Октавия Колотилина
Терранавты. Роман о разумных осьминогах
– Прошу тебя, Мира, помоги найти еду. Если долго не кормить скафандр, он начинает выделять в воду желудочный сок и переваривать пилота. Наша экспедиция не должна погибнуть. Иначе вир Сиэртон отзовёт всех из безводного, Послание некому будет найти. И свершится то, о чём говорила вира Рина. Я обещал тебе свою жизнь и мне нечего положить сверху, но…
Медленно перевариваться в тесном коконе, хуже того – наблюдать, как в муках погибают те, за кого отвечаешь? Совсем не завидно. Мира словно увидела: обожжённый осьминог вываливается из скафандра, задыхается, умирает у неё на руках. Другой, третий…
Она вскочила, выпалила:
– Лады, идём в парк, укроетесь там от глаз, а я побегу на второй городской рынок за рыбой. На Сахалине больше семидесяти рыбоводных заводов было до Инцидента. Теперь по рекам осталось десятка два, но они же горбушу и кету выращивают, не может ведь всё идти на экспорт? Ну, вперёд!
Глава 10
За день улица раскалилась, системы охлаждения скафандров работали плохо, и компания едва тащилась. Осьминоги всё время останавливались, чтобы «попить» воды. Вздохнули с облегчением только в тени раскидистых лиственниц. Тиэра радостно бросилась к ручью, забежала в него – и тут же выскочила:
– Кислая вода!
– Развлекайтесь, – бросила Мира. – Смотрите только не высовывайтесь отсюда. Я за припасами.
На «БыКе» навигатора не было. Выйдя из парка, Мира подошла к электронному щиту с картой города и попыталась понять, как добраться до Малого рынка. Рядом остановился мужчина в спортивном костюме, участливо спросил:
– Девушка, вы что-то ищете? Давайте помогу?
Его руки оказались знакомыми: короткая ладонь и пальцы завуча, широкие приплюснутые суставы. Парень-продавец с аттракционов! Только зачем побрился налысо, и где прыщи?
Мира отпрянула, промямлив: «Нет, спасибо!» Она перебежала через дорогу, чуть не попав под колёса, и быстрым шагом направилась вдоль дома. Сзади раздался стук каблуков, Мира обернулась: её догоняла девушка в сарафанчике с розовым принтом «калам-шалам». Девушка улыбнулась и помахала рукой:
– Извините, у нас сегодня акция, вы получите бесплатное эскимо буквально пару минут!
Вспомнилась бабушка с внуком, которая была на аттракционах: та же самая ухоженная ладонь, маникюр френч.
Мира попятилась, дёрнулась бежать… однако с двух сторон подскочили одинаково одетые мужчины, подхватили под локти.
Рядом остановился чёрный джип, сверкнул тонированными стёклами. Его задняя дверь открылась, и Миру впихнули внутрь.
Она запоздало крикнула, попыталась вырваться… ручек у дверей не было. Под бок толкнуло нечто ледяное, Мира отпрянула, сжалась – но это оказался всего лишь большой металлический чемодан. Джип ехал куда-то за город, в окнах мелькали силуэты новостроек.
Это похищение? Куда её везут?!
– Мирослава Антоновна, успокойтесь, вы у друзей, – раздался уверенный и властный голос водителя. – Простите, что так грубо, но мы вынуждены соблюдать некоторые меры безопасности. Мы хотим только мира и процветания нашей страны, вы, думаю, тоже?
– Д-да, – выдавила Мира.
– Почему от людей прячетесь, не хотите говорить?
– Каких… каких ещё людей?
– К вам обращались прохожие, а вы сбежали от них, как от чумы.
Мира попыталась взять себя в руки. На бандитов не похожи, слишком уверенно и слаженно действуют, да ещё средь бела дня. Процветания для страны хотят. Особисты, что ли? Больше некому. Вот же напугали, не могли к себе вызвать? Но что им надо? Неужели догадались про осьминогов?
Облизнув пересохшие губы, она ответила:
– Не особо люблю разговаривать с теми, кто меняет облик.
Водитель, хоть и сидел спиной, внимательно наблюдал за лицом Миры: с потолка на неё смотрел глаз камеры, а на приборной панели горел экран. Руки водителя были обтянуты тонкими перчатками телесного цвета. Кто в такую жару будет париться в перчатках? И они всё равно не скрывают острых костяшек пальцев, вздувшихся вен на обратной стороне ладоней. Мужчине лет пятьдесят, и в молодости он явно много таскал тяжести. Похоже на физрука, тот воевал и слегка дёргает безымянным пальцем. Этот тоже дёргает.
– Вы из ФКВД? – предположила Мира. – И большой начальник, на фронте были?
– Откуда сведения? – кажется, дядька напрягся.
Пришлось выдать свои соображения насчёт рук. Он рассмеялся:
– Так вот как ты раскусила двух наших агентов? Впечатлён. Ты смелая и наблюдательная девчонка. Имена оставим, зови меня «Дед».
От доверительного тона голоса, похвалы в адрес Миры её страх немного прошёл. Стало даже любопытно, зачем не последнему человеку в Сахалинском ФКВД вдруг понадобилась школьница из Москвы. Она осторожно спросила:
– А вы в каком звании?
– Меньше знаешь – легче жизнь. Впрочем, скажу: в звании полковника. Мира, ты не думала пойти в Академию внешней разведки? Стране нужны талантливые кадры.
– Но я хочу в МГУ на биологический факультет, записалась к ним на онлайн-курсы, – возразила она.
Полковник мягко усмехнулся:
– Курсы тебе не помогут, очень большой конкурс. И скажем так: берут туда по родству с известными деятелями науки. Тётя, над которой смеётся всё научное сообщество за конспирологические теории, – совсем не то родство.
– Вам откуда знать! – огрызнулась Мира.
– Поверь, по долгу службы со многими приходится контактировать. В том числе и с академиками.
Мира уставилась на дорогую кожу переднего кресла: мягкая даже на вид, нежно-рыхлая, с тонкими дырочками пор.
Наверняка салон этой машины стоит больше, чем отец получал за год. Конечно же, полковник вращается в самых высоких кругах и понимает, как в жизни всё устроено.
Мира всегда боялась, что не пробьётся в университет, но ведь по биологии с химией пятёрки, и за год ещё можно подтянуть.
«Да тут дело не в учёбе, а в связях», – любимая мамина фразочка. Только одно – слышать это от мамы, и совсем другое – от постороннего человека.
– Подумаешь, – нарочито небрежно бросила Мира. – В Дальневосточный университет поеду. Там конкурс меньше, поселюсь в общежитии.
– Думаешь, во Владивостоке связи не нужны? – ласково уточнил полковник. – В наше время и в общежитие просто так не попасть. Но ты мне симпатична как человек, спрошу кое у кого из знакомых, это не проблема.
Полковник тронул приборную панель, из неё выдвинулся второй экран. Пальцы в перчатках быстро забегали, набирая сообщение. Спросил, как бы между прочим:
– Скажи-ка мне, Мира, давно ли ты знаешь Виктора Сергеевича Веточкина?
Ага, это всё-таки допрос.
Стараясь не напрягаться, она выдала заранее приготовленную фразу:
– В поезде познакомились. И с Тимуром, и с Иваном Тарасовичем. У них семейная туристическая поездка по достопримечательностям Сахалина.
– Не очень-то они похожи на родственников, тебе не кажется?
Мира пожала плечами:
– Мало ли как бывает.
– Они только по-русски говорят? Иностранных слов ты от них не слышала?
– Не слышала, – честно сказала Мира.
– Зачем вам надо было на стоянку судов?
– Да у нас зашёл спор про корабли, я пообещала сводить на тёткину яхту.
– А тебе не показалось странным, как они себя ведут, какие-то жесты, движения? Техникой, средствами связи они пользуются?
– Ничем они не пользуются, – резко ответила Мира.
Слишком уж полковник дотошен, да и рыбу надо искать. Хотя неизвестно – выйдешь ли вообще живой из этой машины. Добавила, сочиняя на ходу:
– У них челлендж – продержаться неделю без гаджетов. Развлекаются как могут, на аттракционах вот покатались. Терпят пока.
Полковник снова тронул выдвижной экран, сказал бодро:
– Порядок, ответили мне. Да, есть возможность устроить тебя в МГУ.
Не оборачиваясь, протянул ей фотографию – настоящая, распечатана на глянцевой бумаге, даже немного помятая. На фото был Виктор Сергеевич, только волосы растрёпаны и свитер вместо пиджака. Сидит в красном кабриолете за рулём, небрежно улыбается, рядом брюнетка с чересчур пухлыми губами.
– Топ-менеджер «Санрайз Петролеум», Теодор Брук. Последний раз его видели два года назад в порту Ванкувера, на яхте, переоборудованной в прибрежное кафе. Шёл корпоратив, сотрудники компании поднялись на палубу освежиться. Волна разыгралась, Теодора смыло за борт. Тело не нашли.
– Очень странно, – Мира старательно нахмурила брови и спросила: – Двойник?
– Это мне бы и хотелось выяснить. Очень может быть, что мы имеем дело с «замороженным» агентом американских спецслужб. Но почему он не сменил облик – загадка.
– Да нет, что вы, какой там агент, он гид.
– Гид со спецподготовкой? – хмыкнул полковник. – По колесу он как лазил, а? Тут японская школа чувствуется. И тебе, Мира, будет поручено крайне ответственное задание: установить наблюдение за этим субъектом и остальными товарищами из его группы. Обо всех перемещениях, встречах, даже о брошенном в парке камушке передавай в сообщениях. На одежду прикрепишь вот это.
Он протянул брошку в виде египетского жука-скарабея: изящный, с золотыми лапками и тонко сделанными крылышками. Видно, фирменная, такую и не купишь. Анжелка удавится от досады!
Отпихнув вещицу, Мира уткнулась в окно и буркнула:
– Не буду я ни на кого стучать.
– Значит, отказываешься сотрудничать? – в голосе полковника прорезался металл.
Стало страшно: вот завезёт этот джип куда-нибудь в овраг, и никто не найдёт. Не будут искать.
Она сжала кулаки:
– Если появятся какие-то иностранцы рядом, я, конечно же, скажу. Но каждый день капать на друзей – извините.
– Я тебя прекрасно понимаю, – полковник свернул на обочину, остановил машину и откинулся на кресло. – Однако ты знаешь, Мира, просто так в нашей жизни ничего не происходит. И если хочешь исполнения мечты, надо что-то за эту мечту отдать, как думаешь?
Она осторожно кивнула.
– У меня к тебе ещё один вопрос. На аттракционах ты говорила подругам, что Екатерина Куравина держит дома… как бы сказать… разумного осьминога. Это так?
– Ну, да-а, – потянула Мира, соображая, откуда полковник мог узнать о том разговоре. Не хотелось выглядеть балаболкой, поэтому пожала плечами: – Не совсем дома держит, но поймать может, если попрошу. Она ведь и в подводном городе была.
– Мира, ты большая девочка, поэтому скажу начистоту: не существует никакого города. Екатерина Куравина на глубине подхватила нервное расстройство, отягощённое галлюцинациями. И после придумала себе разумного питомца, пиратов, американскую базу на острове Атту. Надеюсь, понимаешь.
– Нет же, я общалась с осьминогами!
– Как происходило общение?
Мира принялась рассказывать о ниетте, полковник слушал очень внимательно. Она и сама не заметила, как выболтала и про то, что у неё ниетта есть, и про встречу с дельфинами.
– Я знаю, когда мне врут, – после раздумья проронил полковник. – Сейчас ты не врёшь, хоть и говоришь не всё. Но и на сумасшедшую не похожа. Давай так: ты просишь тётю поймать разумного осьминога. Как только он будет у тебя, звонишь мне, и мы обговариваем, как его передать. Если то, что ты сообщила, подтвердится, будь уверена: словечко за тебя замолвлю кому надо. Станешь знаменитым учёным, там и докторскую защитишь.
Джип подвёз Миру к боковому входу в парк.
– Чемодан возьми, это подарок, – сказал полковник.
– Что в нём? – содрогнулась Мира, представив отрубленную голову, пистолеты или чего похуже – например, кипу инструкций по шпионажу.
– Свежая рыба.
Чемодан был неподъёмным, а помогать полковник не стал. Мира еле вытащила махину из джипа, поплелась с ней по дорожке вглубь парка. После прохлады салона жара подступила с новой силой, в кармане грелась пластиковая визитка с надписью: «Магазин «Винтаж»». Если позвонить по указанному на ней номеру и сказать: «Нет ли у вас томика Камю?», переключат на полковника.
Выбросить бы её куда подальше и сказать – потеряла. Но ведь наверняка следят. И всё время следили: через камеры подъездов, видеорегистраторы машин, с аэростата.
А вдруг – и в туалете наблюдали?! Захотелось выкопать нору, как кролик, залезть туда и сидеть тихонько.
Только не дождётесь. Подумаешь!
Мира откинула волосы со лба, гордо выпрямилась и потащила чемодан. Через десяток шагов руки отваливались, пришлось прятать ношу в кусты и бежать за подмогой. Пусть осьминоги сами себе вкусняшки тягают!
Билет в МГУ – заманчиво. Причём по окончании похода к «Илоне» у Миры появится то, чего хочет полковник. Интересно, если не держать Винча у себя, а отдать, как он к этому отнесётся?
Плохо отнесётся. Попахивает предательством.
Глава 11
Ещё за двадцать метров до условленного места Мира услышала осторожные щелчки, доносившиеся из оврага. Говорила Тиэра: —…и ты сам не понимаешь, что значит «питомец»! – Понимаю, – возражал Винч. – Я буду полностью в её власти и не должен сопротивляться, какую бы участь мне ни уготовили.
Они стояли возле ручья: подтянутая фигура в клетчатом пиджаке и нескладный мальчик. Мира давно поняла, что слух у осьминогов не очень. Она спряталась за дуб, стараясь вникнуть в разговор.
– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросила Тиэра.
– Мира при мне говорила с вирой Риной. И ещё это слово, «питомец», было в заметках вирналиуса Фьюта. Мидии с ними хранятся на верхних этажах Белой башни, в дальнем покое.
– Заметки же утеряны!
– Не утеряны – сокрыты. Не каждый сможет правильно понять их смысл. Вир Сиэртон позволил мне ознакомиться с некоторыми перед высадкой в безводное. Там рассказано, например, как погиб Льюит, последний Луч Защиты. Он отправился на переговоры с людьми, чтобы те выпустили озарённых из залива, где был Старый Шелест, убрали сети. Люди пленили Льюита, не захотели принять ниетту. Они отсекали ему руку за рукой и пожирали у Льюита на глазах. Затем оставили в тесной клетке медленно умирать от ран и удушья.
– Мурена! – слишком громко щёлкнула Тиэра. – Ужасно. Уналаши притворяются безобидными, а сами способны на любую жестокость. Что они сделают, когда ты окажешься у них? Без поддержки, без скафандра?
Она встала плотнее к Винчу и тихонько прощебетала:
– Ты ведь обмануть Миру можешь? Раз она оказалась желторотым мальком и не взяла с тебя Клятву Течениями? Когда уналашка приведёт нас на берег, быстро выпрыгни из безводного и плыви! Она медленно гребёт, не догонит.
Мира мысленно присвистнула: вот так заговорщики. Нет, и сама уже понимала, что для Винча бросать своих, сидеть в аквариуме, развлекая посетителей – не лучшая судьба. Да и ладно, пусть плывёт.
Но как быть с обещанием полковнику?
Виктор Сергеевич отстранился от мальчика, щёлкнул раздражённо:
– Не смей произносить подобных речей! Если замыслить обман – обманут тебя. Фьют отмечал, что единственная из людей, кому стоит верить – вира Рина. Её ученица – наш проводник, и другого не найти. Представляешь, как далеко мы от Шелеста? Самим не вернуться. А если мы не доставим Послание, погибнут все. Вещий купол показал, что ждёт озарённых без Сверхкальмара. Ты видела? Хочешь подобного будущего?
– Нет! – пискнула Тиэра.
Винч булькнул, словно усмехнулся. Объяснил грустно:
– Одна жизнь – крошечная цена за сведения, которые вы принесёте виру Сиэртону. И я не собираюсь жульничать.
Тиэра обняла его за пояс. Казалось, она плачет:
– Но как же мы без тебя, Винч? Как я без тебя? И мы точно вернёмся? Сколько вокруг уналашей, их бессчётные косяки!
– Эниек позаботится о тебе и об Арауме.
– Эниек, да, конечно! Он хвастался, будто сделал скафандр сверхнадёжным. Но эта скорлупка кажется такой тонкой! И я словно три цикла ни к кому не прикасалась.
– Не надо отчаиваться, – подбодрил Винч. – Давай свою руку, сестрёнка по учителю.
Виктор Сергеевич присел, они с мальчиком сблизили открытые ротовые отверстия. Из них показалось по щупальцу, которые принялись свиваться, соприкасаться присосками.
Мира не выдержала – выскочила из-за дуба и, специально громко хрустя ветками, пошла к парочке. Прикрикнула:
– А ну хватит! – она сплюнула. – Не делайте так больше, отвратительно выглядит.
Щупальца тут же спрятались, а заговорщики смущённо вытянулись перед «уналашкой». Мира решила притвориться, будто ничего не слышала. Погрозила пальцем:
– Вы в России, у нас за такое дело и посадить могут!
Винч оправдывался:
– Мы всего лишь говорили на тактильном. Это особый язык, он позволяет больше передать, чем звуки.
– Всё равно, не стоит палиться.
Когда отыскали в кустах чемодан и открыли его, внутри оказался отборный кижуч, обложенный льдом. Араум тут же попытался оприходовать одну рыбину, раздвинул рот сантиметров на пятнадцать. Но Мира, помня о слежке, запретила: слишком уж не по-человечески получится.
Пошли устраиваться в гостиницу, она была в двух километрах. Винч глядел с восхищением, не уставал благодарить:
– Удивительно, как тебе удалось добыть этих свежих рыб? Да много, неужели унесла столько? Мира, ты замечательная!
Тиэра приободрилась, больше не ныла, Араум вовсе чуть не прыгал в ожидании обеда. Мира не стала жалеть тёткиных денег и взяла трёхкомнатный номер с просторной лоджией и видом на сопки. Имелся и стол, на котором тут же разложили чемодан. Винч ловко разделывал рыбу с помощью ножа, но много спутникам съесть не позволил: неизвестно, как там завтра обернётся со «Складом».
Чтобы не вызывать подозрений, Мира заказала в номер комплексный обед на четыре персоны. Ела одна, отщипывая кусочек от котлеты по-киевски, кусочек – от капустного шницеля.
На блюдце лежало пара кусочков шоколада, судя по запаху – настоящего, не химического. Как жаль, что не сохранить для сестры! Домой ещё не скоро, а в сумке без обёртки да по жаре лакомство растает. Ане было всего два года, когда случился Инцидент Один, малышке тогда ещё не давали сладостей. Теперь же настоящий шоколад не достать, сестра и не знает его вкуса.
Рассасывая каждый кусочек, Мира наслаждалась. Когда закончила, осьминоги всё перетрогали, Араум разлил компот, но ничего употреблять из человеческой еды они не стали.
Мира заснула на диване. Открыв глаза, увидела «Ястребок», зависший за окном: что ему надо?
Дрон тут же скрылся.
Винч с отрешённым лицом сидел на полу, Тиэра пристроилась рядом. Она оглянулась, как сова – не поворачивая корпус и винтом закрутив шею. Мира зажмурилась, словно спит.
– Винч! – защёлкала осьминожка. – Мы вместе вернёмся?
– Тиэра, прости, не получится, – устало ответил тот на родном наречии. – Попробуй уснуть.
– Не оставайся в безводном. Пожалуйста!
– Тебе же тесно с сёстрами в левом флигеле башни? Сможешь перебраться в нашу пещерку. Заодно Арауму не будет одиноко.
Мальчик придвинулся ближе, не спуская глаз с груди Виктора Сергеевича, как будто за рубашкой и бутафорскими мышцами видел поникшего осьминога. Тиэра с жаром зацокала:
– Ты сам должен рассказать о походе виру Сиэртону. Он будет недоволен, если мы потеряем тебя!
– Что поделать, такова цена.
– Ужасная цена! Мне страшно в этом скафандре, пусто. Хоть бы немного поговорить на тактильном! Подумай: мы одни, а кругом уналаши. Я боюсь спать, боюсь, что во сне на меня набросятся и съедят.
– Глупости, Тиэра. Прочисти мидий, они у тебя не справляются. От гнилой воды бредишь.
Изо рта мальчика высунулось щупальце, Тиэра попросила:
– Дай мне руку.
– Не стоит, – уклонился Винч. – Мира же сказала – нельзя.
Щупальце спряталось, а Тиэра затараторила пронзительно:
– Мира! С чего ты решил, что уналашка хочет нам помочь? Мы в ловушке, Винч. Уснёшь, а она вытащит тебя из скафандра и сожрёт. Ты всех нас повёл на смерть. Хотел понравиться виру Сиэртону, да? Хотел, чтобы он сказал перед утренней тренировкой: «Винч – мой лучший ученик, раздобыл Послание?» Дохлый ёж тебе! Думаешь, если бы не было крушения Старого Шелеста, Сиэртон принял вас с Араумом? Детей своего заклятого врага? Коэтанс всегда дразнил его за девятую руку, обзывал выродком. Нет, Араума учитель ещё жалеет. А мимо тебя всегда идёт, не прикоснувшись! Помнишь, что вир сказал перед всплытием? «Суетишься, командуешь. Вылитый Коэтанс».
Виктор Сергеевич как-то весь съёжился. Сдавленно ответил:
– Неправда. Учитель любит всех. Даже меня.
– Да, верь в это!
Мире вдруг стало жалко Винча. Жалко вынимать из скафандра, отдавать полковнику.
«Ну и пусть плывёт, – со злостью подумала она. – Пусть живёт на своём дне в уютной пещерке, выращивает анемоны, обнимается с Тиэрой. Обойдусь без МГУ. А может, полковник всё врёт, и я сама поступлю, без их «словечек»».
Хотя она прекрасно знала: не поступит. Придётся работать каким-нибудь консультантом, проводить жизнь в пустых залах с одеждой, где пропахнешь нафталином, а к губам навсегда приклеится приторная улыбка. Или разносить напитки в ресторанах, а важные господа будут шлёпать по заднице и сально шутить.
И так стало Мире тоскливо, что она уткнулась в подушку, зубами сжала край наволочки. Но слёзы всё равно полились.
Холодное и влажное скользнуло по виску: рядом с кроватью на коленях стоял Араум в своей неизменной панаме.
– Мира очень грустная, – озабоченно пробасил он. – Араум споёт, будет весело!
Он начал рассказывать о крабе, который всегда тёр маленькую клешню о большую. От этой музыки танцевала актиния, живущая на его панцире. Однажды краб потерял в драке большую клешню, не смог играть, и актиния поникла. У краба не стало маскировки, приплыл дельфин, чтобы его съесть. Но краб не унывал: он потёр клешню о пузико. Актиния услышала знакомую мелодию и принялась танцевать. Глядя на них, дельфин кувыркнулся и выпустил добычу. С тех пор они вместе дружно пляшут, и нет их веселее в шестнадцати слоях.
Араум старался наглядно показать всё в своём рассказе: то скрежетал зубами, совершенно их не жалея, то извивался всем корпусом, как актиния. Под конец наклонился, просунул голову между ног и выглянул из-за бёдер.
Это было настолько глупо и уморительно, что Мира действительно захохотала.
Изо рта Араума выплеснулось порядочно воды, ковёр промок. В дверь стучали, требуя прекратить шум – время позднее.
Винч угомонил братца, и все трое осьминогов выстроились вдоль стенки на ночлег. Мира быстро уснула, но разбудили её, как только занялась заря: компании не терпелось попасть к «Илоне».
