Нина Сергеевна Ульянина
Любовники
А может папка это только лишь предлог?
И все на самом деле гаже, хуже.
Нет, невозможно. Нет, Владим не мог.
Я посмотрела на Владлена. Все серьезно.
Все мы втроем поглощены одной игрой,
Вот только чьей? Чьи «отольются слезы»
По завершению. Кто проигравшим станет?
Кто будет герой?
Мы вошли в холл. Все было как обычно.
Прошли налево, дальше в общий зал,
Где первый вечер мой прошел. Помню отлично,
Так же отчетливо, как и «Наташа первый бал».
Вышли на лоджию-веранду, дальше в двери,
К той самой двери, что вела в его альков.
Я подняла глаза к Владлену, не могла поверить
Что повторится все. Он ждал, он был готов
К этому взгляду, к моему вопросу.
Лишь улыбнулся. И дал в руки мне ключи.
– Переоденься, Ляля. Я купил без спросу.
Надеюсь, в пору будет. Сильно не ворчи,
Если не так что. – я не отвечаю.
– Я про костюм. Я ведь забыл тебе сказать,
Что день охоты. Ты меня прощаешь?
Переоденься. И к загону. Нужно показать
Кое-кого тебе. Ты точно будешь рада. -
Я посмотрела с изумленьем на него.
Он улыбнулся и ушел.
Не верю. Нет. Это не правда.
Я лошадей боюсь больше всего.
Только б не это. Вот зачем к загону?
Однако вывод напросился сам собой.
Одно приятно. Я вполне законно
Иду к Владлену в спальню. Шанс мне дан судьбой
Все осмотреть и, может, найти папку.
Вставила ключ и повернула раз другой.
Щелкнул замок. Я жму на ручку-лапку.
И вхожу внутрь, закрыв дверь за собой.
-33-
Все просто, аскетично. Даже пусто.
Кровать по центру, кресло и комод,
У окна стол рабочий, стул. Но только чувство,
Что все для виду, что никто здесь не живет
И не работает. Что это просто ширма,
Стерильно чисто, нет бумаг, газет, цветов.
Открыла ящики стола – буклетик фирмы
По сборке мебели и ничего… совсем.
Ну, просто нету слов!
А я наивная надеялась! Ну, Леля!
Ты, правда, верила, что будет так легко?
Хоть раз фортуна улыбалась твоей доле?
Ей на тебя, как и другим всем, глубоко…
На кресло села, опустила руки,
Глаза закрыла, чтобы слезы удержать.
Из горла всхлипы рвутся, заглушая звуки
Смеха и музыки в саду. Ладони сжать
Пришлось в кулак, чтоб совладать с собою,
Чтоб продышать и успокоить в сердце боль.
Еще есть время, нужно думать головою
И все получится. Сменить наряд? Изволь!
Все подошло. На удивленье. Точно в пору.
Бриджи и свитер, сапоги, жилет
Из меха норки. И пусть спорят хором
Гринпис, защитники, приятней меха нет
Прикосновенья к обнаженной коже,
Сравниться может только мамина рука
С этим блаженством. Мамы нет дороже…
И согласятся с этим все наверняка.
Я сирота. И я давно забыла,
Что значит чувствовать заботу и тепло,
Когда надежда на себя, и только в твоих силах
Что-либо сделать. На душе светло,
Но не от стоимости, щедрости подарка,
А от внимания, что проявил Владлен,
Костюм продуман идеально – в нем не жарко,
Но и не холодно. И мало ли проблем
У него в жизни? Но нашел минутку
И озадачился костюмом для меня.
Приятно, очень. Вопреки рассудку.
(Как найти папку? Чтоб такое предпринять?
И почему я так хочу его обнять?)
-34-
Он ждал у изгороди. Лошади кружили
Неспешным шагом, обходя кругом загон.
Ухоженные. Статные. На миг заворожили
Природной грацией. Но все вниманье он,
Владлен, мое привлек к себе.
Я подошла тихонько, не замечая ничего и никого.
– Хочу представить кой-кого тебе. –
Дал жест рукой слуге и улыбнулся.
Вот только и всего.
Но мне достаточно. Я запаниковала.
Только не лошадь. Я их ужасть как боюсь.
Я трижды была в конном клубе. Я даже каталась.
Владим приказывал. Но каждый раз «свалюсь» -
Звучало в голове не шепотом – набатом.
Дрожали руки, ноги и сжималось все внутри.
Я не хочу больше! Я убегу обратно.
Владлена голос:
– Ляля, посмотри,
Какая славная. Ее зовут ЧудЕсса.
В народе Чудо. Обещал ведь чудеса. -
Он подмигнул и улыбнулся. Если честно,
Ему идет улыбка. Подняла глаза.
Лукаво смотрит. Словно проверяет
Или испытывает. Волю сжав в кулак,
Лошадь по морде глажу. Мое сердце тает
От тепла Чуда. Но верхом никак
Ехать не хочется. Не стану. Не просите.
– Она красавица. Владлен, можно вопрос?
– Конечно, Ляля.
– Вы меня простите,
если останусь здесь и не поеду с вами…
– Ты это всерьез?-
В ответ киваю.
– Как же дух погони?
Азарт охоты? Лай борзых? Кураж?
Или боишься? Чудо – это пони,
Только подросшее. А все причины – блажь.
Нельзя остаться. Нужно быть со всеми.
Еще вопросы? -
Взгляд отвожу в пол.
– Как вижу, нет. – резкий ответ мне. –
Мы теряем время. -
Сошла улыбка. Снова был он зол.
Но на меня или себя – одно мне не понятно.
Что отвернулась? Что он с Чудом прогадал?
Верхом придется ехать – это неприятно.
Но я надеюсь, что он смирную мне лошадь дал.
-35-
Летим по полю. Ветер за спиною
Свистит играючи. Захватывает дух.
Не понимаю и не знаю что со мною –
Одновременно страшно и азартно. Режет слух
Собачий лай. Ведут они добычу –
Лисицу рыжую – все дальше глубже в лес.
Мне ее жалко. Очень. Мне отлично
Знакомо чувство это. Да таких «чудес»
Не ожидала я. Владлен передо мною,
Вернее конь его. Я вижу только хвост
И спину… сильную наездника. Стеною
Стоят деревья, все смешалось. Был непрост
Мне каждый метр верхом на «смирном Чуде»,
Поводья сжала – онемение в руках,
Глаза б зажмурить. Ну, Владлен! Иуда!
Четвертовала б! Губы сжала. На щеках
Алеет ярость. Зеркала не нужно –
Я и так знала. Ветер бил в лицо.
Топот копыт был стройный, ровный, дружный.
Охотный ряд почти сомкнул свое кольцо.
И все улюкали и гнали в лес лисицу,
В ловушку к озеру чтоб там ее убить.
Они смеялись, предвкушали поглумиться
Над бедной жертвой и так пошло «победить».
Кого? Лисицу? Бедное создание,
Что не способно дать мучителям отпор?
Она слабее, меньше. Где же состраданье?
Где справедливость? Это не отбор,
Это убийство. Так, ради забавы,
Чтоб самолюбие потешить и гостей.
Казнить бесправного. Считать, что они правы.
Как в песне:
« В шумном балагане… бандиты воры всех мастей»
-36-
Ее глаза. Я помню их отлично.
За миг до смерти. В них отчаянье и мрак.
Могла зажмуриться, но я смотрела. Неприлично
Смеялся Павлик над лисицей. Вот чудак.
Загнали к озеру. По берегу металась.
Рычала, лаяла в попытке отпугнуть…
Сбежать… спастись… Но только зря старалась.
Собаки не давали ни секунды отдохнуть.
– Владлен, ружье! – Кричал довольный Павлик. –
Ты первый выстрел мне пообещал!
– Держи, Павлуша.
– День чудесный, славный! –
Довольно вздрогнул тот. – А ты меня стращал –
Прогноз не очень! Все идет прекрасно!-
Вскинул ружье, прицелился чуток.
И грянул выстрел. Оглушительно. Ужасно.
Закрыла рот рукой.
– В глаз точно! Павлик, ты знаток! –
Кто-то кричал. Павлушу поздравляли,
Хвалили точность, восхищались мастерством.
Смеялись дамы. Гости шумно удалялись
Назад к усадьбе, не раскаиваясь в том,
Что совершили. Я одна осталась
И все смотрела на то место, где она…
Убрали тушку лисью. Я слегка качалась
В седле от шока. В чем ее вина?
– Ляля, ты едешь? – голос за спиною.
Владлен конечно, больше некому там быть.
В ответ качаю головой, едва не ноя
От горя в голос. И не в силах говорить.
Подъехал ближе. Лошади сравнялись.
Забрал поводья из моих застывших рук.
Обнял за талию. Я не сопротивлялась.
Пересадил к себе. Перед собой. Испуг
Почти прошел. Обнял одной рукою,
Прижал к себе, уткнувшись в шею, прошептал:
– Все хорошо, малышка. Ты теперь со мною.-
Глаза закрыла и заплакала. Финал.
-37-
Финал плачевный дня и лисьей жизни.
– Ляля, так нужно было. В том охоты суть.-
Шептал Владлен без тени укоризны.
Только тепло, сочувствие. – Меня не обессудь,
Так нужно было.
– Для чего?
– Для дела.
Ты знаешь Павлика? Знаком его портрет?-
В ответ качаю головой. – Ты не узнала кто он?
– Я и не смотрела. Да больно нужен был он мне.
– Так значит, нет.
Он губернатор наш. Царек дорог и строек.
– И это все только ради него?
– Чтобы его потешить. Чтоб к себе настроить.
Это охота, Ляля, только и всего.-
Я промолчала. Слезы прекратились,
Владлен напротив сжал меня еще сильней.
– Ляля, расслабься. Все уже случилось,
Не в твоей власти было это.
– Что ж тебе видней.
Ее специально откормили для охоты? –
Вопрос несмелый. Обернулась.
– Ты права.
– Чтобы убить? Из этого расчета?
– Чего ты хочешь, Ляля? –
Лошадь замерла
На месте. Мы остановились.
Глаза в глаза. Он ждал ответ,
а я не знала что сказать.
Открыто обвинить не смела.
– Ждешь, чтоб извинились
перед тобой мы с Павликом?
Придется долго ждать.
Я не раскаиваюсь, Ляля. Это был мой выбор,
Мое желание и я доволен тем
Как все прошло. Не нужно вставать дыбом.
Лиса убита – больше нет проблем.
Еще вопросы?
– Нет.
– Вот и отлично.
Садись ровнее и смотри только вперед. -
Я так и сделала. Пусть был ответ циничным
Владлена мне, я поняла что ждет
Меня, если предам, если добуду папку.
Как ту лисицу, меня выкормил Владим,
Владлен – охотник. Стать мне чьей-то шапкой.
Против Владлена я не выстою. Не справится мне с ним.
-38-
Третий бокал вина был явно лишний.
Но я согрелась – это несомненный плюс.
Не май на улице. Все на веранде. Слышно
Как идет празднество. Играет где-то блюз.
Сижу в углу, подальше от «элиты».
Горят по центру два открытых очага,
Но для декора. Павлик вместе с свитой
Стоит чуть поодаль. Смотрю как на врага.
Владлена нет. Не вижу. Где-то скрылся.
Кручу бокал в руках, но выпить не хочу.
Хочу, чтоб это все, чтоб этот день забылся.
Самой не справится мне, мне не по плечу.
Давно стемнело, время девять-десять.
Бармен за стойкой, как и я, давно замерз,
Но не показывает виду, как его все бесят.
И улыбается фальшиво, не всерьез.
Кто-то смеется громко, неприлично
И ему вторит звонкий женский смех,
Кто-то играет в карты, в общем как обычно.
Укрылась пледом, не спасает мех.
Горят светильники холодным белом светом,
На столах свечи, на деревьях – огоньки.
Но удивительно, все сочетается при этом,
Все гармонирует. Дизайнерской руки
Заметен след. Смотрю без интереса,
Жду, когда кончится постылый «день чудес».
Желаний нет. Все безразлично, пресно.
Еще вина? Чтоб мир померк, исчез?
Уснуть тихонько, вот будет потеха,
Для всех присутствующих. Это же позор!
Смешно не очень Правда не до смеха.
Рисую пальцем на стекле узор
Бессмысленный. Скольжу по краю, ножке.
Замерзли пальцы, а перчатки не найду.
Их потеряла по дороге. Сложной
Была дорога в клуб обратно. На беду
Или на счастье – это не понятно,
Мы возвращались в полной тишине
И напряжении взаимном неприятном,
А может это только показалось мне?
Он был спокойный, равнодушный, отстраненный,
Хотя был очень близко… слишком, как никто другой.
Он был горячий, сильный, раскаленный.
Я обжигалась прикоснувшись, и дугой
Хотелось спину выгнуть, чтобы отстраниться
И в тоже время прижималась посильней,
Не понимая, что вокруг
и что в душе, внутри меня творится.
Душа трепещет? Да ну и черт бы с ней!
Не нужно думать, нужно притираться,
Но только чувство, что Владлен играл со мной,
Стало отчетливее, чаще проявляться.
Он наблюдал, испытывал. Виной
Я не терзалась. Мы были на равных.
Или почти, не в этом точно суть.
Что ему нужно от меня? Вот это странно.
Кого из нас двоих я так хотела обмануть?
-39-
– Привет, подруга! – тьфу-тьфу, черт, изыди!
Неужто Аля? Поднимаю пьяный взгляд.
Точно она.
– Давно не виделись. – хамлю.
– Чего мы в таком виде?
Хочешь надраться? Принести еще вина? –
Язвит в ответ. – Чего опять случилось?
– Не твое дело! Что хотела? Поболтать?
Я не настроена.
– А ты не изменилась.
Все также хамка, беспризорница, Что взять
с тебя… – елейно улыбнулась. –
Меня Владлен прислал, просил тебя развлечь.
Я не пришла б сама.-
Я только отвернулась. Земля кружилась,
И одно желанье «лечь» билось внутри.
Но я себя держала.
– Все развлекла? Иди тогда… домой.
– Он наблюдает. Ты соображаешь,
Что будет, если поругаюсь я с тобой?
Он меня вышвырнет и где искать работу?
Кому нужна я – сутенерша средних лет?
– Спасибо, Аля, за тепло и за заботу.
Я не настроена болтать, поверь мне, нет.
– Себя жалеешь? А зачем? Напрасно!
Открой глаза, сними ванильные очки. –
Шепчет со злостью. – Знаю я прекрасно таких как ты.
По нраву дурачки? Умный мужик, что? Вызывает ужас?
Как быть не знаешь и не силишься понять?-
Остановите землю. Слишком сильно кружит.
– Аля, отстань. Себя изволь унять…
Ты поняла меня, короче. Без нотаций
Давай, пожалуйста. Спасибо за совет. –
Молчит и смотрит. – Мы здесь не на танцах.
И я партнершу не искала, нет.
–Дура ты, Лелька. Что не замечаешь
Кто есть Владлен, а кто есть, Леля, ты?
Наврятли ты еще такого повстречаешь.
– Тебе какое дело? Ты причем?
– Пусты
твои затеи, Леля. Не дури, подруга,
Владлен терпеть не может женской лжи.
– Спасибо, Аля. Что ж мы поняли друг друга.
Один вопрос.
– Давай.
– Тогда скажи,
раз он такой чудесный и прекрасный,
Так почему же ты сама не рядом с ним?
Что все попытки обольстить были напрасны?
Или уже все было и прошло? – Храним
Молчание. Она не отвечает,
Я жду ответа и кручу в руках бокал.
– А ты, подруга, ничего не замечаешь.
Или не знаешь? Вовка что не намекал?
– При чем здесь он?
– А ты спроси – узнаешь.
Все развлеклись достаточно, пойду.
Одно запомни – ты с огнем играешь. –
Ко мне склонилась. – Попадешь в беду.
Не доверяй ему. Подумай на досуге.
Сама реши, кто из двоих тебе нужней.
– Спасибо, Аля.
– Все бывай, подруга. -
Она ушла. Но после встречи с ней
Осталось чувство гадкое сомнений.
А вдруг Владлену все известно обо мне?
Нет, невозможно. По Владима увереньям –
Контракт наш тайна и никто узнать извне
Не мог. Но отчего же Аля
Так говорила, словно в курсе наших дел?
Только Владим мог. Аля намекала…
Не может быть! И он бы не посмел!
Или посмел? Сама не понимала.
Бокал отставила. Достаточно. Бог мой!
Совсем запуталась я в них. С коленей плед снимаю
И иду к выходу. Я так хочу домой.
-40-
Я шла неспешно и старалась не качаться.
Вперед смотрела, но на улице темно,
Ни зги не видно. Чтоб с другими не встречаться,
Шла через парк. Глинтвейн – коварное вино,
Немного терпкое с гвоздичной острой ноткой,
Так и хотелось пригубить еще чуть-чуть.
А оптом раз – и будто выпил водки.
Бутылку залпом, опьянела просто жуть!
Смешно и стыдно. Тоже диверсантка,
Как в той пословице, про выпивку с утра.
И я свободна. Антидепрессанты
Больше без надобности. Хватит! Стоп игра!
Все я на паузе! Не трогайте руками!
Хочу сегодня обо всем-всем-всем забыть.
Парковка близко – осторожными шагами
Я иду к цели. Не хочу никем я быть!
Хочу быть Олей. Оленькой Крыловой.
Простой девчонкой из соседнего двора-
Просто учиться, жить. И ничего другого.
Хочу быть той, что я была еще вчера.
– Ну здравствуй, киса! Вот ты и попалась! –
Противный голос. Павлик за спиной.
Я обернулась. Отступила. Испугалась.
– Вы это мне? Я здесь не с вами.
– Нет, киса со мной!
– Я здесь с Владленом. – поднимаю руку
Пред ним с браслетом. – Он мужчина мой.
Смотрит со злобой, как кабель на суку,
Что отказала.
– Подожди, постой.
Хочу уйти. Он за руку хватает.
Толстые пальчики, но хватка оёёй!
Я вмиг трезвею. Наважденье тает.
– Я не закончил еще, кошечка, с тобой!
– Павел, пустите. Я скажу Владлену. -
Будто не слышит и старается прижать
Меня к себе. Я вырываюсь.
– О, да, непременно.
Все расскажи ему, он должен это знать. –
Хохочет Павлик и лезет к жилету,
Стараясь молнию поглубже расстегнуть.
Я чуть не плачу.
– Паш, не делай это. – Владлена голос.
– А то, что? Турнуть
Меня из клуба, да Владлен, придется?
Так же как Вовчика? Она же просто бл*дь!
– Угомонись, Паш. Вова не вернется.
Есть в клубе правила – их нужно исполнять.
Не ты придумал их и не тебе нарушить.
– Она же девка просто! Я хочу забрать,
Ты не препятствовал мне раньше.
– Пашенька, послушай. Она моя.
Я сам хочу еще немного поиграть.
– Потом, отдашь?-
Я просто обомлела. Он говорит как будто меня нет.
Как будто я – это всего лишь тело.
– Нет, Павлик. – был ему ответ.
– Ляля, иди и жди меня в салоне.
Мне нужно с Пашей кой о чем поговорить.-
Дал знак водителю. Я отошла. По тону
Было понятно, что лучше будет его зверя не будить…
-41-
Он подошел минут через пятнадцать.
Тепло в салоне, но по коже идет дрожь.
Вот так расслабилась. Ведь с Павла могло статься.
Страшно подумать. Лучше в сердце нож,
Чем под него. Противный невозможно –
Обрюзгший, сальный, развращенный взгляд.
С ним нужно быть предельно осторожной.
Он будто сгнивший. Не смотря на пост, наряд –
Только отталкивает. Я бы не польстилась.
Владлен – другое дело, он словно удав
Меня притягивает. С ним бы я смирилась.
Но Павлик – нет. Я не смогла бы. А Владлен был прав
Тогда с браслетом. Только не отметил,
Что не для всех он будет значить «стоп-сигнал».
Один вопрос – как он нас с Павликом заметил?
Я шла одна. Было темно. Или он знал?
И подослал ко мне его специально?
И таким образом меня он проверял –
Что все равно с кем, не принципиально,
Лишь бы с деньгами? Так не доверял?
Я тихо злилась. На себя, Владлена,
На обстоятельства, что подтолкнули нас.
Он бы понравился мне как мужчина непременно.
Если бы встретились иначе мы. Не так вот как сейчас.
Где-то в кафе, на выставке, а может просто в парке.
Я надышаться на него бы не могла.
И было рядом с ним мне сладко, томно, жарко.
Совсем не так сейчас как – холодно и мгла.
Он сел в машину. Не сказал ни слова.
И всю дорогу так же он молчал,
Что для меня, увы, было совсем не ново.
Уж лучше бы он просто накричал.
-42-
– Я провожу тебя.
– Пожалуйста, не надо.
Там все спокойно. Я вполне дойду одна. -
Я прервалась на полуслове. Если б взглядом
Убить он мог, точно сделал б это. В чем моя вина?
В том, что одна ушла и не предупредила?
Или что меня Павлик в темноте догнал?
Чем я таким ему не угодила
На этот раз? Он сам-то это знал?
– Как скажете. – спокойно жму плечами,
Но вот внутри все докрасна раскалено.
Он вышел первым, открыл дверцу. Мы молчали.
Прошли к подъезду. Быстрый взгляд в окно –
Горит ли свет? Понять не успеваю.
А вдруг меня на кухне снова ждет Владим?
Он все поймет, раскроет нас! Переживаю.
Заходим в лифт. Наедине мы с ним.
И едем вверх. Я этажи считаю –
Четвертый, пятый, вот шестой, седьмой…
Паника близко. Кислорода не хватает.
Я, что есть сил, пытаюсь совладать с собой.
Впустить нельзя держать. Где ставить запятую?
Быть может, никого в квартире нет?
И я напрасно так волнуюсь, паникую?
Но рисковать не стоит. Гаснет резко свет,
Лифт тормозит. Я жмусь робко к Владлену.
Не выношу закрытых темных мест.
Он нажимает кнопки все попеременно,
Достал смартфон. Привычный точный жест.
Звонит охране. Трубку берут сразу.
– Да, Владлен Дмитрич?
– Ваня, лифт застрял. Мы на седьмом. -
Он не закончил фразу.
– Понял. Решим. -
Владлен меня обнял и кладет трубку.
Свет в мобильном гаснет.
Мы остаемся в полной темноте.
Одновременно хорошо все и ужасно.
И сотни бабочек порхают в животе.
-42-
Он наклоняется. Ищу его губами.
Вдыхаю жадно столь знакомый аромат.
И вся дрожу… не передать словами
Мне это чувство. Это шах и мат.
Капитуляция. Бороться слишком поздно.
Побеждена. Я предвкушаю и боюсь…
И он целует властно, виртуозно…
Я задыхаюсь, я тону в нем, я молюсь
Чтоб все закончилось, иначе я растаю.
Я растворюсь в нем, я сойду с ума.
Касаюсь плеч его и об одном мечтаю –
Не останавливаться. И в ответ сама
Его целую жадно, отвечаю.
Он гладит волосы, ладонью под жилет,
И опаляет, опьяняет, развращает…
Я льну к нему…
Лифт дернулся, холодный яркий свет
Меня трезвит. Открылись резко двери.
Его охранник на меня смотрит в упор.
– Порядок, шеф? Я сам решил проверить.
– Все хорошо, Иван. Можешь идти во двор.
В ответ кивок и взгляд куда-то мимо.
Мы вышли. Он, напротив, в лифт зашел.
Я улыбнулась на прощанье, правда криво.
Закрылись двери. Он уехал. Хорошо.
И неудобно. Нет, скорее стыдно.
Я раскраснелась, губы до сих пор горят.
И он все понял. По мне сразу видно
Чем занимались мы. Пускай поговорят.
Будет заняться чем. С меня ведь не убудет.
Идем к квартире. Ключ держу в руке,
Роняю на пол. Шумно.
– Всех соседей перебудишь.–
Это сигнал Владиму. Где-то в уголке
Сознанья верю в то, что он услышит.
Конечно если он и вправду там,
И затаится, спрячется и посидит по тише.
– Они и так не спят. Сидят все по кустам,
И наблюдают в свой глазок за нами.-
Я улыбаюсь и вставляю ключ в замок.
– Зайдете? Нет? – а паника волнами.
– Ты хочешь этого? -
Хочу, чтоб он замолк,
А не смотрел вот так – так жарко и двояко,
Что я не в силах ему буду отказать,
И что ответ мой будет лжив и одинаков
В своем значении. Я жажду продолжать
Наше занятие, но страх меня сильнее.
Взгляд отвожу в пол и предательски молчу.
– Я не заставлю. Я не сделаю больнее.
Просто доверься.
– Извини, я не хочу.
-43-
Сама сказала, а внутри все сжалось.
Кому я вру? Себе или ему?
Не пожалею ли о том что отказалась?
Он меня лучше понимает, судя по всему.
Склонился ниже и на ушко шепчет
– А твое тело говорит мне о другом.-
Скользит губами по щеке,
И все трепещет от предвкушения.
– Мне показалось? -
В горле стоит ком. Кусаю губы, чтобы не поддаться.
Руки по швам, когда так хочется обнять
И гладить шею, плечи и всем этим наслаждаться
Когда ты знаешь это чувство, как себя унять?
Перебороть? Заставить отстраниться?
Глубокий вдох. И тихий голос:
– Да.– ему в ответ.
Как отказать, когда так близко лица,
И между губ и сантиметра нет?
– Что? Повтори. – и он почти целует.
Я отстраняюсь. Только двери за спиной.
Отступать некуда. Смотрит. Ждет. Волнует.
– Вам показалось.
– Ты опять на «вы» со мной?
Киваю робко. – Сколько тебе, Ляля?
– Мне двадцать было в ноябре.
Взгляд вопросительный. – А вы мне сколько дали?
– Столько и дал. И тридцать восемь мне.
Как видишь, разница…
– Огромна?
– Нет, несущественна. Давай будем на «ты».
– Я постараюсь. – взгляд прячу нескромный.
Он отступает. Чувство дикой пустоты
Волной находит. Смотрит с укоризной.
Разочарован мною, судя по всему.
Считает ветреной, наверно, и капризной.
А вот хоть кто-нибудь отказывал ему?
Ему полезно будет. Открываю двери:
– Ну, я пошла?
– Иди. – смотрит в глаза.
Темно в квартире. Никого. Чувство потери.
– Владлен, спасибо. – многое хочу сказать,
Но не могу, и дверь держу открытой.
– Может быть кофе?
– Нет, пей сама. – насмешка и упрек.
Лифт вызывает. Что ж теперь мы квиты.
И он отшил меня. Я поняла намек.
– Когда увидимся?
– Водитель будет в среду.
– К восьми?
– Нет, в десять начинается турнир.
– Турнир?
– По покеру. Сильнейшие приедут.
– Дресс-код?
– У Али весь ранжир.
И он ушел. А я закрыла двери,
Свет не зажгла, прошла из кухни на балкон,
Смотрела вниз и не могла поверить –
Этот мужчина и тот дядька из досье был тоже он.
-44-
Я проспала. Бегу по коридору,
Благополучно опоздала на зачет
По курсу этики. Закончится он скоро.
А я явлюсь. Ну, надо ж было, черт!
Смотрю под ноги, чтоб не поскользнутся,
Полы надраены – коньки хоть одевай.
Чем они моют их? Каток. И навернуться
Проще простого. Рот не разевай!
Благо я в кедах – одевалась быстро,
На каблуках я бы была как слон на льду.
А тут скользишь по плитке, только искры
Что не летят. Плыву, а не иду.
Идут занятия – все тихо и пустынно,
Закрыты двери кабинетов. Никого.
А ты крадешься склонить голову повинно
За опоздание. Но вот страшней всего,
Наоборот, кого-то из знакомых встретить,
Кого с кафедры, из деканата, ректорат.
Ведь потом лекция про опозданья светит –
А это еще хуже будет во сто крат.
И я кралась. Все мысли о Владлене,
И лишь немного занимал меня зачет.
Зачет я сдам – то знала несомненно.
А вот с Владленом у меня просчет.
Где искать папку? Вариантов нету.
А существует ли она вообще?
Может, и нет ее совсем на белом свете.
Ее Владим, может, придумал сам себе?
– Куда спешите, барышня, постойте! –
Только не это. Поднимаю робкий взгляд.
Проректор. Блин. Вот я попала.
– Объяснить извольте.
– Я на зачет к Петрухину… – вот прикопался, гад.
Лицо знакомое. Не только как проректор.
Его я видела недавно. Но когда? Точно – вчера!
Он на охоте был. Один из свиты, некто.
Я не задумывалась раньше. Вот это игра.
Здесь все повязаны, повсюду члены клуба.
Их много больше, чем могла предположить.
Он меня за руку берет тепло, вовсе не грубо.
– Позвольте, барышня, до кабинета проводить. –
Кисть поднимает – на браслет взгляд цепкий.
(Я позабыла его накануне снять).
– Красивый. Главное, что редкий.
Владлен дал? Да?-
Киваю. Нет желанья объяснять.
– А вы простите…?
– Оля…
– Оленька…?
– Крылова.
– Я – Лев Аркадич, ты должна наверно знать.
Опять киваю.
– Я его дядя. – к этому готова
Я не была. –
Он обо мне, наверное, не стал упоминать.
Но это к лучшему.
Идем по коридору. Шагает быстро, я за ним почти бегу.
– Зайдите Оленька ко мне для разговора
После Петрухина. Я буду ждать.
–Угу. – мычу двусмысленно.
Свалилось тоже счастье!
Ну что за день такой! Заходим в кабинет.
Зачет в разгаре. Тишина. Все в одночасье
К нам обернулись. Я кивнула, мол «привет».
– Сюда, Крылова. – указал на стол свой.
– Со мной рядом.
Сажусь понуро.
– Выбирай себе билет. -
Проректор вышел, провожаем его взглядом
Я и Петрухин.
– Я готова дать ответ. – кладу бумажку пред собой,
В ней два вопроса.
– Без подготовки?
– Я учила. – прищур глаз.
Смотрит с оценкой. Дальше все как на допросе.
– Что же сдала, Крылова. Но на этот раз.-
Берет зачетку, пишет. Я не понимаю,
Откуда злость эта по отношению ко мне?
Пищит мобильный. СМС-ку принимаю,
Читаю мельком. Все на миг тонет во тьме.
Вдох. Выдох. Вдох. Беру зачетку.
Руки дрожат. Зачем же? Ну, зачем же так!?
Выхожу прочь, но понимаю четко
Что дальше будет, где будет и как.
-45-
«Титова 20. Через час. Жду. Ваня.»
Нехитрый текст. И еще проще смысл.
И предсказуемо. Ни капельки не странно.
Чего тянули-то? Одна лишь билась мысль.
Титова 20. Дом соседний с нашим.
С торца нотариус сидит и адвокат.
Взяла такси. Не опоздать бы. Страшно.
Переживала как Ванюшка. Братик, брат.
Вот же подставил! Он стоял у двери
В сопровождении знакомых мне «ребят»
И предводителя. Я не могла поверить
Что это Ванька. Бросив беглый взгляд,
Я ужаснулась. Его явно били.
И били сильно. Все оплывшее лицо.
Едва стоит. Весь скрюченный. Но все же не убили.
Все же живой. Вот главное. Заходим на крыльцо.
– А вот и Оля. – Черномор с ухмылкой
Меня по попе хлопает рукой.
Я оборачиваюсь гневно.
– Ммм. Да пупсик пылкий!
Иди ко мне, мы позабавимся с тобой. –
И громко ржет и потирает руки. –
Что передумала? Ни че, я подожду.
Всего неделя у тебя есть, ****. –
Схватил за волосы и дернул.
– Я найду… – пищу в ответ. –
Я с вами рассчитаюсь!
– Ну-ну. – смеется и толкает меня внутрь.
Внутри темно, я на пороге спотыкаюсь,
Едва не падаю. Но не могу вздохнуть
От боли – Черномор держит за волос. -
Куда торопишься. Других-то подожди. -
На себя дергает. Сжимаю зубы. Голос
Из кабинета:
– А, Артурчик, ты! Скорее проходи. –
Заходим в комнату. Там полумрак и пусто.
Стол у стены. Два стула для гостей.
Он сидит в кресле. Лампа светит тускло.
Лица не видно. Хоровод теней
Ползет по стенам.
– Здравствуй, Гена. Здравствуй. –
Кивком приветствует кого-то Черномор.
– Готово.
– Да. На. Получай и властвуй. –дает бумаги. –
Поставьте подпись только.
– Что здесь?
– Договор купли-продажи и две «генералки».
– Не подкопаешься?
– Артур, не обижай! Что в первый раз, что ли?
Мне стало резко жарко
От понимания. Дал ручку.
– Че, стоишь? Давай!
Ставь подпись. – резкий толчок в спину.
– Где? -
Тычет пальцем. Вывожу автограф свой.
Пальцы дрожат, сжимаю ручку с силой.
– Теперь Ванюшка. – тот с понурой головой
Идет к столу. Но на меня не смотрит.
– Леля, прости меня… Я очень виноват… -
Но подпись ставит твердо. – я… я все испортил…
– Чего испортил? Документ?
Щас буду убивать! –
Рычит Артурчик и кулак заносит. Ванюшка сжался.
– Нет, не бумагу! Я испортил жизнь! –
Бьет Ваньку в челюсть.
– Извини, не удержался. – и снова ржет.
Я к брату.
– Ванечка, держись… -
по щеке глажу, боюсь сделать больно.
Он плачет. Знаю. Мокрая ладонь.
– Не нужно так, пожалуйста, довольно!
Ведь мы в расчете. Вань, вставай, пойдем.
– Не тронь, Ванюшку. Он побудет с нами.
Ты, правда, веришь, что квартира гасит долг?
– В ответ киваю. По спине бегут волнами
мурашки страха.
– Это проценты только.
– А каков тогда итог?
– Чем дольше медлишь, тем крупнее сумма.
– Но вы сказали мне, что долг всего пятьсот.
Квартира двести стоит.
– Дай-ка мне подумать…
Еще хоть слово против – и ваш долг станет семьсот.-
И снова хохот.
– Все давай на выход!
Ваньку подняли. Я осталась на полу.
– Я тебе место приготовил.
– вдох и выдох. – в моем «гареме».
– Я скорей умру.
– Не огрызайся!
– Я добуду деньги.
– Шесть дней осталось.
– У меня еще есть шанс.
Гена – свидетель. Тот сидит как стенка.
Для нашей сделки.
– Мне нужен аванс… – прожженный голос. –
– Будет в воскресенье.
Мы рассчитаемся при вас – так подойдет?
– Вполне. Артурчик?
– Да. Только не жди прощенья от меня сучка.
Тебе это не сойдет. – он сгреб бумаги. –
В восемь здесь же, те же. –
Я поднялась и посмотрела на него.
Артурчик наклонился к уху.
– Я его зарежу, если не явишься. А я найду тебя.
– Достаточно всего! – я отскочила.
– Хватит! Мне понятно.
Мне все понятно. Я могу теперь идти?
– Двери открыты. – голос неприятный
В спину Геннадия. – Счастливого пути! -
Я вышла первой. Солнце ослепило.
Рукой прикрыла заболевшие глаза.
Зашла за дом. Терпела что есть силы
Чтоб не заплакать. Одинокая слеза
Все же скатилась. Вытерла скорее.
В карман залезла, нашла пачку сигарет.
Села на лавку. Закурила. Там, напротив двери
Моего дома. Только нас там больше нет…
-46-
Среда. 6 вечера. А я стою у шкафа
Наверно, час уже, не зная, что надеть.
Сошли отметины на шее – значит шарфом
Их прикрывать не нужно будет впредь.
«Дресс-код: все в белом»– было в смс-ке.
Я выбирала между длинным и простым
С вырезом лодочкой и мини-платьем дерзким-
Свести с ума в нем можно. Надо быть святым,
Чтобы не клюнуть. Это мне и нужно.
Владлен от вида должен «пасть к моим ногам».
В общем, не должен он остаться равнодушным.
Время уходит, только «воз и ныне там».
Как достать папку? Где взять пол лимона?
А вдруг Владим наш не исполнит договор?
Об этом думать не хотелось. На балконе
Стояла кружка там же где оставил он.
Да, я скучала. Я скучала… очень.
По его профилю, манере говорить
И по молчанию и ссорам поздней ночью,
Он перестал звонить и приходить,
Как будто вычеркнул меня из своей жизни,
Как будто никогда он и не знал меня.
А я звонила ему в понедельник трижды,
Он был вне доступа. Не стану обвинять,
Но и оправдывать его мне нету смысла.
Кто я ему? Зачем так рисковать
И появляться здесь? Менялись быстро числа
