И устремляет он печальный
Свой взор на пышный вертоград:
Эдемских прелестей отрадой
Его томится злобный взгляд.
Тут к небесам он взор вращает,
Где лучезарный блеск светил
Собой природу освещает,
Где их чертог блестящий был…
Не знаем, что побудило г-жу Елизавету Жадовскую выступить с книжечкою таких стихов, да еще выступить в таких павлиньих перьях; но считаем справедливым заметить, что ее «Потерянный рай» – есть явление весьма невзрачное в русской литературе.
P. S. Считаем нужным оговориться, что, осуждая перевод г-жи Елизаветы Жадовской, мы вовсе не отвергаем пользы перевода на русский язык лучших произведений иностранной поэзии. Наши замечания имеют вот какой смысл: зачем г-жа Жадовская выдрала из поэмы Мильтона отрывки, и отрывки далеко не лучшие, зачем перевела их на плохие стихи с старой русской прозы, зачем перепутала даже и то, что сама выбрала, а главное – зачем свои вирши издала под названием поэмы Мильтона «Потерянный рай», да еще с присовокуплением «Возвращенного»?.. Так нужно понимать наши слова, а никак не в том смысле, будто мы глумимся над Мильтоном, над поэзией и утверждаем, что нам никаких переводов не нужно, что нам и того, что есть, – слишком достаточно. Нет, не за то осуждаем мы г-жу Елизавету Жадовскую, что она переводила Мильтона, а за то, что плохо перевела, перевела не все, что следовало, а выдала так, что будто все ею сделано.