Мэри Кенли
Остров Пустых: Серый Дом
Глава 3
Ирта неохотно плелась за Рыж, чувствуя неприятное напряжение, которое возникало зудящей струной где-то в сердце всякий раз, когда появлялась необходимость знакомиться с кем-то новым.
В отличие от Виалы, ей общение давалось с трудом. Потому, Ирта предпочитала молчать, так, хотя бы, за умную сойти можно.
Обратный путь на первый этаж заставил Пичугу озадаченно нахмуриться: в этот раз, они, похоже, спускались по другой лестнице?
– Я потом раздобуду тебе карту, – ободряюще улыбнулась Виала.
Ирта несмело кивнула, ощутив укол зависти. Рыж умела выглядеть уверенно, так, словно всё и обо всех знала, потому подростки к ней тянулись. А вот Пичуга всегда была слишком никчемной: и говорить ладно не умеет, и по пустякам нервничала невпопад.
Первый этаж отличался более ярким освещением в коридорах. Комнат здесь было меньше и много больших окон в пол по левой части прохода. Перед одной приоткрытой дверкой Виала замерла, а потом толкнула её, кивком приглашая за собой Ирту.
– Это – Комната Слухов, – с гордостью возвестила рыженькая, – знаешь, на доске принято оставлять записки, новости, сплетни… Ничего важного, но хоть раз в день сюда заглянуть полезно.
Пробковая доска была большой – чуть ли не на всю стену простиралась. Почти вся она покрыта смятыми бумажками, крепко прибитыми к поверхности кнопками. На каких-то записках слова уже давно стерлись и пожелтели. Другие – выглядели свежими.
– Почему старые не убирают? – спросила Ирта первое, что пришло в голову.
– Ты про записки? – уточнила Виала. – Не знаю. Не принято…
Ирта бесцельно разглядывала бумажки, но взгляд её уперся в одну, совсем маленькую, но удивительно заметную среди прочих. Она гласила:
«Те, кто выходят после отбоя – найдут смерть по частям в Колодце»
– Чушь! – проследив за взглядом застывшей подруги, Виала, вдруг, разозлилась. Она сорвала записку со стены, скомкала её и бросила на пол.
Ирта вскинула бровь с немым вопросом в глазах.
– Не обращай внимание на эти бредни, – горячо заявила Виала, – некоторые здесь любят нагонять жуть… В общем, надеюсь, насчёт Комнаты ты поняла? Пойдём, я покажу тебе Кухню!
Ирта заторможенно кивнула, но, прежде чем проследовать за Виалой, взгляд её упал на другую записку:
«То, что тебе кажется – не кажется»
Девушка качнула головой, будто пытаясь скинуть наваждение и поторопилась догнать неугомонную Рыж. Кухню Ирта почуяла издалека, запах еды взволновал пустой желудок. Приютская ущипнула себя за живот, словно пыталась сдержать утробное бурление организма, требующего поесть.
Виала хихикнула и подмигнула, мол: понимаю, подруга!
– Кухня у нас – как место сбора. Здесь, в правом крыле Дома, питается только наша группа. А Кабан и его шайка – обитают в левой части.
Ирта кивнула. Выходит: Дом разделён на две части? И группы почти не пересекаются? Как-то чудно.
Из Кухни слышались приглушенные разговоры. Ирта оробела, проскочив внутрь следом за рыженькой. Она быстро поняла, что «кухня» немного напоминает приютскую столовую и разделена на два помещения. Первое – закрытая часть, где готовили и прятали продукты. Второе – обеденная часть, где и трапезничали.
Ребята в поварских колпаках разом замолкли и обернулись к Виале, разглядывая и Ирту.
– Вожу новичка по дому, – гордо пояснила Рыж и они мгновенно потеряли интерес к происходящему.
В Кухне вкусно пахло жареной картошкой. Ирта сглотнула слюну, гипнотизируя взглядом пустые столы.
– Так, о чём я? – пробормотала Виала. – Ах, да… Кухня – самое важное место в Сером Доме. Здесь вывешивают расписание на неделю.
Она показала на объявление, что висело прямо у входа, на шкафу.
– Здесь – график дежурств. Тебя распределяют убирать Дом, или чистить ближайшие территории, или готовить здесь…
– Почему некоторые имена помечены звёздочками? – спросила Ирта, отмечая знаки, больше похожие на кляксы, около имён некоторых «работников».
– О, это те, которые на этой неделе сопровождают господ валохов… – тихо пробормотала Виала. – Особая работа. После неё на несколько дней дают отгул. Еще – у некоторых есть спец. обязанности. Ну, знаешь, туалет починить, электричество… Тогда их приходится заменять.
– У нас очередное бесполезное пополнение? – громкий девичий голос с нотками капризности заставил девчонок синхронно обернуться.
Виала сразу же неприязненно поджала губы, а Ирта слегка отодвинулась назад, не желая вступать в конфронтацию. Она чувствовала: эта девица явно не последнее место в иерархии Серого Дома занимает.
Если честно, внешне эта девушка… Была действительно очень красивой. Повыше Виалы, с кудрявыми золотыми локонами и голубыми глазами. Больше похожа на дорогую куклу с витрины магазина, о которой Ирта могла лишь мечтать. Всё портила неказистая одежда, но даже так – это нисколько не умаляло природной красоты незнакомки.
– Да, Барба-ара, – закатила глаза Рыж, после чего подбоченилась, – если хочешь поспорить – обращайся сразу к Графу.
– Ты её под крыло решила взять? – насмешливо хмыкнула Барбара. – О, команда неудачниц становится больше.
Ирта избегала прямого взгляда блондинки. Она чувствовала странное смущение, потому что про таких в приюте говаривали «рано начала», закладывая какой-то особо недобрый смысл. Барбара казалась более… Зрелой, по сравнению с ровесницами.
– Кого ты назвала… – начала было Виала, но резко смолкла. Похоже, в Кухню пришли другие ребята.
Девушки смерили друг друга неприязненными взорами и разошлись по разные стороны, как несостоявшиеся дуэлянты. Ирта засеменила за Рыжем, слыша то, как громко Барбара требует еду у местных поварят.
– Не слушай её, – зашептала Виала на ухо подружке, – она просто завистливая. Собрала группу подпевал – и радуется!
Ирта решила, что девочки и до этого ссорились. Знать бы ещё: по какой причине?
– Виала и Барби нашли себе подпевал и опять ссорятся? – насмешливый голос пацана послышался от входа, прерывая их общение. На Кухню ввалился взъерошенный паренёк, больше похожий на озорную обезьянку – рябой, низкорослый, с торчащими неровными зубами и бегающими вороватыми глазками.
А следом за ним вошёл и Граф, лидер этой группы. То, что это именно он, Ирта поняла сразу. Выделялся парень, смотрел гордо, словно поверх голов собравшихся. Высокий, удивительно белокожий, он уже казался молодым мужчиной (мальчиком его назвать – язык не повернётся). У Графа были светлые вьющиеся волосы, вроде как русые, но многие пряди словно выцвели от солнца и казались блёклыми.
«Смазливый» – подумалось Ирте. Таких в приюте воспитательницы особо рьяно ругали, но, отчего-то, совсем не наказывали. Позже Ирта поняла: «смазливый» – не презрительное клеймо, а совсем наоборот… Выражение своеобразной симпатии.
Когда он пристально взглянул на Виалу, приютская смогла вернее разглядеть скуластое лицо юноши. Глаза у него какие-то мутные, зелёные, но тёмные, как болото. Родинка под левым глазом делала из Графа того ещё франта, казалось: обряди в господский костюм – сядет, как влитой.
Но Ирта не обманывалась. Лидером он стал точно не из-за смазливого лица, а значит… Надо бы поберечься.
– Пугливая? – медленно проговорил парень, обращаясь к Виале. – Чёрт возьми, много девок в этот раз привезли.
– Она полезная, ты не думай, Н-никлас…– голос Рыж дрогнул, но не от страха. Вроде бы, от смущения.
Граф закатил глаза и осклабился:
– Ловлю на слове. Пока побережем от вида валохов. Её и ту… Которую Барби приютила.
Барбара хмыкнула, но как-то несмело, словно разом лишилась всего своего боевого настроя.
– Почему нельзя Пустых видеть? – бессознательно спросила Ирта. – Неужели они так уродливы?
Она сказала это негромко, но все, казалось, услышали и на Кухне повисла странная тишина. Граф смерил её жгучим взглядом, а потом громко рассмеялся. В этом язвительном смехе крылся ответ.
– Ну-ну. Удачи, дурная, – фыркнул тот, что походил на обезьянку. Он засеменил следом за уходящим лидером группы.
Ирта растерянно обернулась на Виалу, которая тяжело вздохнула, опуская взгляд в пол:
– Вот умеешь же ты ляпнуть… Ита, на лица валохов не смотрят, они, ну… Они их прячут.
Приютская сжала пальцы в кулаки, чувствуя непонимание, перерастающее в злобу. Она попала на этот странный туманный Остров, где обитают существа, отличные от людей, но никто в Сером Доме, кажется, не хотел прямо говорить о них. Каждый раз Ирта чувствовала, будто нарушает негласное табу, но она не понимала: почему? Зачем скрывать столь важное и тревожное?
Наверное, лицо Ирты изменилось, потому как Виала резко засуетилась. Она сбегала к поварятам и попросила еды для новенькой. Жареная картошка пахла так дивно, что гнев Ирты слегка поутих. Ела она быстро и молча, не глядя на подругу.
Рыж, конечно, ни в чем не виновата, но Ирта всё равно чувствовала странную обиду на всё происходящее в целом. После еды Виала всё также суетливо потащила подругу за собой, в их комнату, надёжно закрыв дверь за спиной.
– Поздно уже… – смущенно призналась она. – Мы соблюдаем комендантский час. По ночам выходить запрещено.
– Да, я об этом читала… – нехотя буркнула Ирта. – Но отчего так строго?
– Просто… Страшно здесь ночью, – вздохнула Виала.
Она нерешительно мялась у кровати Ирты, а потом проговорила:
– Ты не обижайся на парней… Граф просто… Ну, характер у него такой. А Зубастый Том – склочник, нравится ему гадости говорить.
Ирта подняла голову и спросила:
– Ты лучше ответь мне, Рыж: отчего никто о Пустых не говорит?
– Ах, Ита… Мы ничего не скрываем, просто… Прислуживать им – тяжело, но это необходимость и мы не так часто этим занимаемся. Сложно объяснить… Когда ты в первый раз встретишь валоха, ты сама всё поймешь, – неразборчиво выдала Виала.
Раздражение утихало, но отступать Ирта не собиралась:
– Как именно им «прислуживают»?
– О, ничего трудного… – рассеянно призналась Рыж. – Мы просто должны сопровождать их с верхних этажей Дома до шахт.
– «Шахт»? – удивлённо переспросила приютская.
– Там, где залежи эсфиата, – пояснила Виала, – только они могут с ним работать.
– Так просто? – Ирта удивлённо нахмурилась. Она-то думала: их заставляют тяжело работать на валохов, но, на самом деле, те требовали малых усилий. – Почему тогда…
– Ну, хватит! – капризно проронила Виала. – Я больше ничего тебе о них не скажу!
Рыженькая скрестила руки на груди и Ирта смолкла. Возможно, Рыж права – на первый день впечатлений достаточно. Меньше знаешь – крепче спишь.
Она засыпала, плотно завернувшись в одеяло. Но даже во снах мистический туман Острова Пустых рисовал мутные образы искаженных существ, что прятались где-то в недрах поместья.
Серый Дом смолк, но не полностью. Звуки, трески, шажки и будто бы перезвоны… Тишина здесь – эфемерна. Её плетет сам Остров.
***
Ирту отправили работать на следующий день: радостно всучили ей дежурство на Кухне, а конкретно – мыть посуду. Особой радости девушка не испытала, но возражений не высказала. В конце концов – здесь не было недостатка в моющем средстве. Снабжали Серый Дом неплохо, это Ирта осознала быстро.
Мытье посуды стало её рутиной на несколько дней и приютская нашла в этом свои плюсы. Кухня казалась центром сбора местных ребят, потому здесь проще всего узнать других получше и услышать кое-какие сплетни.
Так, Ирта узнала о том, что Кабан (лидер другой группы) в Сером Доме уже довольно давно и до появления Графа мнил себя местным властелином.
– Уж меня-то называют Толстяком, – добродушно пробасил Роб, с которым Ирта и дежурила на Кухне, – да только с этим Кабаном мне не сравниться. Он прям свинина-ссанина натуральная! Знаешь, Граф так его и назвал, когда в Сером Доме объявился…
Роб хрюкнул от смеха. Он явно недолюбливал Кабана и потому в красках описал то, как Граф впервые встретился со «свининой».
– Он только кажется таким, знаешь, арюстюкрютом, – смешно гнусавил Роб, – а на самом деле, когда Кабан прицепился, Граф сначала его разложил словечками, а потом – бац! Ну, нос нашему Графу разбили, но вот у Кабана все намно-ого хуже сложилось.
Ирта сглотнула. Не любила она агрессивных драчунов… Тем более таких, которые с виду «нормальные». К тому же: она быстро поняла ещё кое-что. Этот лидер… Чертовски любил привлекать к себе внимание. Он купался в нём с таким же надменным выражением на лице.
Хотя, возможно, скрытое неодобрение Ирты было спровоцировано и другим фактором. Ведь именно Граф оказался причиной ссоры Барбары и Виалы.
– Гулял он с ними. Ну, девки-то видные, – с завистью потянул Роб, – мне Зубастый Том рассказывал. Сначала, значит, с Барби мутил… А потом появилась Виала и они тоже, ну… Гуляли.
Упоминания об этом Ирта находила и в Комнате Слухов. Сама Виала о подобном не говорила. Впрочем, Ирта помнила, что Рыж достаточно… Влюбчивая. Раньше, в приюте, ей тоже нравились смазливые. Она гуляла с ними, а потом как-то резко теряла интерес. Рыж непостоянная, но, разве могла Ирта её осуждать?
Но конфликт с Барбарой, похоже, прочно укоренился в сознании Виалы. Ирту это волновало: за блондиночкой гуськом ходили «её девочки». Недавно к ним прибилась новенькая – неприметная, «серая мышка», по имени Мина. Кажется, именно она тогда молилась в фургончике.
«Как бы беды не вышло…» – рассеянно думала Ирта.
– Дх-хались, – жуя кусок хлеба, авторитетно поведал Зубастый Том.
Он был охоч до сплетен сильнее всех и всё ещё прочно ассоциировался у Ирты с нелепой обезьянкой.
– Я те говорю – дрались они! Ви и Барби, – он весело расхохотался, – патлы друг у друга чуть не повырывали. А Граф-то не вмешивался, смотрел.
«Выделывается» – разозлилась Ирта, сжимая мочалку. Не он первый, конечно, из таких ребят. Но единственный, кто уверен в своей исключительности.
– Отчего же его только по кличке называют? – как-то раздражённо бросила она через плечо.
Роб и Том притихли, а потом синхронно пожали плечами.
– Не знаю, – почесал макушку Роб, – как-то привыкли все. Никлас его зовут, да только вона – смотришь, а вылетает «Граф».
«Из погорелого театра» – подумала Ирта, но смолчала. Она не хотела навлекать на себя беду. Может быть, пижон и любит выделываться, да только кулаки у него всё равно крепкие, а язык – острый. В приютах редко кто придерживался правила «не бью девочек». Тёмную тебе могли устроить в любой момент…
Глава 4
– Кх-х… Кха! – Ирта отчаянно отплевывалась, раболепно склонившись над туалетом, под злостное улюлюканье толпы.
– Слабовато!
– Залей ей ещё в хлебало…
– Чтоб морду не совала, ха!
Возгласы неслись отовсюду и она чувствовала себя загнанным зверем, дворнягой, поджавшей обрубок хвоста, но подавляла скрытый страх и скалилась пошире. Ежели слабину покажешь – худо будет, ещё хуже, чем сейчас.
– Ну-с…– насмешливый голос Графа послышался над головой и все остальные (как-то сами собой) постепенно стихли. – Что, отъелась на наших харчах?
Граф схватил Ирту за шкирку и ощутимо встряхнул. У неё зубы невольно застучали, а глаза заметались по комнате (и по лицам присутствующих).
В голове лихорадочно и насмешливо всплыли строки из правил Серого Дома: «Новичков здесь проверяют бурдой». Чёрт побери! Подобное «испытание» часто встречается в сиротских домах, но Ирта и подумать не могла, что «бурда» настолько забористая и тошнотворная. Они туда, что, спирт добавили?
Желудок болезненно скрутило, но девушке оставалось только мысленно жаловаться на несправедливость и пропавший ужин. Рядом с ней находились и другие новички, дрожащие от неприятной экзекуции. Среди них и Мина – девочка из подпевал Барбары. Трясется, как осиновый лист на ветру…
Граф, наконец, отпустил Ирту и рассмеялся. Его резкий смех подхватили остальные. Этот гогот напомнил приютской лай дворовых псин, но она прикусила язык. Нельзя говорить гадости, нельзя даже смотреть непочтительно в сторону этого парня. Такие интуитивно чуют неповиновение, такие в-с-ё чувствуют слишком хорошо.
За дерзкий взгляд засунут твою голову в унитаз – и купайся там, плыви, рыбонька, булькай. Обижаться бесполезно, таковы правила их дикого, жестокого мирка.
– Слабовато, однако…– ухмыляется Граф. – Нам досталось много хлюпиков. Но ничего – бурда заставит вас мозги выблевать с желудком.
– Ещё! Давай их напоим! – улюлюкал Зубастый Том, которого Ирта едва не наградила ненавидящим взглядом. Вот крысёныш!
Она отчаянно посмотрела прямо в болотно-зелёные глаза Графа и сглотнула, резко отводя взгляд. От одной мысли о бурде ей становилось хреново.
– Хватит… – молебные нотки в голосе принадлежали Виале, которая смело выскочила вперёд, перед Графом. Такая маленькая, юркая лисичка. У Ирты от сердца отлегло: уж она-то не даст в обиду!
– Ну… – Граф всё скалится, да медлит, хитро прищурил глаза, словно вёл мысленный диалог с Рыжем.
– Никла-ас, – потягивает она с ощутимым кокетством, склоняет голову набок и смотрит так проникновенно своими большими глазами.
Ирта инстинктивно ощущает, что Барбара от этого злится. Кожей ощущает фибры гнева…
– Чёрт с ними, – Никлас закатывает глаза и с ощутимым превосходством оглядывает собравшихся, заставляет стыдливо отводить взгляды. – Что ж мы, звери?
В его голосе звучит неприкрытая ирония. Он поднимает кнут, он же – предлагает пряник. Но реальность такова, что никто не имеет права усомниться в любом его решении.
«Ли-идер», – с неприязнью мысленно потягивает Ирта, – «ага, конечно, выпендрежник хренов».
Никлас вдруг снова смотрит ей в глаза, и Пичуга как-то замирает и бледнеет, потому что отчётливо вспоминает, где прежде видела этого паренька.
Точно-точно… Когда ей было лет двенадцать, привели в их приют новенького. Тот тоже светленький был. Имя, признаться честно, давно стерлось из памяти девчонки, да только этот взгляд исподлобья, словно пацан в горло вопьётся, если ты немного бдительность ослабишь…
Он тогда весь в синяках и ссадинах был, но сразу же начал строить окружающих (маленький король тухлого королевства). Ирте он не нравился и, однажды, пацан это заметил.
– Нос воротиш-шь? – как-то многозначительно потянул мальчишка, подставив ей подножку. Ирта полетела на пол с коротким вскриком и сразу же разозлилась. Тогда она ещё плохо умела держать язык за зубами и потому на выдохе выпалила:
– Ублюдыш!
О дальнейшем и вспоминать не хотелось. Мальчонка тот улыбаться не прекратил, но оттаскал Ирту за волосы и ударил пару раз об пол так сильно, что у неё в голове потемнело.
Его позже перевели в другой приют (и слава Единому). А теперь… Что ж, Ирта почти уверилась в том, что это он. И её подобное не обрадовало.
Граф что-то проговорил Виале приглушенно и чинно удалился, в окружении своей свиты. Вместе с его уходом дышать стало легче. Ирта выдохнула, желая поскорее свернуться калачиком в мягкой постели.
– Плохо, да? – беспокойно крутится рядом Рыж, пока девочки возвращаются в комнату. – Ты на Графа не обижайся, это традиция такая… Не он её начал.
– Граф то, Граф это! – выпалила Ирта, глядя на подругу волком. – Хватит уже, Рыж. Тебя саму-то этой дрянью поили?
– К-конечно! – Виала смущённо отступила. – Никлас тогда, правда, допил остатки за меня… Даже не поморщился.
Раздражение Ирты нацелилось на подругу и не вздумало утихать.
– Вот как? – язвительно проронила она. – Значит, вы и правда с ним «гуляете»?
На щеках Виалы вспыхнул румянец, когда она оскорблённо выпалила:
– И что? Мы ничем непотребным не занимались!
– Ага… – недоверчиво фыркнула Ирта. – Ну, чего ещё ждать, кроме бурды? Быть может, новичков в местное озеро кинут, как котят?
Виала замолкла, опасливо глядя на подругу. Эта тишина, наконец, была прервана её спокойным голосом:
– Лучше не шути так, Ита. Мы к Серому Озеру не приближаемся, запрещенное место, опасное.
Ирта открыла рот и нахмурилась. Кидать в воду новеньких – нормальная практика для приютских. Ежели есть прудик какой рядом, ты точно в нём искупаешься. Однако, в Сером Доме, кажется, всё места таили какую-то скрытую опасность, о которой не говорили вслух.
– Там кто-то утонул? – уточнила Ирта.
– Да… Много кто, – уклончиво кивнула Рыж. – Купаться давно запретили.
Разговор на этом утих сам собой. Ночь опустилась на Серый Дом. Ирта накрылась одеялом, замоталась в него, как в кокон и пыталась заснуть, но мысли всё перебегали от Графа и его насмешливых глаз к Озеру. Если Ирта осмелится посмотреть в окно, она, конечно, разглядит вдали тёмную воду…
«Не стоит детям малым шастать у большой воды, иначе мороки заберут их, уволокут, утащат на дно…» – шептало подсознание родным голосом из детства. Ирта заснула.
***
Отправляясь на Кухню, Ирта ждала (по привычке) очередного дежурства там же. Она старалась не вспоминать вчерашний вечер и успокаивала себя тем, что прошла испытание и теперь ей (вероятно) ничего не грозит.
На Кухне было малолюдно. В углу стола сосредоточенно кушал какой-то очкарик с волнистыми, спутанными каштановыми волосами. Щупленький, и, кажется, слишком занятой, он производил впечатление настоящего заучки.
– Умник, – окликнул его другой паренек, – поторапливайся.
Его Ирта тоже запомнила со вчерашнего вечера. Он не смеялся вместе со всеми, но держался близко к Графу. У этого парня были чёрные короткие волосы, чуть раскосые тёмные глаза и тонкие губы. Ростом он лишь немного уступал Никласу.
Кажется, кликали его Аспидом, но Ирта в любом случае не горела желанием познакомиться поближе.
Она подошла к графику дежурств и с удивлением обнаружила пометку у своего имени: «уборка на четвёртом этаже».
– Ха? – чуть растерянно пробормотала девушка. Виала дала ей карту дома и Ирта помнила, что четвёртый этаж помечен как «не жилой». Зачем же там убираться?
– О. Не свезло, – пробормотал Аспид, выглядывая из-за плеча девушки. Ей показалось, что странный парень вовсе не о себе говорил.
Без Рыжа Ирта ощутила сильную растерянность. Куда ей идти и что делать? Благо, именно в этот момент на Кухню зашла вторая Старшая, Нэт.
– Ой? Ты на верхние этажи в этот раз, да? – девушка мягко улыбнулась. – Вся группа уже собралась, идём со мной.
О Нэт Ирта слышала лишь со слов Виалы. Если Бенедикт выполнял роль шофера и активно учил парней из Серого Дома, то Нэт отвечала за больничное крыло и воспитывала девочек. Приятная улыбка, тугая коса и очки в тонкой оправе делали из Нэт истинную целительницу, которой безоговорочно хотелось доверять. У Виалы был особый талант к лекарственным травам и потому Нэт относилась к ней особенно хорошо.
«Повезло Рыж» – промелькнула завистливая мысль в сознании, – «если бы и я так могла…»
– Небольшое испытание для новеньких, – ворковала, тем временем, Старшая. – Вот ты, Ирта, будешь мыть окна.
Она показала им инвентарь: ведра, тряпки и швабры, после чего радушно отвела наверх.
– Ах, да… – очки Нэт загадочно блеснули. – Прошу вас: не разговаривайте громко. На этом этаже живут господа валохи.
Ирта поежилась. Тёмный, пыльный этаж даже при свете дня казался ей заброшенным и пугающим. Дверей здесь было немного, но приближаться к ним Ирта бы не осмелилась. От Пустых её отделяло всего ничего…
Рядом боязливо вздохнула Мина. Кажется, без Барбары ей было особенно неуютно. Ирта не могла её винить – сама испытывала нечто подобное в отсутствии Рыж.
«Беспомощность…»
Их группа молча начала убираться. Ирта наполнила ведро водой и принялась оттирать окна в тишине. Мокрая тряпка стирала грязевые разводы и позволяла разглядеть окрестности Серого Дома, столь тусклые и безжизненные. Блёклые цвета наполняли остров Гредсерн от края до края. Сизый туман стелился по земле, не позволяя смотреть вдаль.
Резкий смех в конце коридора заставил Ирту обернуться. В тот момент она впервые заприметила «других» ребят, с коими раньше не пересекалась. Очевидно, что они из группы некоего Кабана.
Среди всех особенно выделялась высокая, фигуристая девушка с короткой стрижкой и лисьими глазами. Темненькая, зеленоглазая – она ассоциировалась с куницей, которая тащит кур с вашего двора и даже не скрывает сей факт.
– Детки Графа уже во всю трудятся, – издевательски хмыкнула она. – Пора бы и вам поднапрячься. Живей!
Судя по капризному тону, девушка не привыкла, чтобы ей отказывали. Следующие за ней ребята покорно начали мыть свою часть коридора, но не она. Незнакомка уселась на подоконник с независимым видом, закинув ногу на ногу. Ирта отмечала, что та (иной раз) подначивала своих же, насмехаясь над их неуклюжими действиями.
Однако, по-настоящему Пичуга удивилась, когда та девочка закурила. Сигаретный дым забивался в нос, вызывал в горле першение и пробуждал какие-то нехорошие, болезненные воспоминания. Болезненная тошнота сжала желудок и Ирта поняла, что бездумно пялится на нарушительницу спокойствия, оставив работу.
– Эй, ты, – лениво окликнула её девушка, – сюда иди. Ну же!
Ирта невольно вжала голову в плечи, боязливо оглядываясь на закрытые двери. Эта незнакомка такая громкая… Не накличет ли беду? Но, чуть помедлив, Пичуга не почувствовала от неё угрозы, а потому осторожно подошла. Никто из окружающих ребят не высказал неудовольствия.
– Тоже хочешь закурить? – с лёгким интересом потянула девушка. – А, точно, надо бы представиться. Я Джойс, группа Кабана.
На её первый вопрос Пичуга молча качнула головой, а на второй, помедлив, ответила:
– Ирта. Группа…
– Красавчика! – хихикнула Джойс. – О, знаю-знаю. Я бы не прочь с ним потискаться, но он отказался шашни крутить с «чужими». Такой забавный…
«Итак, она просто сказала это» – ошарашенно подумала Ирта, разглядывая Джойс пристально и настороженно. Её юбка, кажется, искусственно укорочена, оголяя стройные ноги. Да, некоторые девушки в приютах делали также… Вот только воспитатели потом презрительно кликали их «шалашовками».
– Ты громкая, – медленно заметила Ирта, укоризненно качнув головой, – валохов рассердить не боишься?
– Этих-то? – весело «удивилась» девчушка. – О, нет, они совершенны безразличны к людям. Вона, кстати, идут!
Пичуга прилипла к окну, отзываясь на смелый жест Джойс. Она разглядела размытый силуэт Барбары, которая куда-то вела высокую фигуру в чёрном. Это создание… Казалось на две головы выше Барби. Холодный страх вновь ошпарил загривок Пичуги.
– Ты же из новеньких, верно? Да уж, таким мышатам тут сло-ожно выжить,– хихикнула Джойс, выпуская Ирте в лицо едкий дым.
Та отшатнулась и закашлялась, однако же, спросила в ответ:
– А тебе, значит, здесь привольно?
Тон у Пичуги безэмоциональный. Едва ли бы она стала выводить кого-то из себя намеренно. Джойс загадочно усмехнулась и хрипло прошептала:
– О, я здесь ненадолго. Таким как я подавай… Высший класс.
Ирта промолчала, а потом вернулась к работе, не прощаясь с Джойс. Та, впрочем, никак не отреагировала, продолжая беспечно прикладываться к сигарете.
Слова девушки душили, обвивали горло и задевали самое потаенное нутро.
«– Я здесь ненадолго! Меня точно заберут» – так говорила Ирта, когда появилась на пороге первого приюта в десять лет. Маленькая, но шустрая, в аккуратном платьице – она была девочкой из «хорошей» семьи. По крайней мере, на вид.
Не принимая во внимание обстоятельства, которые вынудили её оказаться здесь… Ирта надеялась на своего единственного неравнодушного родственника.
«Старшая сестра»
Сейчас это воспоминание пахло выпечкой и было пропитано едва осязаемыми солнечными лучами. Виктория, её сестра, с которой Ирту разлучили, отправив в приют… Одно время письма от Тори приходили, зажигая в девочке надежду. Остальные подростки поглядывали на неё недобро, но сторонились (будто ждали неминуемого краха).
А спустя несколько месяцев… Те письма перестали приходить. Ирта, конечно, не поверила в предательство. Она ждала, потом плакала и всё спрашивала у воспитателей: когда же её заберут?
Те кривили губы как-то брезгливо и отворачивались.
«Фантазёрка» – насмешливые голоса звучали от приютских всё чаще. Их тычки и затрещины… Крепли с каждым днём.
Ирта не сдавалась. Однажды, она сбежала, надеясь найти тот адрес, с которого и приходили письма от сестры. Её поймал полисмен в «нехорошем» районе и, на отчаянную просьбу маленькой девочки, недобро хмыкнул:
– Коль адрес верен, сеструха твоя, должно быть, давно мертва. В блудилище такие редко выживают.
Последняя ниточка надежды оборвалась. Ирте было всё равно, когда её вернули в приют и позорили, стегая розгами. Даже когда девчонки собрались ошалелой толпой и били её, пинали с садистским удовольствием – Ирта могла только лишь тихонько скулить.
Виктория умерла. Никто не заберёт её обратно, в «нормальную» жизнь.
