Мы приехали, разгрузили экипажи, отправили детей делиться впечатлениями с друзьями, а сами пошли в кабинет Доминики. Старая знакомая достала две рюмки, бутыль с настойкой и нарезала два яблока.
– Итак, ты замужем? – спросила я, когда Каро села за стол.
– Вдова, – она поставила передо мной тарелку с закуской. – Вышла замуж, а потом он ушёл на фронт. Сказал, не тронет, пока не вернётся, чтобы у меня соблазна не было изменять. Вернулся через год в деревянном зачарованном гробу.
– Деревянная сотня?
– Да, Николас Каро, их капитан. Много старше меня, но, кажется, я смогла его полюбить.
– И как ты стала управляющей?
– Ник свои деньги и недвижимость завещал мне. Прямо перед свадьбой написал завещание, оставил у законника письмо, где просил меня, если он не вернётся, отдать его сестёр замуж. Три девушки, старшей уже двадцать пять. Пришлось дать за ними огромное приданое, почти все деньги, что я получила в наследство. Себе оставила дом и небольшую сумму на первое время. Потом выяснилось, что у мужа был долг. Пришли кредиторы с постановлением суда, меня выселили. Деньги, правда, не тронули, я их успела на свой счёт перевести. Надо было и дом продать, поменьше купить, а разницу себе оставить, но кто же знал? В итоге я осталась на улице с сорока золотыми на счету.
– Вернулась в родительский дом?
– К брату. Жила у него. Пятеро детей, это тебе не шутки. Помогала его жене, пока та не решила, что на меня у брата уходит слишком много денег. Устроила скандал, потом ещё один, потом… Он не выгнал бы меня, так и ссорились бы дальше. Но я сама ушла. Написала Его Величеству, мол, так и так, жена героя осталась на улице, некуда идти, деньги мужа забрали в уплату долга. Ну, он разбираться не стал. На следующий же день ко мне приехал генерал Ковинс с двумя вариантами моей дальнейшей жизни. Первый – я могу выйти за него замуж. Второй – я могу стать управляющей приюта. Замужем я была, пусть и не полноценным образом, но была, и мне там не очень понравилось. Поэтому я сказала, что храню память по любимому Николасу, замуж в ближайшие годы выходить считаю бесчестным, и выбрала второй вариант. Вот так я тут и оказалась. А ты почему решила закупить мебель у безродных? Раньше ни за что не стала бы экономить на качестве.
– На качестве я и не экономлю. Естественно, сначала ваши кровати проверю, – стало стыдно, что моя история не настолько трагичная. Да, у меня тоже умер близкий человек, но чувство утраты старой знакомой превосходило моё собственное в несколько раз. – Сейчас я могу себе позволить экономию на красоте. Плюс мне не нужны слишком изящные кровати в трактир, на них не аристократы спать будут, а купцы, уставшие путники.
– И где ты собираешься его строить? В столице постоялых дворов уйма, твой трактир особо никого не удивит. И почему занимаешься всем сама?
– Папа умер. Полгода назад. Три месяца судились с Виктором по поводу наследства. По итогу мне достался только земельный участок недалеко от границы. Посёлок «Белые сороки», но ты наверняка о нём ничего не знаешь. Я тоже не знала. Но на счету была некоторая сумма денег, я решила рискнуть всем и вложиться в новое дело.
– То есть ты действительно всё начала с нуля? Ни огромных отцовских капиталов, ни его же связей, ни помощи от кого-то более опытного?
– Да, можно сказать, мы с тобой в похожей ситуации.
– Война отняла у нас многих, – Доминика очертила рукой знак бесконечности, отдавая дань памяти героически погибшему мужу.
– Отец умер в постели с молодой любовницей, – я даже рассмеялась, вспомнив весь абсурд той истории. – Сердце старика не выдержало страсти новой пассии. А от армии он даже Виктора откупил. Сказал, в память об умершей супруге не может оставить мальчика на произвол судьбы.
– Мальчика? Виктор же старше тебя на пять лет?
– На семь, – кивнула я и всё-таки выпила рюмку наливки одним махом. Дольку яблока взяла скорее из задумчивости, чем по необходимости. Похрустела кислятиной, а потом продолжила: – Видишь, как получилось? Сына своей второй жены, бедного мальчика-сиротку, он оставить на произвол судьбы не смог. Завещал ему всё своё имущество. А меня, единственную дочь, наследницу титула и, если разобраться, свою преемницу, выкинул из столицы. Триста золотых и земельный участок в Белых сороках. При условии, что я сначала помогала ему вести дела, а потом и вовсе практически всё делала сама. Это моё дело, мои деньги. Я столько ночей не спала, изучая бухгалтерию отца! И всё это досталось Виктору, никогда в жизни не державшему в руках суммы, превосходящей его месячное содержание. Он разорится, не пройдёт и года.
– Значит, так тому и быть.
– Доминика, это наследие моего рода, понимаешь? Мой дед открыл завод в Трезде, когда остальные до сих пор вкладывались в мануфактуры. И это самый крупный завод по производству экипажей в стране. Понимаешь, какие там деньги? А они утверждают, что его стоимость плюс стоимость остального отцовского имущества равна трём сотням золотых и одному земельному участку!
– Может, там есть какие-то ископаемые?
– Проверила в первую очередь. Оплатила магэкспертизу через суд, потом сама поверхностно прошлась с десяток раз. Нет там ничего. Просто огромная территория, земля, кусты и деревья. Всё.
– Насколько огромная?
– При желании можно построить маленькую деревушку, – прикинула я. – Или два королевских дворца.
– А… Вместе с придворцовой территорией?
– Не знаю, не уверена. Я во дворце только однажды была, когда отец назвал меня единственной наследницей титула. Хоть это Виктору не удалось у меня отнять. А ведь он грозился ответный иск подать!
На этом разговор иссяк. Мы с Доминикой не были подругами, никогда близко не общались, поэтому даже такая беседа стала чем-то необычным. Не знаю, как ей, а мне просто хотелось выговориться. Кому я ещё могла рассказать о случившемся? Линам высшего света, которые сейчас только и делали, что обсуждали моё падение? Разумеется, они не понимали, на что я теперь рассчитывала. Намного разумнее было бы принять предложение лина Штрауна. Если бы ещё он мне брак предложил, а не сомнительный статус его постельной грелки, я подумала бы. Представляю, что с ним сделал бы мой отец, будь он сейчас жив. Нет, дело даже не в моих оскорбленных нежных чувствах, но вот репутация рода – то, за что папа уничтожил бы любителя плотских утех за пару месяцев.
Под задумчивое молчание мы выпили ещё по рюмке наливки, а потом Доминика решительно встала и повела меня осматривать приют.
Глава 5. Деловое предложение
Домик на двенадцать спален раньше, скорее всего, принадлежал семье богатого купца. В пользу этого говорили: размер здания, количество комнат и отсутствие большого двора. Купцы считали, что работа на земле не их удел, а значит, и двор им особо не нужен.
Состояние приюта оставляло желать лучшего, прямо скажем. Окна продувались, стены начали покрываться плесенью. Если кто-то спросил бы моего мнения, я точно сказала бы, что держать детей в таком помещении нельзя.
– Ужасно, – была вынуждена признать я. – Здесь нельзя жить!
– Но мы живём, – хмыкнул Бесо. – Спасибо, на улицу не выкинули. Кому нужны отказники?
– Все здесь отказники?
– Да, отказники и дети дезертиров. Мы даже среди сирот низшая каста, – равнодушно заметил парень. Остальные дети ушли ужинать, а он остался показать свои труды. Как раз снял линялое постельное белье с кровати, убрал матрас и продемонстрировал каркас из отшлифованного дерева. – Вот. Одну такую мы делаем пару дней, потом ещё лак сохнет. Ну и это если дерево заранее подготовить.
– Рукастый ты парень, – похвалила я. У Бесо и впрямь руки были по-настоящему мужские: сильные и мозолистые. Я давно заметила, что руки торговца, воина и трудяги разительно отличались. Почему-то подумалось, что Бесо больше пойдут мозоли от меча, чем такие. – А материалы где закупаете?
– Ездили в лес, валили сами, а лина Каро их готовила магией.
– Три ствола испортила прежде, чем научилась, – повинилась Доминика. – Одноразовую лицензию пришлось оформлять через старого должника моего покойного супруга. Очень уж очередь большая.
– У меня на участке целый лес растёт. Если есть желание, приезжайте и рубите. И вообще знаете что? Я напишу прошение королю, чтобы приюту разрешили переехать в Белые сороки.
– Зачем? – хмуро спросила Доминика. – Нам не выделят денег на новое здание. А купить его я пока не могу. Нам бы это подлатать.
– Бесо, собери народ в каком-нибудь помещении, – распорядилась я. – Есть идея, но мне нужно, чтобы все были согласны.
Мальчишка посмотрел на меня потемневшими глазами, зарылся пятернёй в волосы и тут же убежал выполнять просьбу.
– Я его у тебя заберу после шестнадцати, – задумчиво пробормотала ему вслед, – когда придёт время из приюта уходить. И девчонку. Как её? Динали?
– Да, ей осенью шестнадцать исполнится, – ответила Каро. – Я хотела её воспитательницей оставить.
– Воспитательницу наймёшь потом. Пойдём. Нужно обсудить наши совместные перспективы.
Доминика никогда не была дурой, это я отлично помнила ещё с нашего старого знакомства. Её родители иногда приезжали к нам, когда была жива мачеха. Виктор всё говорил, что на Доминике женится, но она хотела стать супругой воина. Говорила, мужчина должен уметь защитить свою семью. Только такого она видела рядом. За такого и вышла замуж, но, к сожалению, быстро стала вдовой.
Вот и сейчас лина Каро смекнула, что, возможно, намечаются перемены к лучшему, и повела меня в гостиную. Комната была разбита на две части: столовая с длинным обеденным столом и мягкая зона, где стоял один большой диван и постелены ковры. Их Доминика притащила из родительского дома. Проплешину на одном ковре оставила лично я, когда случайно уронила свечу. Вернее, бросила её в Виктора, но теперь это уже не важно.
Мелкие сидели на диване, а старшие устроились на полу. Девочки подложили подушки, парни по-суровому сидели прямо на коврах. Пришли ещё трое работников, но скромно остались стоять за спинкой дивана. А лина-управляющая села рядом с малышами. Я же встала напротив всего этого собрания. Подумала и всё-таки села на ковёр, поджав под себя ноги. Их закрывала длинная широкая юбка, так что смущать воображение юношей было нечем.
– У меня к вам предложение на миллион золотых, – начала я. – Во-первых, для тех, кто меня не знает, представлюсь. Я – лина Хельда Беринская, владелица будущего трактира на окраине королевства. Он расположен далеко отсюда, как вы понимаете. Очень далеко, если быть точной. Во-вторых, изначально я ехала сюда, чтобы заказать у ваших мальчиков крупную партию кроватей для трактира. И заказ вне зависимости от вашего решения остаётся в силе. В-третьих, сейчас у меня возникла другая идея. Но для её реализации мне нужно ваше согласие, согласие работников и, конечно, лины Каро. Итак, я хочу написать прошение, чтобы перевести приют на свою землю. У меня огромный участок, так что места нам хватит точно. Поставим дом в два раза больше этого. Со временем займёмся детской площадкой, садом, огородом и чем угодно ещё. Территория там действительно приличная. Вы сами обставите свои комнаты. Девочки создадут уют, мальчики смастерят мебель. Будете жить ещё дальше от цивилизации, зато сытые и в тепле.
– А вам какой прок от толпы сирот под боком? – равнодушно уточнил Бесо. – Если хотите наших девчонок в трактире гостям на потеху отдавать, то сразу нет. Мы как-нибудь сами.
Хороший парень, умный и преданный. Умеет за своих постоять. Отличный лидер. И все его слушают, надо же.
– И в мыслях не было! – улыбнулась я. – Вы мне нужны как дешёвая рабочая сила. Мебель сделаете, поможете с обустройством. Старшие девочки будут помогать по хозяйству, младшим наймём учителя-воспитателя. Ну и предпринимателям, занимающимся благотворительностью, Его Величество обещал налоговые льготы с этого года.
– Большие льготы? – уточнил парень.
– От тридцати до пятидесяти процентов в зависимости от сферы деятельности, – ответила я.
Бесо снова взъерошил светлые волосы, посмотрел на меня вопросительно и уточнил на всякий случай:
– Мы будем жить на вашей земле в построенном вами доме и на ваши деньги учиться грамоте. А ещё будем работать у вас в трактире, и вы станете нам за это платить?
– Да, я думаю, будет разумно открыть каждому из вас счёт в Королевском банке. Туда я буду перечислять заработанные вами деньги, но снять вы их сможете только после шестнадцати лет.
– Сколько? – спросил Бесо, глянув исподлобья.
– Я смогу платить не сразу, – слегка виноватым тоном ответила я. – Придётся вложиться в новый дом, да и, честно говоря, сейчас я довольно ограничена в средствах… В общем, пять медяшек в день. От того, сколько вы работаете, будет зависеть сумма на вашем счету.
Доминика задумчиво кивнула, а я прикинула, где взять столько работы, чтобы никто из детей не был обделён заработком. По всему выходило, что придётся устроить зимний сад, и пусть за ним ухаживают.
Бесо встал со своего места, посмотрел на товарищей по приюту и спокойно, обстоятельно начал с ними говорить:
– Ребят, нам сейчас предлагают переехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Поверить незнакомой лине, а она ведь нас и кинуть может, как бывало с другими отказниками. Но мы не будем сидеть на её шее, бесплатно есть и спать на мягких кроватях. Нам дают шанс заработать, чтобы потом, когда исполнится шестнадцать, ни один приютский не оказался на улице совсем без денег. Я много заработать не успею, а у вас должно получиться. Пять медяшек, конечно, мало. Но на первое время и то хлеб.
– Конечно, по мере того, как моё дело будет развиваться, ваши зарплаты вырастут, – заверила я детей. – Но вы должны понимать, что работать весь день вы не сможете, так что зарплаты взрослых работников будут минимум в два раза выше. А пять медяшек, между прочим, это обед в небольшом трактире. Два дня работы – одна серебрушка. Двадцать дней работы – один золотой. А на один золотой можно купить тёплую верхнюю одежду и сапоги.
– Предлагаю сделать все по-честному: мы проголосуем. Кто согласен переехать к лине Беринской, если король разрешит, поднимите руку, – Бесо сделал это первым, внимательно глядя на других ребят.
Дайс и Кондр сразу поддержали предводителя, следом решились уже знакомые мне старшие девочки, за ними весело повторили малыши, а уж после остальные дети тоже подняли руки вверх. Выглядели они при этом жутко настороженными.
Меня пригласили заночевать в приюте, но дел осталось ещё много, поэтому я попросила Бесо сбегать в деревню и нанять кого-нибудь с повозкой. Парень подошёл к заданию со всей ответственностью и, как мне позже стало известно, не сразу нашёл подходящего человека. Ему пришлось отсеять троих, оказавшихся в разной степени подпития.
Вечер я потратила на составление прошения Его Величеству, а также на создание нового списка дел. Имелись все основания полагать, что ткани не хватит. К тому же, в голову пришла идея, что моим работникам нужна униформа и… На этой мысли я уснула головой прямо на тетради, куда и записывала то, что боялась забыть больше всего.
Глава 6. Лицо удачи
Утро было ранним, проснулась я разбитой, но заставила себя сделать небольшую зарядку. Быстро пришла в себя, переоделась, отправила письмо и почти бегом побежала в Высокий квартал. Не самое умное решение, конечно, но где ещё можно найти швею, согласную работать за копейки? Правильно, только там, где обитают самые настоящие отбросы общества.
Чтобы не попасть в беду, надела самое простое платье, сняла украшения, а волосы заплела в косу. На пояс повесила старый кинжал, мешочек с сонным порошком и сумочку, куда сложила карту. Пару серебрушек спрятала в неглубоком вырезе платья.
Район, который в столице называли Низким кварталом, в действительности располагался на пригорке. Так что сами его обитатели считали себя «Высокими». Об этом мне со смехом когда-то рассказывал отец. Он же говорил, что именно в таких местах находятся люди с самыми интересными и безумными историями. «Если бы один из них сказал, что на самом деле является иностранным шпионом, который чуть не рассекретился, а теперь вынужден скрываться в трущобах, я только спросил бы, не убьют ли меня теперь, чтобы не оставлять свидетелей».
Конечно, послушать чужие истории было бы чрезвычайно интересно, но я пришла сюда за другим. Бродила по улицам в надежде на то, что моя интуиция поможет и на этот раз. Оказалась права, несмотря на всю бредовость затеи.
Я как раз проходила мимо забегаловки с нарисованным быком вместо вывески, когда увидела женщину с мешком на голове. В мешке были сделаны прорези для глаз, а сама несчастная держала в руках мужскую шляпу-котелок, где сиротливо поблескивали монетки. Я вытащила одну серебрушку и подошла к незнакомке, ведомая только внутренним чутьем.
– Если вы сейчас скажете мне, что являетесь первоклассной швеей в трудной жизненной ситуации, я немедленно пойду в храм и вознесу благодарность богам!
– Госпожа? – с очень явным треянским акцентом спросила собеседница с мешком на голове. – Я Риль. Я шить.
Голос у женщины был хриплый, а когда она слишком сильно вдыхала, мешок почти залезал в рот.
– Я могу платить. Дам еду. Но шить надо много. Хочешь?
Конечно, она хотела. Радуясь, что вовремя послушалась интуиции, я схватила свою штатную швею за руку в грубой перчатке и потащила за собой. В экипаж забрались с боем. Пришлось отдать обе серебрушки и все медяки из шляпы незадачливой попрошайки.
О том, как я тащила женщину с мешком на голове через зал, полный постояльцев, говорить не стоит никому. Как на идиотку на меня не посмотрел разве что Слепой Боби. И то лишь потому, что был, собственно, слепым!
Да, я знаю, что такие мешки обычно носили заразные больные, но заклинание-диагност не показало опасных недугов. Швея была в тяжёлой степени истощения, да, но больше никаких болезней!
– Куриный бульон и блюдце сухариков в номер, пожалуйста, – на ходу озвучила я заказ.
Затем повела напуганную таким напором Риль по лестнице, завела в свою комнату и только потом стянула с неё мешок. Что ж… Теперь я знаю, что стану представлять, когда услышу выражение «страшна, как сама смерть». На лице у несчастной не было ровного места, абсолютно всё покрылось толстой корочкой мёртвой кожи, что давно пошла трещинами.
– Камнянка?
– Да, Госпожа, – Риль кивнула, ожидая, что я её прогоню.
Но я указала на большую бадью с холодной водой. Подогреть её помогло бытовое заклинание.
– Отмойся, я дам тебе во что переодеться. И… Мешок надевать нельзя, он грязный, а кожа трескается, это может быть опасно.
Треянка кивнула, быстро разделась и, не обращая внимания на моё смущение, стала остервенело скоблить тело ногтями. Тщательнее всего она мыла свои длинные светлые волосы. Вернее, до помывки они были скорее серыми, а вот теперь походили на золотистый блонд. Необычно для её родины.
Пришлось поделиться своим полотенцем, отдать комплект белья и одно из платьев, которых у меня и так осталось немного. Беринские не умеют делиться, это один из столпов богатства нашего рода. Но я почему-то не испытывала отрицательных эмоций. Только стыд, что нового белья не нашлось. Всё-таки не очень приятно показывать кому-то собственное исподнее.
Я установила ширму, и тут раздался стук в дверь, а потом вошла служанка с подносом еды. Помимо бульона для гостьи, девушка догадалась принести суп для меня, а ещё второе и тёплый ягодный морс. Отказываться я не стала, поблагодарила расторопную девушку и даже расщедрилась на чаевые. Служанка просияла, а я открыла свою чудо-тетрадь и продолжила записи.
Остановилась как раз на планировании трактира как здания. Сначала на лист лёг схематичный набросок, голые линии и надписи. Потом на другой странице появились расчёты. Трактир должен был получиться действительно большим. Сорок спален – двадцать на втором и двадцать на третьем – просторная кухня, комната для персонала и огромный обеденный зал на двадцать столов. Подумала ещё и добавила подвал для хранения продуктов и солений. Подвал тоже разбила на комнаты, пометив, что разные продукты требуют разной температуры хранения. На лист с текущими заданиями выписала пункт «посещение библиотеки», так как узнать предстояло действительно много.
Риль присела на краешек кровати, вопросительно посмотрела на меня и на поднос. Я кивнула, разрешая поесть. Сама тоже быстро съела всё до крошки, отставила пустой стакан и с удивлением обнаружила, что ест необычная гостья очень аккуратно, набирает неполные ложки, и на еду не набрасывается. Знает, что после голода переедание губительно? Что ж, умная работница – это прекрасно.
– Насколько хорошо ты понимаешь язык?
– Понимать всё, говорить плохо, – призналась швея. – Я хотеть работать. Мне хватать есть и где спать. Можно немного монет на одеться. И всё. Больше не надо. Я скоро умирать. Мне много не надо.
Предложения у неё выходили короткие, рубленые, но в целом понятные. Да я и без неё знала, что шанс выжить после камнянки крайне мал.
– Посмотрим. Я хочу, чтобы ты шила постельное белье, шторы, скатерти и другие предметы быта для моего трактира. У тебя будет своя спальня, комната для работы и, возможно, несколько помощниц. Кроме того, нужно одеть работников в одинаковую одежду. Справишься?
– Я хорошо шить. Но люди бояться. Я страшный. Никто не брать работать.
– Я – маг и я не боюсь. Знаю, что твоя болезнь не заразна. Но работники могут испугаться, так что придётся сшить какую-то аккуратную маску.
Я высыпала содержимое сумки со своей одеждой и достала ярко-синий палантин. Один из любимых, но он идеально подходил к глазам треянки. Так что я протянула его своей первой работнице.
– Тебе придётся пользоваться своими инструменты, пока я не куплю новые. Ну и покажи всё, на что способна, удиви меня. В номер никто не войдёт без разрешения, если будет что-то нужно, не стесняйся – звони в колокольчик. Мы уедем сегодня вечером, так что ты должна успеть. А мне нужно в город, уладить кучу дел.
Глава 7. Закупки
Первым делом я решила заехать к лину Саливану, и что меня сильно удивило, так это его хорошее настроение. Законник успел подать абсолютно все документы ещё вчера, ждал ответов из различных контор и готовился ко второму этапу. Он назвал его «переделайте справку: здесь печать на миллиметр выше образца». Продлиться такая бюрократия могла сколь угодно долго, но случилось невероятное!
– Пару минут назад приехал королевский гонец и привёз два конверта, – поделился радостью Саливан. – В одном лежали документы. Готовые. С нас даже пошлину не взяли! А во втором неформальное письмо. И вот что там было. Королевский казначей вчера поздней ночью получил требование об увеличении бюджета некоего сиротского приюта в пятнадцать раз. В связи с тем, что здание пришло в негодность, и срочно требовался ремонт. Отказать вдове героя он не мог, но и взять деньги ему было неоткуда. Бедный лин рвал бы волосы на голове, не будь он лысым. Но случайно его близкий друг и секретарь короля обмолвился, что дочь того самого Беринского впервые в истории рода решила заняться благотворительностью.
Я хмыкнула, в очередной раз услышав, что слава Беринских дошла до короля. Ещё бы популярность приносила хоть немного денег. А то приходится ходить в старых платьях и строить трактир на окраине…
– Казначей заинтересовался, – продолжал пересказывать письмо законник, – расспросил товарища, а тот ему рассказал, что лина Хельда сильно расстроилась, увидев здание того самого приюта. В своём послании она сообщила, что хорошо понимает: у казны не хватит денег на всё, но и позволить детям жить в таких условиях – преступление. В итоге Хельда Беринская просит Его Величество позволить перевести детей в здание, возведённое на её собственные деньги. Также она просит оставить прежнее финансирование и заверяет, что сверх него всё необходимое будет закупать сама. А в конце письма благородная лина сетует, что если оформление документов затянется, казне придётся выделить деньги на ремонт приюта, так как построить за лето новое здание она не сможет из-за отсутствия разрешения на строительство.
– Я вижу на вашем лице ликование, – осторожно улыбнулась я.
– Разумеется! Вы сделали за меня часть работы. Но вторую часть я проделал сам и, должен признаться, блистательно. На первые три года трактир «Медвежий угол» полностью освобождён от любых налогов. Кроме того, я написал трём знакомым газетчикам о льготах и пообещал поговорить с вами по поводу интервью для одного из них.
– Столичные газеты? – уточнила я.
Связываться с провинциальными не хотелось.
– Две из них, – гордо ответил Саливан. – Третья распространяется по всему королевству. Правда, в ней обещали только небольшую заметку, но тем не менее…
– Спасибо! Вы действительно лучший помощник, какого я могла бы желать!
На этом обсуждение вопросов приюта мы не закончили: я рассказала законнику об идее со счетами для приютских детей, и он обещал составить нужные договоры. Сразу рассказала и о Риль, которую лин Саливан пообещал навестить немедленно.
Из конторы законника я поспешила на единственную в столице ткацкую фабрику. Закупила образцы тканей для одежды детям, себе и другим работникам, а также для штор и занавесок. В магазинчике при фабрике купила большой швейный набор, огромный комплект ниток разных оттенков и видов. Подумала и закупила два рулона кружев и три мотка лент разных цветов. Договорилась с магазином на скидку взамен того, что невзначай расскажу о них в интервью газетам.
Сразу оттуда рванула в книжный магазин, сделала заказ на пять комплектов учебников от букварей до сложной арифметики, а ещё купила пособия для архитекторов, парочку модных журналов с лекалами и моделями симпатичной одежды, большую книгу рецептов, книгу по теории столярного искусства, детские раскраски и жутко сложную книгу по магии дриад. Вспомнив о сложности хранения продуктов, купила соответствующую энциклопедию, а также учебник по высокой бытовой магии.
Тащить покупки за собой мне не пришлось. И на фабрике, и в огромном книжном магазине существовала услуга доставки в любую точку королевства. Оплата производилась исключительно после доставки, так что мне приходилось постоянно держать в голове, а после и на листке бумаги, сколько я кому должна, чтобы не обманули. Ну и чтобы понимать, сколько денег остаётся в моём распоряжении.
После беготни по пяти этажам книжного я умчалась на блошиный рынок, где планировала закупить посуду на кухню. Тяжёлые сковороды и котлы из чугуна, кастрюли старше моего давно почившего дедушки и прочие интересные вещи именно для кухни я, по предварительной договорённости, отправила к книжному магазину. Далее закупила старомодную глиняную посуду, отобрав только целые тарелки, чашки, кувшины, блюда, супницы, вазы… Счёт шёл уже на две сотни предметов, когда я заставила себя остановиться. Хватит. И так основательно выложилась, зачаровывая добро, чтобы не побилось в пути. Каждую тарелочку рассмотрела внимательно и наложила заклинание, чтобы продавцы не «забыли» упаковать товары. Ложки-вилки купила тоже необычные. Из металла были выполнены только функциональные наконечники, а «ручки» костяные. Торговка жаловалась, что люди считают кости человеческими и слушать ничего не желают против. Пришлось смириться с тем, что я здесь сегодня оставлю около тридцати золотых, и выкупить все приборы. На радостях женщина отдала ещё и столовые ножи. Поблагодарив торговку, зачаровала новые покупки и отправила вслед за казанами да кастрюлями.
По барахолке я ходила долго, внимательно рассматривала товары и покупала всё, что могло пригодиться. Так что под вечер я безумно устала и на постоялый двор вернулась, будто в дом родной. И только потом поняла, что дома у меня больше нет…
– А мы вас ждать! – хрипло заявила Риль, стоило перешагнуть порог.
Из палантина, что я ей дала, она сотворила странного вида маску, состоящую из повязки, завязывающейся на лбу с помощью тесемок сзади, и прямоугольного куска ткани, пришитого к повязке снизу и лишь по краям ниспадающего на лицо таким образом, чтобы оставалась прорезь для глаз.
– Перчатки возьми в коричневой сумке, там должны быть атласные в цвет, – пробормотала я, ввалившись в комнату. Упала на кровать и продолжила. – Мэтиас Саливан заедет через двадцать минут, нужно быть готовыми. Попроси, пожалуйста, собрать нам снеди в дорогу. Неизвестно, когда будет остановка, лучше иметь с собой небольшой запас еды.
Риль послушно достала перчатки и неслышной тенью выскользнула из номера. Вернулась через пять минут и привела служанку с подносом еды.
– Мы поужинали, а вот вам наверняка не удалось поесть, – пояснил лин Саливан. Я только и смогла что благодарно кивнуть. – Я полагаю, теперь мы увидимся, когда трактир будет готов к работе, верно?
– Да, в течение месяца. Я попрошу вас об одолжении, лин Саливан. В приюте, который я теперь курирую, нет почтовой шкатулки. Когда здание будет закончено, я напишу вам. Могу рассчитывать, что вы сообщите лине Каро?
– Разумеется, – вредный некогда законник поспешил кивнуть. – А ещё я со своей стороны обещаю помочь им с перевозкой детей и вещей.
– Полагаю, придётся купить одноразовый грузовой телепорт, – я тяжело вздохнула и принялась за еду, краем глаза наблюдая за тем, как Риль деловито собирает вещи в сумки, а сумки складывает в кучу. – У вас после оплаты госпошлины остались деньги. На одноразовый должно хватить. В ином случае прошу вас добавить, а я потом возмещу.
– Конечно, – законник не стал спорить. Вместо этого положил на кровать рядом со мной толстую кипу документов. – Здесь все необходимые бумаги. В поездке сможете подробно их изучить. Встречу со знакомыми из газет я назначил на конец следующего месяца. На верхнем листке написал адреса почтовых шкатулок каждого из них, чтобы вы могли поддерживать общение напрямую. Возможно, потребуется дополнительная информация, чтобы подогреть интерес читателей. Там же я записал адрес сына. Вчера я говорил с ним, мальчик настоял, что хочет познакомиться с вами лично на этих каникулах, так что через три недели ждите его в гости.
– Так вот отчего вы такой вежливый, – рассмеялась я. – А я-то уж думала, вас подменили.
Лин Саливан забавно смутился и немного покраснел, но тут же взял себя в руки. В этот момент раздался стук в дверь, и Риль впустила в комнату моего купца.
– Добрый вечер, Турос, – я в пару ложек доела овощное пюре, залпом выпила стакан лимонада и вытерла руки. – Рада вас видеть. Позвольте представить Риль, мою работницу. Она осмотрит ткани, прежде чем мы отправимся. А это лин Саливан – лучший законник в столице. Ему предстоит взыскать с вас грабительские проценты, если вы попытаетесь меня обмануть.