Мори Терри
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Можно ли считать это точной идентификацией? Едва ли. К тому же так и не было объяснено, почему столь опытный стрелок носил оружие таким странным образом. Во время других нападений Сына Сэма убийца, как и в Бруклине, вытаскивал пистолет 44-го калибра из-под рубашки или из пальто либо приносил его в бумажном пакете. Таков был его модус операнди – так с чего бы в этот раз все должно было пойти иначе?
Также трудно поверить в то, что Берковиц, имея при себе печально известный «бульдог», стал бы лишний раз привлекать к себе внимание, давя на клаксон и преследуя полицейскую машину.
И если пистолет в итоге оказался у него под рубашкой – как увидел Зейно две минуты спустя, когда убийца подошел к машине Виоланте, – то почему он так дерзко или неуклюже выставил его напоказ в двух кварталах от места преступления?
Он хотел застрелить миссис Дэвис? Нет. В своем путаном признании Берковиц, изображая человека в парке, рассказал, что шпионил за Стейси и Робертом, пока они катались на качелях, – а это произошло за двенадцать минут до встречи Берковица с миссис Дэвис. Берковиц не хотел, просто не мог признаться в том, что он был на 17-й Бей почти перед самой стрельбой. Он должен был стать человеком в парке – убийцей, – чтобы его признание имело хоть малейший шанс быть принятым. Поэтому он скажет, что сидел в парке, наблюдая за Стейси и Робертом и держа пистолет в кармане куртки.
Но если на 17-й Бей у него не было оружия, что же тогда он прятал в рукаве? Возможно, фонарик, который найдут в его машине на следующей неделе. Фонариком можно помигать, подавая знак «все чисто» человеку в парке. Или это мог быть переносной полицейский сканер, который потом обнаружат в его квартире. Или портативная рация, хотя ничего подобного у него не найдут. В любом случае весьма сомнительно, что он нес тогда пистолет. Представляется разумным предположить, что демонстрация Страно произвела слишком сильное впечатление на миссис Дэвис, поначалу думавшую, что видела радиоприемник.
* * *
Вернувшись в 10-й убойный сектор, Страно передал отчет начальству. Детективы в лагере Фалотико, знакомые с данным Зейно описанием истинного убийцы, его одежды и приме́т водителя «фольксвагена», подумали, что свидетельница Страно чудит, привлекая к себе внимание. Когда же дело дошло до показаний миссис Дэвис относительно штрафных квитанций, многие полицейские окончательно убедились, что она ошибается. На той улице не выписывали никаких штрафов.
Страно вновь обратился к своей свидетельнице, и та осталась непреклонной: штрафы точно выписывались. Полиция ей не поверила. Миссис Дэвис пригрозила анонимно связаться с прессой и сообщить журналистам, что полиция отказалась искать квитанции.
Она была напугана и в то же время зла. Она сама пришла к полицейским, а теперь большая часть сотрудников 10-го убойного сектора откровенно ее высмеивала. Многие, но не Страно. У него появился собственный свидетель, это было большим прорывом. С одобрения своего начальника, сержанта Джеймса Ши, детектив вернулся в квартиру Сесилии на следующий день – в среду, 3 августа – и привел с собой полицейского художника Билла Маккормака. Там они начали работу над портретом подозреваемого.
Потом Страно и миссис Дэвис отправились в первую из нескольких поездок по бруклинским магазинам, пытаясь найти джинсовую куртку, аналогичную той, что была на мужчине. Единственное, что они в результате узнали: похожую носили охранники «Александерс». (Берковиц раньше работал в охранной фирме «Ай-би-ай секьюрити».) В конце дня они завершили набросок портрета, и Страно пообещал, что продолжит искать штрафные квитанции.
Важно помнить, что выписанные штрафы не имели никакой связи с самим Сыном Сэма. Полиция полагала, что Сыну Сэма принадлежал стоявший возле парка желтый «фольксваген», но никак не «форд», припаркованный в двух кварталах оттуда, на 17-й Бей. Да, у гидранта оштрафовали «форд». И да, миссис Дэвис сказала, что эта машина позднее уехала. Но все эти выкладки ничего не значили, потому что она не связала водителя «гэлакси» с мужчиной, который позже прошел мимо нее пешком, хотя и подумала, что они похожи. Более того, она знала: полиция считает, что убийца ездил на желтом «фольксвагене», и это знание еще больше разделило в ее сознании «гэлакси» и мужчину на улице.
Штрафные квитанции интересовали полицию по двум причинам. Во-первых, по ним можно было найти потенциального свидетеля. Во-вторых, что более важно, наличие таких документов подтвердило бы рассказ миссис Дэвис. Их существование гарантировало бы, что она действительно находилась на улице в нужное время в нужную ночь. Без улик вся ее история вызывала сомнения. Так что поиски продолжались.
* * *
Пресса ничего не знала о миссис Дэвис и масштабной охоте на желтый «фольксваген». На пресс-конференции 1 августа глава детективов Джон Кинан намеренно заявил, что сообщения о желтом «фольксвагене», по всей видимости, не имеют особого значения.
Заместитель комиссара Фрэнк Маклафлин добавил: «У нас есть только общее описание [убийцы] и, возможно, желтый „фольксваген“». Маклафлин также заявил: «Некоторым жителям района показалось, что они видели больше одной машины». Вот оно, ключевое замечание. Но развивать его не стали.
Вместо этого средства массовой информации широко освещали смерть Стейси и организацию похорон. Впрочем, «Ньюс» благодаря очередной утечке из Бруклина сообщила, что Виоланте и Стейси незадолго до нападения столкнулись в парке со «странным прохожим» и что полиция считает этого человека убийцей.
В газете со ссылкой на полицию, якобы цитирующую Виоланте, говорилось: «Он уставился на нас почти сердито и просто стоял, прислонившись к дереву или чему-то в этом роде». Ложная информация, намеренно вброшенная полицией. Мужчина не опирался на дерево, он стоял, прислонившись к кирпичному зданию туалета. Настоящий убийца об этом знал, и при его аресте полиция могла бы использовать данный факт в качестве «ключа», подтверждающего правдивость его признания.
Берковиц скажет, что он сидел на скамейке, и это сойдет ему с рук.
* * *
3 августа Говард Блам из «Нью-Йорк таймс» написал статью, посвященную полицейскому расследованию. В ней приводились слова помощника инспектора Дауда, но тот тщательно избегал упоминания погони за «фольксвагеном» и остальных надежных версий, над которыми работали следователи.
Без злого умысла, всего лишь передавая мысли полиции, Блам сообщил в статье, что очевидцы нападений предоставили описания, которые «привели к созданию полицейскими художниками четырех разных портретов убийцы. На этих эскизах подозреваемый – белый мужчина в возрасте от 20 до 35 лет, рост которого колеблется от пяти футов семи дюймов до шести футов двух дюймов, а вес – от ста пятидесяти до двухсот двадцати фунтов. Описания настолько отличаются друг от друга, что полиция сейчас рассматривает возможность того, что убийца использует различные средства маскировки, включая парики и усы, а также набрал вес, чтобы еще больше затруднить установление его личности».
Неужели никто не подумал, что описания, возможно, так сильно непохожи потому, что в нападениях повинен не один, а несколько стрелков?
* * *
4 августа полицейский художник Билл Маккормак и Сесилия Дэвис завершили изображение лица мужчины с 17-й Бей. Теперь у полиции было два наброска, анфас и в профиль, основанных на описании убийцы, данном Томми Зейно, еще один – со слов гнавшегося за «фольксвагеном» Алана Мастерса и два портрета по показаниям Дэвис. Детективы повторно разыскали Виньотти, чтобы еще раз расспросить их о человеке, подходившем к желтому «фольксвагену» на Шор-парквей за час до стрельбы.
В отчете говорится, что молодая пара «выбрала эскиз № 301 как соответствующий описанию Сына Сэма». Наглядное подтверждение того, что полиция считала убийцей мужчину, который подходил к «фольксвагену».
Эскиз, выбранный Виньотти, был наброском профиля, сделанным по описанию миссис Дэвис, – изображением опрятного молодого мужчины с короткими темными волнистыми волосами. Разница между человеком, которого видели Виньотти, и тем, кого заметила миссис Дэвис – Берковицем, – заключалась в том, что Берковиц был заметно выше ростом и носил джинсовую куртку с опущенными рукавами, в то время как подозреваемый Виньотти был одет в светлую рубашку с закатанными рукавами. Примечательно, что Виньотти добавили, что нос виденного ими человека был «более плоским», чем на изображении со слов Дэвис.
Средства массовой информации требовали публикации нового портрета преступника, и следователи собирались пойти им навстречу. Но только не сейчас, в отсутствие штрафных квитанций и согласия в том, кто, что и кого видел.
5 августа на первой странице «Пост» вышла статья Карла Пеллека и Ричарда Гудинга под заголовком: «СЭМ: У КОПОВ ЗАБРЕЗЖИЛА НАДЕЖДА». В ней говорилось, что власти получили в свое распоряжение «новый, более точный портрет самого разыскиваемого человека, который полиция планирует сегодня представить общественности. <…> Источники, видевшие новый набросок, говорят, что он очень похож на предыдущий, основанный на описании Джоанн Ломино, данном после того, как в нее и ее подругу Донну ДеМази стреляли 27 ноября <…> во Флорал-Парк».
Портрет изображал человека с длинными волосами, и источник «Пост» отмечал его сходство с бруклинским описанием Зейно. Однако источник поторопился с комментариями. Эскиз, сделанный со слов Зейно, отложат в сторону, а публике через четыре дня представят комбинацию описания водителя «фольксвагена» и наброска по показаниям Дэвис. В итоге статья стала иллюстрацией путаницы, царившей в то время в полицейских кругах, – путаницы, порожденной попыткой превратить двух разных людей в одного.
* * *
В конце концов полиция решила поверить всем свидетелям. Но для начала им следовало разработать правдоподобную версию произошедшего и сделать так, чтобы она включала только одного человека – Сына Сэма, а не «Сыновей Сэма».
Миссис Дэвис не понравился плоский нос, изображенный на исправленном полицейском портрете, она настаивала, что на самом деле он был более острым и «крючковатым, как у израильтянина или индийца». Однако Зейно, Мастерс и Виньотти в один голос заявили, что нос был плоским, и эту особенность сохранят в эскизе. (Нос Берковица выглядел иначе, как и говорила миссис Дэвис.)
Затем возник спор о волосах убийцы. Виньотти и миссис Дэвис описывали мужчину с короткими темными вьющимися волосами. Зейно и Мастерс с ними не соглашались. Данное Виоланте описание «неряшливого хиппи» в парке было похоже на слова последних.
6 августа в опергруппу в Квинсе позвонила косметолог, сообщившая о мужчине в «дешевом светлом нейлоновом парике», которого она видела убегающим из парка. Эти показания помогли уладить дело, хотя полиция уже и без того склонялась к версии о парике.
Теперь, после заявления косметолога, полиция решила, что у них имеется полная картина. Виньотти видели мужчину вскоре после его прибытия. Он изучал окрестности и уже собирался сесть в «фольксваген», когда заметил свидетелей и решил, что ему лучше отойти от машины. В тот момент парика на нем не было. Позже, в парке, Стейси и Роберт видели его в парике. Третий допрос Виоланте принес следующий комментарий: «Это мог быть парик».
Затем, по какой-то неизвестной причине, мужчина отправился на 17-ю Бей и, спрятав парик под рубашку, прошел мимо миссис Дэвис. Вернувшись к парку, он снова надел парик, открыл стрельбу по молодой паре, после чего скрылся. Косметолог видела, как он выбежал из парка, все еще в парике, который оставался на нем, когда преступник чуть было не столкнулся с Мастерсом, выскочив на перекресток на красный свет.
Портреты, сделанные со слов Зейно и Алана Мастерса, отправятся в архив. Полиция уверовала, что эти свидетели, как и Виоланте, видели стрелка в парике, а потому решила обнародовать один сборный эскиз с короткой стрижкой. Однако изображенное на нем лицо останется по большей части лицом водителя «фольксвагена», а нос так и будет плоским.
После ареста многие заметят, что, за исключением волос, финальный набросок – предположительно, сделанный со слов миссис Дэвис – не будет похож на Берковица. Все потому, что полиция по неведению взяла двух разных мужчин и слепила из них один портрет. Но это лишь в очередной раз подтвердит тот факт, что власти считали убийцей водителя «фольксвагена». Новый эскиз опубликуют 9 августа, всего за день до ареста Берковица.
* * *
По-прежнему оставался нерешенным вопрос с одеждой убийцы. Зейно, Мастерс и Виньотти говорили, что на нем была светлая рубашка с закатанными длинными рукавами. Виоланте соглашался, что рукава были закатаны, но колебался между рубашкой и джинсовой курткой, поскольку плохо рассмотрел стрелка в темноте парка.
Миссис Дэвис настаивала, что ее подозреваемый был одет в темно-синюю джинсовую куртку с опущенными рукавами – эта деталь не вызывала у полиции сомнений, поскольку рукав, в котором скрывался предполагаемый пистолет, казался очевидным и важным элементом ее истории.
Складывается ощущение, что полиция не учла деталей выстроенной ею версии событий. В 1:30 на улице убийца был в рубашке с закатанными рукавами и в том же виде находился в парке в 2:20. Однако, сместившись на два квартала в 2:33, он вдруг оказался в джинсовой куртке с опущенными рукавами. Затем, две минуты спустя, куртка исчезла, а рукава светлой рубашки в момент нажатия на курок снова были закатаны.
Трудно поверить в то, что кто-то решит производить столь сложные манипуляции со своим гардеробом. Однако полиция упустила значение рукавов. Страно в своем отчете написал, что у подозреваемого миссис Дэвис имелся пистолет. Не все детективы в это поверили, но начальство согласилось, тем самым превратив увиденного миссис Дэвис человека в убийцу. И это автоматически сделало его водителем «фольксвагена».
За несколько месяцев до этого Департамент полиции Нью-Йорка выдумал убийцу-одиночку, и будет придерживаться такой версии до конца. Поддерживая эту позицию, Страно сказал миссис Дэвис, что у мужчины, которого она видела, был большой живот, «потому что он засунул парик за пазуху». Когда Берковиц после ареста признается в убийствах, но заявит, что никогда не носил парик, полиция объяснит Зейно, что Берковиц скорее всего «облил волосы водой, чтобы они выглядели прямыми и длинными».
Свидетели ни разу не общались между собой. Ни один из них не знал о существовании других. Зейно позже сказал мне: «Как эта миссис Дэвис могла заявить, что он был в куртке? Куртки на нем точно не было».
Виоланте поразился не меньше: «Как она могла сказать, что он выглядел опрятно? Парень, которого я видел, напоминал бродягу».
Однако даже после того как полиция объединила описания в один портрет, все по-прежнему ждали, когда найдутся неуловимые штрафы за парковку, что подтвердило бы реальность истории миссис Дэвис – и ее подозреваемого.
Тем временем поиски желтого «фольксвагена» достигли огромных масштабов.
Виньотти не могли назвать год выпуска желтого «жука», замеченного ими возле парка, когда к нему подходил «Сын Сэма». Как и Роберт и Пола Барнс, которые видели, как около 1:10 из этой машины вышли два человека. Непонятно, как полицейские справились с фактом присутствия «двух людей». Возможно, они решили, что пара ошиблась в числе пассажиров. Или просто не знали, что и думать.
Как бы то ни было, припарковавшийся на подъездной дороге около 1:25 Доминик Спаньола оказался водителем эвакуатора. Полиция допрашивала его дважды, и Спаньола уверенно заявил, что автомобиль имел нью-йоркские номера, был выпущен в 1972 или 1973 году, а над подножкой у него шла черная полоса. Алан Мастерс также описал «фольксваген», за которым он гнался, как автомобиль типа «жук».
Но потом что-то произошло. Неясно, что именно, но примерно 5 августа полиция решила, что машина, скорее всего, была вовсе не «жуком», а «фольксвагеном-фастбэк» 1973 года выпуска. Ночью и сзади эти модели действительно похожи. А вид сзади – это как раз то, что видели большинство свидетелей. Более того, с погашенными задними огнями «фастбэк», который на несколько дюймов длиннее и имеет немного другую конфигурацию багажника, было еще легче спутать с примелькавшимся многим «жуком».
Однако проведенное мной расследование позже установило, что автомобиль, по всей видимости, был «жуком» – моделью 1971 года – выцветшего желтого цвета, чей передний бампер низко свисал с одной стороны. Но если на месте событий действительно присутствовал «фастбэк», то это мог быть автомобиль, мигавший фарами на 14-й Бей, или машина, преследовавшая велосипедистку Мишель Майклс.
В попытке вспомнить номерной знак «фольксвагена» Алан Мастерс, кажется, попал под гипноз полиции (по-видимому, тогда он и выдумал цифры 684). К выводу о «фастбэке» следователи, похоже, пришли в результате того же сеанса.
Полицейский отчет от 7 августа суммирует подробности об автомобиле, в котором в ходе этого очевидно гипнотического воздействия неожиданно обнаружились также рация и длинная антенна.
Документ, содержащий данные об использованных ресурсах и полученной информации, показывает выполнение следующих действий:
А. Поиск Нью-Джерси 198 комбинаций 4-GUR,
результат «фольксваген» 4-GVR, нет «фольксвагенов-
фастбэк»
B. Поиск Нью-Джерси 72 комбинации 684-GUR-
результат «фольксваген» GVR, нет «фольксвагенов-
фастбэк»
C. Поиск по номерным знакам 12 комбинаций 684-GUR-
Нью-Йорк, компьютер GVR, отрицательный
результат
D. Поиск по номерным знакам 684-GUR-GVR, 2 совпадения,
Нью-Йорк, компьютер владельцы установлены
E. Запрос NCIC 99 комбинаций 4-GUR,
[федеральная база данных 2 номерных знака похищены
о преступлениях]
F. Уточненный поиск по результатам Нью-Джерси, все «фольксвагены-фастбэк» 1973 года, BG [бежевый], TN [коричневый], YW [желтый], 300 из 200 000 [300 автомобилей с описанными признаками из общего числа 200 000 «фольксвагенов»]
По состоянию на текущую дату не до конца выполнены следующие пункты:
А запрос распечаток результатов поиска «фастбэков»
1973 года по базе NYDMV [66] (ориентировочно 600–400 000 автомобилей)
Вличное наблюдение за каждым «фольксвагеном-
фастбэк» 1973 года из результатов поиска по
Нью-Йорку и Нью-Джерси (ориентировочно
900 автомобилей)
Изумительный документ. Прилагая титанические усилия к поиску машины и убийцы, полиция Нью-Йорка планировала «личное наблюдение» за девятью сотнями «фольксвагенов-фастбэк» из Нью-Йорка и Нью-Джерси. Насколько серьезно там отнеслись к желтому «фольксвагену»? Такая стратегия дает адекватный ответ на этот вопрос.
Другие возможные варианты номеров включали 463 со слов медсестры, которая видела уезжавший по 17-й авеню «фольксваген», и 364. Последний вариант полиция, судя по всему, проигнорировала, потому что его значение осталось непонятым.
Номер 364 был написан на обороте анонимной открытки со штемпелем Бруклина, пришедшей почтой на адрес семьи Московиц 4 августа. Открытку передали в полицию. Число было нацарапано в центре карточки над словами «Сын Сэма». Оно представляло собой измененный порядок цифр предложенного медсестрой 463 и вариант визуальной интерпретации «возможно, 684», уже имевшихся у полиции. Где-то среди этих комбинаций скрывался ключ к истинному номерному знаку.
Но стояло уже 7 августа. До ареста Дэвида Берковица оставалось всего три дня, и он произойдет до того, как полиция в поисках зацепок по номерным знакам продвинется достаточно далеко. А после ареста расследование тут же прикроют.
В оставшиеся несколько дней команды детективов начали прочесывать столичный регион, проверяя «фольксвагены» и другие маленькие желтые машины, чьи номерные знаки походили на те, о которых сообщили свидетели.
Другие детективы отправились в фотобюро Департамента полиции Нью-Йорка, где в соответствии с поручением № 2361 получили несколько тысяч фотографий желтого «фольксвагена» для возможной массовой раздачи в случае, если начальство решит раскрыть эту деталь дела. Однако арест произойдет до того, как фотографии понадобятся.
* * *
Наступило 9 августа, и в 62-м участке наконец-то нашли блудные штрафные квитанции. Незадолго до стрельбы офицеры Катанео и Логан выписали в районе 17-й Бей четыре штрафа. Один из них оставили на лобовом стекле четырехдверного «форда-гэлакси» 1970 года выпуска, кремового цвета с черной виниловой крышей, с нью-йоркским регистрационным номером «561-XLB». В 2:05 31 июля, за полчаса до нападения, автомобиль получил штраф за парковку рядом с пожарным гидрантом напротив строения № 290 по 17-й Бей – многоквартирного кирпичного жилого дома с садом в бруклинском районе Бенсонхерст.
Обнаружение квитанций – почти через неделю после того, как миссис Дэвис рассказала Страно об их существовании, – подтвердило историю вдовы, и полиция быстро опубликовала итоговые варианты портрета преступника. Стоило показать эти наброски, анфас и профиль, по телевизору, как примерно двум сотням тысяч латиноамериканских мужчин захотелось залечь на дно, поскольку изображение в анфас внешне напоминало каждого второго молодого человека испанского происхождения. Кроме того, как цинично отмечали многие, рисунок был поразительно похож на Хермана Бадилло, конгрессмена США от Нью-Йорка.
Эскизы настолько сильно отличались от тех, что обнародовали по «делу 44-го калибра» раньше, что глава детективов Джон Кинан провел пресс-конференцию, чтобы объяснить ход мыслей верхушки Департамента полиции Нью-Йорка. Кинан сообщил, что портреты нарисовали по большей части со слов одного свидетеля, подтвержденных несколькими другими. Кинан заявил, что полиция Нью-Йорка считает, что убийца носил парики постоянно.
Новое лицо Сына Сэма появилось на первых полосах городских газет. В «Ньюс» ошибочно сообщили, что автором последнего описания стал «Томми З.», который «находился настолько близко к месту нападения, что смог описать крошечные узоры в форме почек на голубовато-серой шелковой нейлоновой рубашке убийцы».
Интересно, что эта блестящая рубашка из шелкового нейлона, которую, по словам миссис Дэвис, носил под джинсовой курткой Берковиц, никоим образом не напоминала более грубую серую рубашку униформенного типа, описанную Зейно, Мастерсом и Виоланте. Такое противоречие было гораздо серьезнее отмеченного ранее несоответствия между курткой снятой и надетой, рукавами опущенными и закатанными.
«Пост», оказавшаяся ближе других к истине благодаря своим источникам в полиции, опубликовала на первой странице материал под заголовком: «НОВЫЙ СВИДЕТЕЛЬ ВИДЕЛ, КАК СЭМ МЕНЯЕТ ПАРИК». В статье за подписью многосведущего Карла Пеллека говорилось, что новый «секретный свидетель <…>я сумел описать убийцу без парика, в связи с чем копы теперь полагают, что он постоянно использовал парики для маскировки».
«Полиция не стала говорить, заметил ли свидетель убийцу без парика до стрельбы или после нее.
По делу об убийстве Московиц имеются и другие свидетели, видевшие разные стадии нападения. <…> Другие видели мужчину с длинными растрепанными волосами, которые, как теперь считает полиция, были дешевым светло-каштановым париком».
Тридцать шесть часов спустя Департамент полиции сильно пожалеет об этом заявлении, поскольку Берковиц, утверждающий, что он является убийцей, заявит, что никогда не носил парик. И это правда: он никогда этого не делал. Но он и не был тем человеком, что нажал на курок.
Впрочем, 9 августа усиленная охота за желтым «фольксвагеном» убийцы по-прежнему велась всерьез. СМИ ничего об этом не знали и не имели представления обо всех тех деталях дела, что привели полицию к выводу о парике. Узнай пресса хотя бы некоторые аспекты, и арест водителя «гэлакси» Дэвида Берковица, возможно, не был бы с такой легкостью принят в качестве окончательного решения по делу.
Однако средства массовой информации и общественность ввели в заблуждение. Теперь, после раскрытия конфиденциальных подробностей расследования, можно сделать иные выводы о возможности представить Дэвида Берковица «единственным» Убийцей с 44-м калибром.
Для того чтобы Берковиц оказался убийцей Стейси Московиц, действия всей системы Департамента полиции Нью-Йорка – и общее направление монументального расследования – должны были быть на сто процентов ошибочными.
* * *
Пресс-конференция Кинана закончилась, эскизы представили миру, приближалось утро следующего дня. А для детектива Джеймса Джастаса вечер 9 августа проходил в обычном режиме – в офисе 10-го убойного сектора в бруклинском районе Кони-Айленд. Джастас имел большой опыт службы, но раньше занимался в основном ограблениями в Бруклине. На период расследования дела Сэма его временно перевели в 10-й сектор.
Работая в ночную смену, Джастас просматривал компьютерную распечатку с именами владельцев автомобилей, оштрафованных на 17-й Бей в ночь стрельбы. Ему поручили связаться с ними и спросить, не видели ли они чего-нибудь важного, раз уж находились поблизости.
Сев на телефон, Джастас исключил двух владельцев и около 7 часов вечера напечатал отчет формы DD-5 под номером 271. Позднее о событиях этой ночи обнародуют немало ложной информации, и некоторые будут преувеличивать и искажать произошедшее по очевидным, но не самым благовидным причинам. Но вот что тогда на самом деле произошло.
Джастас напечатал отчет на пишущей машинке:
Тема: РАССЛЕДОВАНИЕ В ОТНОШЕНИИ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ СВИДЕТЕЛЕЙ ПО ДЕЛУ:
1. Проверка штрафных квитанций, выписанных в районе совершения преступления, показала, что там было четыре (4) нарушения, оформленных следующим образом:
А. вр. 02.10 <…> Зафиксировано по адресу: 17-я Бей, 262. рег. № ХХХ-ХХХ. Регистрация на имя Роберта Э. Дональдсона*, проживающего по адресу: Фест-стрит, 20*, Стейтен-Айленд. Телефон: EL-0-0000.
B. вр. 02.10 <…> Зафиксировано по адресу: 17-я Бей, 262. рег. № ХХХ-ХХХ. Новая регистрация отсутствует в компьютере по состоянию на текущую дату.
С. вр. 02.05 <…> Зафиксировано по адресу: 17-я Бей, 290. рег. № 561-XLB. Регистрация на имя Дэвида Берковица, проживающего по адресу: Пайн-стрит, 35, Йонкерс, Нью-Йорк. Телефон: (914) 000-0000.
2. Проверка Дональдсона показала, что владелец умер, а автомобилем пользовался сын миссис Дональдсон. Утверждается, что сын в ночь преступления был на вечеринке в Бруклине. Сына зовут Джеймс, дата рождения: 3.01.53. Сыну оставлено сообщение, чтобы он связался с полицией по этому делу.
3. Проверка Берковица показала, что по телефону никто не отвечает.
Можно построить немало занятных предположений о том, что мог бы сказать Джастасу «потенциальный свидетель» Берковиц, если бы до него дозвонились. Но этого так и не произошло. Примерно через девяносто минут, в 20:25, Джастас снова набрал номер Берковица. Ему вновь никто не ответил. Джастасу надоело возиться со звонками, поэтому он решил свалить часть своей ответственности на полицию Йонкерса.
Джастас позвонил в справочное бюро и получил номер главного коммутатора Департамента полиции Йонкерса. На звонок ответила женщина:
– Главное полицейское управление, 63.
– Алло, это детектив Джастас, полиция Бруклина.
– Слушаю.
– Мы хотели бы передать уведомление у вас там, в Йонкерсе.
– Да, хорошо. Оставайтесь на линии.
Спустя мгновение оператора 63 сменит оператор номер 82.
Дэвиду Берковицу оставалось всего двадцать четыре часа до встречи с судьбой.