Оксана Калакун
Поезд мертвецов
– Он приближается, ― зашептал Ванька взволнованно. ― Хоть бы успеть! ― он зажмурился, будто желание загадывал.
– Ты чего удумал? ― толкнул я его в бок, а у самого тревожно екнуло в груди.
– Ничего. С мамкой попрощаться, ― пробурчал он. ― Тсс, папка приехал, смотри, ― показал он рукой.
И правда, дядя Женя уже приехал. Им пришлось ехать по дороге в объезд кладбища, и это заняло больше времени, чем у нас. Дядя Женя и дядя Миша вытащили из кузова мешок как раз к тому времени, когда поезд подъехал и остановился. Они аккуратно положили мешок на землю, немного постояли и сели обратно в машину, хмурясь и тяжко вздыхая.
Не успел пикап отъехать, как Ванька, неожиданно для меня, вскочил с места и бросился к мешку. Я тоже поднялся, но бежать не стал, остался на месте. Ванька упал на колени перед мешком, причитал что-то, всхлипывал. Я не мог разобрать слов, но мне было жалко его. Где-то в груди сжался комок, и от обиды за друга даже скатилась слеза. Вдруг Ванька встал и, не глядя на меня, повернулся к поезду.
– Вань! Ванька! ― я стал кричать ему, но он будто не слышал. ― Вань!
Я побежал к нему, а он уже делал первый шаг на ступеньки вагона.
– Ванька! Нет! Не надо! ― мне было страшно. Я не знал, чем это может обернуться, и не хотел терять друга. Но его словно заговорили, и поезд теперь тянул его к себе, как магнит. Еще пара мгновений, и Ванька скрылся в черной темноте вагона. Я успел только дотронуться до его кофты, но не успел схватить. Я ожидал падения и удара об металл паровоза, но меня волной отбросило назад, и я упал на задницу. Испугавшись, я смотрел на поезд и звал Ваньку. Но тщетно. И все мои попытки забраться в поезд оканчивались одинаково. Я падал и поднимался, и снова падал.
– Ваня! Зачем? Ваня-я-я-я! ― кричал я, но это было бесполезно. Я бил кулаками землю, вгрызался в нее и плакал.
– Ванька! Ванька!..
Паровоз дал гудок, мигнул фонарем, и резко пошел дождь. Тогда я понял, что судьба моя предрешена, и время для нее еще не наступило.
Я проснулся от собственного крика. Подушку и майку можно было выжимать. Спустил ноги с кровати. Дышать было тяжело. Этот кошмар, это страшное далекое воспоминание, преследовали меня всю мою жизнь, с того самого дня, когда я потерял друга детства и ничем не смог ему помочь.
После того случая моя семья уехала в другое место, искать лучшую жизнь. Так мы перебрались из сибирской тайги в места более теплые и населённые, к бывшему Волгограду. Там было не только тепло, но и светло. Аномалии обошли стороной эту местность. И жилось там неплохо, несмотря на то, что после Взрыва все изменилось. Людей стало меньше. Звери стали опаснее и страшнее. Часто встречались места с очагами радиации и другими ядовитыми веществами в воздухе. Но стоило уехать или уйти на приличное расстояние, как вся отрава сходила на нет, и можно было дышать свободно. Говорят, в тех отравленных местах зародилась нечисть.
Повзрослев достаточно, чтобы принимать собственные решения, я уехал ремонтировать железную дорогу и строить мосты через разломы. Люди еще надеялись восстановить разрушенное и вернуть возможность передвигаться между поселениями.
Тяжелая физическая работа заставляла на время забыться и засыпать, едва коснувшись подушки. За день мы простукивали несколько километров железнодорожного полотна. Поправляли насыпь, и местами меняли шпалы и рельсы. Густой туман часто сопровождал нас, и было в нем что-то неестественное. Словно оттуда, из самой гущи, за нами наблюдали. Иногда казалось, что нечто дышит в затылок или шепчет в ухо.