Олег Савощик
Алхимик и королевский ингредиент
– Можешь дотянуться до двери? – спросил тэн.
Альрик застонал от натуги.
– Нет! Совсем чуть-чуть… не хватает!
– Сейн! Самое время читать заклинания!
– Не могу, – хрипло ответил алхимик, пытаясь поглубже вдохнуть сдавленной грудью.
Урдэк выругался:
– Чтоб вас! Иоланта!
– Иоланта! – вторил ему Альрик. – Открой нам, Иоланта!
Они кричали, пока не выбились из сил. Тэн зашелся кашлем.
– Я не хочу тебя видеть! – раздалось из-за двери.
– Альрик, не молчи! – выдохнул Сейн.
– Зачем ты это делаешь, Иоланта? Чего ты хочешь? Скажи мне!
Какое-то время за дверью стояла тишина, и все уже решили, что не дождутся ответа.
– Скажи, что ты ее не любишь! Скажи, что тебя заставили! Что твой отец заставил ради… ради этого союза! Что ты никогда не полюбил бы эту толстуху! Скажи это!
– Нет, Иоланта, – ответил Альрик. – Это неправда. И отец здесь ни при чем. Ай!..
Урдэк вытянул руку, шаркая рукавом по стенам, и ущипнул его за шею:
– Ну ты и дурень!
– Почему я должен извиняться за ту, кого полюбил?
– Не должен. Но, если не можешь держать ответ за тех, кто полюбил тебя, не стать тебе хорошим эрлом.
Они так и стояли в темноте и тишине, глотая пыль и мучаясь болью в сдавленных костях. Дышать становилось все труднее.
– Я понял, Иоланта, – сказал Альрик. – Мне правда жаль, что я не разглядел твою боль раньше. Я был тебе плохим братом. Прости, Лана.
Ему никто не ответил.
– Никогда бы не подумал… Мне выдавят кишки только потому, что кто-то не смог разобраться со своими бабами! – Урдэк тихо рассмеялся, но его вновь прервал кашель. – Алх-химик. Ради всех-х богов, сделай уже что-нибудь.
Два пальца Сейна уже были в сумке. Если нащупать нужный пузырек, можно попробовать…
За дверью заиграла виола. Мелодия была такой чистой и звучала так отчетливо, будто для нее не существовало преград. Весенним ручьем она пронеслась по коридору, растворяясь в стенах, гоняя мурашки по коже. Не грустная и не веселая, не заунывная и не будоражащая, она казалась воплощением покоя. Сейн подумал, что так, наверное, звучала бы чистая вода в хрустальном кубке, если бы кто-то мог ее услышать.
А потом ощутил, как кровь приливает к онемевшим конечностям. Стены разошлись, и в одно мгновение коридор стал прежних размеров. Толпа стражников замерла у лестницы в десяти шагах позади.
Альрик толкнул дверь, и та открылась. Он потоптался на пороге и пропустил тэна с алхимиком вперед. Сам остался снаружи, понурив голову.
Иоланта лежала на краю кровати, подобрав под себя ноги. Сидевший рядом бард прекратил играть.
– Ты?! – изумился Урдэк. – Как?
– Я, – подтвердил Афолло и улыбнулся. Зубы его были белыми, словно выточенными из жемчуга. – Решил развлечь юную госпожу. Музыка лечит.
– Но как ты сюда…
– Забрался в окно, – развел руками бард. – Тот, кто пользуется успехом у дам, должен уметь забираться в окна.
Глаза Иоланты были открыты, лицо мокрым от слез. Она смотрела в одну точку, никого вокруг не замечая.
– Ты знаешь, что с эрлом? – спросил ее Сейн.
– Почувствовала, – ответила она едва слышно.
– На рассвете он умрет. Ты этого хочешь?
Она подняла голову и посмотрела на него:
– Нет!
– Но хотела? Пожелала, и это сбылось. Теперь человек, который заботился о тебе в последние годы, медленно умирает…
– Ты не помогаешь! – оттолкнул его тэн.
– Она должна осознать, а лучше увидеть. Это сработает, если она…
Урдэк, не обращая больше внимания на алхимика, опустился на одно колено рядом с кроватью.
– Мы не злимся, дорогая, – сказал он ласково. – И эрл Танкред не будет злиться, обещаю. Помоги нам.
Иоланта молчала.
– Всякий поэт хотя бы единожды был влюблен, – нараспев произнес Афолло. От него приятно пахло чем-то терпким и пряным, навевающим мысли о теплых южных морях и сладком вине. На его поясе рубиновыми каплями поблескивали камни, и Сейн готов был поклясться, что это не стекло. – А всякий хороший поэт хотя бы единожды любовь терял. Мне знакомо, когда болит в груди, осколки сердца еще долго могут ранить. В моих краях говорят так: сердце – единственный сосуд, который можно разбить дважды. Но, сколько его ни бей, однажды он станет целым вновь. И только тебе решать, чем наполнить: ненавистью или новой любовью.
– Я не знала… – всхлипнула Иоланта. – Не знала, что будет так. Я так злилась, и…
– Верю, – кивнул Сейн. – Ты еще можешь все исправить. Сними проклятие.
– Как?
– Ты знаешь. Где-то в тебе это есть. Не пытайся выразить словами и объяснить. Достаточно захотеть. По-настоящему.
Иоланта прикрыла глаза.
И захотела.
* * *
– Пшеничка? – спросил эрл Танкред за миг до того, как открыл глаза. – Мне снился кошмар… Где Марго? И что вы все здесь…
Потом он пил густой горячий бульон, принесенный лекарем, и слушал рассказ Урдэка.
– Позовите жреца! – приказал он, когда тэн закончил.
Магистр Великого Храма пришел по первому слову. Сдержанно кивнул и осведомился о здравии эрла.
Тот отмахнулся:
– Давайте к делу, ваше преосвященство. Что с моей племянницей?
– Сильное колдовство засело в ней, как зараза. Опасное колдовство. Не мне объяснять вам насколько. Мы вынуждены забрать это дикое создание в монастырь…
– Ты о моей крови говоришь, жрец, – сказал эрл спокойно, но голова магистра дернулась сильнее обычного, будто он получил оплеуху.
– Прошу простить. Иоланту. Мы заберем Иоланту в монастырь.
Танкред долго хмурился, постукивая костяшками пальцев по столу. Наконец поднял глаза и спросил:
– Для нее так будет лучше?
– Она больше не доставит вам хлопот.
– Я не о том спрашивал.
– Да. Девочке будет лучше под присмотром.
Сейн, до этого молча сидевший в углу, рассмеялся, и все повернулись к нему.
– Проще, конечно, запереть детей по кельям, – сказал он вставая. – Почему бы не отправлять их туда, где их научат пользоваться своим даром? Ах да! Вы же закрыли последнюю академию на триста лиг вокруг.
Не оборачиваясь, алхимик вышел прочь.
– Только человек с такой черной душой может звать проклятие даром! – бросил ему вслед магистр, но Сейн его уже не услышал.
…Днем позже он стоял у замковой стены и, задрав голову, смотрел на окно третьего этажа. Сумка с серебром оттягивала плечо; эрл заплатил гораздо больше, чем они договаривались сначала.
– Я уж думал, уйдешь не попрощавшись.
Сейн посмотрел на подошедшего Урдэка, потом снова на окно.
– Ты бы смог взобраться по этой стене?
– Бес его знает, – пожал плечами тэн. – Будь годков на двадцать помоложе, может, и смог бы. Все о барде думаешь?
– Где он сейчас?
Когда они виделись в последний раз, Афолло долго разглядывал лицо Сейна, присвистывая, и цокал языком. Спрашивал, не задумывался ли алхимик о театре. Рассказал, что готовит новую пьесу и такое лицо ему отлично бы подошло. Сейн вежливо отказался.
– Еще вчера с королем уехал, – ответил тэн.
Сейн кивнул. Урдэк привычно покрутил ус и добавил с сомнением:
– Я спросил Иоланту, как он в комнату попал. У несчастной от всех этих волнений совсем, видать, разум помутился. Говорит, зашел в окно.
– Не залез? Зашел?
– По воздуху, как по земле. Может быть такое?
– Не знаю…
– Вот и я не знаю. И знать не хочу, слишком много заклинателей для меня одного в тот вечер.
Сейн усмехнулся. Когда опасность миновала, Урдэк из собранного и готового ко всему тэна превратился в ворчливого вояку.
– Сам что решил? Точно не останешься? Ты слышал эрла: можешь гостить, сколько пожелаешь.
Сейн покачал головой:
– Устал я гостем быть да по миру шататься. Осяду где-нибудь вблизи Королевского леса. Покоя хочу.
Угрэд понимающе кивнул. Потом хлопнул себя по лбу:
– Чуть не забыл! – Он вынул из кошеля на поясе золотую монету. – Взамен порченой.
– Та серебряная была. Да и заплатили мне уже.
– Ту монету в плату не учли, ты же не попросил. Бери.
Урдэк протянул золотой Сейну, и тот отпрянул. Слишком резко, чтобы это осталось незамеченным.
– Что у тебя с золотом за история? – сощурился тэн. – То плату серебром заказал, тащить тебе не лень, то теперь шарахаешься, будто я тебе козьих шариков предлагаю. Молчишь? Ну, молчи. Пивом хоть возьмешь? Я тебе бочонок отправлю.
– Пивом возьму. С пивом у меня дурных историй нет, одни хорошие. А насчет золота… Я тебе как-нибудь в другой раз расскажу.
– А будет он, другой раз-то, Сейн? – серьезно спросил Урдэк. – Не забудешь, что здесь ты всегда друзей найдешь?
– Не забуду, – ответил алхимик и пожал крепкую ладонь.
Жук
– Последняя. – Сейн покрутил монету между пальцами. – Осталось придумать, как получить две миски супа за один медяк.
Марго сидела напротив, прижав к груди кулаки и не решаясь дотронуться до стола в липких пятнах. Теперь ее сморщенный носик Сейну приходилось лицезреть постоянно: стоило ей угодить по щиколотку в дорожную грязь (а то, бывало, и не в грязь вовсе), проснуться в дешевом трактире с зудом от блошиных укусов или отведать на завтрак остывшей похлебки, пахнущей болотом.
Охотничьи сапоги, которые никому из них не подошли, Сейн прихватил с собой и удачно выменял на сносную, почти новую обувку для королевы. Но резвее от этого она шагать не стала, на десять лиг до Клатеринга им пришлось потратить полных три дня.
Слишком медленно.
Марго прикрыла глаза и с видимым усилием выдохнула:
– Ну так преврати ее в золото!
– Я же тебе объяснял…
– Да-да, помню я. – Лицо ее разгладилось, но голос дрогнул натянутой до предела тетивой: вот-вот сорвется и хлестнет по коже до крови. – Ладно, давай сюда!
Марго вырвала монету из рук Сейна и кликнула трактирщицу. К столу, переваливаясь, подошла дородная женщина в заляпанном переднике.
– Прислуга, две миски супа, да понаваристей! – Марго забросила ногу на ногу и вздернула подбородок. – И чтобы мигом! Торопимся мы.
Сейн успел оценить грациозное движение кистью: таким алмазы швырять, а не потертую монету.
Мгновение трактирщица колебалась, с прищуром разглядывая необычную гостью. Взгляду Марго было под силу, казалось, остудить только снятую с костра похлебку. Сейн затаил дыхание…
– Вона как! – всплеснула руками трактирщица. – Гляньте, какая сопля из носа надулась важная! Сейчас скатаю тебя в шарик и в окошко брошу. Один медный – одна миська. Арыхметика простая.
Под ее смех Марго покрылась красными пятнами.
– Одна миска и две ложки. Будь добра, милая женщина, – вмешался Сейн и, поймав колючий взгляд спутницы, пожал плечами.
Трактирщица ловко смела монетку в широкий карман передника.
Еды дождались молча. Набросились, обжигаясь и мешая друг другу ложками.
– Говорят, в алхимики идут те, кто не смог ничего добиться в чародействе, – буркнула Марго с набитым ртом. – Неудачники.
– Говорят, королевы сами могут оплатить свой обед.
Сейн отобрал у нее миску и придвинул к себе.
– Ну извините, что не успела обчистить дворец!.. Устала я, алхимик, понимаешь? Одна дыра хуже другой.
– И это я тебе тоже объяснял…
– Держаться подальше от крупных трактов, да помню я! – Марго уже замахнулась, чтобы приложить ладонью по столешнице, но еще раз глянула на темные пятна то ли от пролитого рассола, то ли от чьей-то блевотины и одумалась.
– Чего ты хочешь, а? – Сейн посмотрел по сторонам: не удастся ли умыкнуть с соседнего стола краюху хлеба? – Спать на улице ты отказалась. Если бы мы не снимали комнаты, у нас бы еще остались деньги.
– Эти выгребные ямы ты называешь комнатами?! Я нормально выспаться хочу, ванну хочу, а эти сапоги… Живого места не осталось от мозолей!
– Ладно, – смягчился Сейн и вернул королеве миску. Там еще осталось гущи на пару-тройку ложек и наполовину обгрызенное куриное крылышко. – В одном ты права: надо раздобыть деньжат.
* * *
– Здесь? – спросила Марго, осторожно ступая вдоль стены и с опаской поглядывая на гудящую толпу под низким потолком барака.
Было неясно в общем гаме, что обсуждают эти громкие люди и не собираются ли они вцепиться друг другу в глотки. Ругань и проклятия смешались со смехом и одобрительными возгласами. А еще с вонью. Королева прижала рукав к носу, чтобы хоть как-то заглушить терпко-кислый запах разгоряченных тел и старых сапог.
– Говорил тебе, не надо со мной ходить, – бросил Сейн не оборачиваясь.
– Как же, я в этом захолустье одна не останусь…
Дальний угол барака закрывала скрипучая ширма. Стоило ее отодвинуть, и в тот же миг к Сейну подскочил коротышка с вытянутой рукой. Сперва Марго показалось, что он собирается потрепать алхимика по щеке.
– Зельевар?
Коротышка сощурился, всматриваясь в лицо Сейна.
– Ты бы так не делал, Фиц, – ответил тот, скосив глаза на узкое лезвие кинжала у своего горла, и глубже спрятал руки в балахон. – Пока не знаешь, что я достану из карманов.
Фиц облизнул губы и медленно опустил оружие. На королеву он внимания не обратил. Марго выдохнула и посмотрела ему за спину, где, прислонившись к стене, сидел окровавленный мужчина.
– Надеюсь, ты пришел вернуть долг, – осклабился Фиц. – Хорошо бы так, а то, как видишь, я маленько занят.
Он отошел, и в тусклом свете Марго смогла лучше рассмотреть человека у стены. Раздетый по пояс, он тяжело дышал, ерошил мокрые волосы и колотил себя по коленям, распаляясь. Одно его ухо почернело, кровь разводами засохла на широкой груди, а разбитый нос распух, будто в ноздри запихнули по виноградине.
– И долг вернуть, и сверху заработать. – Сейн вытащил из сумки флакончик, едва ли больше указательного пальца. – Бойцу твоему, вижу, знатно досталось. Самое время менять ход поединка.
– Не интересует, – равнодушно ответил Фиц и снял с пояса флягу. Потряс ею перед лицом алхимика. – У меня вот!
И отдал бойцу. Тот жадно приложился к горлышку.
– Это что? – спросил Сейн.
– Молот, что же еще? Не хуже твоего работает, а выгода в монетах тройная. Один недостаток – выветривается быстро. Приходится хлебать постоянно.
– Кто варит?
– Ты его не знаешь, Сейн. Гони монеты давай!
Боец отбросил пустую флягу и рыгнул. Заметил пристальный взгляд Марго и улыбнулся разбитыми губами, обнажая черные провалы в зубах.
– Фиц, ты же знаешь, молот работает иначе. Это байда какая-то! Сколько он уже выпил? Ты погубишь бойца, нагрузка на сердце…
– Это работает, зельевар, – отмахнулся Фиц. – Работает, и на это зелье ставят!
Сейн глянул через плечо на толпу, когда по бараку пробежался металлический звон гонга, отозвался легкой дрожью в груди.
– Подожди, ты сказал, на зелье ставят? То есть они знают?
– Давненько ты не заглядывал. – Коротышка тоненько хихикнул и потер ладони, отчего стал походить на лугового зверька. – Пойдем, сам увидишь.
Боец уже стоял на ногах и вертел головой, разминая шею.
Толпа неохотно расступилась, пропуская их. Марго вцепилась алхимику в локоть, боясь отстать. Люди сгрудились слишком плотно: стоило замешкаться, и выбраться из скопления потных туш уже не вышло бы.
Арену посреди барака никто не думал огораживать, ее границы определялись тесным кольцом зрителей. Кто-то смачно высморкался рядом с Марго. Бойца коротышки встретили радостными воплями, каждый, кто мог до него дотянуться, норовил похлопать по спине, пожать руку. Со всех сторон наперебой летели ободряющие выкрики.
А затем в круг шагнул его соперник, и поднявшийся гул, казалось, едва не сорвал с барака крышу.
– Да ла-адно… – протянул ошеломленный алхимик.
– Все поменялось, Сейн. – Фиц не без труда перекрикивал толпу, продолжая потирать ладони. – Никому больше не интересно смотреть на обычную драку. Просто бить морды теперь скучно, вот бить морды под каким-нибудь зельем – совсем другое дело!
– Я не знаю таких зелий.
Сейн чувствовал, как Марго все крепче сжимает его локоть, но не мог отвести взгляда от нового бойца: бородатая физиономия на шести с половиной футах сплошных мышц и шрамов… и четыре руки.
– На мутанта лучшие ставки. – Фиц пританцовывал на месте. – Победить такого – куча золота!
– И как биться с этим любителем перчаток?
– Зелье работает, говорю же. Мой парень уже три звонка отстоял. В этом раунде или в следующем положим мы громилу…
Сейн недоверчиво прищурился. Раздался гонг.
– Подпольные кулачные бои, значит? Так денег достать?! – прошипела Марго на ухо. Захотелось вцепиться зубами в мочку ненавистному алхимику, который втянул ее в это.
– Раньше было проще. – Сейн внимательно следил за поединком. – Когда на зелья была последняя надежда.
– Как работает молот?
– Делает выносливей и укрепляет мышцы. Ускоряет. Когда-то за такие фокусы могли и на нож посадить.
– А по закону могут повесить и сейчас!
– Ну так вернись во дворец и подпиши указ.
Боец Фица с легкостью уклонялся от всех ударов, танцуя вокруг четырехрукого громилы, но и сам не мог пробиться через защиту противника.
– Давай уже, добей его!
– Хватит плясать!
Толпа начала скучать, когда ускоренный молотом боец изменился в лице. Спазм сложил его пополам, прежде чем мутант успел воспользоваться моментом. Боец рухнул на пол и, подвывая, схватился за живот. Зрители замерли, и в этой тишине из штанов лежачего грянул гром, к запахам барака добавился еще один.
– Не сердце, так кишки, – не сдержал улыбки Сейн.
Сквозь общий гогот пробивалась ругань всех, кто сделал неверную ставку и потерял сегодня деньги. Фиц схватился за голову и, расталкивая смеющихся локтями, нырнул в толпу.
– Пойдем, пожалуйста… – пискнула Марго, потирая слезящиеся глаза.
Они уже начали пробираться к выходу, когда Фиц выскочил на арену и, кивнув кому-то из своих людей, крикнул четырехлапому прямо в бороду:
– Новая ставка! Новый боец! Сегодня!
Кривой палец коротышки показал на алхимика. Громила перевел взгляд с Фица на Сейна:
– Это шутка?
Алхимик хотел было спросить то же самое, когда сзади его схватили за шею, а Марго оторвали от руки.
* * *
– Я тебя знаю, зельевар, ты живучий. – Взволнованный Фиц расхаживал взад-вперед. – Так что пей свое зелье и выходи отрабатывать долг.
– Молот не творит чудес, – спокойно ответил алхимик с того же места, где еще недавно хлебал из фляги предыдущий боец – Он не сделает из меня воина, если я не умею драться.
– Значит, такой расклад! – перебил Фиц. – Я потерял много серебра, а ты мне должен. Или отработаешь на ринге ты, или мы заберем девчонку, а она уж нам послужит, будь уверен!
Один из людей Фица стоял позади Марго и держал ее за плечи. Держал некрепко, без боли. Пока что. Но эти широкие горячие лапищи заставляли ее почувствовать себя хрупкой, как хрустальная фигурка, сковывали тяжелыми кандалами тело и дух.
Марго молча пыталась поймать взгляд алхимика, но тот сосредоточенно рылся в своей сумке.
– Чего своих быков не выставишь? – спросил Сейн.
– Не для ринга они. Да и рисковать своими я больше не буду, – навис над ним Фиц. – Думай, зельевар, ты же хитрый жучара, я знаю! Времени тебе, пока делают ставки.
– Жучара… жучара может сработать, – пробормотал Сейн и поглубже запустил в сумку пятерню. Достал деревянную коробочку и высыпал содержимое себе на ладонь.
Марго присмотрелась: коричневые панцири, скрученные лапки, прозрачные лепестки крыльев. Когда алхимик начал мять засушенных жуков пальцами, отвернулась. Вонь кружила голову, слабость поднималась от щиколоток по ногам, и, стараясь не упасть на грязный пол, королева не увидела, как Сейн смешивает жучиную труху с мазью из сумки и втирает себе в пальцы. Как выпивает молот и содержимое парочки склянок. Не услышала, как он шепчет заклинание, почти вплотную приложив руки к губам.
А потом над головами пролетел железный звон.
* * *
Марго разглядывала раздетого Сейна: худая шея, впалая грудь, ребра видны. Стала прикидывать в уме, сколько лет ей придется отрабатывать долги шлюхой, когда его убьют.
Зрители встретили нового бойца насмешками и улюлюканьем.
Сейн сосредоточился на своих ощущениях, молот грел слабые мышцы. Алхимику удалось увернуться от двух быстрых ударов в голову, но левый нижний кулак соперника заставил скорчиться от боли и припасть на колени.
– Остановите это! – попыталась Марго докричаться до Фица, но осталась без ответа.
Четырехрукий ходил кругами и раззадоривал толпу. Сейн встал.
– Давай! – крикнул мутант и стукнул себя в грудь всеми кулаками сразу.
Сейн толкнул его раскрытыми ладонями. Налетел и снова толкнул. Громила стоял как из бронзы вылитый, только на груди краснели следы от рук алхимика.
– Да бей ты его, дурила! – орал Фиц.
На этот раз Сейну прилетело с правой верхней. И снова его соперник пробежался взглядом по лицам, срывая овации толпы. Громче остальных рвали глотки два городских стражника.
Сейн поднялся, стараясь не обращать внимания на подступившую тошноту. Подскочил к сопернику, обхватил его за пояс, водя ладонями по голой спине и бокам.
– Да что ты мацаешь его, как бабу?
– Вмажь ему!
– Оторви дохляку грабли! – вторили разгоряченные стражники.
– Прекратите! – Голос Марго тонул в общем шуме. Руки на ее плечах сжались крепче.
– Обниматься?! – рыкнул мутант. – Ну давай обниматься!
И сдавил Сейна всеми лапами, приподнял над полом. Алхимик болтал ногами, как пойманный жук, и хватал ртом воздух. Ребра налились болью.
Марго не видела лица того, кто ее держал, но, опустив глаза, разглядела его рваные сапоги. Ударила каблуком по носку, туда, где должны быть пальцы, надавила, пока хватка на плечах не ослабла, а позади не послышался приглушенный стон. Выскочила на арену.
– Я сказала, прекратите! – рявкнула она так, что передние ряды невольно отпрянули бы, не мешай им стоящие позади. И даже Сейн успел сделать вдох в тисках могучих рук. – Я ваша королева Марго! И я приказываю немедленно остановить бой.
Толпа загудела тише. Теперь недовольно и недоверчиво.
– Вы! – позвала Марго стражников. – Приказываю немедленно встать на мою защиту, как велит клятва короне!
Четырехрукий опустил Сейна на землю и теперь держал его за горло левой верхней, пока, скривившись, мерил взглядом дерзкую девицу. На его боках и пояснице набухали багровые разводы.
Стражники вышли вперед.
– Разберемся, – сказал один.
– Пожалуйте во дворец, королева! – гыкнул второй и схватил Марго за локоть. Она зашипела кошкой, хотела выплюнуть все свое возмущение ему в лицо, но задохнулась от боли и лишь клацнула зубами, когда ее запястье грубо завели за спину.
– Дерьмо с ботинок бы вытерла, королева.
Толпа захохотала. Фиц подскочил, чтобы заявить права на добычу, но один из стражников коснулся ножен, и коротышка вернулся на место.
– А вы продолжайте, продолжайте, – кивнул стражник бойцам.
Мутант двигался все медленнее, словно его потянули к земле собственные мышцы. Нижней правой рукой вытер испарину со лба. Верхней замахнулся, так же медленно. Сейн без труда высвободился из хватки и коротким замахом двинул его в бороду. Толпа ахнула одновременно с тем, как громила повалился навзничь.
– Больно! – ругнулся алхимик, разминая кисть. Подошел к разинувшим рты стражникам, потрепал их по щекам. – Вы свободны, ребята.
Те переглянулись.
– Ты меня поцарапал! – сказал один и потрогал красное лицо. В следующее мгновение Сейна скрутили и потащили к выходу.
Марго, про которую все забыли, подскочила к Фицу и приподнялась на цыпочках, нависнув так, что коротышка невольно втянул голову в плечи.
– Он выиграл! Нашу долю, живо!
* * *
Она выскочила из душного барака с алхимической сумкой и балахоном, глотнула вечерней свежести. Сейн стоял неподалеку от входа и дрожал под мелким дождем. Рядом лежали стражники в дорожной хляби.
– Очнутся… – вяло сказал Сейн. – Тот здоровяк – тоже.
Она накинула балахон ему на плечи, медленно повела по темным улицам, придерживая. Чувствовала, как ей передается его дрожь, но прижималась лишь сильней.
– У нас есть деньги, – сказала, завидев огни трактира.
– Хорошо, – ответил он тихо. – Сегодня празднуем, но уехать нужно будет на рассвете. Твоя выходка… Зря ты со мной пошла.
– Как? – спросила Марго. – То драться не можешь, тискаешься только, то с одного удара. И стражники…
Сейн показал ладони, все в черных точках:
– Жуки цепляются к поверхностям крючками на лапках, такими крошечными, что не видно глазу. Племена Черного архипелага умеют делать из них мазь, чтобы лазить по деревьям. Я чуть усовершенствовал рецепт, добавив на крючки сильнейший токсин. Правда, не рассчитал, что на такую гору мышц подействует не сразу.
Марго вспомнила покраснения на коже после касаний Сейна и кивнула:
– Так значит, я выиграла тебе время? – Он не ответил. – Ну скажи, что не зря пошла? Я помогла тебе, алхимик, признай же.
Сейн улыбнулся бледными губами:
– Давай сначала поедим.
