Октавия Колотилина
Терранавты. Роман о разумных осьминогах
Глава 5
Полковник Иван Буровой, позывной «Бурый», взмахом руки послал коня на Е12. Голографическая фигура мигнула и заняла чёрную клетку на столе. Александра, собственноручно выпестованная нейросеть, взяла минуту на подумать. Бурый не любил спешных партий.
Помешивая двойной эспрессо, он крутил в голове последнее донесение агента.
Бегемот, Коровьев. Бред какой-то. Всю охрану вокзала надо бы проверить на употребление запрещённых препаратов. Распустили сотрудников, сплошной бардак на Сахалине. Администрация мышей не ловит, убрать бы всех к чёртовой матери, да себе дороже лезть в дела князя Никитского.
По крайней мере, пока не найдутся веские основания, на которые Москва не сможет закрыть глаза.
Князья появились лет десять назад, когда должности отдельных губернаторов и мэров стали наследственными.
Российская Федерация медленно превращается в Империю, но сколько десятилетий на это потребуется, и не выберет ли государство какой-либо иной путь развития – не ясно.
Полковник глотнул несладкий и терпкий кофе, встал рывком. Искусственная нога мгновенно отпружинила от пола, а вот в живом колене хрустнуло. Бурый помассировал его, пытаясь унять боль. Аукаются донецкие окопы, ничего не попишешь.
Дохромал до окна, за которым простирались новостройки, сверкающие в полуденных лучах. Нехорошо, что погранцы упустили американский корабль. Цензурных слов не найти, нарушение всех соглашений! Но ради чего? Какая информация понадобилась коллегам из АНБ на пустынном берегу детского санатория?
Украдены пятеро человек, обнаружено четыре трупа. Все связаны с Екатериной Куравиной, двойной эмигранткой: в семь лет мать с отцом вывезли её из Москвы в американский Сиэтл, в сорок пять она вернулась на родину. Три тома её пухлого дела досталось Бурому от предыдущего начальника Сахалинского отдела ФКВД, майора Серебрякова.
«Сумасшедшая она, – нервно покуривая «Мальборо», говорил Серебряков. – Талдычит о разумных осьминогах. Москва копала, копала, но без толку. Никаких подозрительных контактов не обнаружено. Только я бы не стал снимать с контроля, вдруг консерв».
«Консервами» называли затаившихся агентов, которые через годы жизни в ритме обывателя могли проявить активность и начать разведдеятельность.
Екатерина Куравина, судя по донесениям, сидит безвылазно на берегу. У неё гостит племянница.
Стоп. Племянница.
Бурый кинулся к рабочему столу, не трогая шахматную партию, включил голоэкран. Спустя пару минут поиска высветилось нечёткое изображение юной особы с фиолетовым каре: идёт в толпе, губки надула. Черты лица правильные, бровь сердито изогнута – симпатичная девочка, но накрашена вырви глаз. Снимок сегодняшний, с вокзальной камеры!
Бурый залпом допил эспрессо, выбрал пункт меню «вызов помощника». Капитан Тимошкин не замедлил появиться на стенном экране, прямо посреди обоев в горошек.
– По вашему приказанию…
– Отставить. Повесьте наблюдение за утренними типами с селёдкой. И за племянницей Екатерины Куравиной, как там?
– Мирослава Сомина. Разрешите доложить.
– Слушаю.
– Объекты движутся вместе в сторону от города. Сканирование на взрывчатку дало отрицательный результат, не выявлено ни оружия, ни кибернетических модификаций.
– Молодцы, оперативно, – Бурый одобрительно кивнул. – Если будут какие-то контакты, оставленные вещи, странное поведение…
– Объект один пытался поймать воробья. Объект два рисует узоры в пыли на каждой встречной машине. Объект три уже полчаса улыбается.
– Американец, вот и улыбается. Очень непрофессионально для агента, не находите? Узоры отправьте дешифровщикам, пусть работают. Пробейте по базе хозяев машин и любого, кто будет интересоваться узорами. Что-то ещё?
– У всей группы отсутствуют виртуальные контакты. Ни звонков, ни активности в мессенджерах. Документы оформлены ростовским хакером, конечный заказчик – Екатерина Куравина.
Бурый прикрыл глаза и взмахом руки прервал связь. Как и думал Серебряков, Екатерина – консерв. Ростовский хакер, здравствуйте, приехали. Грубо работаете, господа из АНБ.
Подлодка привезла партию агентов с каким-то сверхсрочным заданием. Значит, Коровьев, Бегемот, Азазелло и Гелла.
Но где же сам Воланд? Эта фигура на доске пока не появилась, однако должна быть рядом.
Колено снова начало тянуть. Буров принял лекарство, глянул на доску: Александра давно уже сделала ход и самовольно играла цветом фигурок, подсвечивая их то лиловым, то оранжевым.
Группа агентов изображает детский сад на прогулке. Отвлекающий манёвр? Скорее всего. Метод Марты Петерсон.
Эта дама в середине семидесятых годов прибыла в Москву под легендой сотрудницы американского посольства. За ней первые полгода вели слежку. Марта крепко пила, чуть ли не на четвереньках выползала из ресторанов, кутила со всеми подряд морпехами из охраны посольства. Сотрудники КГБ СССР решили, что шпион не может вести себя настолько безответственно и безнравственно, слежку прекратили.
И зря: именно Марта стала связной для сотрудника ЦРУ по фамилии Огородник, кодовое имя «Тригон». В контейнерах, замаскированных под мятые пачки от сигарет и пакеты из-под молока, Марта передавала американцам микрофильмы с секретными документами советского МИДа.
Команда агентов ведёт себя вызывающе? Что ж, будем посмотреть.
Бурый подвинул ферзя, рассчитывая на мат в три хода, и заказал боту-секретарю ещё эспрессо.
* * *
Южно-Сахалинск напоминал Москву двадцатых годов, как на маминых фото со свадьбы: стеклянные иглы пятидесятиэтажек и между ними – кирпичики зданий постарше.
Мира поймала попутку, старенький бензиновый «лексус», и за небольшие деньги сторговалась ехать до «Склада» – стоянки океанических судов, конфискованных государством. Вонь от сигарет прочно вьелась в салон, даже открытые окна не помогали. Пожилой, но крепкий мужичок сам крутил руль, что сейчас редкость, все перекладывают управление на автоматику. Вздохнул с завистью:
– Как от вас рыбкой тянет! С уловом? Рюкзак-то едва в багажник влез. Воот. Я до Инцинденту тоже порыбачить любил. Сеть дешёвскую закинул, которую покрупнее кету вытащил, остальное вместе с сетью в воду и хрен бы с ним. В стаканчик белый налил родимой, выкушал, стаканчик и бутыль за борт. Воот. Теперь чего? Шмонают, стоит к морю подъехать, сеть даром регистрированная – всю перенюхают, перемеряют, не дай боже где кусок потерять – на обратной дороге наново перемеряют. Возись с ней, распутывай, суши. А уж пластиковую посуду найдут – туши свет. Оно мне надо, тарелки за собой туда-сюда таскать? Я вон лучше закусь в магазине куплю, на лавочке чекушку оприходую да обратно тару сдам. Но душа-то, душа-то моря просит, ушицы свежей!
Мира не любила спорить с незнакомцами, но тут её прорвало. Перекрикивая шум машины, сказала звенящим голосом:
– Вы знаете, что из-за одноразовых сетей гибнут дельфины? Они видят оставленную в сетях рыбу, ныряют, запутываются и не могут всплыть. Половина мусора, который накапливался в Большом Тихоокеанском мусорном пятне – пластиковые сети. Их после Инцидента двадцать тонн из Москвы вывезли.
– Девочка, ты мне тут школьную программу решила рассказать? – рассердился водитель. – Я тебе говорю: самая удобная вещь, чем туда-сюда распутывать. Воот. У меня ещё парочка припасена с жирных времён, могу по сходной цене уступить.
Мира набрала воздуха в грудь…
…«Лексус» высадил пассажиров на обочину и газанул, обдав пылью. До «Склада» оставалось ещё два километра.
– Арауму дадут рюкзак? – поинтересовался пухленький турист, Иван Тарасович.
Мира чуть не бросилась вдогонку за машиной – и махнула рукой. Остались без запасов. Но успокоила компанию:
– Быстренько «Илону» посмотрим и назад на вечернем поезде. У вас же в скафандрах на день хватит еды?
Они зашагали вдоль ветхих бараков, деревянных домов. Казалось непостижимым, насколько современный центр города отличается от заброшенных окраин.
– Мы могли бы поохотиться на птиц, – с досадой заметила Тиэра. – Почему здесь нет больших птиц? Возле берега были.
Мира указала на кружащий над головой дрон:
– Видели «Ястребок»? Такие уничтожают любого залётного голубя или чайку. Знаете, как японцы во время войны использовали голубей? В их мозги вживляли чипы, которые позволяли снимать всё, что видит пернатый, и передавать информацию спецслужбам. Чип управлял движением голубя, этот киборг мог и микробомбу принести, сбросить на голову человека. От голубей погибли известный патриотический блогер и глава местной администрации.
Винч очень заинтересовался, старался разглядеть дрон, спросил, чем тот питается.
– Да это машина с искусственным интеллектом, – рассмеялась Мира. – Летает на станцию подзарядки, там и чинят его.
Словно красуясь, «Ястребок» спустился ниже. Завис метрах в пяти над землёй, тонко жужжа: чёрный, из карбона, с изящным корпусом, напоминающим тельце осы, и тонкими стволами, словно усики. Вдруг резко ушёл к ветхому сараю, оттуда раздалось истошное карканье.
Не повезло вороне.
Четырёхметровая бетонная стена «Склада» была видна издалека. Сверху торчали кронштейны, наклонённые наружу, с колючей проволокой в три ряда. Под ними виднелись белые цилиндры – датчики движения. Араум решил попробовать на вкус это циклопическое сооружение, но стоило ему подойти на полтора метра, как по ушам резанула сирена, включилось оповещение:
– Внимание, покиньте охраняемую зону! Опасно для жизни! При повторном нарушении будет вестись стрельба на поражение. Внимание!
Он отскочил, однако громкоговоритель ещё минут пять не замолкал.
Пришлось шагать вдоль этого укрепления, за которым виднелись мачты без парусов и облупившиеся локаторы. С противоположной стороны дорожки на столбах висели автоматические пушки, они поворачивали дула вслед путникам. От ползущих по одежде лазерных прицелов становилось крайне неуютно.
Вот и будка КПП. Солдат уже поджидал их. Несмотря на жару, на нём красовалась фуражка и жёлто-зелёная полевая форма. Он долго водил сканером над смартиками, наконец лениво бросил:
– Начальник объекта должен лично одобрить пропуска. Его сейчас нет, приходите в четыре.
– Нам нужно быстрее осмотреть корабль, мы не можем ждать! – Винч с нервной улыбкой подступил к охраннику.
Сразу семь красных точек уткнулись в клетчатый пиджак. Мира оттёрла Виктора Сергеевича от солдата. Стрельнув глазками, попросила телефончик «на всякий случай». Парень сдвинул набок фуражку и телефон дал.
– Погуляем немного, потом вернёмся, – зашептала она, утягивая своих от КПП. – Пять часов подождём, что поделать.
– У вас такие же часы, как у нас? Или ниетта грубо переводит слово? – заинтересовался Винч.
Оказалось, у осьминогов сутки разделены на двадцать четыре части – по количеству пальцев на всех руках. Каждый час делится на двенадцать долей. Компания быстро усвоила, что «минута» равна одной пятой доли. Год в подводном городе называли циклом, его отсчитывали по смене течений. Про месяцы ничего не знали, зато использовали восьмицы – аналог недели, только на день больше.
– Виктор Сергеевич, ты прекратишь уже улыбаться? – с раздражением спросила Мира.
– Я не могу, – всё с той же гримасой отвечал Винч. – Лицевые мышцы у скафандра высыхают, надо разбавить воду внутри, понизить солёность. Влага испаряется с поверхности, уже самому трудно дышать. Мы можем найти воду, хотя бы кислую?
Мира покосилась на остальных: Араум с энтузиазмом рвал одуванчик на мелкие части, Тиэра восторженно трогала маскировочную сетку на столбе. Почему, интересно, у них нет таких проблем? После утери рюкзака делили припасы и воду. Получается, командир взял себе меньше всех? Заверила:
– До магазина дойдём, там купим.
Мира порылась в изображениях на смартике Араума и нашла карту города. Судя по ней, ближайший магазин был в шести километрах – это если обходить заброшенный гаражный кооператив. А если идти напрямую, то всего-то в трёх.
Отчего бы не сократить путь?
Глава 6
Компания свернула на старую дорогу. Сквозь плиты торчали высокие пучки травы, ветер донёс аромат шашлыка. Осьминоги обонянием не обладали, поэтому спрашивать у спутников, не чудится ли Мире вкусный запах, было бесполезно.
Вскоре обнаружился его источник. Возле дороги росло несколько кустов, и под одним из них было расстелено покрывало, где молодая женщина кормила грудью младенца. Она обиженно выговаривала что-то про свою мудрую мать, которая «сразу видит задрота, неспособного держать в руках молоток».
Долговязый мужчина прыгал вокруг мангала, яростно тряс опахалом. Куски мяса, сырые, обваленные в пепле, сиротливо висели над потухшими углями.
– Что он делает? – удивился Винч.
– Готовит пищу, – Мира подошла поближе, думая спросить воды.
Тиэра заинтересовалась процессом грудного вскармливания. Она склонилась над женщиной и начала задавать настолько бестактные вопросы, что молодая мамашка мгновенно стала пунцовой.
«Кринж», – в очередной раз подумала Мира, подозревая, что кринж только начался.
Винч подошёл к мужчине и заметил:
– Еда становится чёрной, невкусной. Зачем вы её портите?
– А все умные! – огрызнулся глава семейства, хмуро взглянув на широкую улыбку собеседника. – Эксперты все по шашлыку. Но здесь вам не Яндекс Дзен, здесь и в рожу можно получить.
Он ливанул из бутылки на угли, и огонь взвился на полметра в высоту, поглотив куски мяса.
– Ах! – с восторгом крикнула Тиэра, бросившись исследовать новое явление. Араум потянулся потрогать, и даже Винч не утерпел, высунул длинный «язык».
Когда все трое с воплями отскочили, Мира прыснула со смеху. Молодые родители принялись ругать компанию, в гневе они оказались удивительно единодушны.
Группа отступила дальше по дороге, к старым гаражам. Внезапно мат прекратился, и мужчина дрожащим голосом закричал:
– Эй, вы чего, не ходите туда! Там же киботы!
– Киботы? – спросил Винч, забираясь в проём от калитки.
– Тсс! – Мира прижала палец к губам, не сразу сообразив, что осьминоги не поймут её знаков. – Идём тихо, может, пронесёт.
Киботами называли грабителей, помешанных на кибернетических модификациях тела. Выбьют парню в драке глаз – он вставит себе новый, с дальномером и автоматическим прицеливанием. А зачем прицеливание, если не из чего стрелять? Парень заменяет свою руку на металлическую, способную пулять резиновыми снарядами.
Но в стычках с такими же модифицированными у него мало шансов, и начинаются апгрейды: встроенный слуховой аппарат, пушка из груди и прочее.
В результате человек подсаживается на электронику, ему нужно всё больше денег на операции, чтобы техника не отторгалась.
А самый простой способ добыть деньги – грабить онлайн и в реале.
После войны в Москве не могли сладить с киботами, они захватывали целые кварталы. Мира вживую ни одного не видела, но отец рассказывал, как выезжал на рейды, отлавливал таких. Надо же, на Сахалине они ещё остались.
Мира устала говорить шёпотом, облизнула губы. Впереди поперёк гаражей лежала стрела крана, поверх неё росли молодые деревца, но понизу проход был. Стоило компании зайти под эту страшную арку, раздался скрежет, будто сработал старый дисковод.
Спереди и сзади замелькали бесшумные тени. Команда Миры не успела ничего сделать, как вокруг оказался десяток странных личностей: полуголые, в рваных тряпках, зато со сверкающими хромом конечностями и частями черепов. От них воняло мазутом, и этот запах вызывал желание заползти куда-нибудь в самый дальний гараж и спрятаться в груде хлама.
Один, улыбаясь правой половиной лица, перевернул голову набок, чуть не вверх подбородком. Раздался хруст, включился голос:
– Оп-па, у нас дочка мясного комиссара нарисовалась? – интонация скакала на каждом слове, видимо, озвучка была автоматическая. – Ни наворотов, ни оружия. Хотел вас нежно грабануть, лопушки. Да только извини, приветик твоему папочке дочкиными кишочками нарисую. Мыло его не подскажешь?
– Вы откуда… – начала Мира, но подавилась словами.
Сбоку выскочила лысая деваха на металлических конечностях коленками назад. Её длинный железный коготь уткнулся под нижнюю губу Миры. От страха было даже не больно, только тёплое потекло по подбородку.
– Мои маленькие ушки слышали, как ты звонила, – ласково проворковала кибердевка. – С другого конца Цитадели слышали.
Цитаделью они называют гаражный кооператив, можно не переспрашивать. И «дочку мясного комиссара» наверняка раскидают по гаражам ровным слоем.
Как мама будет плакать…
– Арауму кажется, от людей идёт угроза, – поделился наблюдениями Иван Тарасович.
– Вы не настроены на дружбу? – всё так же широко улыбаясь, спросил Виктор Сергеевич у заводилы. – Вы намерены мешать нашей команде в исполнении миссии?
Тот одним прыжком оказался возле Винча, проговорил, произнося слова то грустно, то приветливо:
– Чё лыбишься?! Чё ты лыбишься? На!
Металлический кулак вонзился в солнечное сплетение Виктора Сергеевича. Против ожидания, «лопушок» не согнулся, а вскинул ногу и оплёл ею, словно шлангом, шею противника. Зрелище получилось небывалое и отвратительное: в конечности словно вообще не было костей. Голова заводилы отскочила и со звоном запрыгала по асфальту.
– Сууука, – монотонно проговорила она. – Бей их всех!
У кибердевки из запястий выскочили длинные лезвия. Высокий качок протянул железную клешню к Мире. Она пригнулась, запуская в лицо кибота телефоном. Противник взвыл:
– Мои жубы!
Раздался глухой стук – от Араума отскакивали резиновые пули, колошматя в разные стороны и попадая по другим киботам.
Мира упала на землю и прикрыла голову руками. Папа говорил, это единственный вариант, если кругом стреляют, а у тебя нет оружия.
Поглядывая вверх, увидела, как кибердевка раздвинула в крике механическую челюсть. Она обрушила меч на голову Винча, тот зажал лезвие между ладонями. Кибердевка задёргалась. Когда лезвие отпустили, рухнула на асфальт.
А, у скафандра же в правой электрический скат!
Со всех сторон нёсся лязг выдвигаемого оружия. Вдруг Тиэра расставила руки и завертелась веретеном, разбрасывая иглы.
На Миру грохнулось тяжёлое тело, острый край больно врезал между лопаток. Она вскрикнула, пытаясь вырваться из-под противника. От того воняло омерзительно, что-то царапало спину.
Гадость, гадость, гадость!
Тело внезапно легко поддалось, улетело в сторону. Над Ми-рой стоял Винч, всё с той же улыбкой. Он помог подняться. Кругом валялись киботы в разных позах. Араум приседал то возле одного, то возле другого и проверял, не отдираются ли вживлённые механизмы.
– Вы их убили? – с надеждой спросила Мира.
Её трясло, отдышаться никак не получалось.
– Нет, иглы впрыскивают парализующий секрет, – успокоил Винч. – К вечеру очнутся. Ты ранена? У тебя красное на нижней половине лица!
Он озабоченно провёл пальцем по её подбородку, спросил:
– У вас же кровь не останавливается сама?
– Только в воде не останавливается, – постаралась улыбнуться Мира. – Всё в порядке, заживёт.
– Подожди, у меня есть крем из водорослей.
Он склонился ближе, изо рта скафандра высунулось щупальце и смазало ранку чем-то липким, мятным.
Мира представила, как это выглядит со стороны, и щёки заполыхали. Она рассердилась сама на себя: вот же глупости в голове, всего лишь моллюск прикоснулся!
Виктор Сергеевич как ни в чём не бывало осматривал свой пиджак. Вынув из плеча три иглы, плюнул на дырки морской водой. Материя начала медленно затягиваться, остались только ямки.
Мира услышала тонкое жужжание: посреди арки на выходе висел дрон. Словно уловив её взгляд, «Ястребок» плавно пошёл вверх и скрылся. Каких таких голубей он тут караулит?
Телефону, железному «БыКу», ничего не сделалось, зато неподалёку валялось три золотых зуба. Мира брезгливо оттёрла свой телефон платком, спрятала. От киботов слышался храп, но не хотелось задерживаться рядом с ними и лишней минуты.
Когда ужасная Цитадель осталась позади, кончился пустырь и потянулись жилые высотки, Мира чуть не кинулась их обнимать. В первом же магазинчике купила двадцать бутылок минералки без газа.
Возле магазина дежурили двое третьеклассников, теребя авоськи. Увидев процессию, школьники увязались следом до детской площадки. Глаза их раскрывались шире и шире по мере того, как Винч вливал в себя бутылку за бутылкой. Араум и Тиэра не отставали.
– Десять выпьют! – доказывал один, лопоухий.
– Двенадцать, – опровергал другой, почернявее. – Спорим? Чья возьмёт – тому и тара.
После того как дяденьки опорожнили всё и пошли за добавкой, школьники уже не спорили – только потрясённо собирали бутылки. Набив полные авоськи, в задумчивости потащили их к автомату «Приём стеклотары».
Будет им сегодня по новому приложению на смартик.
Осьминоги разделили на троих пачку соли, добавили к воде, и компания заметно повеселела. Араум решил познакомиться с дворнягой: встал на четвереньки и повторял за ней движения, словно обнюхивает. Винч тоже попытался так сделать, но Мира заметила, что это неправильно.
Виктор Сергеевич наконец-то избавился от ухмылки, скуластое лицо приобрело строгое и даже надменное выражение. Он с подозрением присмотрелся к брату, спросил:
– Араум! У тебя почему в передней части головы мышцы не двигаются? Ты что, съел своего мимического лобстера?
– Мимический лобстер? – Мира поперхнулась жвачкой. – Нет, вы серьёзно?!
На «Склад» было ещё рано, доехать на попутке можно за десять минут. Сидеть на лавочке все оставшиеся четыре часа? Скукотень.
Мира поигрывала выпитой бутылкой и кусала губы. Осьминоги видели, как она испугалась, растянулась на асфальте перед киботами. Сами-то терранавты сражались, даже беспечный Араум не сплоховал. Теперь будут думать, что люди все такие: строят из себя крутых, а на деле…
Она с раздражением встряхнула головой и спрыгнула с лавочки, бросила компании:
– Смотрите, зачётный пранк покажу. Только по моей команде бежим, ясно?
Своей целью Мира выбрала самый чистенький подъезд, напротив которого стояло под навесом пять контейнеров. Делая вид, что просто идёт мимо, как бы невзначай кинула бутылку в бак с надписью «бумага». И тут же крикнула приглушённо:
– Давай!
Она стартовала и уже через десять секунд была во дворе другой многоэтажки. Однако никто из осьминогов даже не подумал бежать следом. Мира подождала немного. Скрипнув зубами: «Тормоза!», отправилась назад.
Вместе с девчонками они часто проворачивали такой трюк. Получались забавные видео, как из подъезда выскакивает киберконсьерж, вопит: «Нарушение! Нарушение!», а никого рядом уже нет.
Подкравшись за оградой к бакам, Мира с облегчением заметила, что дверь подъезда закрыта. Должно быть, у консьержа час уборки. Посреди двора стояла троица «тормозов» и удивлённо оглядывалась по сторонам.
Мира высунулась из-за ограды, махнула им, даже свистнула. Наконец-то Винч заметил! Подняв палец, указал ей за спину.
И тут плечо Миры больно сжали. Она рванулась, но куда там! Железные пальцы крепко уцепились, ломом не разогнёшь. Вот же гадство.
В следующие полчаса стыд накрывал Миру с головой. Механическая консьержка в болотного цвета вязаной кофте и с двумя лампочками-ушами на макушке ездила туда-сюда перед Винчем. Робот была ему едва по грудь, зато раза в полтора шире. Голос диктора из её динамика переключился на максимально укоризненные интонации:
– Взрослые обязаны учить подрастающее поколение нормам сортировки отходов. Неправильное воспитание дочери может сказаться на её судьбе в будущем. Как отец вы обязаны вести просветительскую работу о раздельном сборе стекла и бумаги.
Винч сосредоточенно наблюдал за странным железным существом. Он сложил ладони перед носом и сказал с раскаянием:
– Прошу вас простить Миру и отпустить её. Мы готовы сделать всё, чего бы вы ни пожелали, только верните нам проводника!
Консьержка подняла бак, на котором была нарисована мятая бумажка, и высыпала содержимое на асфальт. Сверху она опрокинула бак с жестяной банкой на этикетке, приказав:
– Для закрепления материала рассортируйте мусор по фракциям.
Винч свистнул, и компания опустилась на корточки, принялась послушно кидать промасленные упаковки и газеты в один контейнер, а сломанные кофейники и дверные ручки – в другой. Мира отказалась к ним присоединиться, процедила:
– Если я говорю «бежим» – значит, надо бежать, что тут непонятного?! Железяка далеко от своего подъезда отойти не может, мы бы удрали!
Консьержка уже давно уехала убирать этажи, Араум снова пристал к воробьям, Тиэра выкладывала на асфальте узор из цветных осколков. А Винч всё сортировал отходы. Закончив, он поднялся. На ладонях скафандра открылись поры, с пальцев закапала вода, смывая грязь.
– У вас принято класть бутылки с бутылками, – заметил он. – Почему ты поступила иначе?
– Да металл к металлу – это зашквар! – вскипела Мира. – Только лохи так делают! Я же не лохушка. И нечего на меня так осуждающе смотреть. Ты – кусок желе, я-то видела. Как засажу в самый маленький аквариум без единого камушка, платком занавешу и будешь целый день сидеть.
Винч замер, глаза его остекленели. Через полминуты сказал:
– Ты вольна поступать со мной по своему желанию. После того, как наш договор будет выполнен. Но миссию не завершить, если ты будешь навлекать на нас гнев жителей этого города.
Уши полыхали.
Чтобы её отчитывал морепродукт, вот ещё не хватало!
– В банку трёхлитровую, – пригрозила она.
Сморщившись, как от лимона, Винч принялся потерянно шарить взглядом по лавочкам, припаркованным автомобилям, бетонным панелям дома. Проговорил:
– До чего же неприветливый город! Везде камни, ничего живого.
Мира вдруг представила внутри скафандра маленького осьминожку. Ему всё страшно, всё непонятно. Он цепляется за правила, а правил слишком много, и попробуй пойми, какие соблюдать, а какие – нет.
– Город хороший, – возразила Мира. – Только нам всякая гадость попадается.
Она подошла ближе, протянулась к груди скафандра и спросила:
– А можно посмотреть на осьминога? Ну, на тебя?
Винч отступил. Смущённо отвернувшись, проронил:
– Не стоит этого делать.
– Думаешь, я второе щупальце оторву?
Забавно: Виктор Сергеевич, сразивший киботов, боится какую-то девчонку.
– Не оторвёшь, – возразил он. – Я тогда струсил, сам откинул руку. Прошу, не говори остальным. Все считают, что ты отгрызла.
Мира звонко расхохоталась. Она припомнила, что осьминог в случае опасности может резко сократить мышцы в щупальце и оторвать его, как ящерица – хвост. Конечность отламывается недалеко от основания и дёргается, отвлекая врага от своего убегающего хозяина.
Кивнув, Мира сказала:
– Лады. У нас принято уговор скреплять рукопожатием – не-а, ладонь скафандра не пойдёт!
– Прошлый договор мы не скрепили, – осторожно напомнил Винч.
– Ок, давай две руки.
Он замялся. Потом нехотя расстегнул пиджак. Посреди рельефной груди, облепленной рубашкой, раздвинулось отверстие вроде рта или отворота раковины. По рубашке побежали струйки воды, изнутри робко показалось серое щупальце с тремя свёрнутыми в колечки кончиками. Стоило его коснуться, оно тут же отдёрнулось. Но вернулось, легонько обвило Миру за палец и порозовело.
– Как интересно! – щёлкнул Винч. – У тебя вкус любопытства, оно словно гейзер. Виэртон Фьют писал: люди испытывают те же эмоции, что и мы.
Высунулось второе щупальце, оно щекотно скользнуло по запястью. Винч отметил:
– Здесь совсем другое, кисловатое и тёплое, как нос дельфина.
Мира перехватила конечности, потянула осьминога на свет. Они мгновенно выскользнули, нырнули обратно. Виктор Сергеевич отшатнулся, потерял равновесие и упал. Отверстие на его груди закрылось, как не было.
Подбежала Тиэра, стала спрашивать, что случилось.
– Стабилизирующее нервное кольцо заснуло, – оправдался Винч.
На Миру при этом косился с подозрением: наверняка решил, что хотела вытащить его и сожрать.
