Паата Шалвович Амонашвили
Больной врач
Девятая глава
Предотвращая несчастье без рук
Я скользил за своим бесчувственным телом, которое катили на носилках медсестры скорой помощи. Рядом шагали Майя с Софи, а навстречу спешили Нана и Гурий.
Я обещал Нане вернуться к вечеру, вот и вернулся. На колесах, и в форме полутрупа с историей госпитализации на груди, но…
Что делать? Это удар судьбы!
Нана негодовала:
– Не может этого быть! Что с ним случилось? Пару часов назад он вышел отсюда совершенно здоровым. Как такое возможно?
Гурий нервно покачал головой, быстро просмотрел анкету и обратился к Майе:
– Каков ваш диагноз?
Майя ответила уверенно:
– Думаю, апоплексический удар. Когда приехали, он уже был не контактабельным. Реакции отсутствуют, давление высокое, пульс слабый.
Гурий открыл мой перекошенный рот, осмотрел язык и сказал заплаканным красавицам:
– У него аспирация. Срочно в реанимацию, очистим дыхательные пути, а потом сразу на томографию.
Красавицы покатили носилки дальше, и меня потянуло за своим телом в сторону реанимации.
Я почувствовал вибрацию беседы из кабинета Наны.
Нана допрашивала Майю:
– Где это случилось и как?
Майя ответила уверенно:
– Он потерял сознание в машине Софи, которая сразу вызвала скорую. Мы приехали в считанные минуты. Все было оперативно.
Нана с некоторым подозрением посмотрела на Софи и спросила:
– Вы из фармацевтической компании? Кажется, я вас знаю.
Софи ответила:
– Да, мы поставляем вам препараты.
– Вы дружите с Николаем?
Софи кивнула, а Нана сказала:
– Надеюсь, все будет хорошо.
Майя ответила:
– Я тоже надеюсь. Итак, все бумаги заполнены, жена Николая в курсе, и приедет сюда. Вот его мобильный и личные вещи. Думаю, я могу идти.
Встала и Софи.
– Я тоже пойду.
Но уйти они не успели. Дверь кабинета резко открылась, и на пороге появилась Мария в сопровождении министра здравоохранения Владимира Кабинетова, который говорил по мобильному:
– Да, да, господин президент, вот мы уже на месте. Сейчас все узнаем.
От неожиданности у Наны подкосились ноги. Она начала мямлить:
– Ой, прошу вас, господин Кабинетов, Мария, проходите, садитесь.
Кабинетов, пыхтя, пронес свое грузное тело до рабочего стола Наны, там разместился в кресле, как хозяин, и всех поприветствовал:
– Здравствуйте, девочки.
Мария же резко спросила:
– Где он?
Нана ответила:
– В реанимации. Его привезла врач скорой помощи Майя.
В сторону Майи Мария даже не посмотрела, она уперлась взором в Софи и спросила:
– А вы кто?
Ей ответил Кабинетов:
– Это Софи, менеджер по продажам фармацевтической компании. Мы сотрудничаем с ней. Точнее, с ними.
Мария спросила резко:
– Что она здесь делает?
Софи объяснила:
– Я коллега Николая. Мы вместе были на встрече.
Мария допытывалась:
– На какой встрече?
Софи сказала:
– В гостинице «Камертон». Нас туда пригласил мистер Кэтчер, владелец «Кэтчер Лабс».
Кабинетов навострил уши:
– Что? Кэтчер здесь? Почему он не сообщил мне о своем приезде?
Мария не обратила внимания на вопросы министра и продолжила задавать свои:
– Это случилось в «Камертоне»?
Тут вмешалась в разговор Майя:
– Нет, это случилось в машине Софи, на улице. Они ехали вместе.
Мария подняла брови и спросила с сомнением:
– Куда вы ехали?
Софи ответила ей:
– Послушайте, мы были на деловой встрече у Кэтчера.
Министр перебил ее:
– Интересно, что вы обсуждали с Кэтчером?
Не скрывая раздражения, Мария строго сказала Кабинетову:
– Да, подожди ты! Какая разница, что они обсуждали.
Софи предпочла все-таки ответить на вопрос министра:
– Мы обсуждали интересное деловое предложение. Я с удовольствием ознакомлю вас с ним позже, если захотите.
Министр кивнул:
– Да, да. Ознакомьте обязательно. Я жду вас в любое время.
Кабинетов бросил вожделенный взгляд на декольте Софи, а Мария продолжала допытываться:
– Итак, куда вы ехали?
Софи прикрыла рукой грудь, чем вызвала еще один вожделенный взгляд министра, и ответила спокойно:
– Мы никуда не ехали.
– Как это, никуда?
– Мы не успели обсудить маршрут. Ему стало плохо.
Тут министр сменил тему:
– Перейдем лучше, к делу. Какой диагноз у Николая?
Нана ответила ему:
– Инсульт. Это предварительный диагноз. Сейчас доктор Гурий прочищает дыхательные пути.
– Данные томографии есть?
– Нет еще.
– Почему?
– Его только что привезли.
Министр сказал:
– Все ясно. Нам надо вызвать Кайлаша Кейва.
Нана застыла в изумлении:
– Кого? Сам Кайлаш Кейв здесь? Это же великий нейрохирург из Индии! Он лучший в этой области!
Министр ответил:
– Он приехал по нашему приглашению для проведения мастер-класса в Медицинском Университете. Я сейчас договорюсь с ним и отправлю водителя.
Мария сказала:
– Нам повезло, что он сейчас здесь.
Министр тем временем набрал номер:
– Вот, он ответил. Ало, Кайлаш, хай, ви хев емердженси хиар. Ай нид ер хелп. Ю шуд кам имидиетли.
Договорившись с индусом, Кабинетов послал ему машину и обратился к Майе:
– Вы уже можете идти. Спасибо вам за оперативность. А вас, Софи, я жду в любое время.
Он особо подчеркнул словосочетание «любое время».
Майя и Софи удалились под подозрительным взглядом Марии.
Министр обратился к Нане, как к официантке:
– Кофе есть?
Нана с готовностью ответила:
– Да! У нас отличный кофе. Я сейчас.
* * *
Всю эту беседу я не слышал, а впитывал суть, наблюдая за мельчайшими деталями происходящего в кабинете Наны. В то же время я видел свое бесчувственное тело в руках Гурия. Он безжалостно терзал меня, засунув катетер глубоко в нижние части дыхательных путей, и говорил красавицам:
– Аспирация. Желудочный сок с не переваренной пищей в бронхах. Кошмар.
Я сам не раз проводил аспирационное дренирование, но никогда не думал, что это настолько жутко выглядит сверху.
Мое тело дергалось в странных судорогах при каждом движении Гурия.
Однако я был совершенно безразличен к судьбе своей засоренной гортани. Благодаря неожиданно открывшейся способности чувствовать разговор на расстоянии, мое внимание было привлечено разговором Майя и Софи.
* * *
Выйдя из кабинета Наны, они дошли до двери лифта, и тогда Майя сказала:
– Не волнуйся, все будет хорошо.
Софи ответила ей со злостью в голосе:
– Какая она гадюка. Ты видела, она смотрела на меня, как на проститутку.
Майя успокоила подругу:
– Не драматизируй. Сделай глубокий вдох и задержи дыхание. Давай вместе.
Они вдохнули глубоко.
– Ну, как? Полегчало?
Софи грустно покачала головой:
– Да, так полегчало, что хочется выброситься с высокого моста в пропасть.
Майя покачала головой:
– Лучше поезжай со мной. Будем спасать других самоубийц.
Софи усмехнулась, и тут у нее зазвонил мобильный. Она посмотрела на экран и сказала:
– Смотри, Кэтчер звонит.
– Так, отвечай скорей. Отойдем в сторонку, чтобы никто не помешал и включи громкоговоритель, очень хочется послушать.
Софи включила громкую связь и ответила на звонок:
– Слушаю.
– Кэтчер здесь. Как у вас дела?
– Не очень хорошо.
– Что случилось?
– После встречи с вами Николаю стало плохо. Сейчас он в реанимации центра неврологии.
Последовала пауза, затем Кэтчер сказал:
– Очень надеюсь, что с ним все будет хорошо. Он отличный специалист. Я звоню, чтобы спросить, не свободны ли вы сегодня вечером. Я бы хотел обсудить детали нашего сотрудничества за ужином. У вас есть время?
Услышав предложение Кэтчера, Майя зашептала:
– Не отказывай! Не смей!
Софи поколебалась и сказала:
– Да.
– Отлично! Тогда я заеду за вами в восемь.
– Да.
Софи отключила телефон, а Майя обняла ее:
– Молодец! Нельзя было отказывать! Такой шанс! Не забудь про меня тоже. Вместо умирающих буду возить энергетики. Как он там называется? Кайфун?
Софи устало улыбнулась:
– Я, наверно, ужасно выгляжу…
– Выглядишь супер! Пойдем, я тебя подвезу домой. Надевай то же самое платье, что и в Германии, и больше Кэтчеру не отказывай.
Софи рассмеялась:
– Ну, ты и развратница.
– Это не разврат! Это бизнес. И не наша вина, если деньги деньги перемешаны с страстью. На самом деле, я завидую тебе белой завистью. Мужчины так легко западают на тебя! Ты заметила, как смотрел на тебя Кабинетов? И как тебе это удается? Научишь?
Они вошли в лифт.
А меня опять взяла злость, я начал бессмысленно метаться по пространству, однако, голубая ниточка дернулась и вернула мою сущность в покой реанимации, где я увидел продолжение ужасного зрелища собственной интубации.
Боже! Лучше бы он оставил мои трахеи в блевотине.
К счастью, все скоро закончилось, и меня покатили на томографию. Точнее покатили мое туловище, а я сам задержался у кроватки Аниты.
На подушке красиво лежали ее чудесные волосы, которые освещали все помещение. Она выглядела такой же спокойной, как во время операции, но дышала тяжеловато.
С ней что-то неладное.
Я направил внимание на девочку, поплыл и стрелой проник в нее. Меня сразу сдавило ее отрывистым дыханием, вдоль и поперек молниями проносились слабые импульсы нервных волокон, но здесь не было живых мыслей, образов и страстей. Ничего похожего на то, что происходило внутри Софи, когда я проник в нее.
Я находился в пустой пещере с причудливыми настенными детскими рисунками, похожими на искусство доисторических людей. Картинки были, но не было души.
Аниты здесь не было.
Где же ты, девочка? Куда сбежала? – думал я.
В тишине пещеры я услышал звуки капающей жидкости.
Капкап.
Этот звук мне не понравился. Неожиданно проснувшаяся интуиция подсказала мне, что здесь проблема с оттоком жидкости, и тут же я вспомнил про дренаж, который надо было проверить к вечеру и заменить при необходимости. Почувствовав это, я немедленно окунулся в медленную струю грязной реки, которая текла по какой-то трубочке. Я понял, что эта река крови, смешанная со спинномозговой жидкостью.
Боже, кошмар какой!
Эта жидкость не должна течь!
Это смертельно опасно!
Поток надо остановить немедленно!
Мое внутреннее беспокойство завопило:
– Она умирает! Надо что-то сделать!
Откуда-то всплыло и название: ликворея.
С этим диагнозом немедленно пришло и решение: прочистить дренаж, проверить швы, наложить еще один, если надо, и прижать коллодийной повязкой!
Эту процедуру надо проделать немедленно!
Я даже вскочил, чтобы начать, но понял, что не могу: у меня нет рук.
Ужас выбросил меня куда-то наверх. На мгновение внутри меня взорвалась вспышка, которая осветила окружающую физическую реальность, и я четко увидел все, что происходило в покое реанимации. Меня уже вернули с аппарата томографии, и теперь над моим бесчувственным телом копошились красавицы, распространяя круги тревоги.
Где Гурий?
Я должен как-то внушить ему проделать все необходимые процедуры для спасения Аниты!
Эта мысль притянула меня к Гурию, который направлялся к Нане, но открыв дверь кабинета, застыл в замешательстве, и тотчас прикрыл дверь.
Подоспела Нана с двумя чашками горячего кофе на подносе.
Гурий пролепетал:
– Мне показалось, или за твоим столом сидит Кабинетов?
Нана ответила полушепотом:
– Сидит! Открой мне дверь и заходи за мной.
Гурий пропустил Нану с подносом вперед, а потом вошел сам.
Нана представила его:
– Познакомьтесь, это доктор Гурий. А это настоящий кофе из Бразилии.
Намереваясь внушить Гурию идею спасения девочки, я напрягся и стрелой пронзил его грудную клетку. Здесь на меня посыпались оглушительные удары ритмично бьющего сердца.
Я попал в миокард.
Сжимающаяся мышца чуть не раздавила меня и, борясь с удушьем, я заорал всей мощью духа:
– Эй, Гурий! У Аниты ликворея! Иди к ней быстрей и останови… Ты меня не слышишь? Ты оглох?
Он не воспринимал меня.
Его внимание было направлено наружу, и до меня докатился глухой вопрос министра:
– Каково ваше мнение по поводу состояния Николая, доктор Гурий?
За этим последовала волна быстрой вибрации, и Гурий ответил:
– Дыхательный путь был очень засорен желудочной массой. Я все прочистил. Скоро будет проявленный снимок компьютерной томографии, и тогда вся картина прояснится.
Я опять заорал всей мощью:
– Забудь ты про томографию! Спасай девочку! Козел!
Он не понимал меня.
Он слышал министра:
– Прекрасно! Проследите лично за снимком и принесите заключение сюда. Надеюсь, Кайлаш Кейв будет здесь к тому моменту.
А я вопил:
– Не слушай его! Снимок сделают и без тебя! Иди к девочке!
Но Гурий игнорировал меня и ответил министру:
– Хорошо, сейчас сделаю…
Волна злости вытолкнула меня из него в пространство кабинета Наны.
Я негодовал:
– Ах ты, глухой тупица, Гурий! Еще моим другом называешься!
Тут я заметил Марию, которая задумчиво сидела в кресле с чашкой кофе. Я решил попробовать достучаться до нее! Может быть, поймет, что девочке нужна помощь? Я влетел в свою жену, и меня тут же смыло струей горячего кофе вперемешку с ее тревогами.
Раздался звонок телефона моей супруги, и я изнутри почувствовал ее ответ:
– Слушаю, господин президент…
– Как твой муж?
– Плохо.
– Держись. Ты очень нужна нам сейчас.
– Я стараюсь.
– У меня для тебя задание особой важности. Я хочу, чтобы ты отправилась выполнять его немедленно.
Мария удивилась:
– Как я оставлю Николая тут одного?
Президент возразил:
– Зачем одного? За ним присмотрит Кабинетов.
Мария заколебалась:
– Что нужно сделать?
– Позвони немедленно Крикунову и назначь встречу.
– Ты хочешь, чтобы я позвонила лидеру оппозиции и вступила с ним в переговоры?
– Да, и очень тесные переговоры…
– Что ты имеешь в виду?
Президент объяснил:
– Ты должна поговорить с ним в приватной обстановке и добиться прекращения пикетов.
– Что случилось? Мы же договорились не обращать на них внимание. Пусть себе стоят и кричат.
– Договорились, но сейчас все изменилось. Всемирный Банк отказывается проводить переговоры по поводу предоставления следующего транша по кредитам, пока мы не восстановим спокойствие. Это для нас жизненно важно! Я не могу допустить осечки со Всемирным Банком, и поэтому мне нужно, чтобы Крикунов приостановил свои протесты. А ты можешь его убедить!
– Как?
– Он тебя послушает.
– Почему ты так думаешь?
Президент сделал паузу и ответил, взвешивая слова:
– По моей информации он запал на тебя. Он тебя хочет…
– Что?
В Марии начала просыпаться тревога.
Президент продолжал:
– Я знаю об этом давно, но пока придерживал этот козырь. Ты сама ничего не замечала?
– Нет, хотя он в ел себя странно.
– Цветы посылал? Духи? Послушай, ты должна это сделать для блага всей страны! Считай, что это твой прямой путь к посту председателя парламента.
На меня полилась смесь всевозможных гормонов из разных желез Марии.
– Хорошо, я сейчас позвоню ему, – ответила она.
Тут я увидел образы ее оживших мыслей.
Вот она вместе с Крикуновым идет по красному ковру прямо к пьедесталу с креслом председателя парламента. Они одеты как жених и невеста. Вдруг Крикунов подхватил ее и понес к этому креслу, как к алтарю.
Мария сразу заполнилась приятным чувством карьерного скачка, а я загорелся жутким огнем негодования. Злость и ревность выбросила меня из Марии вон, и мне вдруг захотелось выпить стаканчик чего-нибудь крепкого и закурить сигарету. Это желание почти затмило стремление помочь девочке, однако, какая-то другая сила помогла, и меня осенило!
Ию мать, и она поймет!
Я проникся единственным желанием увидеть Ию, и это желание бросило меня прямо сквозь стены, через палаты, в темный уголок напротив лифта. Там у окна стояла убитая горем женщина и тихо плакала, стараясь никому не показывать слезы.
Кстати, где отец?
Не время для вопросов.
Я сконцентрировал свои духовные силы на единственной идее о том, что немедленно нужно сменить трубку дренажа Аните, и устремился во вздрагивающее от плача тело Ии.
Она ничего не почувствовала, и я заорал всей душой:
– Перестань ныть! Нужно проверить дренаж Аниты, наложить еще один шов и прижать гигроскопической ватой!!!
Я больно пронзил ее непонятным словом – ликворея.
Боже, сколько же сил это отняло!
Тут же меня настигла убийственная дремота, и я понял, что проваливаюсь в бессознательное.
Но в самый последний момент я почувствовал, что Ия направилась в сторону покоя реанимации.
Неужели, я достучался до нее?
Вот, она бежит.
Ей преграждает путь охранник.
Ия прорывается и кричит:
– Мне надо увидеть доктора Николая!
Охранник непреклонен:
– Вы не можете сейчас с ним говорить.
– Тогда анестезиолога! Кого-нибудь!
– Подождите.
– Нельзя ждать!
– Успокойтесь, врач выйдет к вам.
– Нет! Будет поздно! Пропусти меня!
На шум вышла Нана из кабинета:
– Что происходит?
Но Ия уже не слушает никого, толкает охранника, бежит по коридору, врывается в покой реанимации, бросается перед Гурием на колени и молит:
– Пожалуйста, проверьте дренаж Аниты! Надо наложить специальную вату! Я слышала слово… Ликворея! Что это такое?
Гурий обернулся.
– Ликворея? Это истечение спинно-мозговой жидкости.
Гурий в это время рассматривал данные моей томографии, а я мысленно приказал ему из последних сил: «Оторвись!» – и влетел в Гурия.
Тот вздрогнул.
В это время Ию схватили, но было уже все равно.
Гурий понял!
Он быстро подошел к Аните, увидел желтоватые пятна на повязке и немедленно приказал красавицам:
– Проверяем дренаж! Срочно принесите гигроскопическую вату! Возможно, понадобиться наложить еще один шов.
Слава Богу!
Пару минут спустя все было сделано, шов наложен, и Аните сразу полегчало.
Последнее, что я почувствовал, было недоумение Ии, когда она увидела мое тело:
– Что с Николаем? Почему он лежит здесь? Он умер?
Ей никто не ответил. Оставшаяся у моей кровати медсестра занервничала:
– Пожалуйста, выйдите отсюда, вам нельзя здесь находиться…
Охранник силой выдворил Ию, и в коридоре она чуть не столкнулась с индусом.
Это был Кайлаш Кейв. Он держал в руке снимок моего мозга и за ним следовала свита из студентов.
Врач рассуждал вслух:
– Типичный случай обширного кровоизлияния в мозг, то есть апоплексический удар. Пациент в коме, что осложняет состояние. Есть высокая вероятность быстрого образования гематом. Наиболее приемлемый метод лечения на данном этапе – краниотомия. Вскрытие поможет снизить внутричерепное давление и очистить мозговую оболочку от гематом.
Я устал и мне это было безразлично.
И сознание мое потухло.
Я медленно ушел в сон, и в моих видениях опять ожила тревожная действительность Ноя.
Десятая глава
Радуга завета
Я лежу на влажной земле, а надо мной – прекрасная золотистая гроздь спелого винограда. Сочные ягоды переливаются янтарным свечением, купаются в теплом сиянии лучей восходящего солнца, черпают прелесть существования, упиваются милостью Божией, снизошедшей на них с небес. Кажется, лоза чувствует мимолетность существования, конечность физического бытия, но это ее вовсе не заботит. Она просто есть, а ее плоды просто зреют на радость человека, дарят вкус солнца и Божественную вибрацию, которую вбирают в себя весь год. Радость тому, кто попробует эту прелесть.
А для меня это блаженство: лежать вот так на влажной земле и наблюдать, как дозревает эта великолепная и неповторимая лоза от Господа Бога моего.
Я все помню!
Знаю, что ее принес мне Бесстрашный-Быстрокрылый из сада Эдемского, из которого я и спустился в нижние океаны тверди.
Я взрастил ее с любовью и благоговением, ибо это единственное сокровище, оставшееся у меня от Бога.
Через нее я ищу Господа, которого потерял после нисхождения.
Я встал перед лозой на колени, уперся в мокрую почву и начал молиться:
– Господи, я обращаю свой взор и свои чувства к Тебе одному! Я – Твое создание и частица Тебя Великого! Я был рожден в Тебе от животворящей искры Твоей, и я был полон огнем Твоим! Ты послал меня в путь по нисходящим водопадам океана Твоего, и я следовал зову, покинул Эдем и теперь нахожусь там, где Ты указал мне быть, но я потерял Тебя. Я больше не чувствую Твое присутствие, мне не является Образ Твой лучезарный, и я в смятении. Где искать Тебя? С последней надеждой взираю на лозу Твою, взращенную в саду Эдемском, ища в ней путь к Тебе. Боюсь погибнуть, ибо вместо Тебя встает передо мной образ Черно-Белого Ангела. Он наставляет, указывает путь, но я вижу, что это не Твой путь, не Твой Светлый Образ. Он уводит меня в сторону, а Великая Мощь Твоя спит во мне. Молю тебя, Бог мой, проснись в душе моей, яви мне видение Твое, чтобы я знал, что не брошен.
Я закрыл глаза, но вместо Бога я слышал лишь пение птиц и шуршание листьев.
Вдруг в безмолвии громом грянул трубный голос:
– Господин мой, я вернулся.
От неожиданности я свалился на землю, а человек, который произнес испугавшую меня фразу, в беспокойстве подбежал ко мне:
– Отче мой, прости, я не заметил, что ты молишься. По своей неосторожности я потревожил тебя.
Он помог мне встать и я увидел перед собой усталого вида бородача.
– Ты кто?
Он сказал со смирением в голосе:
– Я Хам, твой средний сын.
Я отозвался на его слова удивленным эхом:
– Ты Хам, мой средний сын?
Он ответил:
– Да, отче, господин мой, я верный раб твой.
Тут из-за спины Хама выступила девушка. Она скромно улыбнулась мне и поклонилась в знак полного повиновения.
Я бегло рассмотрел ее, нашел привлекательной и спросил Хама:
– Кто это с тобой?
Он взял за руку девушку и ответил:
– Это жена моя, Хамуталь. Неужели ты нас не узнаешь?
– Может быть… Что же вы делаете тут, в моем винограднике?
Хам ответил:
– Мы по твоему поручению.
– Какое поручение?
Хам объяснил:
– Отче наш, ты должен помнить, что мы помогаем тебе во всех деяниях твоих, но не понимаем, что ты делаешь и ради чего. Мы лишь беспрекословно выполняем все твои приказы. Вот вчера ты послал нас в город за едой и посудой. Сейчас мы вернулись и все принесли. Здесь кушанья, кувшин и чаша. Все перед тобой.
Хам указал на две большие корзины с едой в глиняной посуде.
Я спросил:
– Откуда вы это принесли?
Хам ответил:
– Из нашего города Фарабун. Он выстроен у подножия этой горы. Мы возвели его по твоим мудрым указаниям за триста пятьдесят лет после потопа.
Я грозно посмотрел на Хама и прошипел:
– Это был не потоп, а нисхождение из Эдема! Как ты не понимаешь?
Хам виновато опустил голову:
– Конечно, мой Господин! Прости, я оговорился. Как только закончилось наше нисхождение из Эдема, мы сразу начали воздвигать Фарабун. Теперь это величайший город. Вон он у подножия твоей горы.
Только сейчас я обратил внимание на то, что в долине, вдоль морского побережья раскинулся белый город. Дома и дворцы были выстроены в прекрасные ряды вдоль широких, вымощенных улиц. В бухте виднелась пристань и большие корабли на якорях. В центре возвышался храм с огромными золотыми куполами.
Я сказал полушепотом:
– Триста пятьдесят лет? Как быстро летит время!
– Да, мой Господин, – ответил Хам, – За это время Фарабун вырос! Сейчас у тебя, мой Господин, уже двести внуков, три тысячи правнуков и бесчисленное количество праправнуков. Многие уже уехали исследовать и населять другие земли.
Я кивнул, и сказал:
– У тебя есть старший брат, мой первенец. Как он?
– Сим стал настоящим учителем, создал школу. Он воспитывает всех детей Фарабуна. Он трудится во славу Господа нашего и уже вырастил много поколений.
Тут моя память начала оживать, и я вспомнил о своем третьем сыне:
– А что делает твой младший брат, Иафет?
Хам ответил:
– У него большая лавка.
– Он торговец?
– Нет, хранитель. Ему приносят все лишнее, а он выдает нуждающимся необходимое. Через него люди делятся, сдают излишки урожая, изделия, товары и берут, кому что надо. Каждый может взять у Иафета любую вещицу или еду. То, что мы тебе принесли, было взято у него. Кстати, он с нетерпением ждал плодов твоего виноградника, чтобы раздать желающим, однако, ты отказал ему. Вместо того чтобы собрать урожай и угостить всех, как мы все делаем, ты решил поступить иначе.
Я удивился:
– Неужели? Что же я сделал?
Хам объяснил:
– Ты возжелал отжать виноградный сок так, как тебя научил Черно-Белый Ангел. Он является только тебе, и ты с ним говоришь.
Я вспомнил:
– Ты прав! Ко мне приходит Черно-Белый Ангел. Именно он подсказал, что через лозу я познаю Бога, если отожму виноградный сок.
Хам продолжил рассказ:
– Так вот, ты послал меня с Хамуталь за бочками. Мы нашли мастера и изготовили три большие бочки, которые привезли их. Потом мы отжали в бочки весь урожай винограда так, как учил тебя Черно-Белый Ангел.
Теперь я все отчетливо вспомнил и обрадовался:
– Да, Черно-Белый Ангел наказал отжать сок в бочки, настаивать и помешивать. Он говорил, что сок начнет бродить, превратится в Божественный напиток и выпив, я вновь познаю Бога!
Хам тоже обрадовался:
– Именно так все и было, мой Господин! А вчера ты послал нас в город принести посуду, для того, чтобы попробовать Божественный напиток впервые. Вот глиняный кувшин, вот и чаша.
Хам поднес к моим ногам корзину с посудой и едой.
Я спросил:
– Где же мои бочки с соком?
Хам указал в сторону легкой постройки, на которую я не обратил внимания и ответил:
– Ты сам поставил их туда.
Я посмотрел и замер в ужасе. У дверей постройки сидел улыбающийся Черно-Белый Ангел.
Я воскликнул:
– Смотрите! Видите?
Хам с женой оглядывались в замешательстве.
– Там нет ничего, – удивился Хам.
Тем временем Ангел подмигнул мне, в мгновение ока очутился рядом и сказал шепотом:
– Вот и настал час испробовать Божественный напиток! Иди, не стесняйся!
Я посмотрел ему в глаза с сомнением, и спросил:
– Ты меня не обманываешь?
Он принял совершенно невинный вид и ответил:
– Как я могу тебя обманывать? Ты же сам его изготовил…
Я возразил:
– Ты меня научил.
– Я лишь подсказал.
Меня охватило волнение, и я спросил:
– Ты обещаешь, что этот сок возвысит меня до Господа нашего, и я увижу Его?
Ангел покачал головой:
– Я не Бог, чтобы давать обещания. Я всего лишь Ангел, к тому еще и Черно-Белый. Однако могу заверить что, видел людей, которые утверждали, что летают от этого сока к Богу.
– Отче наш, с кем же ты говоришь? – спросил недоумевая Хам.
Я ответил ему:
– Слушай, сын мой. Я вижу видения. Мне является Черно-Белый Ангел. Он хочет, чтобы я выпил этот сок из бочки, и говорит, что это путь к Господу Богу нашему. Я не знаю, что делать. Я в сомнении.
Хам ответил:
– Отец мой, мы все не раз ели виноград, и после этого ничего плохого не происходило. Что же худого ждать от сока?
Я кивнул:
– Да, да. Я попробую, даже если погибну.
Я пошел к бочке и чувствовал, как Черно-Белый Ангел пристально следит за мной. Хам шел рядом. Я открыл крышку. В бочке была странная жидкость цвета мутной мочи, в которой я сразу увидел отражение Черно-Белого Ангела…
Я возмутился:
– Ты в соке?
Он ответил из-за моей спины:
– Нет, мой дорогой. Я позади тебя, а это лишь мое отражение.
Хам достал чашу, зачерпнул из бочки сок и подал мне. Я принял из его рук чашу, поднес ее к губам, вдохнул странный аромат и выпил со словами:
– Да пребудет со мной Господь мой!
Прохладная жидкость разлилась по жилам. Приятные токи сразу разбежались по всему телу. Тонизирующая вибрация медленно перешла в возвышенное дрожание. Что это? Я чувствовал подъем души. Или это было только похоже на восхождение?
Переживаемая от сока вибрация разбудила далекие воспоминания Эдемского пространства, и я подумал, что Бог вот-вот вернется ко мне…
Хам со своей молодой женой смотрели на меня с нетерпением, а рядом еще этот Черно-Белый…
Вдруг дрожь прошла, и кровь хлынула к голове.
Задрожав всем телом я приказал Хаму:
– Еще!
Он немедленно зачерпнул вторую чашу и выпил крикнув:
– Да пребудет со мной Господь мой!
Дрожь повторилась, в голову ударил дурман, и я почувствовал упорный взгляд Хама со спины.
Резко обернувшись, неожиданно для себя, я накричал на него:
– Чего пялишься!
Он отпрянул. Я понимал, что теряю контроль над собой, и сам не свой зачерпнул чашу в третий раз.
Выпил до дна.
Мигом закружилась голова. Меня качнуло в одну сторону, потом в другую. Я осмотрелся, ища глазами Черно-Белого Ангела, но не увидел его, хотя и услышал шепот:
– Еще, еще! Пей больше! Бог любит пресыщение.
Я пробормотал в ответ:
– Да, еще.
И опят осушил полную чашу. Однако это лишь отдалило меня от Господа.
Я понял, что мой рассудок помешался. Понял, что Черно-Белый Ангел обманул меня.
Он водит меня за нос!
Я начал орать на него в бешенстве:
– Покажись, предатель! Что ты со мной сделал? Ты меня околдовал! Это не божественный напиток! Ты напоил меня дурманом! Я тебя поймаю и уничтожу!
Все кружилось и воспринималось искаженно.
Я начал хватать руками воздух, в надежде поймать предателя, кричал и сквернословил.
А он появлялся то тут, то там, но всякий раз ускользал от меня.
Наконец, я схватил его за глотку, начал бить и орать:
– Вот тебе, негодяй! Вот тебе…
О, с каким удовольствием я уродовал его ангельское лицо! Потом мои сильные удары обрушились на его живот и пах! Потом я схватил Ангела за ноги и со всей силой стукнул головой о камень! Наконец, подбросил его высоко вверх и с удовольствием наблюдал, как он обрушился на землю.
Потом я понял, что устал.
В изнеможении опустил руки и только сейчас заметил, что вместо Черно-Белого Ангела, избивал бедного Хама.
Он валялся передо мной жалкий и беспомощный. Но в нем не было ни капли злости. Он лишь удивленно вопрошал:
– Почему ты избил меня, отче? Ты – великий человек! Ты придумал плуг и мотыгу, научил нас пахать, сеять и собирать урожай. Ты…
Он хотел продолжить, но из-за его спины выглянул гадкий Ангел и захихикал. Я заорал в неистовстве. Избитый Хам хромая убежал прочь.
Тут силы совсем меня покинули, и я свалился у бочки.
В глазах двоилось, голова кружилась, к горлу подступала тошнота, а мозги расплывались. Казалось, меня раскачивают на качелях, и сквозь муть пелены в глазах я увидел какую-то фигуру.
– Эй, кто там? Подойди ближе.
Я еле выговорил эти слова, однако силуэт двинулся в мою сторону, и скоро можно было разобрать смутные очертания девушки.
В это время напиток уже впитался во все клетки и играл во мне, превращая меня в непонятное существо.
Я спросил незнакомку:
– Кто ты?
Она ответила:
– Неужели не узнаете? Я Хамуталь, жена Хама и ваша невестка. Вы только что избили моего мужа…
– Что тебе надо?
Она была в явном замешательстве:
– Я хотела помочь Хаму, но он убежал. Теперь я подумала, что надо помочь вам, потому, что вы погибаете.
Я огрызнулся:
– Я здоров! Мне очень хорошо! Оооочеееень…
Она посмотрела на меня с подозрением, потом заглянула в бочку, а во мне вдруг заговорил голос Черно-Белого Ангела: «Пусть и она пьет».
Странно, что мне уже не хотелось бороться с ним. Ангел заиграл во мне, я встал перед ней во весь рост, наполнил чашу и приказал:
– Пей!
Она нерешительно посмотрела на меня, однако чашу взяла и поднесла к губам. Выпив все содержимое, она улыбнулась мне странной улыбкой вожделения.
Черно-Белый Ангел уже жил во мне, как у себя дома. Он больше не советовал, а приказывал: «Дай ей еще!»
Он владел моим рассудком в дурмане, управлял моей искореженной душой, а я не мог ему сопротивляться. Не отдавая себе отчета, в том, что делаю, немедленно наполнил чашу и протянул невестке.
