Михаил Васечко
Те, кому поклоняются Боги
Глава IV
Ребёнок лежал на постели, его синие губы высохли и потрескались, мать периодически смачивала их водой. Руки мальчика были сильно исцарапаны, а на теле кровоточили раны.
Над кроватью склонился пастырь, он окропил ребёнка святой водой и перекрестил.
–Проклятый дьявол, признай свой приговор, воздай честь Богу правому и живому, воздай честь господу Иисусу Христу и отойди от этого раба божьего Олбериха, искупленного господом нашим Иисусом Христом, его драгоценной кровью. Пастырь положил в рот ребенка тело господа, после священник подошёл к столу, взяв чистый лист и перо с чернилами, он написал на бумаге «Вначале было слово».
–Наденешь ему на шею.
Пастырь отдал отцу ребёнка записку, старик упал в ноги священника.
–Господь с тобой свободный человек, больше нечистый дух вас не побеспокоит.
Старик поднялся с колен и полез в сундук стоявший рядом с кроватью.
–Здесь конечно не самая большая сумма, но поверьте это всё, что у нас есть.
Священник завернул монеты в платок и положил свёрток себе за пазуху.
–Мир вашему дому!
Женщина хотела проводить священнослужителя, но тот попросил этого не делать. Пастырь вышел, закрыв за собой дверь. Священник перекрестился и сев на лошадь умчался прочь.
….
Тёплый ветер колыхал зеленые листья деревьев, создавая шум. В дубравах аисты свили свои гнёзда, высоко в небе над ними парил чёрный орёл. Неподалеку от дубравы, над небольшой речушкой, склонили свои ветви уставшие ивы. Издалека, доносилась приятная музыка пастуха играющего на свирели.
Жук пролетел над рекой, затем над дубравой и стадом коров пасущихся на зелёном лугу, насекомое приземлилось на терновник.
–Цок -цок- цок-цок,– звуки насекомого привлекли пастуха, дабы поближе рассмотреть внезапного гостя он склонился над кустом. Зелёный панцирь был обрамлён жёлтой полоской и переливался на свету.Пастух положил насекомое на траву, жук попытался взлететь, но мужчина тут же накрыл его своей ладонью.
–Может, прикатишь издеваться над бедным животным?
Он поднял голову, чтобы рассмотреть говорящего человека.
–Ева?
Рабан, отпустил жука и тот зажужжав, улетел прочь.
–Как давно ты видел Хэймо и Зельду?
Рабан перекрестился, а затем упал на колени.
–Прости, но мне запретили говорить с тобой.
Ева обошла пастуха со спины, встав за ним, она снова задала свой вопрос:
–Как давно ты видел Хэймо и Зельду?
Коровы замычали и разбежались, птицы взлетели вверх и их щебет внезапно прекратился.
–Прошу сжальтесь, я знаю лишь о них, только то, что они живут у реки, возле водяного колеса.
–Иди, лови своих коров, а то до ночи не поймаешь, – Ева дала совет пастуху перед тем, как направиться к Хэймо и Зельде.
….
Девушка вышла к дороге, пересекающей поле засеянное пшеницей, там за полем, на реке стояла водяная мельница Юта, где жила семья Мердеров. На одном из порогов, прегражденных платиной, под действием струи воды, вращалось колесо, которое заставляло жернова растирать зёрна пшеницы, превращая их в муку. Рядом с водяной мельницей стоял небольшой домик, из трубы которого валил белый дым. Дверь не была закрыта и Ева вошла в дом беспрепятственно.
Хэймо и Зельда стояли у иконостаса находящегося в углу, они произносили молитву, которую им дал читать пастырь.
–Чем вам может помочь толстая женщина, изображенная на картинке?
Зельда вскрикнула и спряталась за своего мужа.
Хэймо, вытащил свой крест из-под рубахи и направил его в сторону девушки.
–Как ты нашла нас? – спросил старик.
–Твой брат Рабан подсказал.
–Малодушный пастух, будь он проклят, это все ты, демоны овладели нашим сыном. Зельда плюнула в Еву. Ева вытерла своё лицо рукавом.
–Что ты делаешь, глупая женщина, она наведёт на нас порчу! – испугался Хэймо.
–Молитесь, и возможно глухой Бог услышит вас. Я пришла помочь и если вы позволите…
–Нет! Никогда! Его душа отправится на небеса, я не позволю тебе прикасаться к нему!
Хэймо закрыл рот своей жене.
–Помолчи женщина, дай ей договорить!
–Я могу помочь Олбериху, но мне нужно, чтобы вы оставили свой дом на одну ночь.
Зельда укусив своего мужа, за руку, которая закрывала ей рот, закричала что есть мочи:
–Убирайся вон, ведьма!
Вдруг в хлеву заблеяли козы и замычали коровы. Хэймо и Зельда услышав звуки доносившиеся из хлева, бросились к выходу, за ними последовала и Ева. В хлеву, к шее одной из тощих коз прильнул губами светловолосый мальчик, почмокивая, он пил её кровь. Капли крови стекали с подбородка ребёнка и падали на настил.
–Милый, что же это, боже праведный, -Зельда попыталась оторвать сына от животного, но ребёнок оттолкнул свою мать так сильно, что та отлетела в сторону на три метра, и, ударившись головой о ставни, потеряла сознание. Хэймо схватил весящие на стене вилы и бросился с ними на своего единственного сына.
–Заклинаю тебя, остановись!
Острие вил остановилось в дюйме от спины Олбериха.
–Я прошу только одну ночь!
Хэймо бросил вилы на пол и зарыдал.
–Пусть будет по-твоему, если больше нет надежды, я самого чёрта готов просить.
Коза упала замертво, ребенок истерически захохотал, поглаживая свой толстый раздутый от крови живот, насытившись, Олберих лёг на сено и заснул.
–Зельду перенесём в дом, а его закроем здесь.
–Хорошо, пусть будет так.
Хэймо взял на руки жену и вышел с ней из хлева в сопровождении Евы.
….
Ева достала обед из печи, который готовила Зельда до её прихода. Накрыв на стол, она села напротив старика.
–Как она там, с ней всё будет хорошо?
–Я думаю завтра, ей будет намного лучше.
Зельда, лежала на кровати в беспамятстве, изредка постанывая.
–Ты уверена, что можешь выгнать их из него?
–Если бы я не была уверена, меня бы сейчас здесь не было.
Старик отхлебнул из своей тарелки, надломил хлеб и передал его Еве. Девушка усмехнулась, положив хлеб рядом с похлёбкой.
–За вдвойне доброе, всегда приходится платить втройне злое. Проговорил старик.
–Хэймо, раньше ты был другим.
–Но и ты была маленькой набожной девочкой когда-то. Откуда пришло к нам, откуда явилось, то милое создание? Добрый знак подумали мы. Тот воскресный день был для нас особенным, Зельда родила Олбериха и в этот же день появилась ты, словно гром среди ясного неба. –«Как тебя зовут милое дитя?»– спросил я.
–«Меня зовут Ева» – был твой ответ. Ты и слова больше не проронила, держалась нужно сказать молодцом, так ничего и не сказав о своих родителях, кем они были, где жили, что с ними сталось.
Шли годы, и маленькая девочка превращалась в прекрасную деву. Ты заботилась об Олберихе так, словно он был твоим родным братом, Зельда возлюбила тебя как собственную дочь. А что я, я души в тебе не чаял. Все было у нас хорошо, до момента пока твой фрукт не созрел. В деревне начался мор скотины, погиб весь урожай. Саранча, сожрала в тот год, все посевы. Люди умирали от голода, многие крестьяне перебрались жить в город.
Ева остановила Хэймо, продолжив его же пересказ:
–И лишь только у нас в живых осталась вся скотина, и лишь только у нас не погибли всходы.
Теперь уже заговорил Хэймо:
–Саранча облетала наше поле, как будто над ним перевернули железный невидимый купол.
Ева встала из-за стола и прошлась по комнате, сев к изголовью кровати в котором лежала Зельда, она погладила седую прядь волос женщины.
–Когда они пришли и начали кричать, смерть ведьме, я испугалась.
–Ты ослепила их всех. С тех самых пор тебя больше никто не видел.
–Если ты думаешь, что причиной их слепоты была я, то ты ошибаешься, расскажи что было потом?
–После того как ты исчезла к нам пожаловала инквизиция, которая чуть было не отправила на костёр Зельду. Они искали тебя, но так и не нашли, тебя словно след простыл, ума не приложу где ты находилась всё это время. Конечно же, после этого в деревне нам нельзя было оставаться. Оставив свой родной дом, мы двинулись с места, мой старый друг Ют приютил нас. Год назад его чистая душа отправилась к Богу. Из близких родственников у него не было никого, и теперь всё его имение перешло к нам.
Ева достала из кармашка своего сарафана цыганские карты и положила их на стол.
–Только не в моём доме!
–Не бойся Хэймо, это не осквернит твой дом.
– Это началось примерно три недели назад. Олберих начал разговаривать во сне. Как- то раз, подойдя к дверям его комнаты, я услышал их разговор, слова было очень трудно разобрать, это был незнакомый мне язык. Распахнув двери, я увидел над ним тени этих чудовищ. Боже милостивый, тени эти были настолько уродливы, что я закрыл от страха глаза, в тот же миг все прекратилось. А однажды утром Зельда пошла за водой, и увидела его парящим над рекой. Словно Иисус Олберих ходил над водами.
–Как давно он начал пить кровь?
–До твоего прихода, он разорил курятник, оторвав всем курам головы.
–У нас еще есть время.
–Мы переночуем на мельнице. Ева, после того что мы сделали для тебя, я не хочу верить, что виной всему ты.
–Закройтесь на засов и не выходите с мельницы до самого утра, крик петухов возвестит вам о том, что всё законченно. И ещё, мне нужно будет тухлое мясо и немного монет.
–Тухлое мясо я возьму от мёртвых кур. А монет у нас нет, все отдали священнику за проведенный обряд экзорцизма.
Ева подошла к потерявшей сознание Зельде.
–Я заберу её золотые серёжки.
–Спаси его ради Христа, можешь забирать всё, что твоей душе угодно.
–Христос здесь ни при чём, я делаю это ради вас.
Ева сняла с ушей хозяйки золотые украшения.
Хэймо отнёс Зельду на мельницу, оставив Еву одну. Девушка разложила карты на столе в виде пентаграммы. На середину стола, в тарелочку она поставила зажженную свечу. Под стол она положила чашу с тушкой курицы без головы.
….
В комнате стало совсем темно, Ева поставила к столу ещё несколько стульев, словно ожидая гостей.
Свеча догорела до половины, когда в двери громко постучали.
–Войди!
Двери распахнулись, и в комнату встав на две задних лапы вошёл медведь. Зверь сел за стол и сложил на него свои передние лапы. Раскрыв свою пасть, животное рыча заговорило человеческим голосом:
–Опаздывают. Так мы партию и до крика петухов не разыграем.
Из печи начали вылетать красные угольки, превращаясь в пепел, они начали оседать на пол.
–Наконец-то! – снова заговорил зверь.
Из кучи образовавшегося пепла, появились рога, затем козлиная морда. Козёл, подняв свои передние копыта, прошагал на двух задних ногах до стола.
–Б-е-е-е-е-е, Б-е-е-е-е, Б-е-е-е-ге-мот! – проблеял козёл.
Медведь развернул голову в сторону своего бородатого собеседника.
–Что тебе нужно Асмодей?
–Сегодня я раскладываю колоду!
–Не тебе решать, бросим жеребей.
Козёл разозлившись, стукнул об стол передними копытами, свеча пошатнулась, но не потухла.
–Тогда жеребей бросит она! -козёл указал на Еву.
–Согласен, -медведь махнул своей мохнатой головой.
–Мы ещё кого-то ожидаем? – спросил Бегемот, демон в медвежьем обличие.
–Извините, -Ева достала из-под стола тухлую курицу. Положив тушку на чашу, она взяла из своего кармана флакон, в котором находилась жидкость красного цвета.
–Лей, -подсказал Еве Асмодей, демон блуда и суда.
Вылив всё содержимое из флакона на курицу, Ева положила рядом с чашей серьги Зельды.
Курица начала раздуваться и увеличиваться в размерах. Из того места где раньше была голова полезли опарыши. Курица раздулась до невероятных размеров, пока не лопнула, из тушки вылетел рой мух. Все насекомые собрались воедино, и существо, слепленное из мух, стало походить на большого паука. Лохматые клешни существа коснулись рыжих локонов Евы.
–Прекрасная,– передвигая своими челюстями, чудовище одарило Еву комплиментами.
–Моё почтение повелитель мух.
–Все в сборе? – успел спросить Асмодей, как в открытые двери вкатился кожаный шар.
–Двери надо за собой закрывать, чтобы таких казусов ни случалось,– укоризненно высказался Бегемот.
Кожаный шар подкотился к столу, шар попыталося запрыгнуть на стул, ножки стула захрустели под весом ново прибывшего демона.
–Может не стоит? – в очередной раз проблеял козёл.
Кожаный шар не послушал совета Асмодея, стул под ним треснул и развалился на части. Демоны расхохотались, их хохот, походил, на что- то невообразимое, Бегемот ревел, Асмодей блеял, Вельзевул жужжал, и лишь Мамону было не до смеха. От кожаного шара отделилась довольно массивная часть, разделив его наполовину. Смех демонов прекратился. Из самой сердцевины кожаного шара, появился большой разрез, похожий на человеческие губы. На поверхности шара начали образовываться язвы, которые тут же лопались и на их месте появлялись глаза. Из того, что походило на губы, вывалился длинный язык с присосками словно у осьминога, который протянулся к столу, Ева положила на язык демона серьги, и язык тут же разделился на несколько частей. Язык собрал все карты, находившиеся на столе, и смешал их в колоду.
Вторая часть кожаного шара походила на кокон. Высунувшийся коготь проткнул изнутри кожаную рубаху и распорол её, так родился новый демон. Две головы и четыре глаза, четыре руки и четыре ноги, сдвоенный хвост и четыре рога, а кожаные крылья, торчавшие из-за спины, придавали демону ещё более ужасающий вид. Демон только лишь направил свой взор на сломанный стул и тот собрался воедино, так, словно и не ломался.
–Мы рады приветствовать тебя Левиафан! – хором промолвили демоны.
– И я вас приветствую вдвойне, братья сатаны! -Левиафан подставил к сломанному стулу ещё один находившийся рядом, и сел на оба стула.
–Опять Мамону стула не досталось, рассмеялся Вельзевул.
–В следующий раз заберу у тебя!
–Ж-ж-ж, ж-ж-ж, ж-ж-жалко, – зажужжало насекомое.
–В прошлый раз играли на души грешников! Что поставим сегодня на кон? -спросил Бегемот.
–Нам есть что ставить, а вот что будет ставить на кон молодая ведьма? -Левиафан посмотрел всеми своими четырьмя глазами на Еву.
–Если проиграю, заберёте после моей смерти мою душу.
Демоны вновь рассмеялись.
–Хорошо, а чего хочешь ты? -Левиафан насторожился.
–Один из вас, высокопочтенные демоны, решил насладиться чистой душой.
–Не может быть,– все демоны начали крутить своими звериными головами, безголовый Мамон, подражая своим братьям, поводил своим языком из стороны в сторону.
–Что же, тогда я прошу меня извинить,-Ева встала из-за стола.
–Постой, постой, Асмодей усадил ведьму обратно.
–Раз тебе эта душа так важна, мы с бегемотом согласны.
–Про меня мог бы и не говорить, -Бегемот закрыл морду лапами.
–Тем интереснее сегодня будет игра! – радостно вступил в разговор Вельзевул.
–Сдались тебе эти люди, они, то придают, то клевещут, -возмутился Левиафан.
–Не все люди таковы! Есть и те, у кого чистые помыслы и светлые души, за которые стоит бороться, – возразила Ева.
–Обсудим правила сразу, – Бегемот положил свою лапу на колоду.
Все остальные последовали примеру демона и их конечности слились воедино. Ева последней положила свою руку поверх остальных.
–До крика петухов, игра считается не законченной. Не будет никаких замечаний на этот счёт? -Левиафан спросил остальных.
–Если игра не будет закончена до криков петухов, победа остаётся за мной!
Демоны зарычали. Ева приподнялась.
–Садись уже на свое место человек, если хочешь остаться в игре! -грозно предупредил ведьму Асмодей.
–Пусть будет так, как говорит Ева,– что говорил Левиафан, было законом для всех остальных демонов, ибо он приумножал зло вдвое.
–И кто же будет бросать сегодня жребий? – ехидно спросил Асмодей.
–Пусть это сделает Ева,– все согласились с предложением Вельзевула.
–Помню однажды, одна ведьма играла с нами на свою девственность, после этого я им не сильно-то доверяю.
–Заткнись уже козёл! -перебил своего друга бегемот.
Ева взяла кость, на которой были выгравированы имена пяти демонов и её собственное.
–Бросай! – зарычали демоны.
И Ева бросила жребий.
–Новичкам всегда везёт, -Асмодей расстроился, кость остановилась на имени ведьмы.
Ева раздала всем по четыре карты. Игроки по очереди начали забирать друг у друга по две карты, собирая ведьмин букет, комбинацию из трёх шестёрок. Периодически игра прерывалась громкими чиханиями демонов нюхавших ладан.
У Асмодея из глаз шли слёзы, уж слишком много он вдохнул дыма.
Валет, дама, король, туз. За час игры у Евы не оказалось не одной шестёрки.
Время шло, а победитель все так и не определился.
–Вы знаете, что бывает с теми, кто занимается шарлатанством? -Левиафан зло окинул всех игроков своим звериным взглядом.
Демоны, а вместе с ними и молодая ведьма насторожились, окинув другу друга подозрительными взглядами продолжив игру. Спустя мгновения, Асмодей вскрикнул от радости, раскрыв свои карты. Компанию пиковой даме состовляли три шестёрки.
–Теперь ты моя деточка! -усмехнулся счастливый демон, Ева вздрогнула, на её лице отразилось отчаяние.
–Асмодей играет не по правилам! У меня за весь кон, только лишь однажды побывала шестёрка,– внезапно возмутился Бегемот.
–Что же Бегемот, тебе ещё повезло, за кон целая шестёрка! -Ева раскрыла свои карты показав, что она говорит правду.
–Надо же, честный человек нашёлся,– рассмеялся Вельзевул.
Левиафан встал со своего места и подошёл к Асмодею.
–Ах ты козёл несчастный!
Подняв демона вверх тормашками, Левиафан начал его трясти, из шерсти Асмодея посыпались спрятанные лишнии карты.
–Вельзевул, неси-ка ты сюда чашу со святой водой, у христиан она всегда должна находится в доме.
–Н-е-е-е-т, только не это! -взмолился демон.
–Сжальтесь братья.
–Из пепла пришёл, в пепел и обратишься,-проревел Бегемот.
Вельзевул передал найденную чашу Левиафану и тот вылил её содержимое на Асмодея. Из демона вышел пар, всё его тело обуглилось, а затем превратилось в пепел.
–Будешь знать в следующий раз, как обманывать себе подобных, -вымолвил Бегемот.
Демоны вновь расселись по своим местам. Вельзевул достал смешал колоду, Ева кинула жребий, и он остановился на Вельзевуле.
–Даже демонов преследует злой рок,– Левиафан забрал кость у Евы.
–Дурной знак, бросать кость дважды, одному и тому же человеку,– Вельзевул возмутился, но его демонический ранг не позволял перечить высшему демону.
Но Левиафан всё же сам перебросил жребий, и он остановился на его имени. Раздав карты, они во второй раз начали прерванную игру. Передавая друг другу карты против часовой стрелки, демоны в улыбке скалили свои острые зубы, в надежде насладиться девственной душой молодой ведьмы.
–Игра идёт слишком медленно, неужели кто-то вновь занимается шарлатанством,– возмущённый Вельзевул потянул карту у Левиафана. Успев притронуться лишь к ней кончиком своей клешни, он внезапно остановился.
–Слышали? -Вельзевул явно чего- то испугался.
–Тебе наверное показалось, тени карту быстрей, -настоял Левиафан, как вдруг раздался отчетливый петушиный крик.
–Второй раз! – крикнул Бегемот. Демоны побросали свои карты и ринулись к печи, чудовища пытались втиснуться в узкое отверстие, из которого вырывалось огненное пламя раскалённых углей.
Петух прокукарекал в третий раз, когда демоны покинули дом Мердеров.
Ева открыла брошенные карты Вельзевула, в его колоде было две шестёрки, не хватало лишь одной для полного букета. Ева стряхнула пот со лба и нагнулась поднять шестёрку, которую она спрятала под своей стопой.
–Хитрость помогает, когда миром правит подлость.
…
Зельда и Хэймо открыли хлев, к ним навстречу бросился ребёнок.
–Мама, папа, мне снился страшный сон.
–Милый Олберих, ты вернулся к нам,– Хэймо взял малыша на руки и Зельда расплакалась. Родители обняли своё дитя помолившись за грешную душу ведьмы, которая спасла чистую душу их ребёнка.
Глава V
Ты можешь меня обрадовать,
А можешь и огорчить,
Убить из сострадания,
А позже мечту воскресить.
Не нужно соперничать с тысячей,
Когда аргумент весом,
Тогда нет причин быть изгнанным
Из стаи пасущихся волн.
Пойми, мироточит икона,
Когда скудны фразы мольбы,
Не нужно бояться слова,
Когда нем мир без любви.
Над улицей пролетел черный ворон, поднявшись ввысь, он сел на крест городской церкви.
–Кар, кар! – громогласно объявила о чём – то важном гордая птица. Колокол ударил раз, ударил два и замолчал. Мимо церкви прохаживались двое местных пьяниц, которые обеспокоенные звоном колокола решили остановиться.
–Ингваз, чтобы это могло значить?
–Не знаю Изаак, но я не вижу звонаря.
Оба приятеля перекрестились и продолжили свой кривой путь.
В это позднее время суток, ещё в нескольких окнах домов оставались отблески свечей.
Аццо вышел во двор, где на привязи стояли лошади. Животные были чем- то встревожены.
–Хм, лошади в мыле,– удивился Аццо.
Жена Аццо отправилась в хлев. Корова мычала и металась от стены к стене. Взяв ведро с оставшимся молоком после вечерней дойки, она отпила и тут же выплюнула прокисшее молоко на пол.
Бинди подошла к деревянной ступе, в которой она обычно сбивала сливки. На дне ступы копошились опарыши. В хлев вошёл муж Аццо.
–Ведьма в городе! – воскликнул Аццо.
…
День выдался тёплым, и братья-стервятники решили остаться спать на улице. Август был назначен сторожить покой братьев в эту ночь. По началу он прохаживался, чтобы не уснуть между храпящими мужами, но долгая дорога лишила его сил. Август сел возле всё ещё горящего костра, и сам того не заметив погрузился в сон.
Сквозь призрак старухи, облаченный в белый саван, можно было видеть расписанные стены церкви. Её прозрачное тело парило над полом. Приведение взяло его за руку, и повело за собой.
–Не отпускай руку если хочешь его увидеть, шептала старуха.
Они вышли из церкви Петра и отправились к дальнему краю деревни. Приведение всю дорогу пока они шли, почмокивало губами, и скрипело костями.
–Я не вознесусь, самоубийцы не попадают в рай, нам уготовано особое место.
Август молчал, он лишь покорно следовал за духом, его волосы посидели от страха, а тело покрылось мурашками.
–Не бойся мальчик мы уже почти пришли. Вот это самое место.
Они остановились возле старого колодца.
–Загляни внутрь, он там.
Разрубленные на части куски тел отца Яна и старухи лежали на дне.
–Моя голова закопана в глухом лесу, возле дряхлого дуба, тело покоится здесь вместе со священником. Придашь наши тела земле, и мы найдём покой.
Август, наконец- то освободил руку и отошёл от призрака.
–Почему он не пришёл?
Приведение истерически расхохоталось.
Воспоминания сквозь сон нахлынули на него, он видел прошлое, те моменты своей жизни, о которых он смутно помнил, или не хотел о них вспоминать.
–Август, не отставай, беги за мной!– слышал он, где то вдалеке голос Евы.
Тень орла слилась с ним на земле, Август подбежал к обрыву, но не остановился, а расправив свои руки, подобно крыльям оторвался от земли и полетел. Под ним проносились крестьянские дома, леса, поля. Река бежала золотой змейкой вслед за ним, так и не заканчиваясь до самого королевства Ульриха.
На городской площади столпились горожане. Люди в чёрных мантиях стояли возле столба, к которому были привязаны за руки мать и дочь.
Август не мог разглядеть сверху лиц осужденных. Он попытался опуститься пониже, но у него не получилось, какая-та неведомая сила сдерживала его порыв. Август слышал только тех, кто находился на эшафоте. Инквизиторы говорили о том, что у них будет сегодня на ужин.
Один из инквизиторов развязал мать и понёс её на плече к плахе.
Палач взял острый топор и подошёл к склонившейся жертве, к ней же подошёл священник.
–Готова ли ты покаяться в своих грехах женщина?
–Моя дочь, о бедное моё дитя, пожалейте хотя бы её невинную душу, прошу вас, сжальтесь, -с трудом, но всё же женщина выговаривала слова.
Священник склонился к её голове и прошептал ей на ухо:
–Если признаешь себя ведьмой, освободим твою дочь.
Священник подозвал одного из инквизиторов к себе, тот взял женщину под руки и приподнял с колен.
–Я ведьма,– сказала замученная женщина.
–Громче, тебя не слышит народ! – грубо приказал палач.
–Я ведьма! – из последних сил выкрикнула женщина.
Толпа завопила, загудела, заворошилась в ликовании, в преддверии расправы. Без разговоров палач направился к столбу в направлении дочери нареченной ведьмы.
–Слава всевышнему! – священник развернулся и отправился прочь. Палач не отпустил девочку, он поставил её на колени рядом с матерью.
–Нет, нет, нет, -повторяла обезумевшая женщина.
–Прошу вас, сжалиться над моей девочкой, – но каратели оставались безмолвны к её мольбам.
–Будьте же вы все прокляты! Вы народ, и вы, наместники бога на земле! Да пусть будет проклят сам бог! – осыпала всех проклятьями отчаявшаяся женщина.
Август увидел его, коронованного в этот день принца Ульриха. Умер старый правитель, на трон взошел новый. Облаченный в золотые одежды, упиваясь людскими страданиями, он всегда старался присутствовать на казнях. В сопровождении своей свиты, немного опоздав, король подоспел к кульминации.
–Немедленно заткните этой суки рот! – завопил правитель.
Острый топор опустился на тонкую шею женщины, отделив голову от тела. Голова отскочила от земли и покатилась к ногам молодого короля.
–Вот и все твои проклятия ведьма… -король хотел было договорить, но голова открыла глаза и внезапно произнесла:
–Сатана, спаси мою дочь!
Ульрих обомлел, он стоял словно вкопанный, развернувшись к одному своему слуге, затем к другому он спрашивал их об одном и том же:
–Вы слышали, вы видели?
Никто ничего не слышал и не видел, кроме самого короля. Люди заподозрили неладное, но все молчали, боясь королевской кары, кары наместника бога на Земле.
–Убейте её отродье, скорей! – громогласно приказал король.
Настала очередь дочери ведьмы, Палач вознёс над ребёнком топор, но слова священника остановили его.
–Пусть покается в своих грехах!
Король повел бровями, но всё же распорядился провести процедуру должным образом. Как тут же среди ясного неба раздался гром, и сверкнула молния. Поднялся сильный ветер, который перевернул прилавки торговок. Из-под земли поднялась воронка черной пыли и вознеслась до самых небес. Люди в панике начали разбегаться с площади один за другим. Смерч сметал всё на своем пути, разбивая черепа горожан и ломая им кости об их же постройки. Смерч поднял в небо королевских придворных, а затем резко отпустил их, люди полетели вниз с большой высоты, разбившись о землю. Король упал в грязь, закрыв свою голову руками. Ульрих слышал, как смеётся отрубленная голова ведьмы. Палач махнул топором, но Ева успела увернуться, и топор лязгнул в дюйме от её головы.
–Ах ты маленькая чертовка!– палач шуйцей схватил Еву за шиворот платья и поднял над собой.
–Убей её, убей! – злобно, зарычал священник.
Смерч вырвал ребёнка из рук карателя, отбросив топор на несколько метров. Священник, Ева, и палач оказались внутри воронки. Вихрь как будто отрыгивал, подобно хищному зверю проглоченных жертв. Кишки священника намотало на церковный крест, тело палача приземлилось возле лежащего на земле монарха, который так и не поднял своей головы, оставаясь лежать с закрытыми глазами. Вихрь всё дальше и дальше, уносил Еву от королевства Ульриха, оставляя за собой набожных грешников и их стенания.
Август открыл глаза.
–Был ли это всего лишь сон?
Черта между грёзами и реальностью была слишком тонкой. Август побоялся, того, что кто-нибудь из братьев мог увидеть его спящим на посту, но братья все ещё похрапывали. Август решил прогуляться, чтобы снова не заснуть. Где-то совсем рядом пели цикады, мимо, пролетело несколько светлячков. Август, подошёл к цветущему шиповнику, сладкий аромат цветков которого разносился по всей округе, он сорвал один из цветков, уколов при этом указательный палец. Маленькая капелька крови скатилась, оставив тонкий красный след на руке.
–Красота природы, порой бывает ужасна.
Август поднял голову, перед ним стояла Ева.
–Ты? – Август уронил от неожиданности цветок.
–Почему ты не последовал моему совету Август, почему ты не ушёл?
–Мне больше некуда идти. Насколько большой мир, настолько он и мал.
Ева подошла к нему вплотную, прикоснувшись своими тонкими губами к его щеке. Август обнял её.
–Этот мир действительно мал, но без тебя его совсем нет, -произнесла Ева.
Из глаз обоих влюбленных потекли слёзы.
–Я перенесла тяготы и лишения, но мир не без добрых людей, одна добрая семья приютила меня, долгое время я жила, не зная бед. За их заботу обо мне, я наградила их урожаем в неурожайный год. Но зависть остальных крестьян, обернулось злом. За добро, приходится платить. В своих бедах крестьяне обвинили меня. Мне пришлось спасаться бегством. Я построила хижину в темном лесу, оградив себя от всего остального мира.
–Я люблю тебя Ева, но не могу отречься от своего Бога.
–Если ты меня действительно любишь, я прошу тебя только об одном, покинь это проклятое место.
Август опустился перед Евой на колени.
–Тогда я прошу тебя уйти со мной.
–Они убили мою мать, они загубили сотни человеческих душ, и ещё загубят столько же, если их не остановить. Я не могу Август, последовать за тобой не отомстив.
Август поднялся с колен, положив свои руки на плечи Евы.
–Любовь сильней мести, уйдем пока не поздно.
–Без тёрна и любви-то нет,– ответила Ева.
Ева достала из-за пазухи веревочку и привязанную к ней глиняную фигурку, похожую на маленький горшочек.
–Что это? -спросил Август.
–Это память обо мне, я делала его своими руками. Прошу, не снимай его, чтобы с тобой не произошло, носи его на своей шее.
Август наклонил свою седую голову, и Ева надела ему на шею свой оберег.
–А теперь мне пора, скоро стервятники проснутся.
–Как мне тебя увидеть вновь?
