Нина Стожкова
Шляпка с фруктами
Лина, сославшись на дорожную усталость, отказалась от запланированного культпохода, и Анна, как ей показалось, вздохнула с явным облегчением…
– Отлично, у нас появилось время заехать в дом, где жила бабушка. Надо оставить «на всякий пожарный» ключи соседу, – продолжила она после длинной паузы. – Этот вечный холостяк и зануда, по-моему, вообще никогда из Берлина не отлучается. Еще бы! Если он уедет, кто будет его цветочки поливать?!
Дверь открыл полноватый господин в очках с красной пластмассовой лейкой в руке. Передник, тоже красный, но в белый горох, оттенял белизну футболки. Незнакомец выглядел таким отутюженным, словно его только что выдали из прачечной.
– Вытирайте ноги, я пол помыл! – объявил он с порога вместо приветствия. Анна толкнула Лину в бок: мол, что я говорила! А Лина вспомнила свою квартирку, запущенную в ежедневной борьбе за выживание и давно не знавшую ремонта. Паркет там в последний раз натирался еще гэдээровской мастикой «Эдельвакс»…
Лина неожиданно прониклась к незнакомцу симпатией. «Эх, вот бы кто-нибудь так у меня дома убирался! – подумала она. – Да и вид у бабушкиного соседа, если честно, не такой уж и нафталинный. Этот тип похож на мою первую любовь в десятом классе, правда, изрядно с тех пор пообтрепавшуюся…».
– Может быть, чаю? – предложил хозяин. – Русские все время пьют чай. Или водку. – задумчиво добавил он, и пояснил: – Лет десять назад я ездил в Москву от университета Гумбольта по студенческому обмену и русские традиции знаю…
– Не вздумай соглашаться! – прошипела Лине на ухо Анна. – От тоски засохнем! Был у меня когда-то бойфренд такого же сорта. Часами заставлял слушать оперы Вагнера, еле ноги унесла.
Стремительно всучив очкарику ключи и сдобрив процедуру бесконечными «битте шен» и «данке шен», Лина с Анной выскочили из квартиры.
– Ну и тип! – ворчала Анна, ведя машину. – Терпеть не могу старых холостяков, они похожи на добротную одежду, давно вышедшую из моды…
Неделя до похорон бабушки пролетела стремительно. Все-таки автобусный тур с немцами во Францию – это вам не поездка с потными дачниками в электричке! Минут за десять до отправления автобуса все пассажиры обычно сидели на своих местах, а Лина с Анной, как назло, появлялись за пять. В недавнем гэдээровском прошлом Анна была бойким газетным репортером и привыкла прибегать везде в последнюю минуту. Даже скучная работа секретаршей в издательстве при внезапно нагрянувшем капитализме не смогла испортить ее бесшабашный (разумеется, по немецким меркам) нрав. Дисциплинированные западные бюргеры привычно испепеляли фрау Мюллер красноречивыми взглядами, говорившими примерно следующее: «Понятно, что эта русская так непозволительно легкомысленна, но немка… Типичная «осси», с востока, они все там безалаберные бестолковые и ленивые».
Лишь однажды внимание группы переключилось с подруги «этой русской туристки» на другой предмет. Товарищи по путешествию оживленно хихикали, показывая друг другу глазами на стенку в холле маленького французского отеля и на дворик за окном. Лина тоже изо всех сил вглядывалась и туда, и туда, но ничего интересного так и не увидела.
– Понимаешь, у нас в Германии так не бывает, чтобы картины висели криво, – пояснила Анна. – Кто-то обязательно подошел и поправил бы. Взгляни теперь за окно. Идет дождь, а плетеные кресла остались стоять на улице. У нас это невозможно, поскольку нарушает представление немцев о гармонии.
Бедная Анна! Частенько она вздыхала:
– В Москве по воскресеньям так весело, а у нас, представляешь, целый выходной, с утра до вечера, все берлинцы моют свои машины и чистят квартиры!
