Наталия Черноглазова
Лабиринты души
Часть 3
Глава 1. Пробуждение
Он открыл глаза и тут же зажмурился. Свет был не сильно ярок, но его глаза слишком привыкли к кромешной тьме.
Осторожно Дмитрий приподнял веки. Перед его глазами открылось зрелище настолько же прекрасное, насколько и жуткое. Он стоял на перекрёстке множества ослепительно белых коридоров, выделанных блестящим кафелем.
Дмитрий осмотрел себя. На нём была надета больничная рубаха, – грязная, серая тряпка с неотстирывающимися бурыми пятнами, напоминающими кляксы. Ноги были босыми. Дмитрий вытянул руки вперед, обратив внимание, что вены на сгибах локтей в синяках и проколах. Руки мгновенно устали и устремились вниз, повиснув, как плети. Ноги его не слушались; при попытке сделать хоть шаг, он ощущал страшную слабость.
Дмитрий чувствовал себя плохо. Словно он на протяжении долгого времени выполнял тяжёлую, непосильную физическую работу без перерывов на еду и сон. Мысли в голове были прозрачные, неясные. Дмитрий не понимал, где он находится, он почти не мог пошевелиться, не смог (хоть и пытался) выдавить из себя хоть слово. Навалившаяся на него усталость заставила его лечь на прохладный белоснежный пол, притянуть колени руками к груди и вот так, в позе эмбриона, лежать с закрытыми глазами и пытаться разобраться в происходящем.
Мысли путались. Перед глазами мелькали картинки из прошлого, – то были его воспоминания. Эти воспоминания пугали Дмитрия, он пытался отождествить их со своей жизнью, но не мог. Они как будто были чужими.
Мужчина в белом халате, улыбаясь, подкидывает вверх смеющуюся темноволосую девочку.
«Это дочь? У меня нет дочери. У меня её нет, нет. Она была?..»
Дмитрий никак не мог вспомнить что-то важное. Какая-то мысль не давала ему покоя. Было что-то… Что-то, что придавало смысл происходящему с ним сейчас. Но мысль ускользала, а память вновь и вновь выдавала множество цветных картинок из словно бы чужого, но такого знакомого прошлого.
Зеленоглазая девушка берёт его за руку. Счастье.
Дмитрий открыл глаза. Он вдруг понял, что не хочет ВСПОМИНАТЬ. Пусть всё останется так, как есть. Не нужно боли. В том, что в прошлом боли было много, Димка был почти уверен. Все эти мгновения счастливой жизни, возникающие у него в голове, сопровождались необъяснимым чувством тревоги и безнадёжности, словно было ещё что-то, что стёрло приятные эмоции, оставив пустоту и страдания. Сейчас он был один, даже не представляя, где он находится. Коридоры походили на больничные, но они были пусты и безмолвны.
Ему представился дом. Большой деревянный дом с высоким крыльцом. Димка насчитал шесть ступенек ко входной двери. Дверь казалась ему до боли знакомой. Добротная, крепкая деревянная дверь тёмно-зелёного цвета. Димка боялся её открывать. Ему казалось, что там, за ней, ответы на все его вопросы. Ответы, которые он не хотел услышать.
Из-за двери послышался до боли знакомый голос. И детский смех.
«– Когда вернётся папа?..
– Девочка моя, папа очень занят на работе, он придёт только вечером.
– Он всегда занят!»
Слова малышки резали без ножа. Дмитрий задыхался от слёз. Седой, пожилой мужчина, склонившись над ним, покачал головой:
– Это не твоя вина. Ты не Бог, не Бог…
Димка исступленно катался по полу, подтягивая колени руками к подбородку. Память била электрическим током.
Неожиданно погас свет. Сейчас Димка лежал в кромешной тьме и абсолютной тишине, слушая, как колотится его сердце. Видения исчезли. У Дмитрия появилось ощущение, что он уже не один в этом странном месте, которое он мысленно назвал «Лабиринт».
Темнота начала рассеиваться, свет постепенно возвращался в помещение. Димка шумно выдохнул и рывком поднялся на ноги.
Прямо перед ним стоял человек. Худощавый, в длинном, чёрном плаще. Он был довольно высоким, даже выше самого Димки, его гладкие, иссиня-чёрные волосы доходили до самых плеч. Внешне он производил бы впечатление ничем не примечательного человека, если бы не его удивительные глаза. Они были очень выразительными, ярко-оранжевого цвета. Цвета огня. Да, точно. Огня. Дмитрию на секунду стало нестерпимо жарко, словно он стоял возле костра.
Глаза и правда жгли насквозь, изучая Дмитрия, будто сканируя его.
Дмитрий первым нарушил молчание:
– Кто вы?
– Я пришёл за тобой, мой мальчик, – Желтоглазый ослепительно улыбнулся, продолжая смотреть Дмитрию прямо в глаза.
– За мной? Зачем?
– Я хочу тебе помочь, – Человек в чёрном отогнул манжету плаща и посмотрел на часы. – Времени совсем немного, нужно торопиться. Ты должен многое увидеть и вспомнить.
– Так, стоп. Я не знаю, кто вы. Я не знаю, кто я. Я не знаю, где я нахожусь, и что вам от меня нужно…
– Я тебе всё расскажу. Просто замолчи и иди за мной.
С этими словами Человек в плаще повернулся к Димке спиной и вошёл в один из коридоров.
Дмитрия охватила ярость:
– Да кто ты такой, мать твою?! Чего ты хочешь от меня?!
Незнакомец, не оборачиваясь, ответил:
– Вопрос только в том, чего хочешь ты.
Дмитрий тихо выругался и двинулся вслед за ним.
Длинный белый коридор, казалось, никогда не закончится. Человек в чёрном плаще шёл быстро, ступая широкими шагами. Чем дальше они углублялись вдаль по коридору, тем более тусклым становилось освещение. Стены меняли цвет, на них проступали нелепые рисунки. Дмитрий мог поклясться, что все эти изображения были ему знакомы. Вот только где он мог их видеть?..
Старая, грязная детская кроватка. Там, внутри, скомканные бурые тряпки.
Табурет с облупленной зелёной краской на полусгнивших ножках.
Уродливый оранжевый кот из твёрдой пластмассы.
Грязный плюшевый медведь со вспоротым брюхом, из которого торчит пожелтевшая свалявшаяся вата.
Стопки книг.
Пустые бутылки.
Картинки так быстро сменялись друг другом, что у Дмитрия закружилась голова. Он присел на корточки, прикрыв ладонями глаза.
Всё происходящее казалось ему бессмысленным. Дмитрий убеждал себя, что это просто сон. В реальности не бывает лабиринтов без начала и конца, рисунки не появляются сами по себе, а людей с ярко-оранжевыми глазами не существует.
Или же он умер.
Димка поёжился от этой мысли, но, тем не менее, она не казалась ему такой уж дикой.
Возможно, где-то сейчас его безжизненное тело лежит в гробу в чёрном костюме, рядом стоят печальные родственники, горят свечи. А душа его здесь. Мечется в поисках выхода.
«Здесь – это где?..»
Это место нельзя было назвать ни раем, ни адом. Скорее, это была индивидуальная камера пыток.
Добро пожаловать в персональный кошмар.
Рассказывают, что в момент смерти люди видят тёмный тоннель с манящим светом впереди.
Это был однозначно не тот тоннель. Тем более, Дмитрий чувствовал себя чрезвычайно живым. Он слышал стук собственного сердца, он дышал, чёрт возьми! Да и коридор сильно смахивал на лабиринт. Ещё этот Желтоглазый. Димка семенил за ним по коридору, остерегаясь спрашивать того о чём-либо. Незнакомец внушал ему необъяснимый страх, но в целом никак не тянул на посланника смерти.
Словно понимая, что Дмитрий думает про него, Желтоглазый, не сбавляя шага, чуть обернулся. Димка мысленно показал ему неприличную фигуру двумя руками. Он готов был поклясться, что услышал, как Человек в плаще усмехнулся.
Глава 2. Комнаты
Тем временем коридор начинал меняться, в нем начали появляться двери. Они были разных размеров и цветов, некоторые из них были приоткрыты, но большинство – крепко заперты.
У Димки было плохое предчувствие. Все эти двери его нервировали, внушали какой-то необъяснимый страх. В глубине души он надеялся, что Желтоглазый не будет открывать ни одну из них. Но он ошибался. Незнакомец начал замедлять шаг, а потом и вовсе остановился перед одной дверью.
– Входи, – посмотрев на Дмитрия, сказал он.
– Не хочу, – капризно ответил Димка. – Что там?
Желтоглазый глубоко вздохнул и достал из кармана своего плаща пачку сигарет. Жестом предложил Димке сигарету.
Они вдвоём стояли перед ветхой от времени дверью и молча курили какое-то время. Докурив, Человек в плаще швырнул окурок на пол, открыл дверь, взял Дмитрия за плечо и, не обращая внимания на его слабые попытки сопротивления, завел его внутрь.
Они оказались в небольшой полутёмной комнате. Димке в глаза бросился дикий беспорядок: с потолка свисала многодневная паутина, на полу были разбросаны вещи, бутылки, какие-то скомканные листы бумаги, напоминавшие вырванные страницы книг. В комнате жутко пахло плесенью. Единственное окно прикрывала серая нестиранная занавеска с огромной дырой. Именно дыра позволяла свету луны хоть немного проникать в комнату. Димка посмотрел на стену справа от окна. Там висело несколько рисунков, судя по всему, нарисованных ребёнком лет 4–5. Рисунки были неаккуратные, неумелые и не показывали ни капли художественного таланта. Но что-то в них было такое… Димка не мог понять. Он точно помнил, что уже видел где-то эти рисунки.
– Я бывал тут раньше? – он пытливо посмотрел на Желтоглазого.
– Конечно. Ты разве не узнаёшь эту комнату?
– Я узнаю рисунки. Вернее, я их уже видел.
– Ты помнишь кисти в своих пальцах? Помнишь, как старательно выводил линии на белом листе бумаги? Ты так злился, когда у тебя ничего путного не выходило.
– Я тогда впервые взял кисть, сколько мне было?! – Дмитрий запнулся и испуганно посмотрел на Человека в плаще. – Этого не может быть! Это…мой дом? Где я жил в детстве?
– Идём. – Желтоглазый человек подошел к противоположной стене и отворил дверь.
Дмитрий хотел его спросить, откуда эта дверь там взялась, но передумал. Ведь, в конце концов, если ему и правда снится сон, то иррациональные вещи можно принять за норму.
В следующей комнате были люди. Красивая худощавая женщина лежала на грязном полу, что-то бормоча. Она была сильно пьяна. Рядом с ней плакал мальчик. Малыш пытался разбудить женщину, тормоша её за плечо маленькими ручонками. Женщина недовольно ворочалась и пыталась отмахнуться от ребёнка.
Сама комната была близнецом предыдущей. Те же бурые занавески на окне, тот же запах затхлости и гниения.
Дмитрий чувствовал отчаяние, которое в этот самый момент ощущал маленький заплаканный мальчик. Когда женщина, грязно выругавшись, ударила наотмашь ребёнка по голове, то Димка, закачавшись, прижался спиной к двери, словно это его ударили.
Человек в чёрном плаще бесстрастно смотрел на происходящее. После того, как малыш упал на пол, приложив ладошки к месту удара, Незнакомец пытливо посмотрел на Дмитрия.
– Дети не всегда бывают нужными, вот в чём печаль, – сказал он. – Часто они просто результат животных инстинктов их родителей. Так и живут, ненужные. Бьются за жизнь, пытаясь доказать всем, что достойны любви.
– Им это удаётся? – спросил Дмитрий.
– Видишь ли, мой мальчик… Никому не нужные люди в первую очередь не нужны самим себе.
– Тогда в чём смысл их существования?
Незнакомец не ответил. Он молча подошёл к плачущему мальчику и погладил его по голове. Мальчик не видел его и, словно не ощущая прикосновения, продолжал всхлипывать.
Но Дмитрий не собирался сдаваться:
– Этот мальчик…это я, верно? Ненужный с самого рождения? Расскажи мне, что со мной случилось? Кто я? Зачем ты мне это показываешь? И кто ТЫ, чёрт бы тебя побрал?!
– Мальчик мой, твоя память – лучший рассказчик. Не я. Постепенно ты вспомнишь всё, получив ответы на свои вопросы.
Желтоглазый посмотрел на часы.
– Времени у нас не слишком много. Пойдём. Следующая комната ещё интереснее.
В этот раз не потребовалось переходить в другое помещение. Дмитрию достаточно было моргнуть, чтобы картинка просто сменилась перед глазами.
Комната снова была той же, но гораздо более загрязнённой. Больше бутылок, больше мусора, горы нестиранного тряпья. Дмитрию сначала показалось, что в комнате никого нет, но, приглядевшись, он увидел на рваном грязном матраце в углу маленькое скрюченное тельце. Это был тот же самый малыш, только в этот раз он был очень худым и выглядел замученным. Он пытался встать на ноги, но сил на это у него не было, и каждый раз он падал обратно на матрац.
– Сколько дней просидел этот кроха без еды в запертой комнате? – безучастным голосом спросил желтоглазый человек.
– Три дня… – одними губами выдохнул Дмитрий.
Три нескончаемых дня. Наедине с тараканами и крысами, без еды и воды, без возможности выйти из комнаты, запертой на ключ. Мать тогда ушла, приказав сидеть тихо. Дмитрий плохо помнил, как он прожил эти дни. Из воспоминаний остались только голод, холод и страх. И дикая жажда. В попытках отыскать воду он пересмотрел все бутылки на наличие хоть какой-то жидкости. Поиски всё же увенчались успехом, так как в паре бутылок действительно обнаружилась пахучая горькая вода. Димка, морщась и давясь, пил эту мерзость понемножку, когда жжение в пересохшем горле становилось нестерпимым. Два раза за окном опускалась ночь. Вечером третьего дня он пришёл в себя в квартире соседей, в окружении едва ли не всех людей, живших в подъезде. Потом его определили в больницу, из которой несколько дней спустя его забрала мать, – трезвая, одетая во всё чистое, причёсанная… Уже потом, годы спустя, соседи рассказали ему, что он всё-таки сумел позвать на помощь, стуча по полу стеклянными бутылками. Дмитрий этого не помнил. Сейчас, когда он смотрел на тощего изможденного малыша, его переполняла злоба.
– Почему это происходит? Как Бог такое допускает?..
Человек в плаще улыбнулся. Дмитрий обратил внимание на зажатую между его зубов сигарету, ароматный дым от которой медленно окутывал комнату.
– Ты удивишься, мой мальчик, но это не самое страшное из того, что Он творит от скуки, – Желтоглазый посмотрел на Дмитрия в упор. – У Него очень богатая фантазия. Теперь пойдём дальше.
– Подожди. Мы бросим его умирать? – Дмитрий указал на ребёнка.
– Этот малыш намного сильнее, чем кажется, – хитро подмигнул Дмитрию Желтоглазый. – Может быть, именно поэтому он стоит сейчас передо мной.
Димка махнул рукой. Парень со страшными глазами прав. Тем более, что исправить ничего уже было нельзя. Или можно?..
Дмитрий и Человек в плаще снова оказались в коридоре. Димка заметил, что освещение немного ухудшилось, изображения на стенах исчезли.
Следующая дверь была ярко-красного цвета, заколоченная двумя чёрными досками крест-накрест. Дмитрия охватило беспокойство. Ему почему-то совсем не хотелось знать, что скрывается за этой дверью. Димка непонятно откуда знал: там зло. Поэтому он сделал шаг назад и с надеждой взглянул на Желтоглазого:
– Эту пропустим?..
– Нет, – отрезал тот и протянул Дмитрию пачку сигарет. – Закуришь?
Дмитрий взял сигарету.
– Что за дверью? – спросил он.
– Зайди туда и посмотри сам, – Желтоглазый одним движением снял доски и открыл дверь. – Входи. Я подожду здесь.
Дмитрий вошёл, поёживаясь, как от холода.
Снова эта комната, грязные матрацы на полу и смрад. Мальчишка, правда, подрос. На вид ему около десяти лет. Он лежит на животе, опершись на локти и читает книгу. Дмитрию не нужно даже смотреть на её обложку, потому что в памяти уже всплывает название. «Дети синего фламинго». Любимая книга, прочитанная бесчисленное количество раз.
За стеной оглушительно играла музыка, слышались пьяные вопли. Похоже, сегодня мать устроила очередную вечеринку. Привычное дело.
Мальчик так увлёкся чтением, что не сразу понял, что в комнату зашёл один из гостей. Мужчина была пьян, но всё ещё крепко держался на ногах. Окинув комнату мутным взглядом, он сфокусировал внимание на мальчике.
Дмитрий вспомнил этот взгляд. Он уже знал, ЧТО сейчас должно произойти. И не хотел на это смотреть. Это было выше его сил.
«Такой тугой, сучёныш…»
Димка даже кричать не мог. Происходящее просто не укладывалось в его голове. Он не понимал, почему это случилось именно с ним. Адская боль туманила сознание. Он просто выл, впившись зубами в матрац. За тонкой стенкой, в кухне, вовсю продолжалось веселье…
Когда всё закончилось, Димка так и остался лежать как был, в приспущенных штанах, боясь пошевелиться. Мыслей не было, голова была абсолютно пустой. Он тихо плакал.
Сейчас, в эту самую секунду, Дмитрий стоял и смотрел на весь этот кошмар со стороны, не имея возможности исправить, вмешаться, прекратить это. Больше всего на свете он хотел бы вернуться в прошлое на пять минут назад. Не входить в эту чёртову дверь. Не вспоминать. Не стоять сейчас беспомощно, сжав кулаки и наблюдая, как его маленькую копию насилует этот выродок, пока его родная мать хлещет водку в паре метров от него.
Димка вышел из комнаты, закрыл красную дверь и сел прямо на пол коридора, закрыв лицо руками.
Желтоглазый сел на пол рядом с ним, вытянув ноги вперёд, и закурил.
Дмитрий первым нарушил молчание:
– Ты – Дьявол, верно?
– Верно, – легко согласился Желтоглазый. – Но я тебя прошу не делать поспешных выводов. То, что происходит в этих комнатах, – не моих рук дело. Скажем так, я для этого недостаточно компетентен, несмотря на столь громкое имечко.
– Не твоих рук дело?.. А чьих тогда?
Дьявол улыбнулся. В его руках сверкнула зажигалка. Он закурил очередную сигарету.
– Мальчик мой, насколько сильна твоя вера в Бога? – спросил он.
Дмитрий задумался. Ситуация показалась ему нелепой. В самом деле, он сидит невесть где, не помня, кто он и откуда, и беседует с самим Дьяволом о Боге… Хотя, и правда, какие темы можно ещё обсудить с Рогатым? В то, что Дьявол настоящий, Димка верил. А в то, что это всё ему только снится, уже нет. Таких снов не бывает.
Немного помедлив, Димка ответил:
– Я хотел бы верить сильнее.
Человек с огненными глазами внимательно на него посмотрел.
– Я тебе обязательно расскажу, как работает Божья система. Потом, не сейчас. Сначала ты должен вспомнить как можно больше. Просто знай: я не желаю тебе зла. Я не создан Богом, вопреки всеобщему заблуждению. Меня сотворили люди, творящие зло с именем Господа на устах. Я – дитя пороков этого мира. Я – грязь человеческая. Я сам до конца не понимаю, кто я такой на самом деле. Я – шут, я и здесь, и там, по ту сторону кулис. Веками я наблюдаю за Кукловодом, и единственное развлечение, которое я могу себе позволить, – это иногда запутывать нити, чтобы насолить ему. Но ты, мой мальчик, – другое дело. Ты уникален тем, что в своей безграничной добродетели и смирении стал своего рода Джек-потом там, наверху. Я впервые так рискую. Но я должен тебе показать и рассказать многие вещи, чтобы ты сам смог сделать правильный выбор.
Дьявол замолчал и снова закурил. Димка смотрел на него, не совсем понимая, о чём тот говорит. Но он был рад тому, что диалог наладился и Незнакомец стал более разговорчивым.
Дмитрий на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что коридор исчез. Они вдвоём в тех же позах сидели в подъезде жилого дома. Подъезд этот был до боли знаком Димке. Жёлтая, местами облупленная краска на стенах, литровая стеклянная банка с окурками у подножия лестницы, потёртая детская коляска справа от двери. На подъездной двери висело объявление, написанное от руки:
«Уважаемые жильцы кв.№ 29! Просьба слушать музыку потише, вы мешаете людям спать!»
Ниже, другим почерком, крупными буквами:
«ПОШЁЛ НА ХУЙ!»
В подъезде они с Желтоглазым были не одни. Чуть выше, на ступеньках, сидела молодая парочка: Зеленоглазая девушка с короткими тёмными волосами и застенчиво улыбающийся шатен. Обоим на вид лет 15–16. Они сидели молча, изредка встречаясь взглядами, смущённые, не знающие, с чего начать разговор.
Потом девушка взяла юношу за руку, и Дмитрия затрясло. Он вспомнил её.
Иринка. Смысл его жизни.
Он до мелочей помнил этот день. Она была новенькой в их классе. Ему тогда хватило лишь одного взгляда на эту девочку, чтобы понять: вот оно, то самое, единственно необходимое ему. Он не сказал ей ни слова, просто дождался её после уроков и просто шёл рядом. Так они оба узнали, что живут в соседних домах. Они зашли в подъезд её дома и сели на ступеньки. Молча. Сколько они сидели? Вечность, наверное, но этой вечности было так мало. Потом она сказала, что ей пора, поцеловала его в щёку и убежала. Надо было что-то ответить, но Димка так и продолжал сидеть на лестнице, улыбаясь, как дурак.
– Обожаю этот эпизод, – шепнул Дьявол Дмитрию.
Димка молча кивнул. Он сидел ошеломлённый. Как же он мог всё это забыть?
«Снежок угодил Димке прямо в затылок, по его спине потекли ледяные струйки. Иринка заливалась смехом, упиваясь своей безоговорочной победой.
– Ты мой маленький снайпер, – сказал Димка, обнимая её. – Не замёрзла?
– Нет.
Она обвила его шею руками и уткнулась носом в его подбородок. Димка чувствовал её тёплое дыхание.
– Хочу, чтобы ты была моей. Всегда.
– Я и так твоя.
– Ты не поняла. Я хочу, чтобы ты была моей женой.
Она прижалась к нему ещё сильнее. Вокруг было удивительно безмолвно, с неба падали огромные хлопья снега, и в этой звенящей тишине Димка услышал тихое «да».
Дмитрий так задумался, что не сразу заметил, что они снова вернулись в коридор. Желтоглазый курил, выпуская дым вверх, к потолку.
– Ты часто куришь, – заметил Дмитрий.
– Это моя любимая вредная привычка, – ответил ему Дьявол, – которая, к сожалению, меня не убивает.
– Я хотел спросить… – Дмитрий замялся. – Моя Иринка… Где она сейчас?
Желтоглазый искоса посмотрел на него. Было в его глазах что-то такое… У Димки заныло в груди. В памяти вдруг всплыла жуткая картинка: Иринка бьёт его по груди кулаками, заходясь в истерике, кричит что-то нечленораздельное, в её глазах – дикая боль и ненависть. Что произошло?..
– Всему своё время, мой мальчик, – сказал Дьявол. – Мы дойдём с тобой и до этой комнаты.
Он резво поднялся на ноги и поманил Дмитрия за собой. Тот повиновался.
Они не спеша шли по бесконечному коридору, который постепенно всё больше начинал походить на больничный. И, как ни странно, казался Димке знакомым и даже привычным. В нос ударил специфический запах медикаментов, сам коридор вдруг заполнился людьми, одетыми в белые медицинские халаты, которые сновали туда-сюда. Дмитрий знал их всех, по крайней мере, точно видел раньше не один раз. На ум приходили имена, непонятно откуда всплывавшие в памяти. Не спрашивая разрешения у своего спутника, Дмитрий распахивал все двери, встречавшиеся на пути, пока не попал туда, куда ему было нужно.
Кабинет с солидной табличкой «ВЫШНЕВ Д. А. ДЕТСКИЙ ОНКОЛОГ». Внутри большой дубовый стол, старое кожаное кресло, которое давно надо было бы выбросить, но которое было чертовски удобным. Кипы бумаг, историй болезней, направлений, рецептурных бланков. Детские корявые рисунки на стенах, приколотые канцелярскими кнопками. Воздух в этом помещении был пропитан болью, страхом и надеждой. Димка сел в кресло и посмотрел на Желтоглазого.
– Это мой кабинет! Я здесь работаю. Я врач. Детский онколог.
Тот кивнул:
– Да.
Дмитрий оглядел кабинет. Взгляд его задержался на рисунках. Он помнил каждый из них. Он помнил каждого юного художника. Помнил диагноз каждого. Кого-то из них уже не было в живых, но рисунки оставались, и Дмитрий никак не мог заставить себя их снять.
– Я с детства мечтал быть врачом, – сказал Дмитрий. – всегда знал, что хочу помогать людям. Детям. Я добился своей цели. Иринка меня поддерживала. Я пытаюсь понять, что пошло не так. Моё детство было адом, но потом уже я сам был в ответе за свою жизнь. Что я сделал не так?
– Мальчик мой, ты никогда не был ни за что в ответе. Это иллюзия, присущая всем без исключения. Поэтому не мучай себя. Поверь, что бы ни случилось с тобой, – ты не в силах ничего изменить, – Желтоглазый раскрошил в пальцах недокуренную сигарету.
Дмитрий не совсем понимал, о чём он говорит. Многое можно изменить, пока ты жив. Как говорится, то, что нас не убивает…
Если, конечно, он ещё жив. Чем дальше он шёл по коридору памяти, тем меньше он в это верил. Тем меньше он хотел быть живым…
Спрашивать о чём-то Желтоглазого было себе дороже. Дмитрий знал, что тот ничего лишнего ему не расскажет. Отделается своей странной болтовнёй про Бога. Димка не знал, во что верить. Да и как можно верить Дьяволу? Он же знаменитый обманщик всех времён. Вкрадчивыми речами проникает в душу, вытесняя веру, чтобы ввергнуть в грех. Но в то же время речи лукавого казались правдивыми. Дмитрий не хотел верить в то, что Бог и есть то самое зло, что целенаправленно рушило его жизнь шутки ради, но, чёрт возьми, своими словами Дьявол попал в точку. Сколько раз в своей жизни Димка ворочался перед сном, пытаясь осмыслить своё существование, сколько раз безуспешно взывал к Богу с просьбой защитить, помочь…
Димка хотел верить, что каждый человек сам выстраивает свою судьбу. Хотел верить.
Кукловод с больным чувством юмора? Хм…