Олег Фёдорович Силантьев
Тарасик
Повернувшись Александр сказал: «Вот вам ваше мясо!» и швырнул обезглавленного поросенка. Рубиновые брызги веером разлетелись по двору.
Брюки и туфли инспектора покрылись красными пятнами. Слегка наклонившись, инспектор тряс дрожащими руками штанины и повторял, как заевшая пластинка: «Что за черт?»
Вера Дмитриевна встала. Разведя в стороны согнутые в локтях руки, она смотрела то на кровоточащую шею валяющегося около крыльца поросенка, то на свои забрызганные кровью ноги и туфли, то на топор в руках Александра.
Серый мужичок невозмутимо стоял около ворот и со скучающим видом смотрел на хозяйку дома.
Матрена, закрыв глаза и сжав кулаки скрещенных на груди рук, медленно сползала по двери.
Осторожно, на цыпочках, Вера Дмитриевна спустилась с крыльца. Перешагивая через тушку, она задела ногой окровавленную шею поросенка. Истерический женский крик утонул в гудке паровоза.
Александр стоял в центре двора, держа в руках окровавленный топор, и глядя на жену, беззвучно, одними губами шептал: «Матренушка, прости! Прости, ладушка моя!»
