Надежда Александровна Белякова
Зеркало Любомудра
– Вы сказали, что монет хватит только до следующего полнолуния? Почему так важна для задуманного Вами дела ночь полнолуния?
– Потому что свет лучей, исходящих от Луны, в полнолуние обладает великой силой. Луч лунного света проникнет в отверстие под сводом пещеры и коснется поверхности зеркала. А поверхность зеркала мы намажем чудодейственным составом, который преобразится, когда луч Луны коснётся его. И произойдёт то, ради чего мы пошли в плен к разбойнику в эту пещеру. А теперь нам нужно спешить! Ведь ещё нужно успеть до полнолуния не только зеркало сделать, но и всю поверхность этого зеркала покрыть вот этим, – сказав это, он достал из-за пазухи висящий на толстом кожаном шнуре плоский небольшой, похожий на ладанку, пузырёк из стекла в серебряной узорчатой оплётке.
– Такой маленький пузырек?! – изумился Иеронимус.
– Это он с виду такой маленький, а умещается в нем дюжина самых страшных болот и трясин. Придет время, увидите! – таинственно закончил Кудесник Любомудр.
И действительно, как только зеркало оказалось готово, Любомудр снял пузырёк с шеи и открыл его. В пузырьке что-то загремело, забурлило, послышались стоны и крики о помощи. Иеронимус склонился над пузырьком Кудесника Любомудра. И прислушался, пытаясь понять, что же доносится из этого крошечного пузырька Кудесник хотел объяснить Иеронимусу что-то, но послышался скрип и грохот отодвигаемого засова и камня, которыми был затворен вход в пещеру. Это возвратился разбойник за новым «варёным золотом». Любомудр быстро заткнул пузырёк и спрятал его за пазуху.
Потом достал две монеты, принесенные его сыном Велемиром, и бросил их в котел, стоящий посередине пещеры.
– Делай все, как я буду делать. Повторяй за мной! – успел шепнуть Иеронимусу Кудесник Любомудр, протянув руки к своим детям и слегка коснувшись их лбов ладонями, отчего они сразу превратились: она – в птицу, полетевшую в плетёную клетку, а сын – в зелёную ящерицу, проворно спрятавшуюся среди камней в пещере. А Любомудр подошел с причитаниями к котлу.
Кудесник сделал какие-то магические движения руками. И тяжелый чан поднялся в воздух невысоко над земляным полом и, словно подвластный и послушный каждому движению рук Кудесника, плавно покачиваясь, стал кружиться то в одну, то в другую сторону. Иеронимус, стараясь не отставать от него, повторял все его движения. Любомудр нагнулся и дунул, что-то выкрикнув куда-то в землю, и под чаном вспыхнул огонь. Вода закипела в чане тотчас же. И повалил густой пар.
Кудесник двигался вокруг чана плавно, точно танцуя неизвестный танец с закрытыми глазами. Вдруг замирал, словно в глубоком забытьи, но вдруг открывал глаза, резко взмахивая руками так, словно привлекал к себе неведомые силы. Произнося при этом то громче, то едва слышно заклинания. Иеронимус с трудом поспевал повторять за ним похожие движения и бормотания, с удивлением рассматривая и то, как поднялся чан над самим по себе вспыхнувшим костром, и то, как в этом чане, словно повинуясь магическим движениям Кудесника, вода кипела, часто меняя цвет. Это было прекрасное и чудесное зрелище.
Разноцветный пар столбом поднимался и улетал в отверстие в своде пещеры. И разбойник смотрел на происходящее, как завороженный, опустив пистолеты.
По лицу его бродила улыбка. Но он спохватился и строго спросил их:
– А где же золото?!
Кудесник, услышав это, нагнулся и поднял одну из валявшихся еловых веток. Потом поднял её высоко над головой. Потом трижды взмахнул ею. И… она превратилась в обычный кухонный половник с длинной ручкой. Так же продолжая кружить в чародейских плясках вокруг крутящегося чана, он время от времени зачерпывал этим половником в поисках монет, лежащих где-то на дне. Какое-то время ему пришлось еще покружить, но после нескольких попыток он всё же удачно зачерпнул. И обе монетки сверкнули в половнике.
Любомудр протянул разбойнику половник с глубоким, нарочито торжественным поклоном.
Разбойник, обжигая пальцы, бросился доставать их, подмигивая Иеронимусу:
– Вот! Гляди, учёный-мочёный! А ты не верил, что из чего принесу, из того и сварите золотишко, мне на радость! Ой! Хорошо! Две монеты сразу! А! Правильно я сделал, что вас двоих сюда засадил! Больше золота мне наварите!
Довольный разбойник собрался было уже уходить, но увидел их зеркало.
– А это вам зачем? – изумился разбойник, пытаясь пригладить свой вихрастый чуб перед зеркалом.
– А это мы тебе подарок подороже золота готовим. При твоей разбойнической жизни не с кем тебе по душам поговорить, вся твоя-то жизнь в бегах. От людей, которым зло принес, прятаться нужно. А в этом зеркале будешь видеть все, что захочешь. Девки веселые песни петь тебе будут и пляски плясать. Далекие края увидишь. А в полнолуние – особую силу это зеркало обретает. Оно предсказывает будущее. Так что ждем тебя в полнолуние, ближе к полночи. Увидишь зеркало во всей красе расчудесной.
– Да ну? – подивился разбойник и, подумав, добавил, поигрывая монетками на своей широкой ладони:
– В полнолуние? В полночь? Хм! Ждите! Приду! – и с этим удалился из пещеры, заперев их крепко накрепко, как и прежде.
Как только он ушел, все вернулись к зеркалу. Кудесник Любомудр отворил пузырёк. Но в этот раз рев бушующего потока буквально оглушил Иеронимуса. А еще более удивительным было то, что в таком крошечном плоском пузырьке, что Иеронимус принял его за ладанку, содержалось столько таинственной чёрной воды, что, сколько ею ни умащал Любомудр поверхность зеркала, казалось, ее нисколько не уменьшалось.
Иеронимус не выдержал и спросил Любомудра, который в это время с какими-то заклинаниями, не прерываясь ни на минуту, всё растирал по поверхности зеркала содержимое пузырька, отчего звуки и запахи болот становились все сильнее, заполняя собой всю пещеру. Даже сама поверхность зеркала перестала быть прежней – зеркальной. Она превратилась в поток, из которого при этом наружу не выпадала ни одна капля бурлящей чёрной воды.
– Что это?! Это такое- эта чёрная вода? Почему она такая чёрная? Откуда она и для чего? – спросил Иеронимус.
Не останавливаясь, продолжая своё дело, Кудесник Любомудр объяснил, что он знахарь и врачеватель. И для него зло и злодеяние – такая же боль и болезнь, которую нужно лечить. И старый лекарь Кудесник Любомудр, считает, что излечивать и искоренять зло – это одно и то же. И разбойник этот – болезнь здешних мест, которую нужно излечить.
– Уж откуда появился он в наших местах, бог весть! – вздохнув, сказал Кудесник. И, подумав немного, добавил:
– Нужно спешить, чтобы избавить наши места от этого лиходея. А поскольку этот разбойник – часть той злодейской силы, что сеет зло, гибель и разрушения, так пусть сольется он воедино с этой злой силой. И, став частью ее, растворится в ней и покинет нас навсегда, поглощенный ею! А поможет нам в этом сама Чёрная вода Злых болот. Обычная вода дает жизнь, поит, очищает. А эта… дремала она в болотах непроходимых. В каждой её капле сила злая. Словом – зло несёт и погибель. Поджидала она в болотах заблудившихся путников. Заманивала, затягивала в болото, губила. Зыбь-трясина начинала казаться утомленному путнику твердой надежной почвой или тропинкой в глухом лесу. И мука мученическая ожидала того, кто, прельстившись ее обманом, ступал туда, где притаилась эта Чёрная вода. Скольких людей она погубила! Но в наших местах беду эту мой прадед укротил силой своего волхования. И, пользуясь древними знаниями, удалось ему собрать ее, эту Чёрную воду, вернее, силу ее окаянную, в сгусток. И в пузырек ее загнать и уместить. Вроде как заточил ее для усмирения. И не стало с тех пор в наших местах смертельно опасных болот.
– Как? – ужаснулся Иеронимус. – Вы хотите дать ей волю? Но ведь это же опасно! Разве можно выпускать из заточения эту Чёрную воду Злых болот?
– Не бойтесь! – ответил за отца Велемир. – Отец знает, что делает!
