Мори Терри
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Сотрудники службы безопасности восприняли его слова всерьез и отправились в церковь. Потом они скажут, что осмотрели наружные двери, и те были закрыты. К сожалению, действия охраны вряд ли можно назвать полезными. Они так и не зашли в помещение, а это был единственный способ выяснить, не спит ли человек внутри на одной из скамей. Сделай они это и будь их заявления и показания Кроуфорда правдой, они бы встретились с убийцей.
Это так, потому что, когда Кроуфорд в следующий раз вернулся к церкви в 5:30 утра, дверь с правой стороны здания была распахнута – взломана изнутри. Подобное наводит на мысль, что кто-то сбежал из церкви после визита сотрудников службы безопасности в три часа ночи, а это хотя и возможно, но маловероятно.
Куда более вероятно, что Кроуфорд, несмотря на его утверждения, не входил в здание в два ночи, а служба безопасности не проверяла все двери часом позже. Смерть Арлис наступила примерно в полночь, и трудно поверить, что убийца или убийцы слонялись по церкви в течение трех часов после этого.
Но теперь, в 5:30, настороженный взломанной боковой дверью Кроуфорд осторожно вошел в часовню. При слабом свете он быстро осмотрел главный алтарь, чтобы понять, не похищено ли что-нибудь ценное. Все, казалось, было на местах, поэтому Кроуфорд медленно двинулся по периметру помещения, с опаской поглядывая на скамьи. Именно тогда он и нашел пропавшую Арлис Перри.
И пожалел, что ему довелось это сделать.
* * *
По словам служителя церкви, позднее видевшего это зрелище, оно было «ритуальным и сатанинским». И в самом деле, сцена прямиком из ада. Арлис лежала на спине, ее тело частично скрывалось под последней скамьей в левой нише, неподалеку от того места, где ее в последний раз видели молящейся. Прямо над ней располагался образ, помещенный на церковную стену много лет назад. Резьба в форме креста. Предельно ясная символика.
Голова Арлис была обращена к главному алтарю. Ноги широко раздвинуты, а тело обнажено ниже талии. Штанины ее джинсов лежали так, что, если смотреть сверху, образовывали с ногами Арлис ромб.
Блузка молодой женщины была разорвана, а руки скрещены на груди. Между ее грудей аккуратно поместили алтарную свечу. Продолжая осквернение, другую свечу, длиной тридцать дюймов [8], ей вставили во влагалище. И это было еще не все: ее также избивали и душили.
Однако ничто из этих действий не стало причиной смерти. Арлис Перри умерла оттого, что ей в череп за левым ухом воткнули нож для колки льда – его рукоятка гротескно торчала из головы.
Ни одна из этих деталей не станет достоянием общественности.
* * *
До тошноты впечатленный ужасным зрелищем, Кроуфорд выбежал из пустой церкви и вызвал начальство. Кто-то из его боссов, в свою очередь, немедленно позвонил в департамент шерифа округа Санта-Клара, в юрисдикцию которого входил кампус Стэнфорда.
На место событий незамедлительно прибыли шесть детективов и несколько офицеров полиции. Помощник шерифа Том Роза, осмотрев тело, поспешил заявить, что убийство является делом рук сексуального психопата. Пока часть законников охраняла церковь, другие детективы отправились в квартиру Перри, весьма предсказуемо сочтя Брюса возможным подозреваемым.
Стоило ему открыть дверь, как его чуть не арестовали на месте. И тому имелись основания. Брюс Перри был весь в крови.
Охваченному ужасом молодому спортсмену сообщили о смерти жены и начали задавать вопросы о событиях прошлой ночи. Давясь слезами от шока, Брюс попытался убедить детективов, что кровь на рубашке является его собственной. Он объяснил, что при сильном волнении у него часто случаются носовые кровотечения, и тревога за Арлис спровоцировала очередной такой приступ. Он умолял полицию поверить ему, но та отнеслась к его словам, мягко говоря, скептически.
Однако проверка на детекторе лжи и сравнение групп крови вскоре подтвердят его правоту: это действительно была его собственная кровь. Или, по крайней мере, это точно не была кровь Арлис.
Большинство деталей преступления, включая точное расположение фатального ранения и сведения о найденном орудии убийства, сохранят в тайне. Полиция, как правило, скрывает часть относящейся к делу информации, чтобы иметь возможность отделить правду от вымысла при установлении личности подозреваемого или на тот случай, если объявится очередной псих, решивший взять на себя чужую вину. В данном случае подробности не раскрывались также в связи с омерзительным насилием над жертвой.
Прошла уже пара часов после рассвета, и воскресное утро расцвело, став ярким и солнечным. Воздух был чист, небо безоблачно, однако ночь не до конца ослабила хватку. Нанесенный силами тьмы урон стал очевиден, едва по Стэнфорду распространилась весть о том, что в церкви, пока весь кампус спал, произошло нечто ужасное.
Через несколько часов должна была начаться воскресная служба. Но только не в это воскресенье и не в этой церкви. Полиция и коронеры опечатали часовню и приступили к поискам хоть чего-то – чего угодно, – что могло бы привести их к убийце. Дьявол объявил своим сей день Господен [9].
В девять утра к зданию пришли трое из пятидесяти хористов, чтобы подготовить все, что могло понадобиться им во время богослужения. Их не пускали внутрь до 10:15, пока коронеры не вывезли тело Арлис.
Собиравшиеся на службу к одиннадцати утра верующие смешивались с растущей толпой журналистов, полицейских и шокированных, любопытствующих студентов. Голоса звучали приглушенно; временами потрескивала полицейская рация. Настоятель церкви, преподобный Роберт Хаммертон-Келли лично видел тело Арлис, и это зрелище его потрясло. Преисполненный решимости, он провел службу прямо под открытым небом, позади церкви, и рассказал прихожанам об убийстве, заявив, что не стал отменять проповедь, ибо «не собирается позволить злу восторжествовать».
В 16:30 того же дня внеконфессиональная церковь вернулась под сень Господню, когда отцы Джон Дуреай и Роберт Джигер провели в ней католическую мессу, начавшуюся со специально написанного благословения, призванного очистить Стэнфордскую мемориальную от сил зла.
* * *
Департамент шерифа Санта-Клары вел борьбу с силами зла по-своему – главным образом потому, что не замечал их существования. С самого начала вышестоящие офицеры департамента избрали объектом охоты местного сексуального психопата. Подобная предвзятость суждений характерна не только для округа Санта-Клара, однако в случае с Перри это лишило полицию реального шанса найти убийцу или убийц.
Главными подозреваемыми в деле, конечно, оказались Брюс Перри и охранник Стив Кроуфорд. За ними шел «неизвестный сексуальный психопат», который, скорее всего, был тем светловолосым молодым человеком, которого видели входящим в церковь в полночь.
Существование этого мужчины скрыли от общественности вместе с другими деталями, способными ослабить теорию преступления на почве секса. Тот факт, что убийство произошло в церкви, мало что значил для полиции, не верившей в символику – даже с учетом того, что Арлис была активной и убежденной христианкой.
В тайне сохранили и то, что криминалистам ФБР в Вашингтоне удалось снять идеальный отпечаток ладони со свечи, обнаруженной во влагалище Арлис. Это открытие исключило Кроуфорда и Брюса Перри из числа подозреваемых и в конечном итоге вдохновило полицию снять отпечатки пальцев более чем у сотни других людей, начиная со студентов и сотрудников университета и заканчивая местными сексуальными извращенцами.
И все же самые важные улики так и не были обнаружены.
* * *
Во вторник, 15 октября, в Стэнфордской церкви состоялась поминальная служба по Арлис Перри. Брюс, у которого мурашки бежали по коже от одной лишь мысли показаться на людях после убийства жены, тем не менее взял себя в руки и тоже присутствовал. Сидя в первом ряду рядом с отцом и дядей, прилетевшими из Бисмарка, Брюс вместе со ста пятьюдесятью другими скорбящими слушал, как преподобный Хаммертон-Келли восхваляет Арлис как «добрую христианку, зарезанную во время молитвы».
Звонким голосом, возносившимся с кафедры под самый золотой купол, Келли заявил, что Христос «тоже погиб от рук испорченных, жестоких людей. Он был жертвой. И Арлис в смерти своей подобна Господу. Ныне она обретается с Христом под сенью Господней».
«Насилие, – подчеркнул Келли, понизив голос, – добралось до самого алтаря Божьего».
Затем присутствовавшие спели несколько церковных гимнов. Некоторые плакали в открытую, другие вытирали глаза носовыми платками, многие едва сдерживались. В церкви было множество однокурсников и друзей Брюса. Арлис провела здесь слишком мало времени, чтобы успеть завести собственных друзей – или врагов.
Пока скорбящая толпа ждала, когда Брюс, его отец и дядя выйдут из церкви после службы, один из немногочисленных знакомых, которые появились у Арлис за шесть недель ее калифорнийской жизни, поражался увиденному. Марк Коннорс [10] смотрел на Брюса и видел: что-то не так.
Брюс Перри был не тем, кем должен был быть.
* * *
Марк Коннорс работал в Пало-Альто, в той самой юридической фирме «Спэт, Блейз, Валентайн и Клайн», куда Арлис устроилась за две недели до смерти. В церкви Коннорс напряженно всматривался в Брюса. Затем он подошел к нему на улице, чтобы выразить соболезнования, и окончательно убедился, что Брюс Перри был вовсе не тем человеком, которого он считал Брюсом Перри.
Связавшись с офисом шерифа, чтобы поведать историю, которая должна была перевернуть расследование, хотя в результате ничего подобного не произошло, Коннорс рассказал о драматическом событии, случившемся днем в пятницу, 11 октября – за день до смерти Арлис.
В районе полудня Арлис сидела за своим столом в приемной, когда туда зашел посетитель. Коннорс решил, что это был Брюс Перри, потому что Арлис буквально на днях устроилась в фирму и не так давно переехала в Калифорнию. Кто еще мог знать, где она работает?
Коннорс видел, как Арлис и молодой человек на протяжении пятнадцати минут вели разговор, который он описал как «серьезный и напряженный». Он предположил, что Арлис, возможно, разозлилась на Брюса за то, что он пришел в офис так скоро после того, как ее туда взяли. Тем не менее Брюс показался ему симпатичным юношей, чей возраст едва перевалил за двадцать. На нем были джинсы и клетчатая рубашка, он был крепким, широкоплечим и атлетически сложенным. Его рост составлял около пяти футов десяти дюймов [11], а вьющиеся светлые волосы были обычной длины, не то что у этих хиппи.
Коннорс удивился, что, даже когда их разговор закончился, Арлис не представила его Брюсу. Впрочем, он подумал, что, если их беседа была настолько важна, как ему показалось, Арлис могла счесть время и место не подходящими для светских любезностей.
После того как молодой человек ушел, Арлис вернулась к своим обязанностям. О посетителе она ничего не сказала ни Коннорсу, ни кому-либо еще, в результате чего у свидетеля осталось впечатление, что муж юной новобрачной зашел без предупреждения, чтобы уладить неотложное дело. До поминальной службы Коннорс верил, что видел именно Брюса Перри, но теперь он заявил, что это точно был не он.
Детективы записали полученную информацию и спросили Брюса, приходил ли он в юридическую фирму. Тот отрицал визит и также сообщил следователям, что Арлис просила его не звонить и не навещать ее, пока она не обвыкнется на работе.
Полиция попыталась выяснить, не упоминала ли Арлис о человеке, посетившем ее за день до смерти. Брюс ответил, что она ничего такого не говорила, и добавил, что Арлис запросто могла что-нибудь от него скрыть, если бы думала, что информация его расстроит. (Друзья Арлис в Северной Дакоте позднее скажут то же самое. Пять лет спустя.)
Тогда, продолжили детективы, возможно, этот человек кого-то вам напоминает? Брюс Перри покачал головой. Нет, никого.
Полиции было известно то, чего не знал Брюс, но они намеренно проигнорировали этот факт, сосредоточившись на поисках неизвестного сексуального извращенца: описание посетителя Арлис напоминало человека, которого видели входящим в церковь следующей ночью. Удивительно, но слуги закона даже не поручили полицейскому художнику нарисовать изображения этих двух мужчин для их сравнения или установления их личности.
Невысказанными остались все вопросы, которые следовало бы задать. Кто был этот человек в юридической фирме? Кто знал о том, что Арлис находится в Калифорнии? Кому было известно, где она работает? Мог ли убийца приехать из Бисмарка? Возможно ли, что убийство все-таки не было делом рук местного психопата? Могла ли Арлис знать своего убийцу? Вероятно ли, что некий парень из Бисмарка не был знаком с Брюсом, но от других людей в Северной Дакоте узнал, где находится Арлис? Знал ли он ее семью или семью Брюса – тех немногих, кому было известно, что Арлис недавно нашла работу? Или, может, он просто знал, что она находится в Стэнфорде, и следовал за ней повсюду, пока не выяснил, где она работает, а затем заглянул к ней? И почему он объявился всего за день до ее смерти?
Догадывалась ли Арлис, что Брюсу не понравилось бы то, кем был этот человек, и не могла ли она договориться тайно встретиться с ним в церкви, использовав письма и ссору как повод убрать Брюса с дороги? Или она велела этому парню уйти, когда он пришел к ней в офис, но он следил за ней следующей ночью, увидел их с Брюсом ссору и воспользовался шансом убить Арлис? Если да, то почему?
Нет никаких сомнений в том, что у виновного на уме было убийство. Преступник принес в церковь нож для колки льда. Вряд ли такая вещь может ненароком подвернуться под руку. Так было ли произошедшее случайным преступлением на почве секса или преднамеренным убийством?
Однако подобные вопросы никем не задавались или, по крайней мере, всерьез не рассматривались.
* * *
Пока полиция в Калифорнии ловила своего Джека-потрошителя, Арлис Перри отправилась обратно в Северную Дакоту.
Из Бисмарка она уехала в автомобиле Брюса. Домой она вернулась в деревянном ящике.
Бисмаркская реформатская церковь, где пара всего двумя месяцами ранее сыграла свадьбу, в пятницу, 18 октября, стала местом панихиды. Под унылый звон колоколов в церковь стянулись около трехсот друзей, родственников, бывших одноклассников и праздных зевак. Почти все, кто на свадьбе желал Арлис долгой и счастливой жизни, теперь собрались вновь, чтобы проводить ее в могилу. Возможно, среди них был и некто, причастный к убийству.
Для тех, кто хорошо знал Арлис, церемония стала настоящим потрясением. День свадьбы был еще слишком свеж в их памяти, не успел превратиться в давнее воспоминание. Большинство пока даже не видели свадебных фотографий. Для родителей Арлис, ее сестры Карен и брата Ларри произошедшее и вовсе стало ударом, в который сложно поверить. Брюс Перри оказался на второй за три дня поминальной службе по жене. За восемь недель он словно прожил целую жизнь.
Опустив голову на грудь, Брюс слушал, как в надгробной речи Арлис описывают как праведную христианку, посвятившую жизнь Богу и своим ближним. Преподобный Дон ДеКок произносил ее собственные слова, ныне казавшиеся такими далекими, и зачитывал строки, подчеркнутые Арлис в ее Библии, вместе с пометками на полях вроде «очень мило».
Пока ДеКок рассказывал об Арлис, ее подруга Дженни закрыла глаза и мысленно перенеслась в тот прекрасный день среди калифорнийских лугов и холмов, откуда Арлис прислала ей письмо, датированное 6 октября, последним воскресеньем перед смертью: «Мы на пикнике. Тут около 90 градусов [12], и мы загораем в холмах. Брюс занимается, а я пишу письма». Ниже Арлис, по злой иронии судьбы, добавила: «Утром ходили в Стэнфордскую церковь. Напомни мне как-нибудь рассказать тебе о ней. Выступать позвали Малкольма Бойда, возможно, ты о нем слышала. Он автор книги „Ты со мной, Иисус?“ Не читала ее раньше, но теперь обязательно прочитаю».
«Нет, Арлис, – удрученно подумала Дженни. – Теперь уж не доведется».
ДеКок с амвона обратился к моментам, когда Арлис говорила о том, что значит для нее Христос. Пастор вспомнил, что раньше она считала Бога судьей, который восседает на огромной кафедре [13] и обвиняюще тычет в нее пальцем, стоит ей поступить неправильно. Арлис не верила, что может действительно что-то значить для «такого большого Бога». «Но когда я поняла, что он и в самом деле заботится обо мне, – сказала она, – вокруг словно хор ангелов запел».
Однако песнь самой Арлис теперь умолкла навсегда.
* * *
По мере осознания случившегося горе уступало место гневу, и люди по всему Бисмарку начинали задаваться вопросом о причинах произошедшего. Убийство угрожало привычной жизни Бисмарка. Убийствам место в больших городах, а не на их территории. Говорили, что в Нью-Йорке за неделю убивают больше людей, чем в Бисмарке за год. Эти слова были правдивы, однако не могли унять боль.
Конечно, Калифорнию обвинили в том, что она породила мразь, жестоко расправившуюся с невинной девушкой – и к тому же прямо в церкви. Двойное надругательство. Все так. Но как бы справедливы ни были намеки на давно известные грехи Калифорнии, в этом случае они, скорее всего, не были оправданны. Семья жертвы ничего не знала, как и пресса, и общественность. Разобраться во всем могли лишь детективы Санта-Клары, однако они, имея перед глазами необходимую информацию, оказались слепы. Они играли по своим правилам, работали по собственным лекалам – непоколебимо верили, что убийца живет по соседству.
Однако кое-какие знаки указывали на иное. Буквы, складывающиеся в слово «Бисмарк», пусть и не вполне четкие, уже замаячили на горизонте.
Первым знаком, вне всяких сомнений, был загадочный эпизод с посетителем Арлис, объявившимся в ее калифорнийской жизни всего за тридцать шесть часов до финала. Полиция сочла, что он, возможно, был обычным курьером или потенциальным клиентом юридической фирмы, но в это трудно поверить сразу по нескольким причинам. Вот главная из них: напряженный пятнадцатиминутный разговор подтверждает, что Арлис либо знала этого молодого человека, либо он передал ей сообщение от кого-то знакомого.
Где жили знакомые Арлис? В Северной Дакоте, а не на Западном побережье. И если у убийства действительно имелся мотив, то он должен был скрываться в Бисмарке, а не в Пало-Альто. Однако следователи не установили этой связи.
Спустя две недели, к Хэллоуину, они так и не сдвинулись с места, и тут произошел еще один подозрительный инцидент, причем как раз в Бисмарке.
На могиле Арлис.
Во время похорон туда до установки надгробного камня, на изготовление которого требовалось время, поместили временную табличку. Теперь ее украли. Бессистемный вандализм исключался, поскольку другие таблички остались нетронутыми. Кроме той, что была на могиле Арлис.
Извращенный сувенир? Наверняка. Детективы Санта-Клары уже знали о двух других «сувенирах», связанных с этим делом, – личных вещах Арлис, унесенных с места преступления убийцей или убийцами. Это были трофеи. Памятные вещицы. Доказательство того, что работа выполнена тем, кому она поручена.
Общественность не знала об этом, так же как не знала о посетителе юридической фирмы или человеке в церкви. Но полицейские знали. И, несмотря на это, никак не отреагировали на новость о краже в Бисмарке. Не единственный случай, когда важная информация осталась без внимания. Был еще один эпизод, не менее зловещий, его даже начали изучать, пусть и без всякого энтузиазма, но потом отбросили.
Подробности рассказали родители Брюса Перри. Им довелось услышать историю, которая сильно их встревожила, и они задались вопросом, не связана ли она с убийством.
Если верить слухам, бродившим по улицам Бисмарка, Арлис и ее подруга, имени которой Перри не знали, однажды отправились в расположенный через реку от Бисмарка Мандан, чтобы попытаться обратить в христианство членов какого-то сатанинского культа. Очень в духе Арлис.
Неизвестная девушка, как полагали Перри, вероятно, была членом студенческой религиозной организации «Юная жизнь». Произошло все, похоже, в тот год, когда Брюс уже учился в Стэнфорде, а Арлис оставалась в Бисмарке. Да, согласились Перри, это может быть всего лишь слухом. Однако в свете гибели Арлис в церкви и кражи таблички с бисмаркского кладбища они решили, что полиции Калифорнии следует узнать о произошедшем.
Детективы Санта-Клары находились в тысяче семистах милях от Бисмарка, и им не хватало людей и бюджета на то, чтобы всерьез вести расследование еще и в Северной Дакоте. Кроме того, они по-прежнему верили в теорию местного сексуального психопата. Поэтому, воспользовавшись помощью бисмаркских властей, они провели лишь поверхностную проверку новых сведений. Нескольким членам «Юной жизни» задали вопросы по поводу этого эпизода. Любопытно, что люди действительно слышали о нем, но никто, кажется, в точности не знал, когда это произошло и как звали девушку, якобы сопровождавшую Арлис в тот день.
В итоге теория заглохла, как и изучение других деталей, которые могли бы оказаться чрезвычайно важными для расследования, но так и остались без внимания на многие годы.
Время шло, и, за исключением периодических «юбилейных» всплесков интереса к этой истории, имя Арлис исчезло из калифорнийских новостей. В департаменте шерифа ее дело постепенно перешло в разряд «висяков». Детективу-сержанту Кену Кану и его напарнику Тому Беку, которые изначально не принимали участия в расследовании, поручили искать зацепки и проверять новую информацию по делу, когда и если она появится.
Примерно раз в полгода родители Арлис звонили в офис шерифа, чтобы узнать, нет ли новостей по делу. Брюс Перри, в итоге с успехом окончивший Стэнфорд и ставший врачом, делал то же самое. Однако ответ Кана и Бека оставался неизменно отрицательным. Тогда сообщать было не о чем.
Пройдет еще несколько лет, прежде чем в деле появится пугающая рукописная заметка, нацарапанная на странице книги о сатанизме и пришедшая из-за стен неприступной нью-йоркской тюрьмы: «арлис перри: выследили, преследовали и убили. поехали за ней в калифорнию».
Но пока эти тревожные дни еще не наступили.
По состоянию на лето 1977 года убийство юной новобрачной-христианки оставалось нераскрытым.