Нина Сергеевна Ульянина
Любовники
Одно есть но – домой нужно зайти
К Ванюшке. Нет, не попрощаться,
Остался паспорт за диваном в тайнике.
А уже после можно будет собираться
В дорогу спешно. Нужно ехать налегке.
Сидеть не время – опускался вечер.
Начало пятого. Успеть б до темноты.
И я надеялась, Ванюшку что не встречу.
В груди же было чувство дикой пустоты.
-19-
Знакомый двор, песочница, качели,
Турник, веранда – мы любили там сидеть
С Виталькой раньше. Годы пролетели
Так не заметно. Быстро повзрослеть
Пришлось обоим. А подъезд все тот же –
Точно такой же, как и десять лет назад,
Синие с белым стены. Двери все похожи,
И только коврик на пороге рассказать
Может о жителях: там, где живет старушка –
Всегда опрятно, чисто ровненько лежит,
Там, где студенты-квартиранты – он как «чушка»
Помятый грязный скоро вовсе убежит
К соседней двери – там семья большая
И перед дверью у них нету ничего,
Но этот «грязненький» им вовсе не мешает,
И не замечен ими он скорей всего.
А возле нашей двери, как обычно,
Коврика не было – раз дверь не заперта
И кто-то входит и выходит в неприличном
Порой подпитии – он лишняя черта.
В ханыжном доме – коврику нет места,
Вот была мама – в доме был покой, уют.
Тогда казалось жизнь спокойной, даже пресной.
Не допускала мысль, что изнасилуют, убьют.
Как изменилось все! Привычно дернув ручку
Я поняла – закрыто изнутри.
Звоню в звонок – сейчас получит взбучку
братишка. Гневно:
– Ну, Ванька, смотри!-
Ищу ключи в карманах джинс и куртки,
И понимаю, что с собой их не брала.
За дверью запах – словно жгут окурки.
И тихий шепот.
– Лелька, ты?
– Я.
– Где же ты была!
-20-
Щелкнул замок и приоткрылись двери.
– Давай скорее. Ты пришла одна?
– А что такого?
– Заходи. Проверить нужно! Только у окна
Не мельтеши.
– Что? Вань, что происходит? -
Прошла на кухню. Странно. Чистота.
И лишь от пепельницы этот смрад исходит –
Она бычками доверху полна.
Все изменилось. Нет бутылок, банок.
Пусть пол не мыт, но, в общем, не бардак.
– Чего вернулась будто зверь-подранок?
– Давай оставим, это Вань!
– А что же так? Явилась на ночь глядя вся такая…
– Какая Вань?
– Как эти … из газет.
– Каких газет? Тебя не понимаю.
– Ты в зеркало сама смотрелась? Нет? -
Если б не голос – сроду не узнал бы!
Чего пришла-то? Принесла привет
Как тот слоненок из мультфильма?
– Как бы. А что темно так?
– Не включай, Оль, свет!
– А что такого? Вань, что происходит?
Ты совсем сбрендил, пока не было меня?
– Говори тише!
– Я не громко вроде…
– Они услышать могут через форточку тебя.
– Ты что – того? Все – «белая горячка»? –
Я покрутила многозначно у виска.
– Ты все такая же всезнайка и гордячка! –
Брат огрызнулся. – Все плохо, Оль… – и в голосе тоска. –
Иди домой! Иди! Не возвращайся!
Забудь мой адрес и вообще, что я живу.
– Что за депрессия?
– Оль, нам нельзя встречаться.
– Что происходит, Вань, скажи? Я не пойму!
– Лучше не знать. Тебе и так неплохо
Живется, вижу, посмотри какой наряд…
Чего-чего, а твоих охов-вздохов
Не нужно мне. И люди говорят.
– Какие люди? Что?
– Что все с тобой нормально.
Оль, уходи! Не надо приходить.
– Я здесь не гостья. Я хозяйка – официально.
– Давай не будем ничего сейчас делить.
– Ты первый начал!
– Ладно. Все. Оставим.
– Как скажешь. Я пошла тогда к себе.
Хочешь молчать? Что ж это твое право.
– Оль, я не хочу вред причинить еще тебе.
– Да что стряслось? Хорош играть словами,
Я не чужая, Ваня, я – твоя сестра.
Как мушкетеры – друг за друга головами.
Ты помнишь, Вань?
–Тебе не ведом страх.
Оль, Оля, Олечка – какой же ты ребенок.
Про мушкетеров вспомнила. Жизнь – это не кино.
– Если заметил – я уже выросла с пеленок.
И повзрослела рано, Вань, уже давно.
Давай колись – что снова приключилось?
С дружком Тимохой поругался или он
Пить тоже бросил? Люди появились,
Сказал, Виталька? Кто такие?
Резкий звон
Раздался в холле. Трижды позвонили.
– Иван, открой. – им вторил громкий бас. –
Ты дома, знаем. Мы предупредили, -
Стук кулаком. – Пришел расплаты час! -
Удар глухой прошел по старой двери.
Один, второй раз. Ванька задрожал.
Я замерла. Я не могла поверить.
– Что происходит?
– Я им задолжал…
-21-
Дверь с глухим стоном грохнулась об стену.
Их было трое – все равны как на подбор –
Качки-спортсмены, из мультфильма сцена
Пришла на ум. Кто дядька Черномор?
А вот и он. Вошел мужик пониже.
Костюм спортивный, куртка, петушок.
Как гость из прошлого.
– Иван! Кого я вижу? Звонка не слышишь? -
А у Ваньки шок –
Он весь дрожит и ищет пятый угол
В пустой гостиной, бегают глаза.
Я в темноте. Напоминали кукол
Мы с ним тогда. Застывшие.
– Сказать,
что-нибудь хочешь или…
Это что такое?
И кто тут прячется у Ваньки за спиной?
– Он включил свет. – О…От меня не скроешь.
Невеста? Здорово. Она пойдет со мной!
– Это сестра. – чуть слышный голос брата.
– Прошу оставь ее! Я все… я все отдам!
– Вот как отдашь – так заберешь обратно. -
Берите, девку! – дал команду «пацанам».
Я заметалась в мыслях. Что же сделать?
Качки ко мне, я пробую сбежать,
Только их трое. Три огромных тела.
Зажал один. Едва могла дышать.
Пыталась вырваться, но тоже безуспешно,
Только рука его прижала посильней.
Ванька заплакал, горько, безутешно.
– Я отработаю… Нет, я поеду с ней!
– Зачем, Иван? Работник нам не нужен.
Нам нужны деньги. – засмеялся Черномор. –
А за сестру спасибо. Славный «ужин»
Будет ребятам. Все. Окончен разговор.
Пошли ребята. Срок тебе неделя.
Ни дня, ни часа, большего не дам.
Сегодня что? Тридцатое? До пятого апреля.
Дерзай, Ванюша.
– Я… Я все продам. Но мне не хватит…
Отпустите, Олю!
– Все, пшел вон! Устал я от тебя.
– Не забирайте! Нет! Я не позволю! –
Рыдал Ванюшка. – Забери меня. -
Я забрыкалась снова, что есть силы.
– Пусти! Пусти меня! За него верну! -
Болели руки, грудь невыносимо.
Но он держал меня.
– Уймись, шею сверну! -
Уж лучше шею, чем попасть к таким «на ужин».
– Я расплачусь. Я деньги отыщу! -
Ослабла хватка. – Сколько денег нужно?
– Пол миллиона. И тебя я отпущу
В обмен на брата, – мне шепнул на ушко –
Пока ты ищешь, он будет у нас.
И если будешь, Оля, девочкой послушной –
Вернем живого. Поняла наказ?
Кому расскажешь – пшик и нету Вани.
Ты поняла?– Я лишь могла кивнуть. -
А если денег не найдешь или обманешь,
Тебя возьмем. Ну, что понятна суть?
Вот и чудесно! -
Он склонился ниже.
Коснулся шеи и вдруг резко горло сжал.
Я задохнулась. Черномор все ближе.
Лизнул мне щеку. – Я предупреждал.
Не говори потом, что этого не знала. -
Я содрогнулась, отвращение скрывать
Не в силах.
– Срок неделя.
– Мало! –
Хриплю в ответ. Но горло отпускать
он не спешит.
– Две. Ни секундой дольше. -
Ослабла хватка. Я могла дышать.
– Пошли, Ванюша. Не жилец ты больше.
– Олька, прости… Хотел ведь помешать! -
Я закусила губы до крови, смолчала,
Глаза закрыла, чтобы только не смотреть
Как он уходит, сердце в такт стучало
Его шагам. А мне хотелось только умереть.
-22-
Я долго шла. Куда не понимая,
Вечерний город очень быстро стал ночным,
А я брела холодная, немая,
И все вокруг казалось чуждым и пустым.
Дрожали пальцы, все внутри дрожало.
От неприятия, от жалости к себе,
К Ванюшке. Я не убежала.
Я не смогла противиться судьбе.
Ведь он мой брат. Единственный, любимый.
Кроме него у меня ближе – никого,
И пусть порою он бывал невыносимый,
Пускай он пьяница… был… Этого всего
Не заслужил он, я не заслужила.
Ну, почему?! Ну, почему все в этой жизни так?!
К стене прижалась, а внутри все выло,
Зажала рот рукой. В подъезде полумрак.
Как добралась к себе не знаю и не помню.
Восемь кварталов, это если по прямой.
Найти хотелось уголок укромный
И там сидеть. Но я пришла домой.
В квартиру съемную, что стала мнимым домом,
Где жила девушка, отличная от той,
Какой была я раньше, мне знакомой,
Кто я теперь? Вопрос-то не простой.
Ведь даже Ванька не узнал меня сначала.
На себя в зеркало я не смотрю давно
Как на чужую, я не замечаю,
Что живу жизнью не своей, мне все равно.
Так было раньше. Стало все иначе.
Капкан захлопнулся. Охотник был ловчей.
Зашла в квартиру. Поняла, что плачу.
И не хочу игрушкой быть не чьей.
На кухне свет. Владим. Парфюм знакомый.
Холодный, собранный и как всегда немой.
Или не мой…Он курит на балконе
Открыта дверь, и он стоит спиной.
-23-
– Ты что так долго? Пол второго ночи. –
Не обернулся. Сигарету закурил.
– А что соскучился? – хриплю в ответ.
– Да, очень. – рычит Владим.
–Что ж ты не говорил, что забежишь.
Я бы ждала, вздыхала. -
Снимаю куртку, обувь. Вытираю слезы с щек.
Он обернулся. Ярость полыхала
В его глазах.
– Ну что стряслось еще? Ты где была?
Ты на себя смотрела? Что происходит, Леля? –
Взял за плечи. – Не пойму?
Ты все испортишь! Ты провалишь дело!
– Боишься, не понравлюсь что ему? –
Шиплю в лицо. – Так знай, он был сегодня.
Пришел в обед, пил кофе прям как ты.
Свободно чувствовал себя здесь. Что угодно
Себе позволить мог…
– Что это за следы? -
Он указал на горло.
– Что такое?
– Этого не было на твоей шее день назад.
Кто это сделал. Он? Владлен?
– Другое. – улыбаюсь. – Но он тоже гад.
– Лель, что случилось? Ты во что ввязалась?
Это дружок твой малолетний? Это он?
– А ты ревнуешь, правда? – издеваюсь. –
Не может быть такого. Ты? Меня? -
В ответ лишь стон.
– О Боже, Леля! Прекрати сейчас же
Весь этот фарс. Нормально говори.
– Я по-английски, по-французски могу даже. -
Закрыл глаза.
– Ну что же ты, смотри! Смотри, что сделал –
Ты купил игрушку, но вот беда другой ее сломал.
Теперь ни что – простая безделушка.
– Лель, замолчи. -
И он поцеловал так грубо, жадно, ненасытно…
Как голодающий, как будто в первый раз
А я ответила. Мне даже стало стыдно
За то, что я не закрывала глаз.
И ничего. Не чувствую. Как будто не живая.
Словно я робот и целую невпопад.
Он продолжает, обнимает, прижимает,
Зарылся в волосы рукой… Где водопад
Мурашек? Где дрожь наслаждения?
Все безразлично и не важно кто -
Владлен, Владим. И только горечь от обиды, сожаленья.
Он отстранился, отвернулся. И черт с ним!
– Лель, извини. Я не хотел.
– Я знаю.
– Чего ты знаешь? Ну чего ты можешь знать?
Кто я – кто ты?
– Владим, я понимаю…
– Да ничего ты Лель не можешь понимать!
– Куда мне…
– Помолчи немного! – одернул резко. –
Я не буду с тобой спать,
Хоть ты не против, но и не согласна.
Я же не мальчик, Леля, мне не нужно повторять.
Когда партнерша холодна и безучастна,
Оно противно.
– А мне нечего терять.
Владим, дай денег. Просто так, не по контракту.
Мне очень нужно, пятьсот тысяч, ты богат.
Что тебе стоит?
– Я плачу постфактум.
Добудешь папку – все получишь.
– Но мой брат…
– Леля, не надо. Не дави на жалость.
– Его забрали!
– Не желаю знать.
Достань мне папку. И осталось малость:
Владлен попался, нужно подсекать.
– Нет времени. Мне сроку две недели.
– Лель, ты в игре. Не время отступать.
– Они убьют Ванюшку, если не успею!
– Вот тебе стимул.
– Ты жесток.
– Плевать. -
Я села на пол. Обняла колени.
– Уйдешь? Останешься?
– Что хочешь уже спать?
– Хочу забыться. Чтоб без сновидений.
– Иди ложись. Что отнести в кровать?
– Спасибо, нет. Сама найду, увольте.
– Я уйду позже. Здесь немного постою.
Скоро рассвет.
– Да сколь угодно стойте…
– Спокойной ночи.
– Не хочу встречать зарю.-
Мы замолчали, слов боле не нужно.
Все, что хотела я узнать, он мне сказал.
И показал. Он пусть неравнодушен
В душе ко мне, но в просьбе отказал.
Владлена спрашивать про деньги бесполезно,
Кто я такая чтоб такую сумму дать,
Да и за что? Притом и безвозмездно.
За то, что просто разделила с ним кровать?
Одно осталось мне – добыть Владиму папку.
Просто прожить, найти и передать.
Пусть я раздавлена, беспомощна как тряпка,
Я соберусь и буду воевать.
-24-
Глаза открыла. На часах четыре.
Окно зашторено, но знаю, что не ночь.
Прошла на кухню, я одна в квартире.
Все так, как раньше, до Владима, все точь-в-точь
Как было вечером, когда я уходила
К Ванюшке – чашки, ложки по местам.
Будто не тронуто. Следов не находила
Его присутствия ни на балконе, ни на кухне. Даже там
Где он сидел, был стул к столу приставлен,
Как будто ночью вчера не было его.
Ни его губ, объятий , слов. Оставлен
Лишь след на горле. Только и всего.
А на душе так тихо, так пустынно
Сварила кофе, вышла с кружкой на балкон.
А подо мною город – суетливый дымный
И понимаю – в нем хозяин он –
Владим. О чем вчера он думал
Когда как я смотрел через холодное стекло –
О нас с Владленом? Долге? Людском шуме?
Или о выборах? Ведь время истекло
Его правления. Чуть-чуть совсем осталось.
Вот он и бесится. Боится проиграть.
Что у Владлена на него? А в папку что закралось
Такого важного, раз нужно забирать?
Не ясно как-то. В мир ПК и флешек,
Хранить в бумаге компромат – не комильфо.
Что-то другое здесь. И пусть он не безгрешен,
Но что внутри знает Владлен только и он.
И я узнаю, может быть, когда-то.
Боюсь, что пользы мне оно не принесет.
Одно лишь важно было – это спасти брата.
Кроме меня, ну кто его спасет?
Кофе допит, и на часах шесть тридцать.
Подошла к зеркалу – на шее пятерня
Багрово-синяя. Придется потрудиться,
Чтобы не знал о них никто кроме меня.
Надела брюки, водолазку, ботильоны.
Все в черном цвете, поверх белый кардиган.
Волосы в хвост высокий. Стильно, скромно.
Ресницы – ярко, губы нет. Такой обман.
Чтоб все внимание к глазам, как можно выше.
Без пяти восемь. Выхожу во двор.
Волнуюсь очень. Сердце бьется тише.
Владлен в машине. Громкий разговор
Идет в салоне – он спорит с охраной,
Меня увидев, пресекает спор щелчком.
Охранник смотрит на меня немного странно –
С немым укором. В чем еще таком
Я провинилась перед ним, увы, не знаю.
Открыл мне дверцу. Я в салоне. Тишина.
Владлен молчит и смотрит. Понимаю,
Что я сегодня – это копия она.
-25-
– Распусти хвост. – Владлена хриплый голос.
– Зачем?
– Так нужно. Просто выполни приказ. -
Темно в машине. Распускаю волос,
Резинку на руку. Не поднимаю глаз.
А Владлен смотрит, чувствую всей кожей,
Ползут мурашки. И в салоне все молчат.
– Невероятно. Как же вы похожи. -
Мой подбородок пальцем приподнял.
– Вот только взгляд…Другой. И ты другая. -
Он убрал руку. Разочарован? Даже не пойму.
– Какие планы?
– Что ты предлагаешь?
Я доверяю, Ляля, вкусу твоему. -
Что предложить? В кофейню? В парк? На лавку?
– Вообще-то вы мне приказали в восемь быть,
И вам решать.
– Хорошая поправка.
Как же я мог об этом, Ляля, позабыть?
Тогда ко мне. – Он дал приказ охране.
Машина тронулась, Владлен достал планшет.
Мерцали графики, таблицы на экране.
И ощущенье, что меня в машине нет.
Тепло, уютно. Сладко пахнет кожей.
И каждый думает в салоне о своем.
– Куда мы едем? – мой вопрос не сложен.
– В мой клуб за городом. Ты помнишь ведь о нем?
Как же не помнить? Это не забудешь.
Я отвернулась и уставилась в окно –
Снег постепенно сходит, превращаясь в лужи,
Меняя состояние, а в корне-то одно –
Вода. И там и там. Хоть внешне и не схожи.
А я вот копия – Владленова жена,
Но мы с ней вовсе не одно и тоже,
Пусть даже разница сначала не видна.
Я заскучала. Ехали мы долго.
Владлен все так же погружен был в свой планшет.
Я наблюдать за ним решила втихомолку,
Жаль только выключен в салоне верхний свет.
А от планшета легкое сиянье
Мне позволяло так немного рассмотреть.
И одно дело фото. Фото ожиданье
Не оправдало. В жизни умереть
Под его взглядом можно. Он – это порода
Все в нем кричит об этом, он альфа-самец.
Губы и скулы, жесткий подбородок,
Рост и фигура, плечи, наконец.
Невыносимо, просто невозможно
Быть рядом с ним. Он подавляет всем –
И энергетикой и мощью. Сложно, очень сложно
Мне описать и передать это… совсем.
Возле него – ты будто бы ущербный,
И не красивый и все-все в тебе не так.
Ты запинаешься, волнуешься, все скверно,
Что ты не скажешь, сделаешь и как.
А он – как царь и все пред ним трепещут,
«Целуют руки», чтобы только угодить.
Ты – невидимка или может кто похлеще.
Он был рожден, чтобы людьми руководить.
Я засмотрелась. Нужно быть тактичней.
– Ну что, довольна? – в лоб спросил Владлен.-
Все рассмотрела?
– Нет. Только частично.
– Еще успеешь, Ляля. С этим нет проблем. -
Я задохнулась, что сказать не зная.
– Я обязательно такой тебе дам шанс,
И ты восполнишь все пробелы, дорогая.
– Так вот за что вы перечислили аванс. -
Он поперхнулся.
– Что ж ты угадала. -
Убрал планшет и ухмыльнулся сам себе.
– Вы обманули меня, да? Я так и знала.
Шиплю в ответ.
– Я что сказал тебе?
– Что мы друзья.
– И?
– И друзья друг друга
Привычки, внешность, жесты
Знают. Вот тебе ответ.
Ты согласилась, Ляля, быть моей подругой?
– Да.
– Впредь не ищи в моих словах того чего в них нет.
– Не буду больше! – перебила скромно.
– Вот и отлично. Посмотри в окно. -
Я повернулась. Предо мной огромный
Открылся парк, где все освещено –
Деревья в лампочки одеты, как в перчатки,
Сверкали ярко, словно звездочки в снегу,
Скамейки темные, промокшая брусчатка,
А дальше озеро и мост, и там на берегу
Стоит усадьба. Вверх летят колонны
К балкону, аркам. Окна в полный рост,
И во всех свет… А в темном небосклоне
Луны не видно. Дом, будто форпост
На страже света, на границе ночи.
Мурашки медленно спускались по спине.
– Я клуб запомнила другим, не таким точно. -
Шепчу Владлену.
– Что ж смотри извне.
– Не так все было, проще. Парк, аллея, двери.
Я бы запомнила такую красоту.
– Это другой вход, Ляля.
– Не могу поверить…
– В то, что ошиблась и дверь выбрала не ту? -
Я промолчала, отвечать не стала.
Что толку спорить – истина проста,
Он лишь озвучил то, что в воздухе витало –
Он – принц, дом- замок. Все это – мечта.
Я загрустила. Накатила жалость.
И даже зависть к его будущей жене,
К хозяйке дома, сердца. А внутри все сжалось
От понимания, что это все не мне.
-26-
Входная дверь порабощала своей мощью –
Три метра дерева, стекла и вензелей,
Я перед ней себе казалась меньше, проще,
А вот Владлен напротив стал еще сильней.
Внутри, наоборот, все просто, элегантно –
Стекло и мрамор, лестница, цветы
И второй свет, а в центре бриллиантом
Сверкала люстра дивной красоты.
Стекло? Хрусталь? Не важно. Но сияет
Так словно звезды были сплетены в венок
С ночного неба. Не горят – блистают.
А ты как люстра эта так же одинок.
Мы вошли в залу ресторана, гости хором
К нам обернулись, кто тайком, кто нет.
Уютно, тихо, хлопковые шторы,
Белые скатерти, диваны, мягкий плед,
Камин в углу растоплен, фортепьяно,
Бар-стойка, официанты, тихий смех
И разговор в полголоса. Ни кто не спорит рьяно,
Дамы в вечернем – бриллианты, мех.
Мне не комфортно, я слегка тушуюсь.
Пальто – швейцару. На Владлена взгляд.
Смотрит серьезно. Я сильно волнуюсь.
Мой не подходит совершенно здесь наряд.
Я как охранник, что остался в главном холле,
Вся в простом черном ни сережек, ни колец.
И рядом с ними я казалась черной молью,
Как среди хищниц желторотенький птенец.
Смотрели с наглостью и явным интересом,
Кто-то оценивал, а кто испепелить
Хотел глазами. Жутко, если честно,
Было стоять, не то, что проходить.
Владлен все понял, приобнял за плечи
Одной рукой, затем ладонью чуть погладил по спине
Спустился ниже – к талии. Но легче
От его «помощи» совсем не стало мне.
Горела кожа под его рукою,
Плохой преградой был тончайший кашемир.
Мы прошли к столику в углу, где нас в покое
Могли оставить зрители и мир.
Пространство сжалось вокруг нас с Владленом,
Сели – он в зал в лицом, а я ко всем спиной.
Он был расслаблен, нагло, откровенно
Смотрел в глаза и потешался надо мной.
– А что не так? – спросила еле слышно. –
Что-то с прической? – собираю хвост.
Он ухмыльнулся.
– Что?
–Считаешь себя лишней
Среди присутствующих?-
В точку прям вопрос.
Молчу. Киваю. Как он догадался?
– Вина?
– Не нужно. Завтра в институт.
– Может поужинать? -
Он точно издевался.
Мне кусок хлеба не полезет тут,
Не говоря про полноценный ужин.
– А можно кофе сладкий с молоком?
– Конечно можно, а десерт не нужен?
– Спасибо, нет. -
А в горле будто ком.
Он наклоняется вперед, мне жест рукою
За ним последовать, я двигаюсь к нему.
– Послушай, Ляля, я секрет тебе открою.–
Я вся в внимании, не понимаю что к чему.
– Среди собравшихся здесь, чтобы не казалось,
Лишь куртизанки, содержанки, жен здесь нет.
Здесь поиметь можно любую, вот в чем жалость.
За исключеньем некоторых, в этом весь секрет.
И чтобы внешне они из себя не представляли,
Совсем не то они, кем хочется им стать.
Тебя наверняка предупреждала Аля,
Когда и ты решила в этот клуб вступать.
А если новенькая в клубе появилась,
Они – ничья. Кто первый – тот берет.
Так и с тобой в тот вечер, Ляля, получилось.
Тебя увидел я и взял других вперед.-
Я поперхнулась. Да, вот это нравы!
Это не клуб вовсе, это скорей бордель.
Играют в карты на девиц ради забавы.
Наверняка здесь есть еще отель,
Чтоб было где. Я вздрогнула, представив,
От отвращения. И здесь хозяин он.
– А кто инициатор этих правил?
– Само сложилось. -
Он понизил тон. Вопрос не нравился,
Я поняла по взгляду.
Принесли кофе. Молча сделала глоток.
Чашку отставила. Владлена чашка рядом,
Стоит нетронута, а между нами ток.
Молчим и смотрим – он в глаза, я – мимо.
Боюсь запутаться в нем и боюсь прочесть,
Боюсь в нем раствориться вся… необратимо,
Он вырвет душу с корнем, а не то, что честь.
– Ляля, пойдем. – он резко встал со стула. –
Вечер окончен. Так тебе решать.-
И он ушел. Я, наконец, вздохнула
Полною грудью. Не могла дышать
Я рядом с ним. Покорно прошла следом.
Он ждал в машине, я брела одна.
И этот вечер все казалось бредом.
Владлен был зол. Моя это вина.
-27-
Он всю дорогу «просидел» опять в планшете,
Меня не слышал, не хотел, не замечал.
И отвернувшись в тусклом сером свете,
Смотрел на графики, таблицы и молчал.
Домой дорога кажется быстрее,
Но в этот раз совсем наоборот,
Тянулось время, тишина была острее,
И между нами слов водоворот
Неслышных, не произнесенных.
Лишь «мне решать», он четко дал понять
И действий ждал вполне определенных:
Озвучил правила, а я должна принять.
Что здесь неясного? Дружить? Ха! Размечталась.
Да разве может другом быть такой как он?
Его задел тот факт, что от него я отказалась
Как от любовника. Нарушила закон
Никем неписанный. Вот что его задело.
Кто я такая буду для него?
Я – кукла, оболочка. Я – это лишь тело.
Для развлечений, только и всего.
-28-
Мы добрались. И на часах два ночи.
Водитель и охранник вышли вон.
Владлен планшет убрал. Я волновалась очень,
Вдвоем в машине – только я и он.
Что сделает? Что скажет? Поцелует?
Или напротив будет холоден как лед?
А может, выскажет мне все, раскритикует?
Что он задумал, черт не разберет.
Но он молчит, и в тоже время знаю,
Что неотрывно смотрит на меня.
А я в душе свое смущенье проклинаю,
Вот я попала из огня да в полымя.
– Ляля, послушай. – он нарушил первым
Наш затянувшийся неслышный диалог.
Голос чуть хриплый. И я вся на нервах.
К нему лицом, но взглядом в потолок.
– Брось свои игры, мы давно не дети. –
Он опустил руку в карман, достал футляр
И мне отдал. – И мне понятны эти
Твои уловки. Ляль, я не фигляр,
Чтоб потешаться надо мной, я не позволю.
Или забыла ты, кто Я есть, а кто ты?
Я не приятен тебе? Или против воли
Своей ты здесь? Ответь! Вопросы-то просты!
Зачем пришла? Зачем в машину села
Ты если не желала? –
Я молчу. Его тон тише,
Но немеет тело от его голоса.
Футляр в руках верчу, но неосознанно,
Сама не понимая.
– Владлен, простите. Я не знаю, как сказать…
– Скажи как есть, ведь ты же не немая!
Вслух, громко. Может показать? –
Он зарычал, тряхнул меня за плечи,
И отпустил так резко, как схватил.
– Я не хотел, прости. –
Ему не стало легче, он напряжен был.
Из последних сил, собрав все мужество,
С ним встретилась я взглядом.
И провалилась, полетела в темноту.
Одно желанье – быть только с ним рядом
Меня заполнило, дарило теплоту.
– Открой футляр.–
Откинула вверх крышку,
А там браслет – венок из лепестков
Сапфир и платина.
– Владлен, но это слишком…
Я не могу принять, простите. – с облаков
На землю опускаюсь резко,
Его ответ мне, как ушат стылой воды:
– Он означает – ты моя «невеста»
По клубным правилам. Награда за труды.
Знак отличительный, чтоб видели другие,
Что ты моя и не посмели подойти.
– Будто наручники, но только дорогие?
А потеряю если? Где другой найти? –
Вопрос дурацкий. Не могла сдержаться.
Прогнивший клуб и правила дурны.
Я что рабыня? В пору разрыдаться.
– Ляль, успокойся и с обратной стороны
На все взгляни. –
Он дал футляр мне снова.
Все эти правила – чтоб только оградить
И защитить от рук, от приставаний, слова.
А не затем чтобы клеймить, поработить.
– Не лучший способ. – отвечаю тихо. –
Но если нужно, я его приму. -
Беру браслет и надеваю.
– Это ваша прихоть.
Я, если честно, ваших правил не пойму.
– Да и не нужно.
– Можно мне на волю? -
Рукой с браслетом указала на подъезд.
– Ты не рабыня, Ляля. Перестань. Довольно.
И я не зверь, который тебя съест.
– Так я пойду?
– Иди. Охранник ждет за дверью.
Или ты хочешь, чтоб тебя я проводил? -
Не отвечаю. Сердце бьется трелью.
– Когда увидимся?
– А я не говорил?
– Нет.
– В воскресенье. В полдень будь готова.
Пришлю машину, не приеду сам.
– Куда поедем?
– В клуб ко мне.
– Что снова?
– Да. Будет весело. Готовься к чудесам.
– К каким таким?
– Узнаешь в воскресенье.
– Теперь иди. Охранник давно ждет.
И не терзайся, ангел мой, сомненьем.
Доверься мне. И пусть идет все как идет.
-29-
Воскресный день встречал теплом и облаками.
Время одиннадцать, я вышла на балкон
С горячим кофе, обняла руками
Себя за плечи. Зябко. Телефон
Запел в кармане. Поднимаю трубку.
– Привет, Виталь.
– Алле, Лельчик. Ты как?
– Нормально.
– Ванька в мясорубку попал какую-то.
– С чего решил ты так?
– У вас дверь выбита. Неделю его нету.
И я подумал, ты должна об этом знать.
Вот и звоню. –
Я не спешу с ответом.
Как среагировать и что ему сказать?
Заплакать, промолчать, заматериться?
Или признаться что мы с ним в большой беде?
Как хорошо, что в телефоне скрыты лица.
– А сам Ванюшка не предполагаешь где?
Может что слышал?
– Нет. Я был на даче. Вернулся только что,
А тут такой погром.
– А твоя мама?
– Тоже неудача. Мы были вместе.
Привели в порядок дом.
– Понятно.
– Ну, так ты приедешь?
– Зачем, Виталь?
– Ванюшку повидать. Ты собиралась вроде.
Ты еще успеешь на пирожки.
Привет просила мама передать.
– Я не могу, прости, другие были планы.
– А с дверью что? Поставить? Заменить?
– Оставь как есть. Целуй от меня маму.
– Всенепременно. Нужно позвонить,
Когда Ванюшка возвратится?
– Ммм… Да, ага, спасибо.
– Может, приедешь все же. Ну эти дела!
Ведь моя мама позвала, а не кто-либо.
– Я не могу, Виталь.
– Она б тебя ждала…
– Виталь, не нужно. Не дави на жалость.
Прости, нет времени болтать. Давай, пока.
– Лель, я соскучился.
– И я по тебе малость. -
Я посмотрела вновь на облака-
Погода шепчет. Нужно собираться.
Взгляд вниз во двор – водитель уже ждет.
– Пока, Виталь. – пора разъединяться.
– Леля, пока. -
Кладу трубку вперед
Него, он может молчать долго.
А у меня на сборы – ровно пол часа.
И предвкушение кололо как иголкой.
Владлен какие мне покажет чудеса?
-30-
Водитель был неразговорчив. Просто бука.
Я про погоду, про дорогу – он молчал.
Я про машину, ДПС – в ответ не звука.
Порой казалось, он меня не замечал.
Да ну и черт с ним! Больно было нужно!
Я отвернулась в возмущении к окну.
Они, наверно, сговорились все здесь дружно
Меня игнорить. А меня ль одну?
Да ну и ладно! Телефон достала –
Привет игрушки, почта, Интернет.
Если отвлечься надо или же устала –
То ничего на свете проще нет:
Откроешь вкладку, две и завертелось,
Одно, другое, третье. Ты в сети,
И забываешь все, чего хотелось,
О чем тревожилось. Так просто в мир уйти
Другой, придуманный. И там желать остаться,
Чужое имя взять, жизнь заново начать,
Вместо того чтобы бороться, не сдаваться
Вот здесь в реальности. Порой не замечать
Что происходит – это много легче,
Чем посмотреть открыто или даже вступить в бой,
Пусть безоружным, если драться нечем,
Но настоящим быть, реальным. Быть собой.
Не тем придуманным, навязанным, желанным.
Как я – я не умершая Владленова жена.
Я – Леля. Да, немного странно,
Что мы похожи. Не моя вина
В том. Так судьба играет.
Мы подъезжали. Отключила телефон.
Смотрю в окно, а сердце замирает.
Сегодня парк – это всего лишь фон
Для представления. Машин было так много,
Что вся парковка была забита и въезд
Заставлен был, и даже часть дороги.
В тот день был праздник в клубе или съезд
Элиты города. Все строго официально,
Машины темные, мигалки, номера
Администрации и тех, кто взял специально,
Чтоб выделяться в городе. Такая вот игра.
Не угадаешь сразу, кто навстречу едет –
Политик местный или просто бизнесмен,
Спешит куда-то занятый беседой,
Делами, встречами и страхом перемен.
Припарковались. Далеко от входа.
Водитель дверь открыл ,и я пошла вперед,
Туда где шумно, где толпа народа
Еще не зная впереди что меня ждет.
-31-
Владлен был занят и стоял спиною.
Но я узнала его среди «сотен тысяч лиц».
Он вел беседу с кем-то с сединою
В бородке куцей и толпой девиц.
Они смеялись, наслаждаясь шуткой,
Владлен небрежно хлыст держал в руках,
Девицы были в бриджах, легких куртках
Подбитых мехом и высоких сапогах.
Мужчины были все однообразны,
Кто был в спортивном, а кто также как Владлен –
Был в рединготе, бриджах, сапогах. Прекрасно!
Здесь только я была достойна перемен,
Верней не я, а мой наряд не к месту.
На этом празднике «наездников» лишь я
Одна из всех была одета как «невеста» -
В платье, пальто и ботильоны. Обвинять
Мне было некого. Сама же не спросила,
И не подумала что все не просто так
В этом змеятнике. Даже наряды. Знанье – это сила.
Учла на будущее. Дальше что и как?
Куда идти? Самой в кружок ворваться
Или тихонько в уголочке подождать?
Нет, нужно двигаться на встречу. Улыбаться.
Голову выше. Я явилась побеждать.
-32-
Подошла ближе. Он меня заметил.
Хотя все так же продолжать стоять спиной,
Пока я двигалась к нему. Он обернулся.
– Прости, не встретил. Отойдем со мной. -
«Не здравствуй Оля», «Как дела», «Рад встрече»
Друзьям-знакомым представлять тоже не стал,
Сухо кивнул и приобнял за плечи.
Скрывал? Стыдился? Или нужным не считал?
Не поняла. Его не понимала.
Что он задумал, что решил насчет меня?
То, что я знала из досье на него – мало,
И эти знанья невозможно применять.
Он был другой. Он сложный, многогранный.
В досье – все сухо, только факты, интервью.
Нет биографии, нет детства. Это было странно.
Владим смолчал, мне выдал лишь превью,
Сама картинка много больше, глубже.
