Нина Сергеевна Ульянина
Тайга
Глава 3. Маша
Чай был душистый с чебрецом и мятой,
Варенье яблочное, свежий мягкий хлеб.
Глаза закрыла. Хорошо. Приятно
Светило солнце. Мягкий, ровный свет.
Она зажмурилась. Вдохнула воздух. Сладкий.
Цветет клубника. Словно тает на губах.
И ветра нет. Спокойно все и гладко.
Сидит на лавочке за домом. Мир словно пропах
Ягодным дымом, свежим желтым сеном,
Полынью, смешанную с капелькой сосны.
Все хорошо будет. Конечно. Непременно.
Она запомнит это день, укроет в свои сны.
И его спрячет. Его голос, руки.
Его объятия и дорогой парфюм.
Его глаза, его уверенность. Он стал ее наукой,
Он показал ей сказку. Словно снял костюм
С нее и маску, скорлупу разрушил,
Постылый брак, что так давно трещит по швам.
Она шептала, а он молча слушал
В ту ночь под деревом в грозу. Его словам
Она поверила, он ей дарил надежду,
И уверял, что их когда-нибудь спасут,
Найдут и вытащат из леса прежде,
Чем им захочется того. Ведь их там где-то ждут.
Она мечтала, лишь на миг себе представив,
Что это время только им двоим дано,
И погрузилась в эту грезу, дав такое право
Себе в ту ночь. Но не учла одно –
Как тяжело будет очнуться и проснуться,
Как будет трудно возвращаться в этот мир
Реальной жизни без него. Но к мужу не вернуться.
Она не хочет и не сможет. В духоту квартир,
Его объятий и холодной страсти,
И неприязненных касаний, взгляд пустой прямой.
Набрала номер на мобильном:
– Это Маша, здравствуй.
Прошу, папуля, забери меня домой.
Глава 4. Маша
Закат багряный. Значит, будет жарко.
В небе ни облачка, как не было дождя.
Земля просохла, завладев подарком
Столь вожделенным. Все было не зря.
И дождь и засуха, без зноя нет и влаги,
Нет понимания на сколь она ценна.
Так и для Маши, с выброшенным флагом
О поражении, вся суть стала видна
Всей ее жизни, то к чему стремилась,
О чем мечтала и то как, вообще, жила.
За эти дни она другая стала, изменилась.
И та, что раньше была, просто умерла.
Григорий рядом сел, ни слова, ни касанья.
Снова соседи по полету. Будто видит в первый раз.
В глаза смотреть боится. Разочарованья
Не сможет скрыть и вынести отказ.
А он молчит. Глаза закрыл и дышит
Спокойно ровно, с наслаждением закат
Как будто впитывает. Будто бы не слышит
Как ее сердце бьется громко и не в такт.
Хорош собой. Уверенная поза.
А ей напротив неуютно рядом вдруг.
После того что было. Пережив угрозу,
Он притворяется, что стал ей просто друг.
Она не хочет друга. Ей нужно другое.
Ей нужно сильное, надежное плечо.
Его объятия, защита. Не такое
К нет отношение. Чтоб было горячо
От его слов, от ласки нежной, взгляда.
Чтобы любить, дарить и просто вместе жить,
А не сидеть, чужие словно, рядом.
Не рвать таежную связующую нить.
Не передумает. Навязывать не станет
Себя и чувства, что возникли ни к чему.
И не покажет, не откроется, обманет.
Но первой шаг она не сделает к нему.
Так и сидели, словно на поминках.
Чужие будто. В полной тишине.
Проигран бой с самой собой без поединка.
Последний вечер вместе. С ним наедине.
Дед не мешал. Агнешка легла рано.
Солнце зашло, и опустилась тихо ночь.
Звезды сияли ярко, многогранно.
Но даже звезды не смогли бы ей помочь.
Глава 5. Григорий
Она чужая. Повторил он снова,
Словно старался эту фразу заучить.
Чужая женщина. Принадлежит другому.
И она замужем. Нельзя заполучить.
Нужно оставить, отступиться, отказаться.
Не баламутить воду, не мешать ей жить.
Но рядом сел. Просто не смог сдержатся.
Глаза закрыл. Встретиться взглядом – душу обнажить.
Ни к чему это. Пусть живет как раньше.
Завтра приедет некто и соседку заберет.
Нет не соседку, Машу, его Машу.
Кто-то другой ее обнимет. Знал он наперед,
Что все так будет. Что она чужая.
Чужая женщина. Запомни, наконец.
Ты проиграл, Григорий. И ты это знаешь.
Ты ей не нужен. Все. Теперь конец.
Легко сказать. Смириться очень трудно.
Он не заметил, как сгустилась тьма.
Тайга влияет дурно на него. Он слабым стал и нудным.
Скорей бы в офис. Дел привычных кутерьма
Дурь эту вытравит, и все будет, как было.
Работа – главное. Все станет снова так,
Как и должно быть. Вновь вернуться силы.
Он постарается забыть все. И не важно как.
А она рядом. Манит. Будоражит.
Всего-то нужно только руку протянуть,
И бархат кожи под ладонью, все станет не важно.
Коснуться губ, прижать к себе. С шумом вздохнуть
Пришлось, чтоб выдержать и не вкусить соблазна,
Чтоб успокоиться и не пойти ва-банк.
Она молчит и смотрит в небо с видом праздным.
Он с собой справится. А Маша? Тоже кое-как.
Переживет. Смирится. Позабудет.
Так же вернется к жизни прежней и семье.
И все поблекнет в мутной жиже будней,
Как будто не было всех этих дней в ее судьбе.
Глава 6. Григорий
Маша ушла. Ее сменил дед-знахарь.
– Поговорим? -
Кивнул в ответ:
– Поговорим.
– Что жизнь не мила вдруг стала? Обернулось крахом
Все то, чем раньше дорожил. Стало иным
Мира принятие? Тебя я понимаю.
В тайге живу я скоро тридцать лет, –
Он помолчал. –
И как меняется все враз, я тоже знаю.
Не отвечай, в словах ведь смысла нет,-
Взглянул на звезды, выдохнул спокойно.
Глаза прикрыл, пару минут так он сидел,
И вдруг зажмурился старик, так если б стало больно,
И прошептал.
– У всех нас есть предел.
Тайга дает, тайга и забирает.
Сколько отмерено нам, столько проживем.
Но как прожить, только мы сами выбираем.
Ты не подумай, Гриша, я в уме своем.
Просто я чувствую – недолго мне осталось.
А ты надежный парень, ждал, что ты придешь.
– Откуда знал?
– Навеялось, откуда – не сказалось.
Да и не важно это. Главное найдешь
Ты здесь в тайге наше с тобой спасенье.
Я смысл жизни тебе дам, ты мне покой.
– Не понимаю.
– Все просто, Гриша. Было мне знаменье,
Что ты Агнешку приютишь.
– А может кто другой?
– Нет, ты, Григорий. Это твое дело.
О ней заботиться – теперь обязанность твоя.
Не я решил, это тайга так захотела.
Не зря спасла тебя она.
– У девочки семья, наверно, есть. Родители, родные.
Не может быть такого…
– Я нашел ее в лесу. Зимой младенцем, времена были иные.
Мать ее бросила, а я решил спасу.
Не дам замерзнуть, выходил девчонку.
У меня козочка была. Прошло пять лет.
Она вон вымахала, жаль, что не мальчонка.
С мальчонкой проще б было. Здесь ей жизни нет.
Ей нужно к людям, в школу, к детям и учиться.
Я совсем хворый стал. Вот так случись что, кто ее найдет?
А ты надежный, справишься. С тобой она добиться
Сумеет многого. Она с тобой пойдет.
Она послушная, ты Гриша не подумай.
Кроме тебя, доверить не кому, пойми.
Утром в райцентр отведу вас. Времени-то уйма,
Чтоб с даром свыкнуться. Дают если – прими.
Нельзя отказывать. Вы связаны тайгою.
И Маша связана. Она позже поймет.
Ты изменился, и она стала другою.
Так и задумано. Все правильно идет.-
Дед резко встал. -
Пойди, поспи немного. Мы на рассвете выдвинемся в путь.-
И растворился в дома темноте глубокой.
И как прикажете после всего уснуть?
Глава 7. Маша
Утро прохладным было. Птицы щебетали.
И как-то радостно вдруг стало на душе.
Они в пути, как только солнце встало,
Но полна сил она. Закончились уже
Все треволнения, кошмары приключений,
И даже кажется, что все было во сне.
Как будто не было ни слез, ни огорчений.
Все растворилось в очистительном огне.
Как будто не было падения и взрыва,
И волчих глаз во тьме и старика,
Ни той деревни, ни побега, ни обрыва,
Ни громовых раскатов. Все вбрала тайга
В себя, все в ней же и осталось.
Лучше не думать обо всем, не вспоминать,
Не бередить то, что внутри. Ту боль, что в ней плескалась.
Проще внушить себе и ничего не знать.
Только Григорий – он напоминание.
Он – это то, что не хотелось забывать.
Его молчание – немое наказание.
Пускай и больно это все осознавать,
Но она замужем. Он холост. Все понятно.
Он не из тех, кому нужна будет жена
Чужая, мужняя. Обидно. Неприятно.
Нужно смириться. Брак ведь не вина,
Это решение двоих быть всегда вместе,
И даже если не «срослось», «не пожилось»,
Он был жених, она была невеста,
И были счастливы когда-то. Так откуда злость
На себя, мужа, на неверный выбор?
Когда-то раньше он, казалось, верным был.
Так почему растрескался, стал хрупок брак и зыбок?
Она забыла все. Он обо всем забыл.
Может попробовать и все начать сначала.
И дать возможность стать счастливой в браке вновь?
И как бы горько и банально не звучало,
Брак – это труд, работа, не любовь.
Григорий – принц. Но Маша – не принцесса.
Чары рассеются с полуденной жарой.
Они расстанутся, забыв объятья леса,
Просто разъедутся каждый в свой мир, все посчитав игрой
Воображения. Остынут, схлынут чувства.
Дела, заботы их затянут с головой.
И только ночью перед сном вдруг станет грустно,
И так тоскливо, что хоть волком вой…
Глава 8. Семен Фомич
Семен Фомич открыл глаза и замер,
Изба чужая, повсеместно пучки трав.
У печи дед сидит с поблекшими глазами,
Спина чуть сгорблена. Но виден крутой нрав
В морщинах хмурых.
– А уже, очнулся, –
Встал, подошел к нему, потрогал рукой лоб.
– Где я? Где мои спутники? – вновь кашлем захлебнулся.
– Ты у меня в гостях. Вчера чуть не усоп,
Но нынче лучше. Пить, наверно, хочешь? –
Фомич кивнул. Дед к печке отошел,
Налить воды из чайника. А пить хотелось очень.
Тихонько сел в кровати.
– Где меня нашел?
– В старом скиту у здемошних бандитов.
Тебя подрали волки, а они спасли.
– А где девчонка с парнем? Там?
– У этих паразитов? Конечно, нет. Но ноги унесли
Отсюда вовремя. Что здесь потом творилось!-
Дед отошел и посмотрел с тоской в окно. –
Они уехали. Но порознь. Хоть говорилось, –
Махнул рукой. – Они уж упрямые. Как будто «все равно»
Вид сделали, но я-то все-все видел.
Григорий Агнию мою с собой забрал.
А Маша плакала, он так ее обидел.
Даже не понял он, как сильно проиграл.
– Агния кто?
– Агнешка моя внучка. Ты сам-то будешь кто?
– Семен.
– А я Богдан.
– Ну что, знакомы будем? – точно, как мальчонка,
Он улыбнулся. – Коль ты тайгой мне дан.
– Как ты нашел меня? – спросил немного позже.
– Мне про тебя Григорий рассказал,
Что у бандитов ты, и то, что ранен, тоже.
Переживал, не умер ты ли там. Я помощь оказал.
Пришел к ним вечером в тот день же, ты лежал на койке,
Бледный, измученный, едва-едва дышал.
– Сколько в беспамятстве я пробыл?
– Три дня только. Я беспокоился. Уж думал в рай душа
Твоя отправится.
–Спасибо, – шепчет хрипло.
–Чего уж, ладно. Ты бы Сема отдохнул,
А не вопросы задавал, – немного сиплый
Голос в ответ ему:
– Я ничего не знал, – Богдан бровь изогнул
И жадно слушает. – Про староверов слышал?
– Так все ушли, оставив старый скит,
Глубже в тайгу, подальше, там, где тише,
Где воздух благостен, и леса дух живит.
– Что за бандиты это?
– Странные. Сектанты.
Но я не верю. Может, молится там кто,
Но непонятно на кого. И вариантов
Может быть несколько. Только верней всего,
Они опоены все чем-то или курят,
В общем, не знаю, принимают они что,
Может быть, траву иль таблетки. В общем дурят
И заставляют делать черти что.
Глаза чумные, мутные и злые.
Я лишний раз стараюсь мимо не ходить.
Но вот главарь и его свита – есть ни кто иные,
Как бандюки из Дмитровки. Людей сюда возить,
Стали недавно – месяц, может больше,
Забор поставили, закрылись ото всех.
Жалко людей безвинных. Только еще горше,
Что их количество растет. Значит успех
Сопутствует бандитам.
– Куда смотрят власти?
– Какие власти? Участковый наш Иван?
Он сам боится их. Ты должен знать прекрасно,
Что в мире правит сила, деньги и наган,-
Семен кивнул, покорно соглашаясь.
– Ладно, достаточно. Спать нужно Сема, спать.-
Закрыл глаза, блаженно улыбаясь.
Тепло. Спокойно. Лег назад в кровать.
Богдан, бандиты, спутники, Агнешка,
Перемешалось все, так сразу не понять.
И тело слабое и разум, безуспешно
Со сном бороться, сдаться нужно, спать.
Все хорошо. Пришел, куда стремился.
В доме у знахаря. Нашел то, что искал.
Был труден путь, он верил и молился.
И был услышан посреди таежных скал.
