Наталья Борисовна Русинова
Ниенна. Благословленная Смертью
Трупная госпожа
Замок чародейской Академии Боевых, Целительских и Особых искусств славного города Ахенбурга поражал любое воображение. Диковинные шпили трёх башен богохульно угрожали проткнуть небо и подпереть острыми концами святую задницу самого Всеблагого Левия. Окна были затянуты не крашеной слюдой и бычьими пузырями, а самым что ни на есть настоящим стеклом. Рассвет отражался в них всеми оттенками багряного и алого, словно огненная лава в Бездне с рогатыми.
В той самой, куда после смерти ссылают непослушных дочерей, сбежавших из-под родительского крыла.
«Мы тебе добра желаем, как ты не понимаешь! – картинно заламывала руки графиня Антарская. – Маркиз Жермен – выгоднейшая партия: древний род, богатые земли, ни единого родственника, претендующего на наследство, в живых не осталось!»
«Выйдешь, и точка! – отчеканил граф и отец. – А посмеешь отказаться и опозорить нас перед общественностью – выпорю на конюшне, как зарвавшуюся дворовую девку, не посмотрю, что родная кровь».
– Вы меня догоните сначала, – прошипела себе под нос Ниенна и на негнущихся ногах пересекла широкую площадь перед коваными воротами замка.
Страшно было уходить в ночи из дома, прихватив лишь две смены одежды, шкатулку с украшениями и небольшой кошель с монетами, а потом до рассвета ехать сюда верхом на норовистой кобыле.
Однако выходить замуж за уродливого старика было ещё страшнее.
Об Академии Ниенна не знала практически ничего. Могла судить лишь по обрывкам разговоров друзей отца, что бывали с визитом в поместье графа Антарского. Те говорили, что времена нынче лихие и студиозусов едва ли не с первого курса отправляют на практику, где они и воюют, и исцеляют, в общем, работают почти как взрослые маги.
Ей бы только остаться и поступить! Адепты всех чародейских академий Острижского государства имели абсолютную неприкосновенность и подчинялись лишь наставникам и самому королю. А тот охотно привечал новых магов и никогда не возвращал сбежавших детей в лоно семьи.
И то ведь верно. Боевой чародей в полном обмундировании способен за краткий миг превратить пару десятков конников вместе с лошадьми и доспехами в кровавую кашу. Полезное умение для государства, на границы которого постоянно грозятся напасть то степняки с востока, то остроухие с запада. Вот только её, Ниенну, в боевики не возьмут. Слишком хрупкая, слишком маленькая и худая. Черт бы побрал эти балы и вышивания, лучше бы драться научили!
– Куда такая лялечка собралась с утра? – осклабился один из чародеев, стоящих на страже у замковых ворот. Высокий, черноволосый, с жестким лицом и ехидным прищуром тёмных глаз. Боевик-старшекурсник, судя по оружейной перевязи с клинками и тремя флаконами взрывного зелья – Ниенна видела такие у батюшкиной охраны. Рядом ещё четверо парней живо прекратили обсуждать прелести какой-то Мариетты и теперь с интересом наблюдали за происходящим, явно предвкушая бесплатный спектакль.
В прошлой жизни Ниенне хватило бы одного взгляда, чтобы подлец уже булькал в канаве у ближайших кустов, куда его кинул бы телохранитель. В этой пришлось с почтением склонить голову и прошептать:
–Доброго здравия вам, господин чародей. Я приехала поступать в Академию…
– Да что ты! – загоготал боевик. Его товарищи радостно подхватили. – А я уж думал, песенки нам петь о любви. Споёшь, пташка? А мы послушаем.
Ниенна от такой наглости растерялась и замолчала. Устроить скандал, объяснить, кто она? Вернут домой в два счета, и затея с побегом, считай, провалилась…
– Чего пристал, Альбрехт? – вылез вперед второй боевик, гибкий, подтянутый, в идеально скроенном по фигуре тёмно-синем мундире. Кудрявый и зеленоглазый, про таких в народе говорили «девкой был бы краше». – Может, она и не умеет, бедолажечка. Пусть лучше поцелует каждого из нас и проходит. Целуются девчонки лучше, чем поют, это я вам точно говорю!
И парни заржали, словно жеребцы.
У Ниенны полыхнули щёки. Она лихорадочно соображала, что ответить, и не находила слов.
Спасение пришло неожиданно.
– Опять абитуру пугаете, вурдалаки?! – грозно рявкнул женский голос, и из-за стены показалась рослая светловолосая девица с длиннющей косой. Она вряд ли была сильно старше самой Ниенны, но выглядела грозно – жилистая, сухопарая, в форме боевого мага-практиканта, с воинским поясом, на котором висели такие же, как у парней, ножи и склянки. – Пожалуюсь декану Рейвану, будете до утра котлы на кухне драить!
– Герда, ну кой леший тебя принес так рано?! – тут же накуксился черноглазый Альбрехт. – Всё веселье испортила! Сама же знаешь, как скучно в карауле стоять…
– Можете в каморке в перерыв друг другу передёрнуть, и повеселеет, – с каменным лицом посоветовала девка и повернулась к Ниенне, готовой от смущения провалиться сквозь землю: – За мной иди.
Они миновали ворота замка и вошли во двор. Тут было пусто, лишь вдалеке сновали слуги да журчал небольшой фонтан в виде распустившегося бутона лилии.
– В следующий раз не смей робеть перед ними, поняла? – снова заговорила суровая провожатая. – Скучно им, бездельникам, на страже стоять! Очумели совсем!
– Поняла, – тихонько пролепетала Ниенна, с опаской косясь на новую знакомую.
Та сбавила шаг и обернулась.
– Эй, боишься, что ли? Не бойся, я девчонок не обижаю. Наоборот, защищаю. Знаю, каково это: меня в первые пару лет тоже как только ни склоняли, каких только каверз ни чинили…
– А потом? – спросила Ниенна, осмелев.
– А потом я их всех на ристалище уложила на лопатки и притихли, – оскалилась девица. И пояснила: – Я сильнее человека, так как полукровка. Валькирия. Меня Гердой звать, ты уже слышала.
– Серьёзно? – ахнула Ниенна, мигом забыв про все страхи. – Никогда прежде вашу сестру не видела, только слышала, что с его величеством Александром у твоего племени дела важные. Летаешь?
– Не-а, не дано, крови материнской не хватает, – погрустнела Герда. И тут же сменила тему: – Расскажи про себя хоть.
– Ну…
А, будь что будет!
– Я Ниенна, младшая дочь графа Антарского. Уже бывшая, – поспешила уточнить она, глядя в побледневшее лицо Герды. – Сбежала из замка, замуж не захотела идти, за кого сказали. Меня теперь из рода выгонят и наследства лишат. Ну и пошли они…
И Ниенна сердито прибавила шагу.
– Жених, поди, не красавец? – сочувственно подняла брови Герда, догнав её.
– Маркиз Жермен, владелец земель от Ухри и до самого Серого перешейка.
– Чего? Да ему ж, судя по роже, минимум тыща лет! – раскрыла рот валькирия.
– Поменьше, – фыркнула Ниенна. – Но рожа – да, ты права. Говорят, он половину состояния на молодильные эликсиры потратил да на дистиллированную живую воду. Потому и держится на этом свете бодрячком. Даже на лошадях ездит…
– И всё равно, – возмутилась Герда, – куда ему молодую девицу в жены? Можно подумать, он там что-то ещё могет!
Ниенна помолчала пару минут, а затем с тяжелым вздохом призналась, подбирая слова и заикаясь от стыда:
– В том-то и дело… что могет. Я соглядатая в его имение послала, чтобы с девками-служанками переговорил. Потому и сбежала. Лучше в петлю, чем с пеньком замшелым…
И снова замолчала. Зато Герда моментально налилась кумачом от гнева.
– Вот старый козёл, а! – всплеснула она руками, ну прямо скандальная торговка на рынке. – Сидел бы в склепе своем позолоченном, жене-старухе под нос пердел, как порядошный! Нет, он к девчонкам хорошеньким лезет, охальник! Ох, голубка, надо тебе у нас оставаться, хоть тушкой, хоть чучелком.
– Тушкой и чучелком не надо, – впервые за утро улыбнулась Ниенна. Валькирия начинала ей нравиться. – Мне бы поступить. Но в боевики не возьмут, а в целители пойду лишь на самый крайний случай. Попробую пробиться на Особый факультет.
Герда остановилась так же стремительно, как и шагала до этого.
– Ты ополоумела, девка? Знаешь, кого там учат? – и отчетливо произнесла по слогам: – Не-кро-ман-се-ров! Трупы ожившие упокоивать, а иногда и поднимать из могил, тьфу, пакость какая! Упырей бить, гулей, урдалаков, стрыг и прочих кровососов… Может, лучше бы хвори лечила да роды принимала?
– Да я лучше с упырями повоюю, – скривилась Ниенна. – Главное, чтобы взяли.
– Это если дар у тебя особый имеется, – наставительно подняла палец Герда. – Ну, попытка не пытка. Отведу тебя к наставнику Удмертию, он всеми трупными делами заправляет. Может, и выйдет из тебя толк. Только потом, чур, не ныть и домой не проситься!
– Не буду, – тут же согласилась Ниенна. – Лучше с кровососами воевать, чем со стариками женихаться.
– И то верно, – хохотнула валькирия. – Ну, тогда пошли. Нам сюда.
Декан Особого факультета магистр Удмертий для своего ремесла имел удивительно благообразный вид. Парчовый красный балахон, шитый золотом, роскошная седина на длинных волосах – Ниенна могла поклясться, что на столь изысканный пепельный цвет извели не меньше бочонка жженых единорожьих хвостов. Глубоко запавшие, но ясные глаза, скуластое и очень худое лицо.
Герда успела по пути сюда шепнуть, что студиозусы за глаза бесстыдно величали наставника преподобным Умертвием, и тут же предупредила – если ляпнуть подобное в его присутствии, можно вылететь из Академии, как из пороховой бочки. Без права восстановления.
Судя по взгляду, которым Удмертий одарил вошедшую, Ниенне эта участь грозила и без дополнительных ухищрений вроде неумения держать язык за зубами.
– Учиться некромансии, значит, хотите, милочка? – неодобрительно поцокал он языком. – Любит порой ваш дамский пол романтизировать сие ремесло… Может, всё же у целителей силы попытаете?
Герда говорила, что на Особом факультете всегда огромный недобор – ни разу не находилось достаточно идиотов, готовых с риском для жизни шастать по жальникам и древним некрополям. А профессия нужная, хоть и тяжелая, кровавая и грязная. Злого чернокнижия в мире хватает с избытком, а значит, должны быть и те, кому под силу с ним справляться – конечно, после получения диплома и лицензии.
И даже за большие (в перспективе) гонорары люди учиться на некромансеров не жаждали. Особенно девицы. Ни один вменяемый муж не потерпел бы рядом супругу, проводящую большую часть жизни среди оживших трупов и упырей.
Но у Ниенны в прошлой жизни остался примерно такой же, едва влачащий свое существование труп. Вот только ему требовались наследник и её верность по гроб жизни. Вариант судьбы, где подзадержавшихся на белом свете мертвецов и кровососов всех пошибов ждал осиновый кол в сердце или серебряный кинжал в глазницу, нравился ей гораздо больше.
– Не ошиблась, магистр Удмертий, – твердо заявила она. – Готова сей же час приступить к испытаниям, какие вы мне назначите.
– Фу-ты ну-ты, – с легкой насмешкой покачал головой декан. – А вы девица бойкая, как я погляжу. Что ж, признаю – студиозусов в нашей тихой обители, посвященной служению Милосердной Смерти, маловато. И меня это несказанно удручает. Приходится брать даже неграмотных селянских детей, если есть хоть маломальский дар. Женщины, правда, заходят редко, последняя была лет сто назад.
Он поднялся из огромного кожаного кресла, задумчиво постучал пальцами по письменному столу. Ниенна замерла, затаив дыхание. А декан извлек из незаметного ящичка под столешницей фиолетовый шар. Щелкнул по нему длинным ногтем, и тот засветился изнутри.
– Признаться, в благополучный исход испытания не верю ни на грош, но мне любопытно, как вы будете справляться, – усмехнулся он. – Нечасто на мою долю выпадает такое развлечение, сами понимаете. Нет, не пугайтесь, безопасность вашу я полностью обеспечу.
Шар лег в подставленную ладошку Ниенны, как родной.
– В нашей Академии живет призрачная дама, госпожа Инесса де Монсельон, в прошлом герцогиня. Погибла около пятисот лет назад на охоте в этих краях, приблудилась к нам, да так и осталась. Надеюсь, привидения вас не пугают, милочка? – Ниенна помотала головой, и чародей продолжил: – Последние пару лет она в дурном настроении, а значит, страдаем и мы. Взрываются эликсиры в пузырьках закалённого стекла, огонь выскакивает из камина и делает дыры в дорогом ковре, на той неделе трубы в ванных комнатах прорвало… Попробуйте с ней поговорить, узнать, чего ей хочется, и тогда посмотрим, выйдет ли из вас толк. Если не получится, не обессудьте. Факультет целителей – ваш удел.
– А как я её найду? – почему-то шепотом спросила Ниенна.
– Ничего сложного, голубка, – фыркнула стоящая у двери Герда. – Тут нужно постараться, чтобы она не нашла тебя.
Ниенна кивнула, сжала шарик вспотевшей ладонью и… провалилась в пурпурное марево, где то и дело вспыхивали золотые блики. Затем туман рассеялся и перед ней открылся длинный коридор с узорчатыми зеркалами. Казалось, конца и края в нем нет.
Навстречу величаво плыла красивая дама в изысканном голубом платье, чей подол был расшит жемчугами. Длинные светлые волосы летели за ней по воздуху, словно подхваченные ветром.
Глаза дамы были печальны, в них сквозила неимоверная усталость.
Ниенна не представляла, как нужно вести себя с призраками. Но прекрасно знала, как следует графской дочери, почти достигшей возраста шестнадцати лет, вести себя с герцогиней. Уж чему-чему, а этикету её обучали едва ли не с пеленок. Она торопливо присела, растянув в стороны подол запыленного дорожного платья, и склонила голову, ожидая, пока госпожа Инесса заговорит с ней первая. И внутренне молилась всем на свете богам, чтобы она это сделала.
Тактика принесла хорошие плоды: кто-то из богов явно не остался глух к её просьбам.
– Приятно видеть среди неотёсанных деревенщин обученную хорошим манерам девицу, – прошелестел бесцветный голос. – Встань, дитя. Зачем пожаловала в сию скромную обитель?
– Учиться некромансии желаю, госпожа Инесса, – отозвалась Ниенна. – Декан Удмертий отправил меня с вами переговорить о важном деле… – Она запнулась на секунду, но всё же выпалила: – Понимаю, что я всего лишь глупая, наивная девчонка, не имеющая никакого жизненного опыта, но, может быть, я смогу вам чем-то помочь?
– Помочь? – изумилась дама. – И как же? Вернешь мне тело? Это невозможно, оно истлело в первую сотню лет, а в другое я войти, к сожалению, не могу, да и не хочу уже. Быть призраком легко: такой простор, такая свобода! Вот только скучно. Не поверишь, как низко я пала! Днями и ночами просиживаю в местной сокровищнице, рассматриваю камни в зачарованных артефактах, как играют в них солнечные лучи, как рассыпаются по стенам крохотные радуги… Ах, дитя, видела бы ты мою сокровищницу, пока её не разграбили после смерти мои же потомки! Варвары, они распродали за бесценок аксамитовые полотна, шали из индостанского шёлка ручной работы, вырвали с платьев все розовые и черные жемчуга, чтобы, не постыжусь этого слова, вжарить редчайшие бусины бесстыжим торговцам на рынке! А опалы, которые добывали дворфы в Островитных горах? Какой у меня был гарнитур из ожерелья и подвесок, ты бы видела! Сама королева от зависти бы лопнула!
И герцогиня уронила лицо в ладони. Плечи её вздрагивали. Следом начали вздрагивать и стены. С потолка Ниенне на голову посыпалась штукатурка.
Но юной дочери графа Антарского не было страшно. Наоборот, она мысленно усмехнулась. Вот и причина того, что страдания утонченной, ранимой герцогини никто не понимает. Кому понимать, если кругом одни мужики да неотесанные деревенщины! А то и оба в одном лице, типа Альбрехта на воротах.
– Госпожа Инесса, не сочтите за подхалимаж и назойливость, но… позвольте вручить вам подарок. – Ниенна заозиралась по сторонам и с облегчением охнула: котомка с вещами стояла у стены буквально в двух шагах. – Так получилось, что, убегая из дома, я взяла с собой кое-что, а в нынешней жизни оно мне не пригодится. Продавать не хочу: как вы правильно выразились, купят бесстыжие торгаши, не понимающие истинной ценности предмета.
Она торопливо раздвинула тесёмки, пошарила в лежащей на стопке вещей шкатулке и выудила оттуда кулон и серёжки-капельки. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с богатейшим гарнитуром герцогини, ибо незамужней девице полагалось носить лишь простые и изящные безделушки. Зато опалы были теми самыми, из Островитных гор. Редчайшими и очень дорогими.
– Прошу, примите пока эти украшения. А я поговорю с деканом и приложу все усилия, чтобы вам как можно скорее доставили самых изысканных платьев и драгоценностей.
– И меха, – захлопала в ладоши герцогиня Инесса. Глаза её засветились радостью. – Обожаю соболиные меха! Пусть одеяло мне из них сошьют!
Драгоценности сели на полупрозрачное тело как влитые и засияли, словно звёзды морозной ночью. Ниенна невольно засмотрелась, раскрыв рот.
– И всё же, дитя, почему некромансия? – лукаво взглянула на неё герцогиня. – Почему ты вообще сбежала из дома? Думаю, от неудачного замужества?
– Вы очень проницательны, госпожа, – снова присела в реверансе Ниенна. – Меня хотел в жены маркиз Жермен, а я лучше умру, чем…
– Боги! – не дала ей договорить призрачная Инесса. – Да он на момент моей смерти уже был немолод! И ко мне сватался, я отказала. Он вдобавок жаден, как лепрекон, и вечно угрюм.
– Тогда вы понимаете, госпожа, почему я сбежала.
– Ничто в этом мире не меняется, – с грустью покачала головой Инесса де Монсельон. – Пять сотен лет прошло, а мужики всё также думают, что за деньги можно купить покорность бесправных юниц, даже если сам страшен и стар, как распоследний упырь. Тьфу на него, девочка. Стань достойной некромансеркой и упокой это чучело окончательно!
Она хлопнула в ладоши и растаяла в воздухе. А пространство вокруг вновь затянуло уже привычной пурпурной дымкой…
– Эй, пташка, очнись! – кто-то осторожно хлопал Ниенну по щекам. – Уморила тебя знатная тетка, что ли?
Герда. Стоит перед ней на коленях, с тревогой вглядывается в лицо. Стоп, она что, упала в обморок?! Ниенна, кряхтя, поднялась с мягкого ковра и положила шар на столешницу. Сейчас он совершенно не светился.
– Ну? – надменно-вопросительно поднял брови декан.
– Всё в порядке, – кивнула Ниенна. – Велите доставить для госпожи несколько платьев, достойных её высокого статуса. Кремовых, голубых и нежно-розовых, под цвет её кожи, волос и глаз.
Она чуть задумалась.
– Ещё понадобятся шёлковые чулки, расшитые золотом туфли для дома и для танцев, горностаевая накидка, украшения… Ах, да, и одеяло из соболей! Тогда она не будет чинить никаких препятствий.
– И всё? – изумился магистр Удмертий. – Весь сыр-бор из-за бабьих тряпок?
– Это не тряпки, а радость, способная скрасить одинокое существование даже призрака. Тем более, прекрасной и знатной женщины, – сурово сдвинула брови Ниенна.
Декан поглядел на неё со смешком:
– Смотрите-ка, наша птичка умеет громко и сердито чирикать! Ну хорошо, сделаем, как ты скажешь. Бери перо и чернильницу, составляй список необходимого для герцогини Инессы, а потом Герда проводит тебя к кастелянше и поможет получить форму. Дальше сама уже разберешься.
Ниенну бросило в жар.
– Так меня приняли? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Ну конечно! – радостно ответила Герда. – Глянь на свои запястья.
Ниенна глянула – и ахнула от изумления: прямо по коже тоненькими браслетами бежали изящные, тёмные, почти черные письмена на непонятном языке. Но в свете лампы они вдруг блеснули фиолетовым.
– Стихия, что находится по ту сторону жизни, изучила и приняла тебя, – довольно кивнул магистр Удмертий. – Добро пожаловать на Особый факультет, девочка!
***
– …Ежели мы откроем труды наших уважаемых корифеев целительской науки, господа студиозусы, то изрядно удивимся. Потому как величайшие лекари былых эпох искренне верили, что в теле живого создания циркулируют четыре вида жидкости: кровь, желтая желчь, черная желчь и флегма. И каждая из оных несет в себе пользу огромную, питая органы и приливая к членам… Адепт Викентий, я сказал что-то смешное? Может, вам стоит перевестись к дуболомам на боевой факультет? Там вы найдете себе компанию по душе и будете целыми днями обсуждать процесс размножения биологических, сталбыть, видов… Нет? Тогда сделайте милость, прекратите хихикать, как продажная девка в портовом борделе. О чем это мы?
Наставник Герий, лысоватый и долговязый некромансер первой степени, поправил очки на носу и продолжил:
– Вот, юные милсдари и милсдарыни, извольте полюбоваться, какая чудесная печень у этого разложенного на хладном столе бедолаги. Что мы можем по ней сказать? Умер носитель от пьянства, но печень, как видите, вполне себе сохранена, ибо смерть к несчастному пришла в виде удара тупым предметом по голове. Он не успел дожить до цирроза и разложения заживо, и в его случае это, пожалуй, к лучшему… Великолепное зрелище, не правда ли? Взгляните, как причудливо набухли вены! А теперь давайте извлечём орган и рассмотрим, сталбыть, изнутри, насколько порчены жиром сосуды… Адепт Яков, может, вам к лекарям всё же наведаться? Вы, стесняюсь напомнить, блюете третий раз за лекцию, а ведь мы даже до кишечника не добрались!
Ниенна украдкой зевнула.
Четвёртый месяц она в Академии. Былая жизнь словно отступила в тень, сделалась бесцветной и тусклой. Теперь её руки, вместо золотых браслетов и колец с драгоценными камнями, украшали кровавые пятна после помощи наставникам на вскрытиях, ожоги, заработанные на алхимических практикумах, и ссадины с синяками – после тренировок на «дристалище», как называли площадку для боев старшекурсники.
«Это потому, что мелкота порой от усталости падает и со страху ревет прямо в поединках, – со смешком объяснила ей Герда. – Альбрехт со своими крокодилами любят пугать всяко, да и дерутся, как мухоморами обожрамшись. Девок, правда, особо не трогают. Так, разве что мечом пониже спины приложат плашмя, для смеху…»
После этого откровения Ниенна шарахалась от компании боевиков, как рогатый от храма Всеблагого Левия. Увы, помогало это не всегда. Специально её, конечно, никто не искал, чтобы подразнить или сделать какую-то пакость, но при столкновении в коридоре напомнить во всеуслышание про поцелуйный должок для этих вахлаков было, можно сказать, делом чести. Только какой-то особой чести, препаскуднейшей.
– Да уймись ты, они всех дразнят, – привычно отмахнулась Герда нынешним утром, когда они сперва встретились на завтраке, а теперь вот, в толпе целителей, перемешанной с кучкой некромансеров, шли на спарринг. Основам лекарского дела и боевки учили в Академии всех адептов. – У Альбрехта вообще семья военная, в королевской армии не последние чины, слышала же про род Вельфов? Все как один с сильным магическим даром, причем конкретно с боевым. Тут или сражаться за корону, или голову на плахе однажды сложить. Слишком уж опасна такая семейка без надлежащего контроля. И мальчик по той же стезе отправится, без вариантов. Он и свою боевую тройку уже натаскивает который год, чтобы спину прикрывали в заварушках, и в мясорубку все вместе пойдут при необходимости. Конечно, в мирное время им тоскливо, вот и борзеют со скуки. А малышня им вдобавок достойный отпор дать не может.
– Я тебя младше на два года всего, а этих здоровых лбов – на три, какая я малышня?! – вскипела Ниенна.
– Вот, уже злиться начинаешь, – довольно подметила Герда. – Так, глядишь, и отгавкиваться научишься. Это жизнь, детка: или ты, или тебя.
Ниенна видала такую жизнь… нет, даже не в гробу, а в академическом морге, на столе для вскрытий. Но делать было нечего: снисходительно-насмешливого отношения к себе ей всё равно пока не переломить – ни сил, ни знаний, ни уверенности. И Герде того и гляди надоест с ней нянчиться… Лучше уж пока терпеть и набираться опыта.
Рассвет окутал золотым сиянием Миреновые горы на востоке и небритые, заспанные рожи боевиков, что усердно отжимались на площадке для тренировок.
– Итить вас в качель, тунеядцев, вы будущие боевые маги или шлюхи из борделя на Трех углах? – орал хриплым басом седой и огромный, как медведь, декан факультета боевых искусств магистр Рейван. – Альбрехт Вельф, тебя в зад всю ночь драли, или ты по другой причине оторвать его от земли не можешь?! Ррразговорчики на последних рядах! Языки прикусили и продолжаем! Ииииии ррраз! Ииииии два!
Несколько десятков парней отталкивались от плаца с максимальным усердием, как от противника, больного проказой. Воздух наполнился запахом мужских тел в самом расцвете сил и здоровья и коллективным пыхтением, порой прерываемым стонами, весьма далёкими от чувственных.
– Дамы пришли! – с издевательской ноткой в голосе повернулся к новоприбывшим магистр Рейван и насмешливо поклонился.
Стоящие в некромансерско-целительской толпе парни тут же начали наливаться краской от обиды и злости, но седой боевик их словно не замечал. Ниенна могла поклясться, что он делает это нарочно.
– Сегодня повеселимся, – с ухмылкой пообещал магистр. – Делитесь на команды по трое. Будем добывать артефакт, именуемый Чаша скорби, в толще скал, наперегонки друг с другом. – И начал отрывисто давать указания: – Кости друг другу не ломать! В овраги конкурентов не сталкивать, в реке не притапливать, даже на минуту! Запрещенные для адептов заклинания не использовать – вырву к херам пальцы и засуну вам в такие места, о которых вы даже не подозревали! Уяснили, молокососы?
Ниенна вмиг почуяла, как задрожали от страха колени. В лесу и горах, без защиты наставников, зато с Альбрехтом и его командой…
– Не боись, – тут же шепнула Герда, – со мной побежишь. Я тебя на закорках понесу, ты из всех присутствующих самая маленькая и худая. Целителя только с собой возьмем потолковее, мало ли, что по дороге случится.
– И я опять буду обузой, – едва не расплакалась юная некромансерка. – Самое слабое звено во всей команде!
– Да ну? – усмехнулась Герда и наклонилась к самому её уху: – Ты секретный ингредиент, а не слабое звено. Я буду нас вести и защищать, целитель, в случае чего, тоже подключится к драке. На мгновение ослабить руку и заставить выронить оружие не запрещается.
– А я…
– А ты, голубка, будешь добывать чашу, которую нам сейчас покажут. Запомни её хорошенечко. Обычно артефакты прячут в скалах, в труднодоступных местах, куда кони здоровые, типа Альбрехта, ни за что не пролезут. А вот ты, пташка малая, сможешь. Надеюсь, ты умеешь лазить по скалам?
– По деревьям только тайком от родителей лазила, – со смешком призналась Ниенна.
– Годится, – одобрила валькирия. – Половина здешних девиц не умеет и этого. Испытания – штука веселая, но сложная, некоторые потом лежат в лазарете сутки-другие. Поэтому будь готова и смотри во все глаза. Старшекурсники без тормозов – не самая большая напасть, что может ждать нас в лесу.
Они бежали, не оглядываясь. Мчались через бурелом, через поросшие мхом коряги, что тянулись руками-сучьями вдоль болот, прыгали горными козами по тропке сквозь чарусу, поросшую нежно-голубыми лилиями. Следом увязался один из боевиков параллельного потока, Ниенна не помнила его имени. Неуклюжий парень, почти мальчишка, он с гиканьем и улюлюканьем несся следом за девицами, делая страшные рожи, – и предсказуемо оступился, провалившись в болото.
– Плохо, что вы ещё фольклор не проходили. – Герда задумчиво посмотрела через плечо, как он отчаянно вопит и дёргается, погружаясь всё глубже. – Знал бы мудрость наших предков: попал в говно – сиди и не чирикай.
– Он же утонет, – тихо застонала ей в макушку Ниенна. Сидеть на хребте у жилистой валькирии было очень болезненно – и для самолюбия, и для филейной части её худощавого тела.
– Не утонет, наставники следят за каждым. Через минуту активируют портал и вытащат его в замок, – пояснила бегущая рядом Азали, длинноногая рыжая девица с целительского факультета. Кажется, третий год обучения.
– Минута – это много! Он нахлебается ядовитой воды и будет болеть! – стояла на своем Ниенна. – Мы делали пробы в том месяце: концентрация дряни, как в бульоне из воловьих жил! Плюс кишечная палочка и возбудитель холеры…
– Такова плата за скудоумие, – фыркнула Герда. – Сиди и не дёргайся, девочка, я тебе не породистый рысак.
Они понеслись вперед, почти не разбирая дороги. Внезапно воздух вокруг задрожал и подернулся туманным фиолетовым маревом. Герда пошатнулась и едва не свалилась на поросший клевером лесной ковер под ногами.
– Заклятие Оцепенения! – взвизгнула Ниенна прежде, чем успела додумать и оформить эту мысль. – Наше, некромансерское! Им обездвиживают обычных людей, случайно попавших на место сражения с упырями, чтобы под ногами не путались.
Заклинание безвредное, разрешенное к употреблению повсеместно, простое, как крестьянское топорище, – и такое же действенное, если приложить по голове. Полноценной защиты против него не существовало. Герда застонала и рухнула на колени, Ниенна едва успела соскочить на землю. Тут же вытянула руки вперед, прощупывая чувствительными пальцами ауру места, закрыла глаза, начала прислушиваться. Сердце гулко стучало в груди, требовало больше воздуха, угрожало пробить тесную клетку из ребер и выскочить наружу.
– Там! – выдохнула она спустя несколько секунд, указывая на стоящий поодаль куст черноплодника.
Герда попыталась извлечь клинок из ножен, но не вышло – руки дрожали. Азали с усилием подняла голову, сплюнула на траву вязкой слюной и с яростным шепотом толкнула ладонью воздух в направлении треклятых зарослей. Через пару секунд оттуда раздался мужской вскрик, а затем отборные ругательства. Вялость в теле моментально исчезла.
– Илар, это ты? – издевательски-озабоченно спросила Азали. – С облегчением, котёночек. В следующий раз не забывай вовремя принимать лекарства от запора.
Миг – и Герда подхватила Ниенну, снова кинула себе за спину и понеслась дальше. Но у зарослей черноплодника, где невидимый Илар витиевато проклинал прародителей Азали до седьмого колена, с ухмылкой притормозила, оторвала лист лопуха и кинула его в сплетение ветвей.
– Сам отставай, а товарища выручай, – многозначительно заметила она и помчалась дальше. Ниенна тоже не осталась в стороне и показала за спину жест, которому ещё в детстве её научил Аксель, сын графского садовника. Жаль, батюшка с матушкой полученное знание почему-то не оценили, а потом и вовсе запретили дочке общаться с детьми слуг.
Вслед донеслись отборные ругательства в адрес уже всех троих девиц.
Дальше было почти без приключений. Альбрехт с командой где-то потерялись по дороге. Лес вдобавок был полон всяческих хищников, но Герда и Азали предусмотрительно запаслись эликсирами, отбивающими у зверей обоняние, и сперва проскочили едва ли не под носом у трех волков, затем не менее десяти минут стояли в узкой расселине, прижавшись друг к другу, пока рядом ходил голодный иглобрюх. Наконец тот учуял более доступную добычу и умчался напролом через кусты, а девицы понеслись дальше.
