Нина Сергеевна Ульянина
Любовники
Я не хочу вести пустые разговоры
О моде, книгах, о погоде, ерунде.
Ведь воскресенье завтра – это очень скоро.
Я пробежала зал глазами. Но не вижу где
Владлен находится. Еще раз. Невозможно,
Чтоб он на вечер не пришел. Не может быть.
Прикосновение:
– Зачем пришла? – мороз по коже.
– К тебе, Владлен.
– Что не смогла забыть?
-14-
Хватает за руку, ведет по коридору,
Мне больно, но молчу, терплю.
Дверь открывает в кабинет. Толкает внутрь. Едва опору
Не потеряв, встаю лицом к нему.
– И?
– Я тебя люблю. –
С усмешкой смотрит. Я в ответ бледнею.
– И дальше что? Ответить тебе «нет»? –
Холод в глазах. –
– Когда ж ты повзрослеешь?
Какой по твоему я должен дать тебе ответ? –
Смеется в голос. – Ну, ты и актриса!
Чего еще придумаешь? – встает лицом к окну.
– Владлен, поверь мне…
– Все, Ляля, кулисы. Спектакль окончен. Сделай тишину. -
Отошел дальше. Шаг. Два. Три четыре.
К окну распахнутому.
– Я прошу…
– Молчи. Не нужно этого всего.
– В квартире
Ты мне не дал сказать…
– Чего?
– Владлен. Прости меня! Я ничего не знала!
Мне про тебя Владим лишь рассказал,
Что ты убил ее, что Катя изменяла…
– А как он спал с ней, он тебе не показал? –
Он обернулся резко. Подошел вплотную.
Лицо застывшее, морщинки вокруг глаз,
И столько ненависти, боли. Темноту такую
Я в них увидела… Как будто в первый раз…
Я задрожала.
– Что и это было? -
Его слова с издевкой били словно кнут.
– Только не надо врать о том, что он взял тебя силой.-
Не соглашаюсь и не спорю. Мне Владлена не вернуть.
Стоит и смотрит. Взгляд чужой, надменный.
Он скрестил руки на груди, словно стеной
Отгородился. Он будто здесь и нет его одновременно.
Мы в одной комнате, но он как будто не со мной,
Как будто нет меня. Но все же попытаюсь
В последний раз:
– Мне нужны деньги…много. Обещаю, я отдам!
Мой брат у них. –
Я подхожу к нему и взгляд поймать стараюсь.
Ответ жестокий:
– Так иди к ментам.
Зачем ко мне? Я что похож на лоха?
Сначала папка, теперь денег поиметь?
– Владлен, прошу тебя! Ведь это просто крохи…
– Ляль, убирайся и не суйся ко мне впредь.
Я не хочу ни знать тебя, ни помнить.
Все пошла вон! – он открывает настежь дверь.
Я на колени падаю.
– Что унижаться так по полной?
– Я умоляю, выслушай меня. Владлен, поверь…
– С меня достаточно. Я сыт тобой по горло.
Сама уйдешь или охрану мне позвать?
– Сама. – шепчу. – Ты прав Владлен, бесспорно.
Я заслужила. А чужое отдавать
меня учили. – поднялась с коленей,
сняла браслет, картинно бросила к его ногам.
– Другой подаришь, самой лучшей непременно,
Пусть привыкает он теперь к ее рукам.
– Все, ты закончила? – в ответ только киваю.
Поднял браслет, сжимает с силой в кулаке.
– Теперь на выход. –
Каждым словом убивает.
Открыты дверь, окно. На сквозняке
Стоим, но холод идет мимо.
Я смотрю жадно, зная, вижу что в последний раз.
Он слишком близко, боль почти невыносима,
Но я не плачу и не прячу своих глаз.
Делаю шаг назад, второй. Как сложно.
И отвернувшись, покидаю кабинет.
Останови меня, прошу. И дрожь по коже
От его взгляда, но ответа нет.
Нет, не догнал и даже не окликнул.
Захлопнул дверь и сам остался за стеной.
Я не смогу жить с этой болью, не привыкну.
Я проиграла в этой сделке с Сатаной.
-15-
Иду на выход. В холле Лев Аркадич.
– Поговорили?
– Да. Спасибо.
– По душам? – он подмигнул.
Я улыбаюсь ему, но как-то фальшиво.
Он приобнял меня за плечи.
– Ты не верь ушам,
И смотри сердцем, ведь глаза обманут.
С Владленом сложно, но его можно понять. -
Мы на крыльцо выходим. Сумрачно. Туманно.
– Вызвать такси?
– Спасибо нет, мне нужно погулять.
– Но уже поздно.
– Все будет в порядке. – я убираю его руку с плеч.-
Пищит мобильный. Скоро кончится зарядка.
– Меня друг встретит у ворот.
– О чем же тогда речь! Тогда иди, и я буду спокоен,
Что ты не будешь бродить в темноте одна.-
Он мне не верил. Видно, был расстроен.
Я попрощалась, но в ответ мне тишина.
И только взгляд задумчивый мне в спину.
Я обернулась, чтобы помахать рукой,
Но Лев Аркадич «пост» уже покинул.
А я не в силах была справиться с собой
И не заплакать. Слезы подступали.
Звонит мобильный.
– Да, Виталь, привет.
– Лель, ты в порядке?
Где сейчас? Куда пропала? –
Он явно нервничал.
– Давай потом, Виталь…
– Не отключайся, нет!
Я звонил трижды, ты не отвечала.
– Такая срочность? Что с тобой опять стряслось?
– Не со мной Леля, а с тобой.
– Давай сначала.
– Быть может дома.
– Нет, сейчас! – в голосе злость.
Внутри все сжалось, словно предвкушая
Что-то плохое.
– Ну же говори! – но он молчит.
– Я девочка большая,
Я, правда, выдержу. Виталь, черт побери!
Не издевайся. Мне и так не сладко.
– Ты говорила, если вдруг что позвонить.
У вас в квартире дверь была открыта.
– И?
– И запах гадкий. Я заглянул проверить.
– Все, хватит томить!
– Ванька, повесился! – кричит скороговоркой. –
Была записка. Я отправил тело в морг.
Что дальше делать? – кричит громко, слишком громко.
– Нет, я не верю. Ванечка не мог!
Ты врешь!
– Нет, Леля, это правда. Слышишь, правда!
Я нашел утром его. До сих пор трясет,
Только представлю труп твоего брата.
Был похоронщик. Завтра занесет
Сказал каталог, чтоб ты посмотрела,
Определилась гроб какой, венок.
– Я на колени рухнула и в голос заревела,
Зажала рот ладонью. Ванька, как он мог!
– Лель, ты в порядке?
– Да…
– Ты врешь, я знаю. Тебя забрать? Ты где?
Я подскочу?
– Нет. Что в записке?
– Я же не читаю.
– Виталь, пожалуйста!
– «Леля, прости. Так жить я не хочу…»
– И все?
– Да. Все.
– Спасибо. – отключаюсь.
Пускай невежливо, мне честно, все равно.
Мобильный в сторону. Вдали вдруг замечаю
Желтый свет фар. Решение одно:
Я не пойду в гарем к Артуру. Ванька решил верно.
Он не отвяжется, и сколько не плати,
Долг не вернуть. Все скверно,
Очень скверно. Это авто, словно знак свыше на пути.
Делаю шаг на встречу, мне совсем не страшно.
Сжимаю веки, слезы льются по щекам.
Что было, будет – все теперь не важно.
Настало время расплатиться по счетам.
Фары все ближе. Сжалась. Жду удара.
Трясет от ужаса. Не слышу визга шин.
Знаю что близко. Накрывает жаром
И резким холодом. Дыши, Леля, дыши…
-16-
– Ты что сдурела?– разжимаю веки.
Отборный мат, хлопки закрывшихся дверей.
– Если б не сдохла, точно стала бы калекой! -
Попрек встречки джип стоит. Я в зоне фонарей.
Владлен с охраной. Да, вот это встреча!
Почему он, а не другой кто-либо! Только не Владлен!
– Чего молчишь? – берет меня за плечи. –
– Не пострадала? Все, вставай с колен! –
И тянет вверх. Сопротивляюсь, головой качаю.
– Владлен, оставь меня… здесь… Нет! Лучше убей!
Уж лучше ты, чем он… – сама не замечаю,
Как беру за руки его.
– Лялька, не смей!
– Я все равно умру!
– Пустые разговоры. Из-за любви несчастной
Глупо умирать. – смотрит с презрением. –
Ты все забудешь скоро.
– Ты ничего не понял, ты ничего не дал мне рассказать! -
Шепчу и плачу.
–Ты не понимаешь! Ванька повесился!
Не выдержал… сбежал…
Я не пойду в бордель к Артуру! Ты не представляешь,
Что меня ждет!
– Он плечи с силой сжал.
– Какой бордель? Ты что совсем свихнулась,
От потрясения!
– Опять ты не поймешь!
Мой долг огромен. – я сквозь слезы усмехнулась.
Ванька попал, а сам повесился.– опять в голосе дрожь. –
Я поручилась за него, мы были должны вместе.
Владимир обещал за твою папку заплатить.
Он обманул меня. Подставил, если честно,
Я не пойду в бордель к Артуру. Лучше мне не жить.-
Он наклонился и спросил серьезно.
– А почему ты не спросила у меня?
– А я просила. Час назад и слезно.
– Только не надо меня, Ляля, обвинять!
– Почему раньше? Почему молчала?
– Я у Владима попросила, он не дал.
И я подумала, ты тоже…
– Так, давай сначала. Пойдем в машину, все расскажешь:
Как предал, как вы с ним встретились, как обо мне узнала,-
Он подтолкнул меня тихонечко в салон.-
– Ты мне поможешь?
– Да. – голос усталый.-
Только не ври, рассказывай. – добавил хрипло он.
-17-
Я рассказала все как было, без утайки.
Он молча слушал и смотрел в свое окно.
А я имела вид потрепанный и жалкий,
Я снова «золушка». Хотя, мне все равно.
Сказка закончилась. Бал, принц и злая фея
Пускай останутся там где-то за стеной,
Книга прочитана. Я никому не верю.
Они все гадко позабавились со мной.
– Куда мы едем?– называю адрес. -
Титова восемнадцать. Там мой дом.
Все на круги свои вернулось. Аlles.
В то, что Владлен простит меня, я верила с трудом.
Значит так нужно, так должно случиться,
Каждый поступок он к чему-нибудь ведет,
Не просто так все в этом мире. Мне нужно учиться
И как-то дальше жить, идти как-то вперед.
Забыть о прошлом, о последних трех неделях,
Стать снова Лелькой из соседнего двора,
Жить как и все – обычно и без цели,
Чтоб день последующий был такой же как вчера.
Во двор заехали. Все спят. Лишь окна у Витальки
Светятся точно в ночном море маяки.
– Ты здесь живешь?
– Жила когда-то. Лялькой пока не стала. –
Сняла перчатки, что скрывали синяки.
Легче не стало. Глупо быть в перчатках,
Когда испорчены прическа, макияж.
Платье не платье уже, а всего лишь тряпка.
Темно в машине, а внутри мандраж.
Сижу и жду, что скажет на прощанье,
Пошлет к чертям, а может все-таки простит.
Включает верхний свет в салоне, чтоб привлечь вниманье.
Не успеваю спрятать руки. Он понимает, злость в глазах блестит.
– Так это правда? – Я не отвечаю.
– Когда? Сегодня?
– Нет, позавчера.
– За что ты сам, Владлен, наверно, знаешь.
На зло тебе. Вот вся его игра.
Чтоб Ты узнал. Чтоб сделать тебе больно.
Я только средство, что я чувствую не в счет.
Я не орудие, не кукла. Все довольно!
И я не жду, что меня кто-то подберет.-
Он не ответил. Лишь открыл мне двери,
В который раз за вечер.
– Ты можешь идти.
Иван проводит. Ваня, все проверишь!-
Приказ охраннику. – Давай, Ляль, не грусти. -
А это мне уже. Я выхожу. – И ты, Владлен. Ты тоже.–
В ответ бросаю. – Ты поможешь мне ведь так?
– Не сомневайся. Обещай быть осторожной.-
Губу кусаю и киваю. Только как? –
Как дальше жить, когда все стало серым?
Смотрю в глаза ему и так хочу обнять.
Но выбираюсь из машины первой,
Следом Иван. Владлен остался ждать.
Дверца захлопнулась. В салоне свет потушен.
Но я-то знаю, что Владлен там в темноте.
Я не врала ему. Он вырвал мою душу.
Нет больше бабочек. Все сдохли в животе.
-18-
Дверь была выставлена. Я вошла в квартиру.
Окна открыты, в комнатах сквозняк.
Следы повсюду, видно, где ходили.
В проходе встала и оперлась на косяк.
Впереди кухня, сзади зал и спальня,
Все как обычно. Но печет в груди.
– Что с нами сделали, братишка? Ванька, Ваня, Ваня!
Фото родителей на стенке.
– Леля, заходи к нам, мама ждет весь вечер. -
в дверях Виталька.
– Ты чего еще не спишь?
– Мы тебя ждем. – молчу.
– Лель, знаешь, время лечит.
Тебе ль не знать. Лель, ты меня простишь? –
Стесняется и смотрит как-то странно.
– Сейчас не время, правда. Я хотел тебе сказать,
Мы обсудили с мамой. Знаю, еще рано, -
Подходит ближе. Тянет руки, чтоб обнять.
Берет за плечи.
– Мы все обсудили. Мама согласна.
– В чем согласна, объясни.
– Ну что ты будешь с нами жить в квартире,
Точней со мной.
– Еще раз объясни. Не поняла. –
Смотрю, но как-то мимо.
Со стороны как будто, словно я – это не я.
И понимаю все, что он сказать хотел.
Все что необъяснимо.
– Ольга Крылова, выйдешь замуж за меня? –
Но я молчу, и что сказать не знаю.
Вижу глаза его, они полны любви.
В ответ киваю обреченно, понимая
Что он – то лучшее что будет впереди.
Что с ним спокойно будет, что он будет рядом,
И будут дети, он построит дачу, дом.
Будет заботиться. Что он – моя награда.
Но, правда, только в том,
Что он не мой мужчина. Нет, скорее мальчик.
Я не люблю его. Как я смогу с ним жить?
Но ведь живут другие как-то без любви, не плачут?
И я смогу, наверное… Могла же ведь дружить…
– Ты будешь счастлива со мной, Лель, обещаю!
И я смогу! Я буду за двоих любить. –
И он целует меня, я не запрещаю.
Стою столбом. Сломалась кукла. Все. Не оживить.
-19-
На карте, что Владлен оставил
Было немало денег, но я не смогла,
Снимать не стала. Он и так не мало
Для меня сделал. Кое-как жила
Как раньше – пенсия, стипеха.
Перебралась к Витальке, так было теплей.
Одной совсем никак. Не просто одиноко,
А невозможно просто. У себя дверей
Не запирала на ночь, знала все спокойно.
Я наконец-то стала хоть немного спать,
Часов пять-шесть. Не больше. Этого довольно.
Мою квартиру решено было продать.
Купить поближе к институту, в центре,
Чтобы удобно на учебу, на работу, чтоб забыть
На новом месте обо всем. И жизнь подобна смерти.
Я не могла не вспоминать, а ночью тихо выть
Прижав к лицу подушку, чтоб не потревожить,
Не разбудить Витальку, его маму, чтоб не показать,
Насколько рана нарывала, под прозрачной кожей.
Владлен мне снился. Часто. Очень. В темноте позвать
Я не могла его, кричала, что есть силы,
Но звука не было, был только жалкий хрип,
И разрывалось сердце от тоски. Невыносимо.
Я просыпалась вся в слезах. Не рай, не ад, а лимб.
Первый круг ада. Недостойна счастья,
Прошла чистилище, но не смогла простить
Сама себя за все случившееся. В темноте запястья
Похолодевшие мне оставалось растирать. Но отпустить
Я не могла Владлена. Почему не знала.
Днем запрещая себе думать и мечтать,
Но не во сне. Я по нему скучала.
Остались бабочки, но не могли уже летать.
-20-
За окном ночь. Не сплю.
Номер знакомый набираю, а сама дрожу.
– Ну. Здравствуй Леля. Что звонишь так поздно?
Аля, я замуж завтра выхожу.
– А за кого? Не больно слышу рада.
– За друга лучшего, Витальку, как за брата.
– Как же Владлен?
– Меня он не простит.
Владлен. Он для меня потерян безвозвратно.
А я скучаю по нему.
– Лель, не грусти. Все образуется.
– Не надо, Аль, шаблонов.
Уже не станет мне, наверно, хорошо.
Может терпимо.
– Ты немногословна
– Аля, как он? Он злится да еще? –
Я замолчала, губы задрожали.
Невыносимо, невозможно вспоминать,
Но и забыть нельзя.
– Его все раздражает. Он будто зверь.
Он это должен знать?
Про твою свадьбу?
– Нет. Зачем? Не надо.
Мне просто нужно было с кем-то поболтать. –
Уже не сдерживаюсь, слезы льются градом.
– Лель, обещай звонить, не пропадать.
– Конечно, Аля. – отключаю трубку.
– Лель, все в порядке? – слышу голос за стеной.
Глаза закрыла. Отключиться б на минутку.
– Да-да Виталь, все хорошо со мной.
– Нормально, точно? – что ему ответить?
– Спи, не волнуйся. Помнишь, нам рано вставать?
Утром увидимся.
– Чего не спите, дети? – голос свекрови будущей.
– А ну-ка марш в кровать!
– Да спим мы, спим. – с Виталькой шепчем хором.
Но мне не спится, подхожу опять к окну
Зачем в тот день я поддалась на уговоры?
Я не хочу за него замуж. Чувствую вину,
За свою слабость, и за боль Витальки,
Когда поймет он, что я вовсе не «сюрприз»,
Я не конфетка. Жалко его. Жалко.
Все взбудоражилось внутри. Этот каприз
Со звонком Але, дорого мне стоил,
Воспоминания накрыли с головой,
Я захотела вдруг к нему. Желание простое,
Но столь несбыточное. Он больше не мой.
Ведь я люблю его. Хотя не понимала,
Этого раньше. Не хотела знать
Я отвергала его, я не принимала.
Я так привыкла ненавидеть его, больно вспоминать.
А он помог. Один. Один на целом свете.
Артур отстал, а я ждала семь дней подряд.
Его не видела я больше. Гену, правда, встретив,
Я прошла мимо, опустив на землю взгляд.
И все закончилось. Мгновенно. Тем же утром.
Владлен был честен со мной, не чета другим…
Прошло два месяца. Жизнь стала вязкой мутной.
Квартира, Вуз, работа. Все встало на круги
Своя, все в колею вернулось.
Осталось чувство бесконечной пустоты.
И одиночества. Я будто бы проснулась
После кошмара, где рассыпались мечты.
-21-
Дверной звонок прорезал холод ночи.
Двойной, настойчивый. Я вышла в коридор.
Вышел Виталька, его мама:
– Срочно кому там надо? Что пожар? Террор?
Виталь, открой. – она толкает сына.
Я возвращаюсь в спальню, не хочу смотреть.
Но от чего-то сердце бьется сильно.
Дверь прикрываю. Он не мог успеть.
Ночник включаю, к зеркалу – нормально.
Стою в пижаме, волосы в высокий хвост.
За дверью крики, ругань. Мать скандалит.
Мне все равно. Это не мой вопрос.
Дверь открывается с хлопком.
– Ты что совсем, рехнулась? Какая свадьба?
Оборачиваюсь. Он.
Владлен. Не верю. В грудь ему уткнулась.
Вдохнула жадно. Он это. Не сон.
Стоим и дышим. Близко. Очень близко.
Он не касается меня, а я его.
Не поднимаю глаз к нему. Султан и одалиска.
Он при параде – в смокинге, а я – я босиком.
– Ведь ты не любишь его. – голос хриплый – слышишь? –
Я улыбаюсь и шепчу: – Тебя люблю.
Он обнимает меня резко, сильно.
– Тише! Владлен, раздавишь. –
Он мне:
– Раздавлю.
За подбородок берет, смотрит и целует.
Неспешно. Сладко. Гладит нежно по рукам.
– Только моя ты. –
Он меня ревнует.
Я улыбаюсь.
– Никому, Ляль, не отдам.
И мне достаточно. Понятно все и боле.
Этот мужчина он куда сильней меня.
Ему нужна Я. Этого довольно.
Простил. Пришел. Спас. Отогрел. Обнял.
Конец
