Октавия Колотилина
Терранавты. Роман о разумных осьминогах
Глава 7
Тиэра указала на колесо обозрения, которое проглядывало между новостройками. Сказала мальчишеским голосом: – Никак не могу понять назначение данного сооружения. Мне кажется, оно движется! – Там парк аттракционов, – Мира подмигнула. – Пойдёмте, сами оцените. Времени до четырёх ещё вагон, денег у нас куча – почему бы не повеселиться?
Казалось, «Солнце Сахалина» вертится совсем рядом. Но они прошли ещё три квартала, а до заветного обода оставалось ещё прилично. Снова пришлось закупать воду, на этот раз морскую. Аптекарше Мира объяснила, что у всего детского лагеря жуткая ангина, поэтому и нужно столько средства для полоскания.
Воду осьминоги оценили как «вкусную и чистую». А когда добрались до ворот парка аттракционов, где стояли ярко раскрашенные фигуры клоунов и мишек, – даже Винч приободрился. Ивана Тарасовича вообще пришлось отлавливать, чтобы не бегал за раскрашенным паровозом и не лез через ограждение на карусель.
В ларьках висели связки игрушек, огромных и мелких, но все они изображали пухлого единорога с отвратительной зубастой ухмылкой. Это был модный сейчас калам-шалам, монстр из компьютерной игры.
Как здорово, когда деньги можно не экономить! Отстояв очередь к автоматической кассе, Мира записала на карточку два десятка билетов.
– Мне месяц назад стукнуло шестнадцать, теперь на все аттракционы пускают, – похвасталась она.
Винч вдруг согнулся в глубоком поклоне, произнёс покаянно:
– О пресветлая вира, прости, что обращались к тебе без должного уважения! Мы не знали, что ты настолько стара.
– Стопэ-стопэ, я вовсе не старая! – возмутилась Мира. – И не надо мне ваших «вир» и «пресветлых», – начиная подозревать неладное, спросила: – А вам сколько?
– Нам с Араумом по восемь циклов, Тиэре – шесть циклов, – с гордостью ответил Винч.
– Реально?! Так мало? – Мира не находила слов. – Почему ваши виры не послали на сушу кого постарше?
– Больше озарённый – больше скафандр. Не будет похоже на человека. Не думай, мы взрослые, совершеннолетие празднуют в пять.
Мира прикинула: время для осьминогов течёт немного иначе, значит, по людским меркам Тиэре восемнадцать лет, а Винчу – двадцать четыре. Спросила с подозрением:
– Чего тогда по росту почти одинаковые?
Он опустил взгляд.
– Мы с братом росли в голодный год. Когда Старый Шелест поглощала Чёрная Смерть, озарённые сгрудились над площадью Пути, надеясь спастись. В отплывающем кальмаре уже не было места, и вира Лиаса запустила внутрь учеников, сама осталась. Это был последний рейс: вернувшись, пилоты обнаружили, что башни затянула тёмная дымка, кальмары в ней не могли дышать. Вира Лиаса сгинула.
Скафандр Винча совершенно не скрывал эмоций: брови поползли вверх, рот кривился от горечи.
– В новом убежище не сразу разобрались, чьи мы. Некому было присмотреть, добыть рыбы. Я помнил, что говорила вира Лиаса, не ел медуз и Арауму запрещал. Из пятнадцати братьев и сестёр остались мы двое. Позже нас нашёл вир Сиэртон, взял в ученики.
Солнце пекло, но у Миры по коже пробежал холодок: потерять родителей, после – тринадцать братьев и сестёр. Понятно теперь, почему Винч так носится с непоседой Араумом. Она постаралась ободряюще улыбнуться:
– Ну не кисни, всё в прошлом. Айда на «Чокнутые вагонетки»!
Это был аттракцион по типу американских горок. Вагончик поднимался на пятьдесят метров, обрушивался в пропасть, трасса закручивала мёртвые петли, каждые десять секунд пассажиры переворачивались вниз головой. Как ни странно, Винч сидел спокойно и расслабленно. Ни Араум, ни Тиэра не выражали тревоги.
На шестом круге Миру стошнило, и пришлось признать: челлендж проигран. Отмывшись в фонтане, она вспомнила физику: осьминоги находятся в воде, перегрузки на них не действуют. Этих парней хоть в космос запусти, хоть посади в реактивный самолёт – будут так же довольно улыбаться.
– Спасибо тебе, Мира, – с чувством сказал Винч. – Я словно опять стал с годовалую мидию. Жаль, что у нас в Новом Шелесте нет настолько замечательных развлечений. На празднике Восточного Течения малыши цепляются к рукам старших и те раскручиваются, так что получается водоворот, но водоворот для взрослых – вкусная идея.
– А посмотри на это гигантское колесо! – подскочила Тиэра. – Оно невероятно!
Мира усмехнулась – «Солнце Сахалина» всего семьдесят метров диаметром, в два раза меньше старого «Солнца Москвы». Хоть и напоминает его по конструкции: кабинки не подвешены к ободу, а висят снаружи него, на «лучиках». Каждая кабинка, как бутон, и может раздвигать прозрачные лепестки, превращаясь в открытую. Наверное, здорово наслаждаться ветерком и обозревать окрестности без всякой преграды.
От мороженого осьминоги отказались, а Мира с удовольствием съела три эскимо. На футболку попало немного варенья, отмыть в фонтане не получилось. Всё равно другую покупать, эту можно и выкинуть.
Винчу понравилось прыгать на батуте, только страховочные тросы мешали ему взмыть к самому небу. Парень в клетчатом пиджаке выделывал в воздухе такие сальто, что стали собираться любопытные. Лишнее внимание было им ни к чему, и Мира дала команду к отступлению.
Скользнув взглядом по весёлым зрителям, она вдруг похолодела: Анжела со свитой! Этого ещё не хватало.
Если девчонки заметят подругу в мокрой мешковатой футболке да с непонятной компанией – точно на всю жизнь станешь кринжулькой.
Мира втянула голову в плечи и попыталась затеряться среди отдыхающих. Не тут-то было: Тонька вскинула бледные ручонки, заголосила:
– Ой, девочки, девочки, да это же Мира! Мира, Мира, сюда!
Пришлось тащиться к ним и изображать радость. Анжела окинула подругу оценивающим взглядом, покривила губы в ехидной полуулыбке. Блогер расстегнула стильную сумочку в виде розового калам-шалама, и оттуда вылетел шарик-дрон. Он толкался потоком воздуха, а не винтами, распространяя приятный ветерок. Дрон нацелил глаз-камеру на Миру, принялся облетать её по спирали снизу доверху, фиксируя и брызги грязи на тёткиных джинсах, и пятно от варенья, и царапину возле нижней губы.
– О, Мира, ты сегодня кежуал? – съязвила Анжела и выхватила из её кармана злополучный железный телефон. – Дашенька, зацени винтаж! Смартики у нас больше не роляют?
Широкая и веснушчатая Даха принялась гоготать. Мира поняла, что краснеет, и перешла в наступление:
– Анжела, дроны ведь в городе запрещены, у тебя нигде не течёт?
– Изи, меня батя отмажет. Он мне и подарил «Софи», пол-ляма отвалил.
Крыть было нечем. Разве что…
– Дрон – фуфлятина, – фыркнула Мира. – Погремушки для киндеров. Вот у меня дома суперский аквариум с живым осьминогом, тётка подарила. Будете в наших местах, заскакивайте.
– С живы-ым? – Тонька округлила глаза, и Даха присвистнула: «Вау!»
– Он у меня разумный, – Мира решила закрепить успех. – Поумнее некоторых будет, дрессированный. Фокусы разные делает.
– Через огненное кольцо прыгает? – бросила подначку Анжела.
– Ой, я боюсь огня, сожжёт, не буду смотреть! – запричитала Тонька.
– Да, появляются волдыри, кожа лопается, потом мясо в чёрное сгорает, – нарочито небрежно обронила Мира. – А животное всё ещё живо, корчится, извивается.
И с вызовом посмотрела на Анжелу. Блогера пробрало, та достала пудру с зеркалом и принялась поправлять макияж. Тонька же закрыла ладонями уши, часто дышала.
Мира победоносно улыбнулась…
И заметила Винча. Он застыл в паре шагов, глядя на неё с ужасом и отвращением. Принял подколки за чистую монету?
Виктор Сергеевич даже не обращал внимания на Араума, который украсил шляпу облачками сахарной ваты и просил у продавца надуть ещё шарик.
– За первые четыре сначала расплатитесь, которые отпустили! – негодовал прыщавый парень в переднике.
Кинув девчонкам: «Чмоки, у меня дела!», Мира подбежала к продавцу. Руки у него были странные для молодого:
кривоватые пальцы, как у школьного завуча, широкие приплюснутые суставы. Стараясь не смотреть на них, махнула карточкой над встроенным в автомат терминалом. Из прорези выскочил красный бумажный овал, стал расправляться, наполняясь гелием.
В Мирином детстве шарики надували настоящие, из латекса. И газировку можно было купить в пластиковом стаканчике, а не в стеклянном. Идти по парку и пить, и не думать о том, что стакан нужно сдать. Ещё в ларьках делали блины на пластиковых тарелках с пластиковыми вилками, блин съел – всё выкинул, и не надо ломать голову, в какую ячейку приёмника опускать фарфоровую тарелку, а в какую – жестяную вилку.
Пару лет назад были бумажные стаканчики, но теперь дерево стоило слишком дорого, чтобы переводить его на одноразовую посуду.
«До Инцидента было лучше». Фраза, которую растащили по мемам, опошлили и перевернули сотни раз. Но менее актуальной она не стала.
Пластиковый рай человечества рухнул, когда инопланетный корабль спустился с небес.
Одноразовый пластик запретили, нефть, из которой его делали, для многих стран стала недоступна – а раньше её миллиардами тонн добывали на шельфе, возили по морю в танкерах.
Россия от Инцидента проиграла меньше: нефть как в Сибири качали, так и качают, как пускали по трубам в Китай и Европу, так и пускают. Совсем плохо теперь маленькой Японии, окружённой морем, без собственных ресурсов и еды. По новостям всё время показывают их низенького премьер-министра, который в очередной раз приехал договариваться об аренде земель на Дальнем Востоке для переселенцев.
Без пластика потерялась беззаботность, словно ушло детство человечества. Мира смотрела на младшую сестру Аньку, как она складывает деревянные пазлы, и становилось жаль своего конструктора «Лего» и множества любимых кукол. Их обязали сдать под угрозой штрафа, грузовик увёз всё на переработку.
Исчезли яркие упаковки, дома изо дня в день всё серее. Стеклопакеты и те стали делать из опилок. Многие производства забуксовали, продуктов хватает едва-едва – только год назад отменили талоны. Всяческие угрозы и санкции вдруг оказались перебранкой карапузов в песочнице: пришёл взрослый дядька и надавал по мягким местам, чтобы не бузили.
Из задумчивости Миру вывел Тонькин голос:
– Ой, ой, как высоко!
Глава 8
Тоня держала розового калам-шалама и, зажав рот, смотрела вверх, на колесо обозрения. В поднимающейся кабинке сидели Анжела и Даха. Прозрачную крышу-купол они сложили, наслаждаясь ветерком. Анжела отстегнула ремни безопасности и встала во весь рост, позируя, а Даха поднимала руку с браслетом и фотографировала.
Калам-шалам у Тоньки начал дёргаться, будто живой.
Из расстёгнутой сумочки выбрался белый дрон, бесшумно взмыл к хозяйке. Засняв её со всех ракурсов, дрон принялся безобразничать: зависал над соседней кабинкой, фотографировал сверху девушку с глубоким декольте, выныривал из-под сидения между ног мужчины, явно делая налету снимки.
Анжела возилась со смартиком: видимо, пыталась приструнить искусственный интеллект. Наконец дрон полетел к ней, начал выделывать круги над головой.
За спицами колеса мелькнула быстрая тень. Мира думала – показалось, но пригляделась и увидела дрона-охотника. Это был «Канюк», более старая и тяжёлая версия «Ястребка», такие уже редко встретишь. Они неповоротливые, прошивка старая, да ещё стреляют плазменными зарядами. Сложив руки рупором, Мира закричала:
– Отзывай «Софи»!
Белый шарик заметался. Он спрятался за хозяйку, но Анжела уже поняла опасность и откинула его от себя. «Канюк» завис перед кабинкой. Обнаружив людей, пошёл в обход. «Софи» не собирался просто так сдаваться, он вильнул хитрым зигзагом, уходя вверх.
Со стороны охотника полыхнуло раз, другой, третий. «Софи» загорелся маленьким солнышком и рассыпался на звёздочки – до земли долетит лишь пепел, неопасный для людей.
«Кранты пятистам тысячам», – с удовлетворением подумала Мира.
Однако с кабинкой было что-то не так. Она крепилась сверху на штанге, проворачивалась на ней, как на оси, – и теперь один из концов штанги отошёл от «лучика». Туда попал заряд!
– Остановите колесо! – крикнула Мира.
На крик оглянулась только бабушка с внуком-трёхлеткой. От каруселей неслась весёлая музыка, на соседнем аттракционе радостно визжали дети. Мира побежала по ступенькам вверх, к входу на «Солнце Сахалина», обгоняя недовольную очередь.
Зону посадки отделял забор из железных прутьев, за ним пара операторов проверяла подъезжающие кабинки и запускала новых пассажиров.
– Остановите аттракцион! – срывая голос, закричала Мира.
На неё не обращали внимания.
Тем временем кабинка с Анжелой просела, своей тяжестью сгибая штангу, накренилась – и соскочила с оси. Раздался грохот, посетители задрали головы. Рядом охнули:
– Рухнет! Сейчас рухнет!
Кабинка стукнулась о внешний обод колеса, проскользила по нему и задержалась на стыке с нижним лучом. Точно рухнет, если ещё немного повернётся колесо.
Мира вырвала из рук ближайшей девчонки игрушку-роллю. Уже хотела кинуть в оператора, но тут увидела на заборе напротив большую красную кнопку. Аварийка!
Просунув руку с игрушкой между прутьев, Мира что было сил запустила роллей по кнопке. Плита под ногами дрогнула – колесо остановилось. Есть!
Посетители ахали, полная женщина в жёлтом платье крестилась и голосила:
– Она упадёт! Бедняжка, упадёт!
Мира чуть ли не скатилась по ступенькам, взглянула вверх. На перекладине возле внутреннего обода колеса висела Анжела, её ноги молотили воздух. Юбка порвалась, топик задрался, оголив пупок. Анжела раскрывала рот, но криков не было слышно – относил ветер.
– Колесо остановилось, и она вылетела из кабинки! – причитала женщина в жёлтом. – На моих глазах, о боже!
– Спасатели уже едут, – сообщил прыщавый продавец, тыкая в ладонь.
– Да знаем мы ваших спасателей! – отозвалась бабушка. – Она столько не провисит.
Всхлипывающая Тонька придвинулась и обняла коленки подруги. Винч стоял рядом, запрокинув голову. Мира вцепилась в его пиджак:
– Анжелка упадёт!
– При падении в безводном с подобной высоты тело серьёзно пострадает, – рассудил он.
– Болтаешь! Лучше бы сделал что-нибудь!
– Нужно делать?
– Да!
Винч снял ботинки, аккуратно поставил их рядышком и в носках направился к ближайшей наклонной опоре. Опоры шли треугольником к центру колеса, который был от земли метрах в сорока.
– Ты куда? – не поняла Мира.
Однако Винч уже ухватился за толстую белую трубу, полез наверх так, словно на ладонях и подошвах у него были присоски. Он взбежал до центра секунд за десять.
Зрители притихли, только вопила надоедливая мелодия на карусели. Бабушка ладонью – очень ухоженной, маникюр френч – закрывала глаза карапузу, мальчик вырывался и ныл.
Винч пробирался по перекладинам между радиусами. На то, чтобы изображать человеческие движения, он явно забил: закидывал в глубоком шпагате ногу на следующую перекладину и зацеплялся лодыжкой, сгибая её под совершенно невозможным углом.
Анжела заметила спасителя, раскрыла рот в беззвучном крике. Она задёргалась – и не удержалась, полетела вниз.
Прыщавый парень выругался, Тонька сильнее сжала Мирины коленки.
– На чём висит мужчина?! – взвизгнула бабушка.
Винч, такое впечатление, уцепился языком за перекладину. В руках он сжимал обмякшую Анжелу – вот умудрился же прыгнуть и поймать её! Не было видно, но наверняка осьминог высунулся изо рта Виктора Сергеевича и обвил щупальцами железку. И как он удерживает вес не только своего скафандра, а ещё и девушки?
Конечно, Мира знала, что присоска в шесть миллиметров может держать сто семьдесят граммов. На каждом щупальце их полторы сотни, и сами конечности осьминога – сплошные мышцы. Но не разорвётся ли он пополам?
Казалось, послышался хруст.
Нога висящего поднялась к носу, оплела трубу, Винч напрягся – и подтянулся вместе с ношей! Он засвистел, снизу тут же донёсся ответный свист.
Тиэра с Араумом подскочили к одному из батутов, подняли его и понесли, крича: «Люди, не мешайте!» Толпа расступалась, двое мужчин принялись помогать. Раздавались суматошные советы:
– Правее, куда вы его?
– Чего удумали, спасателей надо ждать!
– В пробке спасатели, полчаса ещё.
– Не троньте частное имущество!
К счастью, Тиэра с Араумом слушались только свиста сверху. Они поставили ношу за семь шагов от плоскости колеса.
Когда на маленький батут с огромной высоты полетел Винч в обнимку с Анжелой, зрители издали дружный вопль. Он приземлился на ноги, прогнув резину до самого асфальта, подскочил метров на пятнадцать, сделал сальто вместе с визжащей девушкой. Снова приземлился на ноги и снова отскочил, и опять. Каждый следующий подскок был слабее.
Винч спрыгнул на землю и передал Анжелу причитающим женщинам, та что-то лепетала, заламывала руки. Кроме порванной юбки и ссадины на ноге, повреждений у неё не было видно.
Спасатели приближались, ревели сирены. Мира отцепилась от Тоньки и бросилась к Винчу. Его окружил возбуждённый народ, пришлось поработать локтями. Схватив клетчатый пиджак за рукав, Мира выдохнула:
– Ну и засветился! Сматываемся, живо!
– Я не свечусь, – заметил Винч, осмотрев себя, и надел протянутые ботинки.
Они пробирались сквозь толпу, Араум с Тиэрой страховали с боков. Полиция тем временем теснила людей, освобождая проход для скорой и спасателей.
– Засветился, ещё как! – заверила Мира. – И стоило так рисковать из-за дуры Анжелки! Человек бы ноги переломал на этом батуте, как ты вообще решился прыгать? А если б промахнулся?
Они наконец-то выбрались с аттракционов, нырнули в торговые ряды.
– Я не мог промахнуться, – обиделся Винч. – Два раза просчитал траекторию полёта с учётом массы скафандра и человека в безводном. Спустился пониже, твоя подруга сопротивлялась. Но Тиэра с Араумом правильно поставили батут, так что риск был не слишком большим.
Мира фыркнула на это: похоже, у осьминогов напрочь отсутствует страх высоты. Она остановилась и ткнула в ботинок Винча:
– У тебя что, присоски на подошвах? Как ты по трубе лез?
– Немного слизи, и прилипаешь. Гораздо сложнее было тянуть сразу человека и скафандр, всё тело болит.
Вроде бы Анжела потеряла сознание, когда Винч её подхватил, болталась тряпочкой. Но если она видела – всем растреплет про «три языка с присосками». Не стоило ему говорить «действуй», ох не стоило!
Один из покупателей неподалёку явно косился на компанию Миры, но тут же принялся перебирать ароматическое мыло. Его длинные белые пальцы были знакомы…
Опять дядя Гоша мерещится, да что такое?! Где бы спрятаться?
Мира подгоняла своих, чтобы держались вместе, и они запетляли по торговым рядам. За очередным магазином стояла палатка с широким табло: «Чудеса искусственного интеллекта». Мира потянула всех туда. Махнув карточкой над автоматом входа, влетела внутрь.
В палатке было темно, на стенах невидимого купола мигали звёзды.
– Добро пожаловать в мир чудес! – раздалось приятное сопрано. – Я – Калипсо, и я создаю удивительные истории.
Мира шепнула:
– Винч, подними браслет!
От противоположной стены протянулся сканирующий луч, выхватив ошарашенные лица всей компании плюс одно поднятое запястье.
– Да это нейросеть, – пояснила Мира. – Фильмы делает, фантастику.
– Виктор Сергеевич, рада вам! – проворковала Калипсо. – Откройте тайны прошлого и будущего, захватывающие приключения и любовные страсти. Какую историю вам бы хотелось увидеть?
Винч завис от такого предложения. Волнуясь, крикнул:
– Мудрейшая вира! Я могу спросить что угодно? Тогда скажите: какое будущее ждёт нас, если Послание не отыщется?
– Не поняла ваш запрос.
– Надо правильный промт задать, – вмешалась Мира. – Калипсо, покажи кинофильм о том, что в океане есть город разумных осьминогов. Инцидент Один на самом деле вызван их древним кораблём, но найти его осьминоги не могут. Используй материалы по Всемирной истории, научные труды Екатерины Куравиной, сведения о современной технике. И рейтинг давай самый высокий, чтобы не скучно было.
– Запрос принят. Минуту.
Купол расцветился красными и оранжевыми полосами: над прерией горел закат. И яркими были лужи, в которых лежали скрюченные тела. Смуглый малыш вжался в стенку вигвама, солдат занёс ружьё со штыком…
Картинка поменялась: кругом была толща воды, на дне торчали остатки башен. Из одной выплыл осьминог, он держал корзину с рыбой. От развалин отделился жёлтый треугольник – подводный дрон! Полыхнуло, и щупальца разлетелись в стороны, а корзина ткнулась в дно.
Мира поперхнулась и принялась выпихивать прочь раскрывшую рты компанию.
Глава 9
Винч молча шагал рядом по улице, Араум с Тиэрой тоже притихли. Никто не смотрел на Миру. Не выдержав, она остановилась и выпалила с досадой:
– Да это всё придумки нейросети, чего вы! Не будут люди уничтожать ваш город и всех обитателей, кино, понимаете?
– Понимаем, да, – тихо сказала Тиэра.
Непохоже, что она поверила Мире.
– Пресветлая, скажи, – после раздумья попросил Винч, – треугольный железный тунец действительно служит людям? Ни плавников, ни хвоста – как он двигается?
– Подводный дрон? У него семь турбин, очень манёвренная машина. Встроенный интеллект, может сам принимать решения, но и команд слушается. Связь на гидроакустике – это звук на другой частоте, мы его не слышим. В воде он искажается из-за неоднородности среды, частично теряется, поэтому раньше невозможно было так общаться и передавать видео, а сейчас умные нейросети расшифровывают и дополняют сигнал.
Мира спохватилась: пятый час, надо же на «Склад» звонить! Однако в трубке ответили: начальник не приходил и сегодня уже не придёт. Спрятав телефон, сообщила:
– Плохи дела. Придётся задержаться в городе до завтра, утром будем прорываться к «Илоне».
Брови Винча собрались, рот перекосился от тревоги:
– Мы не можем оставаться ещё на день, еда на исходе!
– Ну, поехали обратно.
Винч уронил голову, сказал глухо:
– Тогда всё, что показал вещий купол, станет правдой. Нам нужен Сверхкальмар, мы должны найти Послание, и как можно скорей. У людей есть рыба?
– Давайте искать.
Они зашли в торговый центр «Южный». Рыбы там не оказалось, зато Мира купила чёрную блузку с принтом «смеющиеся черепа». Вместо заляпанных джинсов натянула новые. Винч терпел её примерки, но с таким страдальческим лицом, что совесть мучила.
В просторном холле на полу светилась интерактивная карта города. На пересечении улиц Хабарова и Крюкова Мира нашла отметку: ««Морячок», лучший рыбный ресторан Южно-Сахалинска», и повела компанию обедать.
Синие буквы «Морячок» красовались на здании начала двадцатого века, но пристройка у него была новая, в стиле буддийской пагоды. Стоило подняться на крыльцо, тут же подскочил улыбчивый старик-официант, он был одет в белый капитанский китель с золотыми галунами на рукавах. Узнав о том, что господа желают рыбу, проводил внутрь, предложил:
– У нас есть растительный хек из сои и экстракта подсолнечника.
– Нет, нам бы настоящую рыбу, – терпеливо объяснила Мира. – Деньги есть, не вопрос.
Официант приглашающе указал в зал, где над креслами висели красные спасательные круги:
– Для особых клиентов шеф приготовит рыбную котлету. Выращено из клеток настоящей сёмги! Попробуйте с соусом маринара, классический изысканный вкус.
– Рыба, просто рыба, без соуса! – с нетерпением перебила Мира. – И лучше – сырая. Можно каких-нибудь моллюсков.
Официант оскорблённо выпрямился и стал похож на настоящего капитана. Процедил:
– Если господа желают рагу из голых слизней или их же в натуральном виде, лучше обратиться в любую забегаловку возле Центрального рынка.
На большом экране шла кинохроника с подписью внизу: «Промышленный лов сельди, 2025». В собранной сети, словно в горсти, прыгала навага, её живой водопад обрушивался в трюм сейнера. Винч очень заинтересовался, подошёл чуть не вплотную.
– У нас собран замечательный архив рыболовного дела, – похвастался официант. – Видите, какое богатство вытягивали? Если промотаем на две тысячи тридцатый, там уже будет жалкое подобие, и рыба мельче. Падала добыча, что скажешь, загадили океан, и глобальное потепление, опять же.
– Вы ведь не только на рыбу охотитесь? – Винч развернулся всем корпусом к официанту. – И на осьминогов тоже?
– И осьминога, и краба, и гребешка добывали, – с готовностью отозвался тот, кивая на терминал в стене: – Задайте голосом, что хотите.
Через пару минут вся троица терранавтов, прижимаясь друг к другу, смотрела на экран. Там на качающейся палубе работало двое матросов: один рыбак вытягивал за трос сетчатую корзину-ловушку, в стенки которой тыкался маленький осьминог, другой отстёгивал у ловушки крышку, хватал трепещущее животное и кидал о щит на стене. Под щитом стояла корзина, закрытая подобием волейбольной сетки. Добыча падала туда и не могла вылезти, только через мелкие ячейки корзины просовывались щупальца, отчаянно тянулись к недостижимой свободе.
– Это с песчаными столько возни, – прокомментировал официант. – На больших деревянные коробки ставили. В неё забирается спрут, вытягиваешь и прыскаешь внутрь тузлуком, терпким раствором соли. Пулей выскакивает.
Дальше были кадры с японского корабля. На конвейерную ленту из трубы падал осьминог, но не успевал уползти. Первый работник в халате и перчатках отточенным движением совал руку под мантию, выдирал мешочек с внутренностями. Второй промывал продукт, третий парой взмахов ножа вырезал клюв и глаза. Дальше осьминога несло под автомат, который методично обрубал щупальца.
Центральный мозг всё это время был жив.
Миру передёрнуло: она терпеть не могла военные музеи из-за фотографий Освенцима, кадров расправы фашистов над партизанами. И вполне представляла, что сейчас чувствуют Винч и остальные.
Схватив его за рукав, указала на выход.
По улице шли, не говоря ни слова. Наконец Тиэра застрекотала пулемётной очередью:
– Зачем они все туда залезали, я бы ни за что, никогда в такую корзинку не забралась, хоть рыба внутри плавает, хоть краб!
– Потому и попадались людям только дикари, – рассудительно заметил Винч. – Ныне же озарённые защищены куполом, эти ловушки нам не страшны.
– Всё равно это мерзко, гадко, подло! – не унималась Тиэра. – С собаками вы так же обращаетесь?
Обидно было это слышать, но что тут ответишь? «Да, мы знаем: осьминоги – не менее развитые животные, чем собаки, только гораздо вкуснее?» Мира поёжилась, а Тиэра всё продолжала щёлкать. Захотелось выплюнуть хлёсткую фразу, заткнуть ей рот.
И подтвердить тем самым – люди надменные и чёрствые, а на мнение головоногих им начхать?
Между ними встал Араум.
– Наша Мира не виновата, – сказал он проникновенно. – Наша Мира никого не убивала.
Пробормотав «простите», Тиэра замолкла. Только из-за внезапного страха в её голосе на душе стало ещё поганей.
Официант не обманул, возле Центрального рынка действительно стояла палатка с надписью: «Живые улитки». Рядом курила продавщица, она заявила:
– На сегодня всё, душа моя, привоз с утра в понедельник. За рыбой идите прямо и направо, спросите Ли Дже Хуна, у него пищевой принтер.
Ли Дже Хун оказался высоченным детиной с рыжими усами и в заляпанном красным переднике.
– А почему… – начала Мира, пытаясь вызнать происхождение необычного имени, но мужик посмотрел хмуро и перебил:
– Мать дорамы любила. Что вам распечатать?
За его спиной блестел хромом агрегат повыше кухонной плиты, с двумя окошками – сверху и снизу. Над ним висели разноцветные пакетики.
– Нам бы рыбу, только из белка, но чтобы выглядела как рыба и по вкусу такая же.
– Образец, – потребовал Ли Дже Хун.
Винч развернулся к брату.
– У Араума кончилась еда, – сокрушённо прогудел тот.
– У тебя же был весь наш запас, – застонал Виктор Сергеевич. Его лицо страдальчески скривилось – Винч явно не справлялся со своим мимическим лобстером. Плюнув на ладонь трепыхающуюся сайку, предупредил: – Последняя.
Усы Ли Дже Хуна удивлённо встопорщились. Однако продавец молча взял бьющуюся рыбу, сунул в верхнее окошко. Оно закрылось, аппарат загудел. Через три минуты притихшая сайка выпала из нижнего окошка, Араум её тут же проглотил.
Вытерев нос тыльной стороной мясистой ладони, Ли Дже Хун откинул панель спереди и вытащил картонную подставку. На ней отблёскивала рыбка с изогнутым хвостом.
Араум склонился к картонке и подхватил языком чудо-изделие.
– Манипуляторы используй, – в который раз напомнил Винч. – Ну как?
Вся компания сгрудилась вокруг Араума. Покупатели, привлечённые собранием, пристраивались рядом, вытягивали шеи и вопрошали: «Чё дают?» Полная дама с роботележкой встала за Мирой и велела подходившим не нарушать очередь. Небритый дед в бескозырке принялся с ней спорить.
Пару минут из живота туриста доносилось только бурление и чавканье. Араум заявил:
– Похоже на голотурию. Ещё!
Винч просиял, и Мира смахнула со лба пот. Оставалось заказать штук двадцать распечатанных рыбёшек.
И тут Араум рухнул, как столб, спиной на асфальт. Дама завизжала, её роботележка не поняла команды и принялась крутиться, разбрасывая картошку.
– Травят народ! – выкрикнул дед.
Рынок заволновался. Мира поискала взглядом Ли Дже Хуна, но увидела только грязную простыню, из-под которой мигали огоньки агрегата.
Виктор Сергеевич уже стоял на коленях. Он совместил свой рот с раскрытыми губами «туриста». Судя по движениям их голов, Винч пролезал щупальцами через узкое горловое отверстие, чтобы помочь брату.
Покупатели притихли. Десятка два смартиков взмыло над головами и снимало происходящее. Дама ещё и комментировала:
– Что вытворяют, что вытворяют! Центральный рынок, белый день.
– Да то искусственное дыхание, много ты, кошёлка, понимаешь, – вступился дед.
Лицо дамы застыло, словно она тоже съела своего мимического лобстера. После её высказывания насчёт умственных способностей «всяких некоторых» завязалась перебранка, дед замахал руками, другие поддержали. Дама включила у тележки боевой режим, та принялась отпихивать противников, крутясь при этом.
Мира поднырнула под локти деда, пропустила над головой залп картошки. Добравшись до Винча, оторвала его от лежащего. Втроём с Тиэрой выволокли из толкучки Араума, пристроили в лавке Ли Дже Хуна за стендом с пищевым принтером.
– Я передал Арауму своих рачков, они скоро отфильтруют яд, – сообщил Винч. – Но лучше больше не экспериментировать.
– Да я больше с вами вообще никуда не пойду, кринж! – не выдержала Мира. – Тебе надо было при всех это делать?
– Что делать?
Судя по удивлённо поднятым бровям Винча, он совсем не понимал проблемы.
Мира вздохнула: опять стыда не оберёшься. Наверняка попало на видео, что она тоже с этими чокнутыми «туристами», одноклассники на Ютубе увидят, начнутся подколки.
Мира почувствовала, насколько устала. Лучше всего – сбежать. Осьминоги не найдут её в чужом городе. Тихо загнутся где-нибудь в подворотне из-за своих выкрутасов.
Что-то холодное тронуло её запястье: оказалось, пальцы Виктора Сергеевича. Он смотрел умоляюще. Винч заговорил напрямую, без переводчика, в щелчках билось отчаяние:
