делаешь? – прошептал он и попытался высвободиться.
– Я тебя люблю, и я хочу почувствовать твою любовь.
Баро жалобно застонал. Он рывком притянул королеву к себе, уткнулся на мгновение в ее шею носом и, резко развернув спиной к себе, придерживая тело девушки, стал снимать свои штаны.
Она пыталась извернуться и поцеловать его, но Баро раздвинул ее ноги и резко вошел. Элла закричала, но стражник будто не слышал. Он, отдавшись страсти и желанию, что охватило его, продолжал двигаться, наращивая темп. Элла чувствовала, как по ноге струится кровь, закусив губу, пыталась справиться с болью, найти крупицы наслаждения, но, протрезвев, лишь сжала край стола.
Баро стонал от удовольствия недолго. Сделав еще пару толчков, он замер, а затем отпустил девушку. По бокам у нее остались следы от его рук, что сжимали тело, словно не податливую глину. Он забросил мокрые волосы назад, натянул штаны и бросился прочь. Элла, растерянная, осталась стоять в кухне.
Его никто не мог найти – Баро словно испарился. Утром, после небольшого праздника, Элла спустилась вниз, а в его комнате уже было пусто. Баро оставил свой пост, ни сказав никому. Отношения Ниццоха и Эллы испортились. Они стали избегать друг друга – королева погрузилась в дела королевства, а господин Нибб уделял все свое время Рока, который интересовался кораблестроением. Они вдвоем с удовольствием изучали старые чертежи и сравнивали наброски с кораблями, построенными по ним.
Литта получила письмо от Фирея. В нем не было ничего хорошего, строки, состоящие из угроз, разозлили советницу. Она, так же, как и сестра, избегала общества Патриция и была благодарна мужчине за то, что и он не искал с ней встречи. Им обоим было неизвестно, что каждую ночь они грезили друг о друге.
Казалось, жизнь шла своим чередом до одного странного утра.
Рока, отметив на календаре, который ему подарил король, сто восемнадцатый день их пребывания в Тхамаре, покинул свою комнату и спустился вниз. Он по утрам ездил с Ниццохом кататься на лошадях. Королева тоже приобщилась к их занятиям, но вот уже неделю пропускала прогулки.
Он не ожидал ее увидеть сегодня, но Элла стояла у большого ангара и о чем-то разговаривала с сестрой. Рока, продолжая расчесывать гриву лошади, меланхолично наблюдал за двумя девушками. При очередном порыве ветра мальчик поправил теплую куртку и достал из кармана небольшое яблоко, припасенное специально для его спутницы. Животное, почуяв лакомство, наклонило к его руке бархатный нос.
Литта ни с того ни с сего схватила сестру за грудь обеими руками и приподняла. Элла отшатнулась, ухватилась за коновязь и, отвернувшись, склонилась над травой. Рока вытянул шею, чтобы рассмотреть их, и, взяв лошадь под уздцы, медленно двинулся к ним. Мальчик остановился, когда к Литте приблизился Ниццох. Рока видел, как менялось выражение лица его нового друга. Сначала король что-то сказал Литте, и явно неприятное, потому что советница короля Дибари огрызнулась на него. Потом Рока увидел на лице мужчины недоумение. Он, подняв брови, взглянул на жену, которую по-прежнему тошнило, и вновь перевел взгляд на Литту. Девушка сжала челюсть, процедила сквозь зубы ругательства. На секунду Ниццох застыл, покачал головой и пошел прочь, завязав пояс пальто туже. Рока растерянно смотрел ему вслед, думая о том, что их прогулка завершилась, так и не начавшись.
А потом он узнал, что королева беременна. И в замке, в котором они гостили вместе с Литтой, поселился доктор.
Элла сидела на постели вся в крови. Красные разводы с примесью сгустков неприглядной массы в основном расположились у нее между ног. Она медленно сгребала руками промокшую ткань простыни и пыталась приложить ее к низу живота, а когда та становилась липкой, отбрасывала и искала незапятнанный кусок. Чара плакала у окна, сидя на полу, несколько служанок суетились возле самой королевы. Элла смотрела в стену перед собой на портрет Ювэр. Сестра, улыбаясь, подняла глаза к небу, словно ожидая первые закатные блики.
Дверь с грохотом распахнулась – на пороге появился Ниццох. Его щеки горели от долгого бега, грудь резко вздымалась вверх, растрепанные волосы прилипли к вискам. Увидев, в каком состоянии пребывала его жена, он бросился к ней, но замер от смрада, ударившего в нос. Зажав ноздри ладонью, он вскрикнул.
– Королева! – чтобы не попутать ненароком имена, он на людях теперь называл ее именно так. – Почему ты еще не в ванной?
Ниццох бросил злобный взгляд на служанок. Те, одновременно поклонившись, юркнули в смежную комнату. Никто, казалось, не заметил тонкую фигуру Литты – девушка прислонилась к косяку, оглядывая комнату. Она пришла вслед за королем.
– Мне должны принести мое дитя! – прошептала Элла, притягивая край простыни.
Литта рассмеялась. Ниццох обернулся, поджал губы в раздражении.
– Какое дитя, сестра? Ночью из тебя достали половину ребенка, сегодня утром ты выплюнула оставшееся…
В комнату вновь вернулись служанки, заметив Литту, девушки побледнели. Ниццох подошел ближе к королеве Тхамара и попытался сесть на край кровати, но, не найдя чистой поверхности, встал на колени рядом. Он протянул руку к грязным волосам Эллы, осторожно погладил.
– Тебе нужно смыть кровь и поесть. В коридоре ждет доктор, позволь ему осмотреть тебя?!
Элла перестала двигать руками, зачарованно повернула голову к королю и улыбнулась.
– Мне нужно дождаться, пока мне принесут ребенка.
Литта отступила от дверного проема. Она старалась не выдать свое беспокойство, прячась за маской равнодушия.
– Выйдите все вон! – госпожа Михиледжи повернулась к служанкам, и те выскочили из спальни первыми.
Чара, все еще рыдая в голос, будто лично потеряла ребенка, встала пошатываясь. Она не знала, что Элла и Ниццох прознали про ее проделки, и продолжала играть роль заботливой и любящей.
Ее нежное розовое платье легко окружило ножки, приласкав краем пол.
– Пойдемте, мой господин! – она подошла к королю и протянула ему руку.
Он грубо отмахнулся от нее, ударив по нежной девичьей коже.
Литта усмехнулась.
– Король останется! – она улыбнулась, когда милое личико служанки слегка искривилось неподдельной гримасой ненависти.
Чара, гордо подняв голову, прошла мимо советницы с острова Дибари и закрыла за собой двери. Литта подошла к сестре, схватила простыни и рывком вырвала их из слабых рук Эллы. Королева ощетинилась, потянулась за ними, готовая укусить.
– Держи ее! Ты же видишь, что она не в себе! – прорычала Литта. Ниццох поднял на нее тревожный взгляд и кивнул.
Он приобнял Эллу за плечи, сначала легонько, боясь навредить, но та стала вырываться, пытаясь сползти с постели и забрать свои простыни. Литта остервенело сбрасывала грязные тряпки, не морща нос от запаха железа и гнили. Она одним кивком головы указала на дверь ванной, и Ниццох, повинуясь, приподнял Эллу. Королева снова принялась извиваться, крича и царапаясь. Литта переступила через груду вещей, обошла кровать и со всей силы ударила сестру ладонью по лицу. Голова Эллы дернулась в бок, как деталь на шарнире.
– Успокойся!
Ниццох сделал шаг назад. Он молча смотрела на Литту, продолжая удерживать свою жену. Пощечина помогла – Элла устало заплакала, опустив голову.
– Сними с нее всю одежду и эту вуаль. – сказала устало Литта. – И опусти в ванную.
Ниццох медленно побрел прочь. Литта осмотрелась – спальня королевы была похожа на поле битвы. Она быстро подошла к двери, распахнула и, увидев Рока вместе со стариком доктором, выдохнула, собирая крупицы любезности.
– Господин Чах, подождите еще несколько минут. – старик поклонился и прислонился спиной к прохладной стене. Михиледжи перевела взгляд на мальчика. – Сбегай на кухню, принеси стакан теплого молока и небольшой кусок хлеба.
Рока кивнул и тут же бросился к дальнему повороту коридора. Вернувшись в комнату и проходя мимо дверей ванной, Литта увидела почти раздетую Эллу. Ниццоху приходилось придерживать девушку одной рукой и попутно раздевать. Литта слегка кивнула сама себе, стянула оставшуюся простынь с постели, но, увидев, что кровь впиталась в матрац, чертыхнулась. Она со злостью схватилась за край и, перевернув перину чистой стороной, подошла к комоду, на котором лежали полотенца. Самое большое девушка расстелила на постели, еще одно оставила рядом на тумбочке, а два меньших взяла с собой, повесив их на плечо.
Вода в ванной уже остыла, и Элла вздрогнула, когда Ниццох опустил ее в воду. Он согнулся от боли в спине, но не подал вида. Элла не была тяжелой, и он мог хоть днями на пролет носить ее на руках, но с непривычки, стоя в неудобном положении, он потянул мышцы.
Литта выставила его за дверь, попросив найти какую-нибудь одежду и новую вуаль, а сама набрала воду в кувшин. Она намочила волосы сестре, потерла немного мыльного корня и помассировала голову. На щеке королевы алел след от удара.
– Тебе нельзя падать духом! – причитала Литта, смывая кровь с локонов.
Она ладонями провела по плечам Эллы, кое-где соскребая запекшуюся кровь, развела ноги, вымыла с особой тщательностью и осторожностью низ живота и промежность. Королева сидела, прикрыв глаза.
– Подумаешь, выкидыш! – шипела Литта, продолжая наводить чистоту. – Ты не первая через это прошла!
Литта не заметила, как терла мочалкой на протяжении долгого времени плечо сестры, кожа под грубой тканью порозовела.
– Нас с рождения до старости окружают несчастья, а ты сидишь тут, жалеешь себя!
Элла открыла глаза.
– Забирай бумаги на владение островом и убирайся! – прошептала королева и дернула плечом, заставив Литту убрать мочалку.
Советница рассмеялась.
– Мне не нужна дарственная на то, что и так мое по праву рождения!
– Тогда почему тебе не оставить меня в покое? Хочешь отомстить за смерть отца? Убей меня! – она резко подняла руку, достав ее из воды. Несколько капель упали на черную рубашку Литты. – Убей меня! Тебе нужно лишь подержать мою голову под водой…
Литта шлепнула мочалкой по щеке сестры.
– Дай смыть с тебя остатки твоего ребенка! Убью тебя, когда захочу! Не нужно мне приказывать – я не твоя служанка.
Литта встала, охнула, когда поняла, как затекли ее ноги, и потянулась за полотенцем. Отжав лишнюю воду с волос королевы, набросила на голову первое полотенце. Советница позвала Ниццоха. Вдвоем они подняли Эллу, вытащили из ванной, обернули вокруг бедер второе полотенце.
На постели лежала фиолетовая туника. Литта отбросила нижнее белье, что приготовил король.
– Ее должен осмотреть доктор. – бросила она в сторону мужчины и усадила Эллу на край постели.
Когда королева была готова, Ниццох вышел и пригласил врача, вслед за ним в спальню просочился Рока с подносом в руках. Литта прогнала мальчишку, забрав молоко и булку, а затем выставила вон и короля.
Советница отошла к окну, чтобы не мешать. Старик разложил инструменты, беззастенчиво раздвинул ноги королевы и принялся за дело. Литта хоть и была крепкой духом, но смотреть на то, как ковырялись в лоне сестры, не могла. Ей стало неприятно от чавкающих звуков и стрекота металлических пластинок друг об друга. Она отвернулась, вспоминая, как спокойно наблюдала за быком, грызущим чью-нибудь ногу.
Чах окликнул Литту, она обернулась и, увидев немного крови на полотенце, нахмурилась. Доктор вытер руки и, проследив за взглядом девушки, встал с колен, опираясь на край кровати. Господин Чах поочередно сунул использованные инструменты в стеклянный сосуд, наполненный прозрачным раствором. Литта с удивлением смотрела на то, как кровь шипела и покрывалась пузырьками.
– Кровь еще будет идти некоторое время. – он собрал инструменты в ящик, щелкнул замочек. – Могу я поговорить с вами, госпожа?
Литта кивнула. Они отошли к двери, Чах взял Михиледжи под руку, отчего она удивленно подняла брови. Старик не обратил на это никакого внимания, ему пришлось притянуть к себе ближе девушку и сделать так, чтобы она слегка наклонилась. Чах был на голову ниже Литты.
– Как я уже сказал, кровь может идти некоторое время, в следующем месяце мне нужно будет осмотреть королеву еще раз – сейчас сложно что-то сказать… Остатков тканей я не увидел – это хорошо, но воспаление присутствует.
Он отпустил руку Литты, потянулся к нагрудному карману и, достав флакончик с жидкостью, всунул в шершавые ладони девушки.
– У вас грубые руки для наследной принцессы! – старик наклонился ближе к тонким пальцам, поправил очки.
– Приходилось много работать… – Литта нахмурилась, а затем усмехнулась. – Быстро же по Аму расходятся слухи.
– Ах да, вы же прибыли из Старого мира. Я много слышал о тех местах…
Литта отошла на шаг – она не привыкла к такому непосредственному поведению. Господин Чах вяло пожал плечами. Для здешних жителей слухи и сплетни были чем-то обыденным, как сладости, поданные к утреннему чаю.
Литта поднесла флакон к лицу доктора и потрясла им.
– Что это, господин Чах?
– Концентрат тысячелистника. Нужно, чтобы королева Ювэр добавляла по двадцать капель себе в воду три раза в день. Когда закончится жидкость, я дам новый флакон. Проследите, чтобы ваша сестра не забывала его принимать.
– Не смогу, доктор, через пару дней меня здесь уже не будет.
– Возвращаетесь на Дибари?
– Нет, – Литта посмотрела на Эллу, скрючившуюся на постели. – Отплываю на Приам – домой.
Доктор хмыкнул и молча вышел из спальни. Литта не поняла его последней реакции – в глазах господина Чаха не проскользнуло ни единой эмоции.
Ниццох оживился, встрепенулся. Король сидел на каменной скамье возле открытого окна, запрокинув голову. Мужчина встал, Литта протянула ему флакон и передала указания доктора.
– Я слышал… Ты правда не хочешь остаться? Даже сейчас? – Ниццох прикрыл дверь, чтобы королева их не слышала.
Литта пожала плечами.
– Не умерла же она, верно?!
Мужчина вздохнул.
– Пойдем, я отдам тебе бумаги.
– Сказала ей и повторю тебе! – Литта сжала зубы. – Мне не нужны ваши клочки бумаги – я плыву на родной остров!
– Литта, бумаги не для тебя! – Ниццох устало выдохнул. – Они для господина Соно. Элла, то есть Ювэр…
Король осмотрелся, затем махнул рукой. Жест получился каким-то резким, дерганным, обреченным.
– Элла поставила его во главе острова еще до моего появления в Тхамаре. – Ниццох неспешно двинулся в сторону кабинета, Литта пошла за ним. – И, по моему мнению, он человек…
Ниццох задумался, подбирая слова.
– С амбициями. – король явно хотел сказать другое, но сдержался, хотя знал, что Литта не осудит за бранные слова.
– И что в письме?
– Оно запечатано. Это второе письмо. Первое Элла послала месяц назад. Возможно, она предупредила наместника еще раз, что ему предстоит сложить полномочия и вернуться в совет.
В кабинете было душно. Король первым делом открыл окно, чтобы впустить зимний воздух, немного задержался у подоконника, глядя вдаль, а затем повернулся к тяжелому столу, на котором царил беспорядок.
Литта упала в мягкое кресло, забросила ногу на подлокотник. Ниццох расшвыривал бумаги, перекладывал книги, внимательно ища маленькое письмо. Наконец король, добравшись до самого низа, увидел мелькнувшую восковую печать на конверте.
– Хвала Тавоту! – он протянул письмо Литте, та слегка наклонилась вперед, чтобы взять бумагу.
Ниццох снова глубоко вздохнул, присел на край стола. Литта заметила испарину над верхней губой мужчины.
– Советники называли тебя чудовищем из Старого мира. – равнодушно начал король.
Литта усмехнулась.
– Ты ненавидишь Эллу? – прямо спросил Ниццох. – Мне казалось, вы забыли старые обиды.
Литта задумалась.
– Нет. – девушка уставилась своими зелеными глазами на мужчину. – Никогда не считала девочек виноватыми в смерти отца и мне незачем их ненавидеть, но отпустить прошлое за несколько вечеров…
– Почти пять месяцев. – поправил Ниццох смеясь.
– И все же. Я изменилась сильнее, чем Элла. Она в детстве была умной, сосредоточенной и язвительной, такой осталась и сейчас. Я же была доброй и наивной, за что и поплатилась.
– Находясь рядом с сестрой, ты стала мягче. Мы с тобой разговариваем уже долгое время, а ты спокойно отвечаешь на мои вопросы. – Ниццох вновь улыбнулся.
Литта задумалась над его словами.
– Король Самос убил твоего отца из-за трона, верно? – спросил король, хотя Элла ему уже все рассказала.
Литта кивнула.
– Он и его жена погибли в буре…
– Жаль, я этого не увидела. – Литта усмехнулась.
– Тебе приходилось много убивать. – это не было похоже на вопрос, Ниццох словно сказал то, о чем и так знали присутствующие в комнате.
– Много…
Король отошел от стола, глянул в окно, на горизонт. Где-то рядом пролетела чайка, отчаянно вскрикнув, из порта доносилась ругань моряков и шум волн, бьющихся о причал.
Песок и вино.
– Так жарко, госпожа! – воскликнул мальчишка, опасно перегибаясь через борт.
Он, видимо, пытался коснуться воды, но длинны его пальцев еле хватило до середины борта. Литта дернулась в желании подхватить мальчика, но осталась стоять на месте, бросая кривые взгляды вбок, будто ее желание прийти на помощь Рока было чем-то постыдным.
Она замерла в предвкушении, зная, что бури поглотили отчий дом. Литта думала, что весь остров изменился, но Соно проделал хорошую работу. Да, дом не был восстановлен, из песка торчала лишь крыша и немного виднелись края окон второго этажа, но сам город, его улицы и дома простых жителей были восстановлены.
Литта сошла на берег, не чувствуя себя властительницей этих мест. Наоборот, девушке казалось, что она чужая, захватчица, что пришла внести в размеренный уклад жителей порядок Старого мира.
Ступив на горячий песок, Литта готова была заплакать. Она не ожидала, что еще способна на яркие эмоции, и стыдливо прикрыла лицо ладонью, будто привыкая к солнечному свету.
Рока погрузил ступни в песок, как собачка, наклонив голову вбок, изучал незнакомую местность.
Литта почувствовала желание дотронуться до мальчика, погладить его по голове, но удержалась. Жара, от которой она отвыкла, отозвалась в сердце чем-то любимым и забытым, как прикосновение матери.
Литта, стоя на берегу, видела крышу храма, дым из труб алмазных шахт, узкие улочки и людей, работающих в порту. Конечно, спустя столько лет город изменился – дороги были проложены по-другому, построенные заново дома, вместо тех, что так и не удалось откопать, были смещены.
Рока подхватил свой тюк с вещами и пытливо взглянул на Литту. Девушка слегка кивнула, и мальчишка бросился изучать город. Она была благодарна Новому миру за доброту и за возможность отпустить дитя спокойно, не страшась банд бедняков, подстерегающих за углом.
Литта заметила движущегося к ней мужчину, решительно шагающего по раскаленному песку. Она заранее почувствовала раздражение, готовясь отстаивать свое место по праву. Дернув головой в попытке обернуться, Литта вновь поймала себя на мысли, что ищет Фаворита каждый раз, когда думает, что ей угрожает опасность.
Мужчина тем временем приблизился: бежевая накидка развевалась на ветру, капюшон, защищающий от песка, был сброшен, и девушка видела пепельные волосы и узкие, очерченные черными пушистыми ресницами глаза. Она ожидала увидеть мужчину, привыкшего сидеть за бумагами, но Соно больше был похож на моряка. Одежда обтягивала крупную фигуру человека, а штаны едва прикрывали щиколотки – временный управленец городом был весьма высок.
– Ты – Литта?! – спросил он.
Голос был грубым, как и протянутая мужская ладонь. Литта проследила взглядом за его рукой и вытащила из-за пазухи бумаги.
– Будь вежлив со своей королевой!
– Ты не моя королева. – Соно схватил письмо, смяв его в пальцах.
Мужчину окликнул один из моряков, и он, не прощаясь, отправился на зов. Литта сжала зубы. Она не привыкла, чтобы так обращались с ней. Люди Старого мира вели себя учтивее с Литтой и здесь, в путешествии по Новому миру, ей не хватало ощущения власти в женских тонких пальцах.
Прибыл еще один корабль, на который как раз грузили мешки. Соно отдавал распоряжения, указывая на Литту.
– Эту партию грузим, как обычно, – с матросами и капитанами мужчина разговаривал куда вежливее. – Следующие поставки нужно обсудить с королевой Литтой.
Соно вскрыл конверт, на секунду задержав взгляд на буквах, аккуратно выведенных Эллой и неожиданно для советницы усмехнулся.
– Хм, сегодня ночуйте на Приаме. – Соно поднял глаза на моряков. – Поплывете утром, на рассвете. Мне еще нужно собрать вещи.
Один из капитанов кивнул. Соно улыбнулся, хлопнул его по плечу и зашагал к Литте. Проходя мимо нее, он, не останавливаясь, бросил:
– Пойдем, королева, покажу тебе твои покои!
Литта успела поймать лист, что Соно грубо сунул ей в ладони. Она пошатнулась от крепости его рывка, схватив грубую бумагу. Развернув лист, склоняемый ветром, девушке удалось прочесть все, что было написано и адресовано временному управляющему. Все четыре слова.
Будь с ней вежлив.
Литта сложила письмо по контуру и, подхватив свой тюк, пошла вслед за Соно.
Улицы были полупусты. Почти все торговцы, кто выжил после той бури, унесший жизнь Самоса и его жены, переехали в Тхамар. На Приаме остались лишь те, кто работал в шахте, но и они имели дома в Аму. Литта видела служителей храма, торговцев в таверне, поваров, готовящих обед, и нескольких детей, играющих на площади, сидя в песке. Среди детей Литта увидела Рока. Он бросал камень, стараясь попасть в пустую миску и сбить ее с палки, положенной между двумя скамейками.
Он, увидев Литту, улыбнулся ей и вернулся к своему занятию. Соно заметил незнакомого мальчишку, проследил за его жестом и удивленно вскинул брови, но ничего не сказал, молча обойдя ребятню.
Соно повел девушку по улице рядом с храмом.
– Королевский дворец не восстановили? – спросила Литта.
Соно замотал головой.
– Нет, королева, буря поглотила его полностью. Мы не трогали тела.
– Король Самос остался лежать там?! – девушка остановилась, развернулась лицом к отчему дому и накрыла ладонью глаза, чтобы не щуриться от яркого солнца.
– Да, королева Ювэр приказала оставить их там. Он получил то, что заслужил. – Соно остановился, заметив, что Литта не идет за ним. – Твой дядя.
– Я прекрасно помню о его преступлении. – резко огрызнулась девушка.
Соно кивнул и махнул рукой в сторону относительно нового здания.
– Твои покои на втором этаже. Для мальчика подготовлю другую комнату.
Он, не дожидаясь ответа, повернул вбок и устремился к шахтам. Литта проследила за ним взглядом, представляя в красках, как перерезала бы ему горло, окропив ярким красным цветом желтый песок.
Литта открыла дверь, оказалась в тусклом узком коридоре и прошла вглубь. В конце, после закрытых дверей в комнаты, была лестница, ведущая наверх. Девушка подхватила тюк с одеждой, прижала к груди и поднялась по скрипучим ступеням, раздавливая песчинки ботинками.
Она уперлась в еще одну дверь, открыла ее и оказалась в большой комнате, занимающей весь этаж. Большая кровать была в дальнем углу, отгороженная ширмой, ванна стояла в другом, у окна стоял огромный комод. Литта бросила тюк, села на постель и стянула со вспотевших ног обувь, удовлетворенно выдохнув. В комнате было жарко и влажно, от цветов в вазе шел приторный сладкий запах.
Королева подошла к ванне, сбросила с себя грязные пыльные вещи и погрузилась в холодную воду. Наспех умывшись, девушка переоделась в длинное зеленое платье, подвязала выше волосы, чтобы шее не было жарко, и перетянула талию желтым поясом. Внизу комода Литта откопала сандалии. Она посмотрела в зеркало и с удивлением обнаружила сходство с матерью. Литта уже давно не носила яркие приамские платья, которые подчеркивали загар кожи и красивые глаза, и, глядя на свое отражение, вспомнила последние дни на Цве, руки Калеаба на своей груди, боль внизу живота и страх.
От размышлений ее отвлек голос Рока. Мальчишка, весь пыльный и с разбитыми коленями, стоял у порога.
– Госпожа!
Литта посмотрела на него через зеркало, выдавила подобие улыбки.
– Вам идет это платье, госпожа! – мальчишка резко подпрыгнул на месте, а затем низко поклонился. – Моя королева!
Литта дернулась. Ей не нравилось это обращение, слово “королева” напоминало о желании Каро любым путем вернуть трон. Это слово было сродни раскаленным тискам, в которых сжимали голову рабам в Старом мире.
– Ты упал? – она повернулась к мальчику.
– Да, мы играли в догонялки.
– Пока готовят твою комнату, можешь положить вещи здесь. Я наберу тебе чистой воды.
Литта, пока Рока отмокал, пребывая в блаженстве, подготовила ему легкие штаны и рубаху. Мальчишка переоделся, пригладил мокрые волосы, и они вместе вышли на улицу. Литта сорвала с низкой пальмы пару кокосов, разбила их о каменную стену дома и отдала Рока. Он принялся ковырять мякоть, осматривая по пути дома и людей.
– Это храм Бога Тавота. Хочешь зайти? – спросила Литта. Она надеялась на положительный ответ – ее саму тянула внутрь неведомая сила.
Мальчишка кивнул, на его лице легло возбужденное предвкушение. Оставив угощение на ближайшей лавочке, Рока вытер руки о штаны, от чего Литта нахмурилась, и вошел вслед за королевой.
Внутри все осталось таким, каким запомнила девушка – тишина и прохлада, свет от свечей и легкий ропот голосов, разбивающийся о стены. Они стали в углу. Рока, раскрыв рот и выставив свои страшные зубы, разглядывал убранство и статую человека с головой быка.
– Ты можешь помолиться, попросить что-то. – прошептала Литта.
– Что попросить? – спросил мальчишка и прикрыл рот, когда несколько недовольных людей, стоящих на коленях у мраморных ступней, обернулись на его голос.
– Что попросить, моя королева? – прошептал Рока.
– Что хочешь!
– Но у меня все есть, госпожа. – растерянно прошептал мальчик.
Литта уставилась на него, не зная, что ответить.
– А вы хотите попросить?
– Я уже не верю в него, – сказала Литта. – Но пока мы в Новом мире, необходимо соблюдать его правила.
Рока кивнул. Он, тем не менее, подошел ближе, подкрался к служителям. Они расступились перед ним, пропуская вперед. Один из них, слегка поклонившись, предложил свечу в протянутой руке. Рока обернулся, выжидательно посмотрел на Литту и только после того, как она одобрительно кивнула, взял свечу. Он поднес ее ближе к статуе и поставил у каменных ступней.
Литте стало грустно. Она скучала по своему быку, оставленному в столице долины Тхамар, переживала за него. Волновалась за свое будущее и за этого несуразного мальчишку.
Комната Рока была на первом этаже, небольшая, но уютная постель, застеленная легкой простыней с мягкой подушкой, так понравилась мальчику, что он остался до ужина спать в новой кровати. Литта же отправилась на звон посуды и смех поварих. Заметив королеву, женщины поклонились, но не прервали своего занятия. Самая старшая из всех, полная женщина, всучила Литте в руки сладкие перцы, с которых еще капала вода, и нож.
Остолбенев на мгновенье, королева Приама села на лавочку под навесом, защищающим людей от заходящего солнца, и принялась резать овощи на деревянном шатком столе.
Она не слушала разговоры женщин, смеясь, они сплетничали и о королях, и о простых людях. Меланхолично разрезая плоть овощей, Литта наблюдала за рабочими с шахт. Они с улыбками под песни возвращались домой, к семьям. И вот тут, глядя на загорелые лица, она поняла, что скучала не по острову и солнцу, она скучала по людям.