Николай Леонов
Игра в наперстки
– Анализы крови выживших у тебя есть?
Даша кивнула:
– Да. Я уже сравнила. Похожие вещества в крови есть еще у двоих. У Рассолкина и Ивановой.
– Можешь найти, что это за релаксант? Можно ли его купить или получить в качестве дополнительного лечебного препарата? У кого может быть доступ к таким веществам? – спросил Гуров.
– Уже проверила, – отозвалась Даша. – Стоматологи, ревматологи. Обычные аптеки: есть целый список лекарств, содержащих эти вещества. Купить их можно без рецепта. Оно как бы… Составное. Из разных компонентов.
– Печально, – отозвался Лев.
Он собрал бумаги с результатами анализов и решил съездить в клинику и еще раз поговорить с Рассолкиным, пока Крячко снова отправился на базу отдыха: сегодня был последний день конвента. В конце концов, релаксанты находятся в его компетенции, может быть, он что-то подскажет. Тем более что, судя по всему, его хотели тоже добавить к числу жертв. Иванова… Лев нахмурился, пытаясь вспомнить, кто это, и щелкнул пальцами. Точно. Это Жанна. Но она сама сказала, что пересела из другого автобуса. Они с подругой поменялись.
Рассольников сам позвонил и предложил свою помощь как раз в тот момент, когда Гуров ехал в госпиталь.
– Я понимаю, что вы сейчас загружены работой, но пока я на больничном, сказать по правде, мне немного скучновато. – Он виновато улыбнулся, разведя руками, когда Гуров приехал в госпиталь. Они вышли в небольшой сад: в палате было душно не только из-за жары, которая опустилась на город, но еще и от вездесущего внимания Инессы и Жанны.
– Да мы и сами хотели рекрутировать вас, – в тон психиатру ответил Лев: раз уж они начали обмениваться любезностями, то нужно не сбавлять темп. – Если бы вы были на моем месте, то с чего бы начали расследование? Допустим, решили написать книгу о психологии преступления. Или о любой другой теме из этой серии.
Профессор, очень хотелось его так называть, задумался буквально на мгновение. Льву показалось, что он уже на самом деле обдумывал этот вопрос и, может быть, даже его следующая книга будет именно об этом. Но главное, чтобы никто из Главка не попал в эту книгу.
– Человеческое подсознание гибкая и в какой-то мере очень страшная штука. Мы можем адаптироваться почти ко всему и, что самое пугающее, практически любому поступку найти объяснение или оправдание. Я бы не искал никакой террористический след. Вокруг нас не крутились никакие лишние люди. Поверьте, по долгу службы я очень внимательный человек. И мне приходилось сотрудничать с военными ведомствами в качестве профайлера.
На этом месте Гуров сделал себе в голове отметку, что нужно обязательно проверить, что там были за ведомства и в каких делах с ними сотрудничала настолько «медийная персона», как сказали ему сегодня на проходной госпиталя. «Все сложнее держать оборону от прессы, когда у нас тут настолько медийная персона лежит».
– Продолжайте.
– Конвент, на котором мы были, далеко не самое популярное мероприятие. Это был скорее повод встретиться и подумать над новыми проектами, но даже если бы там произошел террористический акт… Это была бы очень странная цель. Я бы проверил, что общего у всех убитых. И всех, кто был в этом микроавтобусе.
– Думаете, что будут еще жертвы?
– Нет, вряд ли. Скорее всего, он или она хотели убить именно этих пятерых. Но я думаю, что это вы уже и сами догадались. Вы определили, что у них общего?
– Ничего. Они нигде раньше не пересекались.
Рассолкин подумал немного, ковыряя землю кончиком больничной трости. Она ему не очень подходила по росту, но удивительно сочеталась с ним по образу. Добавляла ему завершенности.
– Я думаю, что дело не в том, что они где-то могли пересекаться. Нет. Скорее всего, должно быть что-то общее в роде занятий или поступках. Меня всегда завораживала психология маньяков.
– Ох, надеюсь, что у нас не тот случай, – рассмеялся Гуров, поднимая обе руки в жесте «сдаюсь». – В нашем деле только маньяков и не хватает.
Рассолкин радостно улыбнулся:
– Так вы пойдите от обратного. Хотите пари? Докажите мне, что это не маньяк. Что у наших, хорошо, у ваших жертв не было ничего общего. Кстати, триггером для маньяка могло бы служить все, что угодно: начиная от голоса и заканчивая книгой или вещью, цветом волос, случайно сказанной фразой, но это, кстати, не наш с вами случай. Такие маньяки убивают спонтанно. Это были бы порезы, драка, множественные повреждения. А тот, кто пытался убить нас, психопат. И он прекрасен. С точки зрения планирования, расчета времени, места. Всего. Я, кстати, не удивлюсь, что это мошенничество с судоходной компанией – его рук дело. Скорее всего.
– Еще немного, и мне придется взять вас на карандаш как возможного подозреваемого. Вы слишком много знаете или слишком о многом догадываетесь.
– Да ладно вам. Произнесите это вслух: я слишком умный. Польщен. – Рассолкин весело и лукаво улыбнулся: – Ну так как? Пари? И я обещаю не использовать ваше имя в книге.
– Пари, – кивнул Лев. – А почему бы и нет.
Наверное, именно этого иногда не хватало Гурову. Вопреки всему в последнее время ему стали нравиться детективы. Но это были не классические детективы, которые часто показывают по телевизору и где они с Крячко могли вычислить убийцу с первой серии. Гуров с удовольствием читал… исторические детективы. Совсем недавно Мария дала ему почитать несколько книг о расследованиях дел в прошлом. О том, как работала сыскная полиция и какие дела они раскрывали. И Лев Иванович неожиданно для себя увлекся. И вот сейчас он подумал, что, наверное, и так тоже работали. Прогуливаясь среди роз во время приятной беседы…
– Старею. Розочек понюхать захотелось, – пробормотал себе под нос Гуров и усмехнулся: – А почему бы и не сыграть в игру «кто быстрее раскроет дело» с нашим доктором? Тем более что у него явно есть несколько козырей в рукаве.
Оставался еще один момент, который он откладывал до последнего. Нужно поговорить с Жанной. Но тут Гурову пришла в голову одна идея.
– Лев, а вы, случайно, не видели, пила ли или ела что-то Иванова Жанна в автобусе? Может быть, ей кто-то давал что-то?
– Да, я.
Гуров приподнял брови, и его тезка пояснил:
– Перед выездом я взял две бутылки с питьевой водой со столика. Всегда беру с собой воду, особенно в дорогу. Там оставалось всего две, и я подумал, что раз все уже прошли в автобусы, то можно взять обе и предложить кому-то еще в дороге. Я только вошел, и Жанна попросила у меня бутылку. Одну я дал ей.
Гуров сделал пометку «проверить воду»: возможно, что бутылки остались в автобусе.
– Хорошо, спасибо.
– В воде было что-то? Какое-то вещество… Что-то успокаивающее? Снотворное?
– Я уже предупредил вас о том, что еще немного, и вы доугадываетесь до подписки о невыезде.
– Готов дать ее хоть сейчас, – обаятельно улыбнулся Рассолкин.
Лев усмехнулся. Пора было возвращаться в Главк, подобрав по пути напарника.
– К вам, кстати, больше никто не приходил? Квартиру на жучки проверил? – спросил Гуров у коллеги.
– Да, все чисто, но Наталью я на всякий случай отправил на дачу. Пусть отдохнет от городской жары.
Лев кивнул:
– Портрет «типа электрика» отдал технарям?
– Конечно.
И снова случилась дорожная магия, и сыщики на удивление быстро доехали до Главка, где их уже ждал раскаленный донельзя Орлов. И дело было не в погоде.
– Все, форы у нас больше нет, дело просочилось в прессу. Только что приезжали журналисты, дал им интервью. Завтра наша Полина должна дать официальный ответ Главка об этом деле. Что у нас есть? – проговорил скороговоркой генерал.
Гуров и Крячко быстро доложили по всем результатам, что у них были. Теперь после того, как оказалось, что в крови у убитых были обнаружены следы сильного успокоительного средства, можно было смело сказать, что расследуется массовое убийство, а не теракт.
– Есть вероятность, что мы имеем дело с серийником?
– Возможно, – вздохнул Гуров. – Но тогда у нас будут еще смерти.
– Что там в санатории?
– Дали всем разрешение разъезжаться. К моему удивлению, гости уезжали неохотно. Как только узнали, что санаторий будут охранять, а их проживание там оплачиваться, все как-то очень прилично стали себя вести. Как сказала наша прекрасная Маргарита Павловна: «Стоило появиться угрозе, что кого-то могут убить, и люди взялись за ум и начали работать».
– Да-да, у нас всегда так, – вздохнул Петр Николаевич. – Работайте. Не стоит напоминать о том, что дело нужно раскрыть как можно быстрее. Пресса уже обещала нам очень пристальное внимание.
Гуров кивнул:
– Насколько все плохо?
– Федеральные каналы, пресса, плюс официальные социальные сети. Про блогосферу я молчу. Первым будет достаточно официальной информации, а вот остальные нас разнесут.
– Эксперты осмотрели автобус, обнаружили, как именно был пущен газ: контейнер был закреплен под днищем рядом с системой рециркуляции воздуха. Согласно заключению Паши, система была достаточно хлипкой и сделана хоть и профессионально, но на скорую руку, – рассказал Гуров.
Генерал поморщился как от зубной боли.
– Плохо. Если это какой-то одиночка, то искать нам его до скончания века. Кто спонсоры конвента?
– Благотворительная компания, чьих учредителей было практически невозможно найти: через столько рук прошла эта организация. Отдал данные техническому отделу, проверяют, – отозвался Крячко. – Досье всех участников у меня в столе.
– Давай пройдемся по жертвам, – сказал Гуров, когда они вернулись в кабинет. В Москве воцарилась, вольготно раскинувшись, словно светская львица в мягком кресле, удушающая жара. Все окна в кабинете были открыты, но сыщиков это не спасало: воздух не двигался.
– Василий Черкасов – поэт. Ангелина Первая, в миру, Анна Серегина – скульптор. Писатель Черных Сергей, переехал с Сахалина, называет себя «невеликий русский писатель». Чургин Ассан – музыкант. Шаман, играет на варгане. Олежко Андрей – радиоведущий, тамада, артист разговорного жанра, – коротко озвучил имена и фамилии Стас.
– Жанна – писатель и автор женского фэнтези, но давно уже ничего нового не писала, сует нос во все дела. Лев Рассолкин – известный психиатр, автор собственной методики, пока еще не знаю, в чем она заключается. Выступает на радио, пишет книги, ведет свои передачи на ТВ. Кстати, я поспорил с ним, что он найдет нам убийцу раньше. Но эти двое, скорее всего, случайные жертвы. Бутылки с релаксантом остались в холле, и Рассолкин, по его словам, взял две последние с собой. Одну дал Жанне.
Гуров договорить не успел, как у них с Крячко одновременно зазвонили телефоны. Гурову звонил Лев Рассолкин, который смог договориться со своим лечащим врачом, что будет проходить лечение дома, а Крячко позвонил главврач госпиталя, чтобы сказать, что Жанне стало хуже.
– Непонятно, что это. Но очень похоже на сильный сосудистый криз. Делаем анализы, но есть одно подозрение. Выслал данные вашему эксперту, но будет лучше, если она приедет сюда, – сказал врач и положил трубку, не прощаясь. Отличительная черта многих бывших военных: они никогда не здоровались и не прощались, говорили всегда четко и по делу и даже набор слов был чем-то похож на доклад. Гуров был им за это благодарен. Никаких лишних слов и лишней траты времени на то, чтобы делать реверансы друг перед другом.
– Что-то у меня плохое предчувствие. Пожалуй, я отвезу Дарью, а ты попробуй пробить, что за благотворительное общество оплатило банкет всем нашим творческим деятелям, и нагрузи техников: нет ли у наших погибших криминального прошлого?
Крячко кивнул.
Дарья уже знала, что в госпитале что-то пошло не так, и буквально выбежала навстречу Гурову.
– Как тебя начальство такую заполошную вообще куда-то отпускает и не боится, что ты в стену войдешь, – пробормотал Гуров и, перехватив своего главного эксперта так, чтобы она снова не убежала куда-то, повел ее к машине.
С Дарьей Льву работалось очень комфортно. Несмотря на то что со стороны она могла показаться кому-то очень странной, девушка была не просто профессионалом своего дела. Одним из ее огромных плюсов было то, что Даша постоянно пыталась узнать что-то новое. И если не знала, то копала до тех пор, пока не находила ответ, а не сдавалась и бежала за консультацией к старшим коллегам.
– Я захватила бутылки с остатками воды. Часть оставила нам, но не успела сделать полный анализ. В «микрике» было найдено двадцать четыре бутылочки. Часть из них уже пустая, но следы можно будет взять, а часть с водой. Я взяла пробы со всех и вот только в этих двух было наше вещество. Половину я оставила нам для исследования, а этой мы можем поделиться.
– Ты молодец.
В этот раз дорожные работы растянули путь почти на три часа, и все это время Даша постоянно была на связи с госпиталем.
– Да что там такое, Дарья? – не выдержал Гуров, когда они проехали примерно половину пути и встали в пробку из-за очередной аварии на дороге.
– Странное что-то. Но, если я правильно поняла, Жанне и вашему тезке стало хуже. Но ему потом лучше, а ей, видимо из-за того, что она сильно много употребляет спиртного и у организма пониженная сопротивляемость, стало совсем плохо. Это какая-то странная побочка от газа, если его смешать именно с этими лекарствами. Я бы сказала, что если бы я была убийцей и умела бы делать такие лекарства, у которых отсроченное действие, то назвала бы это чем-то вроде гаранта. Чтобы если им успели оказать первую помощь и газ сразу не убил, то они все равно умрут. Что-то вроде медленного яда, который отравляет организм и не сразу обнаруживается. Нужно больше данных и больше анализов. В идеале, конечно, сделать вскрытие…
– Так. В идеале нам не нужно больше трупов! – возмутился Гуров, и Даша смущенно развела руками.
– Очень интересная загадка. И вам, похоже, нужно найти гениального химика.
– Или того, на кого работает гениальный химик, – вздохнул Лев, заезжая на территорию госпиталя. Даша стартовала из машины еще до того, как он успел припарковаться.
– А как вы отпустили Льва Рассолкина?
– Под расписку и заверение того, что он постоянно будет находиться под контролем своего лечащего врача. Ну, вы же понимаете, что такого человека удержать сложно, тем более что он сам своего рода врач.
– Психиатр.
– Но образование базовое медицинское, и очень хорошее, – отбил подачу главврач. Они дошли до реанимации, где лежала неожиданно притихшая Жанна.
– Вы точно проверили, что она ничего не принимала?
– Никаких лекарств, – покачал головой главврач.
– Да я не про лекарства, – вздохнул полковник. – А где ее подруга? Инесса. Ей не стало хуже?
– Нет, она в палате.
Инесса в самом деле была в палате. И, судя по амбре, ей было не хуже, а гораздо лучше. Пока она совсем не расквасилась от количества принятого алкоголя, Гуров провел краткий допрос и вернулся в реанимацию, где его ждали Дарья и главврач.
– Так, коллеги. Заговор раскрыт. Жанне стало хуже, потому что она приняла большую дозу плохого алкоголя. Ищите, кто тут у вас продает дешевое пойло. – Гуров показал конфискованную в ходе допроса бутылку коньяка «Армейский» такого ярко-оранжевого цвета, что сомневаться в его контрафактности не приходилось.
Главврач тихо выругался.
– Я думаю, что Рассолкин потому и покинул больницу на своих двоих, а не оказался тут, потому что не мешает лекарства со спиртным.
– Но дело не в том, что она отравилась спиртным.
– Да, я понял. Но могло такое… пойло повлиять?
– Если находящийся в ее организме яд до сих пор не вывелся, то он мог, смешавшись с алкоголем, уложить ее сюда.
– Инесса божится, что она не пила воду в дороге. И вообще в тот день кроме кефира ничего не пила.
Гуров показал на Инессу, которая каким-то образом смогла доползти до реанимации и теперь толкала дверь, потому что ее не пускали внутрь, а там же «лежит ее лучшая и единственная подруга».
Пьяных женщин Гуров не любил.
– Вы сбежали из больницы? – поинтересовался он на обратной дороге у психиатра, пока Дарья изучала весь собранный в анализах материал.
Рассолкин на том конце провода улыбнулся:
– Я решил провести собственное расследование. Вы же помните пари? Вот, а в больнице я был сильно ограничен во времени и средствах. Кстати, мой друг, Артем, мне поможет.
– Не скажу, что меня сильно радует участие еще одного постороннего лица в расследовании, – сказал Гуров, добавив металла в голос.
– Клянусь, он не будет мешать или путаться под ногами. В данном случае он будет моими ногами, – ответил Рассолкин.
Он общался весело и непринужденно, шутил, но все же Гурова не покидало странное ощущение.
Как будто Льву Рассолкину, по-настоящему медийной личности, нечего терять. И именно поэтому он вел себя настолько легко и непринужденно. Полковнику приходилось встречать по долгу службы разных людей. И именно так вели себя те, для кого завтра может и не наступить.
И снова Гуров поставил себе еще одну заметку в памяти, чтобы не забыть и проверить медицинскую карту Рассолкина. Врачебная тайна это одно, но когда идет расследование, лучше, чтобы все данные были перед глазами.
Глава третья
– С кого из жертв начнем? – спросил Крячко, входя в кабинет с очередным ворохом бумаг. Техники постарались и распечатали максимально подробно все, что могли отследить, даже последние записи на социальных страничках жертв.
Они не пересекались даже там. Не было общих записей, каких-то комментариев и прочего.
– Смотри-ка. А химик у нас все-таки есть, – сказал Лев другу, уже в пятый раз просматривая список участников фестиваля. Химик был. Точнее, была. И не просто химик, а фармацевт, у которой был свой бизнес. И она дважды выступала на разных секциях и тоже должна была быть на пароходе.
Лучше, конечно, было бы не вызывать такого интересного свидетеля, а навестить ее на месте работы. Якобы просто проезжали по другим делам и вот решили заехать проверить. Чистая формальность, не стоит ни о чем беспокоиться. Чтобы не спугнуть, если дама в самом деле имела какое-то отношение к изготовлению лекарства и газа, которыми отравили людей. Но это было бы слишком просто и слишком явно. Скорее всего, пустышка. У Станислава благодаря мошенникам братьям Рассуловым появился небольшой след «Благодетелей» – тех самых благотворителей, которые были спонсорами конвента. После того как бывших владельцев судоходной компании как следует припугнули делом о причастности к массовому убийству, они начали сотрудничать и словно фокусники из шляпы стали доставать свидетелей, липовые банковские счета, телефонные разговоры и даже записи с камер на парковке. Бывают дела, в которых информации и свидетелей недостаток, а в этом деле что материалов для следствия, что данных для исследования экспертам, что посторонних людей был переизбыток.
Лев поехал в офис фармацевта, внутренне готовясь к очередному пустому разговору.
Это же подтвердил и Рассолкин, который позвонил, чтобы сказать, что отправил на почту отдела записи с заседаний, церемонии открытия и пикника на открытом воздухе. Оказалось, что на конвенте работал видеооператор. Странным было, что никто из организаторов не упомянул об этом. Как оказалось, он тоже знал фармацевта. По его словам, никто не знал, что она делает на конвенте.
– Это было очень странно: ухоженная бизнес-леди вдруг сразу после завтрака устроила презентацию средств для похудения, какой-то своей продукции для кожи и волос. О, вспомнил, что мне тогда показалось забавнее всего: она презентовала таблетки для улучшения памяти, точно. Мы с ней тогда устроили небольшие дебаты по поводу того, как будет работать такое лекарство. По моему мнению, это плацебо. Я бы даже сказал, опасное шарлатанство. Если хотите, я могу поехать с вами. Так как спор мы не закончили, я с удовольствием выведу ее компанию на чистую воду. Все-таки я неплохо разбираюсь в разного рода стимуляторах.
Гуров взял на раздумье несколько секунд, в течение которых Рассолкин благодушно молчал, не уговаривая полковника и не подначивая его. В конце концов генерал дал добро на привлечение стороннего специалиста. Но по всем правилам: заинтересованное лицо, пострадавший…
– Мы действуем сильно против правил. Давайте так… Вы же знаете, где ее офис?
– Конечно, – отозвался Рассолкин, и по голосу было слышно, что он улыбался. – Это в Смоленском пассаже. Бизнес-центр недалеко от метро «Смоленская». По крайне интересному стечению обстоятельств именно в этом центре у Артема Ткаченко офис. Я могу случайно оказаться там по делам издательства. И заодно представлю вас с Екатериной друг другу. Кстати, не верьте документам и ее заверениям. К Воронцовым она не имеет никакого отношения. Я проверил это специально, еще когда мы были на фуршете в честь открытия конвента. Попросил друзей ее пробить. Купила она документы и фамилию. Сама родом из деревни из-под Саратова. Трижды была замужем, успешно разорила всех своих мужей. Образование у нее тоже крайне сомнительное.
– Понял-понял. Едем к ведьме и шарлатанке, – усмехнулся Гуров.
То, что Рассолкин не очень себя хорошо чувствует, было видно невооруженным взглядом. Психиатр был бледен, опирался на трость, причем уже не больничную, а явно сделанную на заказ. Но при этом он улыбался и всеми силами старался излучать энергию и благодушие. Гуров снова поймал себя на мысли, что Рассолкин что-то недоговаривает. Во взгляде таился фанатичный огонек. Как если бы он решил, что помощь в этом расследовании – его последнее дело. А потом… А вот что будет потом?
– Какая неожиданная встреча, – не стал скрывать полковник, когда в уютном помещении, оформленном в кремовых тонах, их встретила не только Екатерина Воронцова, но и Игорь. Тот самый секретарь Маргариты Павловны, в прошлом замазанный в скандале театральный режиссер.
– Ничего удивительного. Игорь и пригласил меня на конвент в качестве гостьи и спонсора. Моя скромная компания оплатила вступительный фуршет, а за это я получила возможность рассказать гостям о моих программах для развития памяти, повышения трудоспособности и…
– И опасных лекарствах, которые могут крайне отрицательно сказаться на состоянии нервной системы и сосудах, – тут же отозвался Рассолкин. Он сделал легкое круговое движение тростью, которое отчего-то напомнило Льву о дуэлях в прошлом.
На дуэль это и было похоже. Полковник ни на минуту не пожалел, что взял с собой знаменитого тезку.
Во-первых, секретарь Воронцовой мгновенно принесла им кофе и крошечные, буквально на один укус пирожные и конфеты, явно ручной работы и очень дорогие. Во-вторых, кое-кто скинул маску.
Екатерина и Лев Рассолкин явно были одного поля ягоды, не в плане рода деятельности, а скорее по манерам, воспитанию, стилю поведения. Только Рассолкин был оригинал, а Воронцова скорее копировала его стиль. Игорь же показал себя… Пожалуй, что его можно было сравнить с базарной торговкой. Он сразу полез на психиатра. Кидался обвинениями, спорил, начал переходить на личности, доказывая, что это Рассолкин купил свой диплом, в то время как тот ни слова не сказал о поддельных дипломах своих оппонентов. Екатерина спорила с удовольствием. Она распечатала и отдала Гурову, которого негласно выбрали «судьей» этого спора, формулы и описания всех ее лекарств, потом еще пару раз гоняла свою помощницу за водой, кофе и образцами продукции.
И за все это время никто не сказал самого главного.
– А что вы делаете здесь сегодня? Вы давно знакомы? – поинтересовался Гуров, когда возникла пауза. Рассолкин взял распечатки и стал смотреть формулы и описания лекарств, а Екатерина выложила на стол коробочки с образцами своих «чудодейственных снадобий».
– Да, мы с Игорем собираемся пожениться, – чуть рассеянно отозвалась она, в то время как Игорь, как раз наоборот, раздулся как петух, готовый к бою. Гуров ничего не сказал, но посмотрел на него долгим, серьезным взглядом. Ведь и он, и все, кто находился в этом помещении, все понимали. Бывший театральный деятель был тут совсем не к месту. Если на конвенте он явно играл, импровизировал, старался на публику, то здесь у него не хватало ни шарма, ни лоска, ни внутреннего стержня, который поддержал бы его и не дал настолько ссутулиться. Хотя… Гуров вспомнил, как тот быстро и легко перевоплощался в любого, кого хотел изобразить.
И именно в этот момент Екатерина вдруг уронила чашку.
Она потянулась за кофе, взяла в руки чашку, и вдруг рука задрожала, а чашка упала на пол. Почему-то все, даже Гуров, завороженно смотрели, как легкая, цвета топленого молока чашка падает на пол, и кофейное пятно расползается по платью, обивке дивана и паласу, мгновенно впитываясь. Гуров отреагировал быстрее всех. Когда Екатерина коснулась пальцами виска и попыталась что-то сказать, он уже звонил главврачу госпиталя и вызывал «Скорую» оттуда, пояснив, что у них, похоже, еще один случай отравления.
– Да нет, что вы, мне просто немного не по себе, – Екатерина пыталась что-то сказать, но тело было против. Она обмякала в кресле, явно переставая чувствовать руки и ноги, даже мышцы лица расслабились и как будто стекали вниз.
Рассолкин уже был рядом. Первым делом он взял со столика бутылку воды, открутил крышку и, наклонив голову женщины вперед, начал лить ей воду за шкирку блузки. Он лил воду тонкой струйкой на выпирающий от наклона головы шейный позвонок, так, чтобы часть воды стекала по позвоночнику вниз, а часть вперед на грудь.
– Помогите ей встать, – скомандовал Рассолкин, – и дайте еще бутылку воды.
Игорь открыл вторую бутылку, а Гуров помог женщине подняться. Ей явно стало чуть лучше, и она почти стояла ровно, опираясь на полковника, когда Рассолкин, вежливо извинившись за такое вмешательство в ее личную жизнь, оттянул пояс юбки и вылил воду так, чтобы она попала на бедра.
– Там ближе всего нервные окончания: это поможет ей не потерять сознание до приезда врачей, – пояснил Рассолкин.
Взгляд Екатерины блуждал, ей становилось то лучше, то хуже, но вода явно помогла, и она даже смогла лечь без помощи мужчин. Приподнявшись на локтях, она отдала пару распоряжений помощнице, при этом речь давалась ей с явным трудом. Игорь начал бестолково суетиться, а потом попытался выскочить из офиса с криком, что там тоже может быть газ. Гуров вернул его обратно, показав на открытое окно, мол, не дурите.
– Паника! Прошу прощения, а если мы все отравлены? Я имею право знать!
– Вот сейчас приедет «Скорая», и узнаем, – сказал Лев.
«Скорая» из госпиталя приехала быстро, и началась обычная суета: Екатерину уложили на пол, поставили капельницу с физраствором и также быстро увезли.
– Как только будет что-то ясно, сразу вам перезвоню, – отчитался врач.
Гуров кивнул. Они быстро опечатали офис, так, чтобы никто посторонний не имел доступ к помещению и всему тому, что там находилось. Также он вызвал Дарью и остался сам в офисе. Рассолкин сидел в кресле и пил кофе, пожав плечами и сказав, что кофе точно не отравлен, потому что они все его пили.
– Сколько у вас сотрудников? Кто имеет доступ к продукции?
Гуров выстреливал вопросами как из пулемета с максимальной скоростью, чтобы помощница Воронцовой и Игорь не смогли собраться и подготовить «удобные» варианты ответов на вопросы.
Как оказалось, доступ к еде и воде был только у помощницы, самой Воронцовой и Игоря, но последний особо не подходил к ним, предполагая, что это не барское дело. Но был один нюанс. Двери в офис всегда были открыты. Так, чтобы клиенты могли зайти, посмотреть продукцию, полистать каталоги. Там же, на столике, стояла вода в бутылках и кофемашина. Поэтому формально доступ был у кого угодно. Гуров запросил данные с камер наблюдения и только после этого, взяв со всех подписки о невыезде, поехал в Главк.
Там его уже ждал напарник с новостями:
– Благотворители липовые. Деньги несколько раз переводились с разных счетов, отследить практически невозможно.
– Невозможно?
– Практически. Наши спецы работают.
Гуров коротко рассказал о том, что произошло в офисе Воронцовой.
– Как думаешь сам, кто это? Игорь? Или кто-то сторонний? Яд?
– Скоро будет заключение.
Из госпиталя позвонили через десять минут. Да, тоже вещество-релаксант, плюс яд, состав отравляющего вещества проверяют. Рассолкин буквально спас ей жизнь, не дав отключиться сразу. Врач очень хвалил действия консультанта и пообещал переслать все данные по яду в лабораторию Главка Дарье. И в этот момент позвонила Мария.
– Прости, что отрываю, но, кажется, к нам кто-то влез в квартиру, – совершенно спокойным тоном сказала жена Гурова.
– Не заходи внутрь квартиры, – Лев встал, собираясь.
– Я внизу у подъезда, ничего не трогала, – ответила Мария и отключилась.
Стас кивнул, мол, он едет с напарником все проверить и на всякий случай позвонил Наталье, которая была сейчас в отпуске и вроде как собиралась с дачи заехать домой.
– Привет, все в порядке?
– Ты только не волнуйся, но, кажется, к нам влезли на даче. Позвонил сторож. Он и тебе позвонил? – спросила она.
– Нет. Ты дома?
– Да.
– Понял. Оставайся там, если что – звони, – ответил он и сбросил.
– Похоже, влезли на дачу. Там сторожа, Наташа дома, так что сначала едем к тебе, а потом заедем на дачу.
Гуров за это время успел отзвониться Орлову и тут увидел пропущенный и сброшенный вызов от Рассолкина.
– Только не говорите, что кто-то влез к вам в дом, – начал Гуров.
– Вовсе нет. У меня всего лишь угнали машину, – отозвался тезка полковника. – А что? Были случаи?
– Нет, пока подайте заявление в полицию, – сказал Лев и положил трубку.
Они поехали на машине Гурова и прибыли на место сравнительно быстро. В очередной раз Лев удивился способностям своей жены. Спокойная, улыбчивая, она уже успела выпить чая у одной соседки, помочь с выбором платья на свадьбу другой, поболтать с бабушками у подъезда и собрать максимум информации для мужа во время непринужденной беседы.
– Меня не было дома с того же времени, что и тебя. Приходили дети, курьеры, два грузчика и еще одна девушка. Наша соседка с восьмого этажа выгнала нового мужа, но на него можно не грешить, он уже который час бродит пьяный по двору.
– Понятно. – Гуров приобнял жену, благодарно сжав ее ладонь. Дверь в квартиру была приоткрыта. Напарники сначала широко ее открыли, осмотрели проем и порог на предмет оставленных «сюрпризов» и после этого уже подробно осмотрели квартиру, ничего не трогая, чтобы не стереть отпечатки на случай, если они тут есть.
Эксперты приехали через час. И тоже были слегка удивлены.
Все дело в том, что вдоль стены кто-то грубо намалевал синей краской: «Ты – следующий!»
И больше ничего. Ничего не украли, не оставили погрома или отпечатков. В целом эксперты подтвердили то же самое, что подумали напарники: кто-то просто вошел в квартиру, оставил надпись на стене и, ничего не трогая, вышел.
– Яблока не было, – сказала Мария, просочившаяся домой вслед за мужем. – Странные какие-то воры. Ничего не украли, а наоборот, еще оставили.
