Понеже ничто более действия не имеет над правами человеческими, как воспитание, и как воспитание разнствует по разным родам правления, и так под всяким правлением народа имеет особливые нравы, более или менее сходственные с законами государства. Таким образом, в монархии люди честолюбивы, во аристократии горды и тверды, в демократии смутнолюбивы и увертчивы. В самовластном же правлении подлы и низки.
<…> Дабы сочинить благие законы, надлежит, чтобы тот, кто всхочет предписывать законы, не токмо бы знающ был в древних узаконениях страны, но так же бы в истории, дабы не весьма сопротивляться древним. И возмог бы предвидеть (через взятые примеры из истории), какие могу следствия произойтить. Надлежит, чтобы он знал главные установления своей страны. Дабы в некоторых пунктах их не опровергнуть; имел бы знание сердца человеческого, чтоб проникнуть внутрь и искоренить пороки в самом их начале; надлежит ему знать владычествующую склонность своей нации, дабы предписать жесточайшие наказания за преступления, к которым она более склонности имеет; надлежит, чтоб он некоторым образом последовал предупрежденным мыслям народа во его обычаях, которые их древнюю силу законов получили, и которые часто не могут быть переменены, не приключая более вреда, нежель какая польза может от того произойтить; наконец, надлежит, чтобы законодавец не высокомысленный человек был, который без дальнего рассмотрения осмеивается предписывать законы; дабы он был довольно мудр, дабы возмог сносить учиненные ему споры, и возмог бы поправиться; довольно милосерд, дабы отпустить малые вины и довольно тверд, чтоб предписать строгие наказания за великие преступления.