Мила Вант
Лавка «Цветы Камелии»
Глава 3. И все-же не человек
Когда дверь наконец захлопнулась, а в квартире воцарилась тишина, я смогла прислушаться к дыханию Лавки. Не в буквальном смысле, конечно же, сколько в переносном: двухэтажное строение было достаточно старым, чтобы важно поскрипывать время от времени и, достаточно подлатанным, чтобы не делать этого слишком часто. Замерев, я вслушалась в тишину: за окном усилился ветер, заставив листья шелестеть чуть громче. Внутри квартиры постукивал бойлер и слегка потрескивала крыша.
Оставив на время мысль о том, что мне необходимо разбирать вещи, я плюхнулась на мягкий диван и прикрыла глаза.
И как мне успеть сделать все дела за две недели? Возможно, придется задержаться…
Я действительно немного уговаривала себя последовать этому совету – задержаться в Мортвилле и спокойно закончить все, что требуется для проведения похорон, получения наследства и дальнейшей продажи Лавки. Конечно, не хотелось бы продешевить – все-таки за такой короткий срок стоимость имущества будет значительно снижена. Такова плата за оперативность.
С другой стороны, при всей своей любви к цифрам, меня нельзя было назвать меркантильной девушкой. При ином раскладе я бы пошла далеко не в высшую математику.
Полежав еще какое-то время в объятиях старого дивана Присциллы, я все же нашла в себе силы открыть глаза и нехотя встать. Нужно было проверить наличие воды и хоть какой-либо мотивации Лавки помогать мне во всех будущих вопросах (а характер у нее был весьма строптивый).
Заглянув в ванную комнату, я обнаружила новую плитку. Да, все-же кое-что она поменяла. Новая розовая плитка была выложена ромбами, а не квадратами – как это обычно принято. Хотя, чему тут удивляться? Присцилла вообще была не про общепринятые вещи.
Покрутив ручку крана, я с радостью увидела, как из смесителя заструился мощный поток водопроводной воды и с удовольствием отметила про себя, что горячая ванная сегодня точно не помешает.
Теперь нужно утрясти еще несколько весьма тонких вопросов. И собеседницей моей будет изрядно вредная дама…
Я спустилась в магазин. Свет, что был включен мной часом ранее, так и остался гореть тусклым напоминанием о былом величии «Цветов Камелии».
– Итак! – начала я, – Нам нужно поговорить…
Прислушавшись к Лавке, я не обнаружила внятного ответа.
– Я понимаю, что ты, возможно, обижена… Но, как ты уже знаешь, я без сил. Буквально! – произнесла я, оглядывая набитые полочки и прилавки.
Наконец, где-то ближе ко входной двери что-то скрипнуло. Подумав на секунду, что ко мне снова вернулся Лиам, я почувствовала легкое сердцебиение в собственной грудной клетке. Но нет, это была всего-лишь Лавка. Она ответила мне.
– Да, я знаю, что ты считаешь меня жуткой предательницей, – закатила глаза я, разведя руки в стороны. Будь у меня невидимый наблюдатель, точно бы подумал, что новая владелица Лавки сошла с ума.
Скрип повторился, на этот раз с большим нажимом.
– Но мне нужно похоронить Присц… маму, – поправилась я, зная, как Лавка не любит, когда я проявляю подобное отношение к матери, – И потом! Подумай сама… Что я тут буду делать? Ведь я даже не ведьма, – практически возмутилась я, сердито оглядывая убранство вокруг.
Над моей головой, резко разрезав пространство, пролетела какая-то книга. Кое-как пригнувшись, я выругнулась, но все же подошла к источнику несостоявшегося подзатыльника от Лавки и подняла фолиант.
– У тебя характер… ей-богу! – про себя огрызнулась я, но виду не подала. Так можно было получить еще по какому-нибудь месту и в этот раз Лавка не промахнется. Я то её знаю…
В моих руках лежала безымянная книжка в старом переплете. Золотистая кайма играла бликами света от настольной лампы. Медленно открыв обложку, я не обнаружила характерного хруста. Видимо я делала то, что хотела Лавка. Окей, продолжим…
Внутри меня ждал текст:
Присцилла Флоухёрд, дневник. Нашедший умрет в муках или без памяти влюбится в соседа по комнате (шутка).
Присвистнув, я с удивлением принюхалась к дневнику. Он мог бы пахнуть мамиными духами, но, видимо, в последний раз она им пользовалась довольно давно.
– Ты хочешь, чтобы я прочла дневник Присц… то есть… дневник матери? – спросила я, снова обращаясь к Лавке. Типичное для этой старой перечницы поскрипывание в углу у кассы убедило меня в согласии, – Прочту наверху, хорошо? – снова поскрипывание. На этот раз чуть более ворчливое, – Тут сесть негде… – нахмурилась я. Лавка ответила звоном стекла. Правда, что она разбила, я так и не поняла, – Ладно, сейчас принесу подушку сюда. Жди… – возмущено буркнула я и пошла на второй этаж.
Схватив большую диванную подушку и еще одну поменьше, чтобы подложить ту за спину, я, сопровождая каждый шаг громким стуком (специально!), снова спустилась вниз. Кинув подушки на пол, я прошла к витринам, чтобы закрыть жалюзи – так у редких зевак, что будут гулять ночью мимо магазина, не будет повода останавливаться и всматриваться в происходящее в Лавке.
Хмыкнув, я с самодовольным видом уселась на большую подушку, а вторую с еще более вредным видом запихнула за спину – так будет мягче.
– Ну всё, я читаю. Ты довольна? – буркнула я, обращаясь к этой старой перечнице. В ответ тишина – важничает.
Наконец, обратив все свое внимание и свет единственной лампы на страницы дневника Присциллы, я начала читать:
Наконец, обратив все свое внимание и свет единственной лампы на страницы дневника Присциллы, я начала читать:
07.04.1997г.
Мортвилль. Новолуние (0д. 0ч. 0м.) . Луна в Овне.
Я родила. Это девочка. Терра – как земля. Хочу назвать её так. Терра… По-моему замечательное имя. Обернется ли оно для дочери оберегом – пока сложно сказать. Но то, что с таким именем она будет сильной – совершенно точно!
Я оставляю эти заметки для тебя, моя дорогая. Надеюсь, Лавка не сильно тебя настращала, но ты должна её простить. Ты же знаешь, какой у нее характер…
Я вздрогнула. Присцилла обращалась ко мне? Она знала, что я буду читать этот дневник?
В углу что-то ехидно прохлюпало – это снова была Лавка. А точнее то, как она, вероятно, смеялась с моей первичной реакции.
Закатив глаза, я всё-же снова обратилась к страницам дневника и продолжила читать.
Я никогда не рассказывала тебе о том, как познакомилась с твоим отцом.
– Действительно, словно так уж это и интересно, – буркнула я, хотя понимала – моим вниманием Присцилла точно завладела!
За восемь месяцев до твоего рождения я получила приглашение на вечеринку. По случаю ночи всех святых, разумеется! Как истинная ведьма и потомок великих колдовских даров Камелии, я не смогла отказаться от такого широкого жеста и отправилась в назначенное место к назначенному часу. Вечеринка или же, если быть поточнее, самый настоящий бал, проходил во владениях Барона Оркуса Аида Великого.
– Пффф… – громко выдохнула я, захлопывая дневник, – Она серьезно?
Лавка сердито скрипнула деревянными полками, приказывая мне читать дальше.
– Но это же бред! Какой к черту Аид Великий? – продолжала возмущаться я.
Снова угрюмый «хрусть». Доходчиво…
– Ладно… черт тебя дери, – буркнула я и снова открыла мамины бредни.
Во владения Оркуса можно попасть лишь с приглашения хозяина. И то, если ты владеешь дарами или являешься иной загробной нечистью…
Я снова не удержалась и громко хмыкнула.
Там я и встретила твоего отца, Терра. К моему великому сожалению, он не представился мне.
– Так, стоп… – резко остановилась я, снова возвращаясь к предыдущему абзацу, в котором говорилось, что бал Оркуса можно посетить лишь тем, кто владеет дарами или же является еще какой загробной нечистью. Подняв глаза к потолку, я попыталась переварить прочитанное.
Всю жизнь я думала, что мой отец – человек. А значит и ведьма я неполноценная. Хотя, это не отрицает того факта, что я и по фактам неполноценная – сил то нет. Точнее они может быть и были, силёночки, маленькие, малюсенькие силушки такие. А теперь и вовсе нет…
Это что же получается? Мой отец все таки не человек? А кто-то из наших?
Наших…
Я распробовала это слово на вкус. Надо признать, стало даже как-то приятно – слово прозвучало так, словно и я какая-то своя.
Из наших!
– Ты знала, да? – спросила я у Лавки, значительно смягчив тон. Мне показалось, что её сейчас лучше не бесить, а то еще перестанет отвечать, а я продолжу страдать, заинтригованная такими открытиями.
Лавка мягко скрипнула кассой – вышло своеобразное ответ «да», только со старым ржаво-металлическим привкусом.
Снова обратив свой взор на страницы дневника, я продолжила читать. На этот раз действительно заинтересованная написанным. Не хотелось верить, что мать дала коня и бредит, ведь я никогда не слышала о том, что боги могут приглашать на вечеринки. Хотя, Аид, он же Оркус, не совсем бог… Или же Бог? Божок?
Черт Терра, учи матчасть! Благо, конкретно сейчас не перед кем позориться.
Ты больше похожа на своего отца. У тебя его глаза, такой же цвет волос, невероятно упрямый характер и он так же быстро и решительно рушит все мосты, что его не устраивают.
Видимо, его не устроила и я, раз он больше так и не появился в моей жизни. Однако, он подарил мне тебя. А значит, тебе предстоит принять тот факт, что ты не человек. А даже если бы и так – то что? Неужели ты думаешь, что от этого стала бы менее любима и менее важна?
В общем, я знаю, что ты обижена на меня. И я сама, возможно, в том виновата. Но если ты хочешь разобраться в себе и понять, кто ты есть – отыщи его.
– А чего же ты сама его не разыскала? – громко крикнула я, отбрасывая дневник в сторону. Лавка тут же нахохлилась, выдавая в мою сторону ряд скрипучих возмущений, – В смысле не могла? – переспросила я, не снижая тон. Мне уже надоело, что мной помыкают, словно я маленькая девочка. Лавка снова ответила – на этот раз страницы дневника открылись и прошелестев, упали на определенном развороте. Демонстрируя полное отсутствие желания (на деле было все наоборот), я дотянулась до дневника и посмотрела, что же мне хотела показать Лавка.
На странице была нарисована мужская фигура – высокая, плечистая и весьма внушительная. Человек или же, как я позже выяснила, взглянув вниз на подпись, нарисованный «отец», был одет в плащ и большую черную матовую маску, украшенную вышивкой и шелковой каймой. Внизу меня так же ждала еще одна витиеватая подпись, оставленная маминой рукой:
Я не знаю, кем он приходится Оркусу, но это уже не так важно, как важно то, что встретить ты его сможешь на том же Балу. Чтобы получить приглашение, прими дары Камелии. Или хотя бы сделай вид, что приняла. Оркус должен поверить в то, что ты настоящая ведьма. А ты и есть настоящая ведьма. Просто прекращай маяться дурью и прими свои дары. И тогда ты получишь приглашение.
Вот те на…
Еще и ведьмой притворяться?
И вообще… В каком смысле – маяться дурью? Если бы она знала, на что я пошла, чтобы спасти Салливана, может быть не стала бы так резко со мной разговаривать? Не Присцилла, а диктатор в юбке!
Дары то я точно не смогу принять обратно – было бы что принимать еще! Камелия мне точно дала понять, что то, что случилось десять лет назад на льду, когда я так отчаянно хотела помощь Лиаму – мои последние шансы на использование собственных колдовских чар.
Мысленно улетев в события тех времен, я снова вспомнила, каково это – чувствовать в себе силу. Каково это, когда твои ладони могут управлять почти всеми процессами в организме другого человека. Как ими можно лечить и… убивать.
– Лиам Салливан! Из-за тебя я и лишилась всех даров! – вслух выругалась я, хотя понимала, что это было моим решением.
Законы ведьм и ведующих незыблемы – все знают, что воскрешать людей нельзя. А если попробуешь – лишишься даров.
Но я не послушалась буквы закона и преступила черту. Однако, разве у меня был выбор?
Чисто гипотетически – да. Но, как я могла оставить Лиама мертвым, когда это он полез под лед спасать меня?
Да даже если бы и не полез, как бы я оставила его помирать на холодном льду?
К тому же, я… любила его.
