Павел Бондарь
Вальс опоздавших звезд
– Сомневаюсь. То место, в которое ты так хочешь попасть – ты его вообще видел, ты представляешь, что это такое? – теперь уже распалялся я, все еще не в силах понять, почему кто-то может желать оказаться в базовой реальности. Я упорно отгонял мысль о собственной слепоте к чему-то, что влекло его там, – Это цикл боли и разочарований. Если у него и был единый создатель – у него или не осталось ни малейшего интереса к своему творению, или он о нем просто забыл. Разве ты не должен был меня убеждать, что моя утопия прекрасна, и мне в ней самое место?
– Да, наверное. Но я знал, что из этого ничего не выйдет, а понять твои мотивы хотелось. Не буду скрывать, они мне все так же кажутся наивными и глупыми, но если ты готов жить в плену иллюзий – почему бы тебе не согласиться на обмен?
– Как я могу согласиться, не имея возможности проверить твои слова о безопасности для меня и этого места?
– Понимаю. Сколько бы ты ни думал о том, как жалок и презренен реальный мир, когда ты встаешь перед выбором, оставить его окончательно или же нет – ты начинаешь сомневаться. От человеческой натуры никуда не деться, пока ты все еще человек, – эти слова прозвучали презрительно, и я понял, что именно это чувство он испытывает ко мне. Возможно, ко всем нам.
– Мне как минимум нужно защитить эту реальность от опасности снаружи. И даже если я поверю в то, что ты все это не удалишь вместе со мной, я вряд ли поверю, что ты вместо меня займешься подготовкой к переносу на независимый сервер.
– Опять же, понимаю. Но пойми меня и ты: так или иначе, я получу желаемое, и я не могу ждать долго. Но чтобы ты действительно это осознал, мне придется тебе продемонстрировать, что я настроен серьезно.
Я отступил на пару шагов, мысленно уже набирая команду завершения сеанса.
– Не торопись! Тебе ничего не угрожает, у меня нет доступа к терминалу и аппаратной части, – он демонстративно поднял руки вверх, держа их на виду, но не переставал насмешливо улыбаться, – Я говорил не об этом. Дело вот в чем: когда ты покинул свой дом, твоя сожительница проснулась и решила, будто ты в опасности. Может виной тому остатки сна, но она была уверена, что ты ушел на пляж учиться строить замки из песка. Ее не смутило, что на улице ночь, а пляж далеко. Она села в машину и поехала искать тебя.
Больше не слушая его речь, которой он, вероятно, был очень доволен и наверняка заранее репетировал, я начал сканирование всей территории от дома до пляжа на берегу реки, но не смог найти ее сигнал. Зато обнаружил остаточные сигналы автомобиля.
Я твердо решил не думать о том, что это может значить, и огромными прыжками направился в ту сторону, пересекая по сотне метров за несколько секунд.
«Ты же понимаешь – этого не может быть достаточно, чтобы уйти от разговора. Все было кончено в самом начале, когда ты еще даже не знал обо мне», – теперь его громкий вкрадчивый голос раздавался прямо у меня в голове, и чем сильнее я старался заглушить его, тем он становился звучнее. «Ты не исправишь ничего из случившегося».
Я лихорадочно искал взглядом машину, и преодолел уже четверть пути. Сигнал все еще был слышен, но направление было различить трудно.
«Да, конечно, ты можешь выйти в реальный мир и зайти сюда снова, когда немного отдохнешь. Но как это тебе поможет?»
Да черта с два! Во-первых, с ней все в порядке. Даже если нет, я что-нибудь придумаю. И даже если – тут меня пробила дрожь – не смогу прямо сейчас, я вернусь и восстановлю…
«Бинго! Восстановишь ее из бэкапа. Ты ведь копируешь ее данные каждый день, не так ли? Но сделал ли ты это сегодня?»
– Да даже если нет, что с того? – я уже просто кричал в небо, – Подойдет и предыдущий бэкап! Чего ты хотел этим добиться?
«Чтобы ты потерял один день. Этот день, который ты так хотел оставить в вашей памяти, сильнее связав симуляцию с реальностью. Теперь она не будет помнить его, и ты даже можешь попробовать повторить все это, но тебя будет преследовать чувство фальши – то же чувство, которое преследует меня с самого момента моего появления здесь».
Наконец я увидел источник сигнала, и мое сердце пропустило удар – сигнал шел из воды. Не раздумывая и не ища более эффективных способов, я долетел до этого места и спикировал вниз, в воду. Мне ничего не грозило, и это было быстрее всего.
«С другой стороны, я довольно долго наблюдал за вами. Ваши отношения никуда не идут, не развиваются. Так что потеря одного дня ровным счетом ничего не изменит. Особенного такого скучного и постановочного».
Под давлением воды даже на такой небольшой глубине мне не сразу удалось сориентироваться. Быстро адаптировав органы чувств, я тут же увидел покоящуюся на дне машину. Крыша была поднята, двери закрыты, а внутри… Я издал беззвучный крик и изо всех сил поплыл в ту сторону.
«Прости меня за эту демонстрацию, но она была необходима. Я не желаю тебе зла, и я даже сам сделал бэкап ее данных перед тем, как направил сюда. Поэтому в случае, если ты согласишься на мое предложение, этот день останется в вашей памяти. Как и еще миллионы дней, которые вы сможете прожить вместе здесь, в вашем идеальном мире. Я позабочусь о том, чтобы вам ничто не угрожало».
«Думай. Я подожду еще немного».
Я почти не слышал его слов, судорожно пытаясь открыть дверь. Ничего не получалось, и я выломал ее силой.
Ее волосы словно парили в воде, закрывая лицо. Она уже не была пристегнута ремнем, но под давлением воды не смогла открыть дверь изнутри. Я провел рукой перед ней, и новый неслышимый крик вырвался из моего горла.
На лице не было ни единого признака жизни. Пульса тоже не было.
Последним, что я испытал перед тем, как отключиться, было ощущение, будто я несусь куда-то на огромной скорости в бурном потоке воды. Но в этот раз что-то было иначе, как если бы мне открылось продолжение сна.
Течение впереди раздваивалось, и я должен был выбрать, в какой поток попаду. Кто-то наблюдал за мной, поэтому выбора было не избежать.
***
«Это сон. Вот на что похож переход между базовой и истинной реальностями – то же самое я ощущал раньше, ловя себя на самой границе между сном и бодрствованием. То же чувство, словно тебя уносит течением на глубину».
Мысли казались чужими. Наверняка из-за дереализации, которая тоже объединяет погружение в другой мир и сновидения.
Я находился в длинном коридоре с рядами дверей по обеим сторонам. Двери были самые обычные – такие можно встретить в государственных учреждениях, где они своей обезличенностью стараются отбить у тебя желание искать нужную. Но эти двери отчего-то казались пугающими.
Несмотря на дурное предчувствие, я не смог удержаться, приоткрыв ближайшую ко мне дверь.
За ней обнаружился полупрозрачный барьер, колышущийся от сквозняка, а за ним – какая-то сцена из моей жизни, которую я не мог вспомнить. С минуту я наблюдал за тем, как мой двойник выходит из бара, с трудом удерживаясь на ногах, возвращается обратно за забытым под барной стойкой зонтом, спускается по лестнице, закуривает и прилипает спиной к стене, попеременно глядя то на часы, то в экран телефона. У него что, на телефоне часов нет?
Понятно, почему я не мог найти следы этого эпизода в своей памяти – у меня никогда не было ни такого зонта, ни подобной модели мобильного. И сам отрывок тоже был не совсем из моей жизни – она принадлежала тому мне, который давно сделал какой-то иной выбор, и вот мы с ним уже совсем разные люди. Возможно, его не терзают тревоги, знакомые мне.
«Почему же я перестал запоминать сны, когда переселился в симуляцию?»
Я открывал двери одну за другой и с любопытством рассматривал, какой могла бы сейчас быть моя жизнь. Там были варианты и лучше, и хуже того, что происходило с привычной версией меня, которая продолжала поддерживать целостность личности в четырех измерениях, отсекая все эти опции как ставшие чужеродными. Не позволяя им проникнуть в поле восприятия. Сознание было единственным, что удерживало меня от нахождения в суперпозиции.
Сложно было не заметить схожие детали во всех этих жизнях, которые я никогда не проживу. Везде встречался след, образ, напоминание о том, что я пытался прогнать из своих снов, когда еще видел их.
Заглянув за очередную дверь, я замер, не веря своим глазам. Да, машина была другая, чуть попроще, но тоже кабриолет. Да, впереди был не одинокий дом на холме, а небольшой коттеджный поселок, но с не менее симпатичными жилищами. А вот черты лица, которые я не смог идеально передать, и прическа, и серебряный браслет на запястье – все это выглядело куда более достоверным. На мне была совершенно дурацкая гавайская рубашка, но это можно было простить.
Сперва я подумал, что очень странно завидовать самому себе. А затем пришла другая мысль, не оставившая места ни для чего, кроме ужаса понимания.
«А как я попал сюда, если не через одну из таких дверей?»
Рука непроизвольно потянулась к барьеру, отделявшему меня от образа, который я когда-то давно создал, сидя в глубоком кресле и строя сюжет идеального дня, совершенно не предполагая, что тем самым сделал почти неизбежной его материализацию.
По барьеру пошла рябь, но моя кисть не появилась с другой стороны. Внутри все вскипело от какой-то почти детской обиды.
«Это несправедливо! Я, именно я подарил тебе такой момент, так почему ты не можешь дать мне побыть здесь хотя бы немного? Почему ты…»
Тяжесть ответа, который пришел почти мгновенно, заставила меня опустить руку. Мутная пленка всколыхнулась, с готовностью выталкивая чужеродный объект.
Мы оба создали это, просто мне не повезло быть отсеченным каким-то из своих последующих выборов. А его восприятие теперь не было готово разрушать собственную эгоистическую основу, принимая мое существование.
Рябь на поверхность барьера не успокаивалась. Картина за ней становилась все более размытой и неосязаемой, пока вдруг полностью не изменилась.
Быстрые и точные движения. Короткие перебежки из одной тени в другую. Зеркальце, чтобы заглядывать за поворот стены. Часы на запястье – такие же, что и я носил в родном мире. Или правильнее будет сказать – на родной линии времени? Впрочем, коридор тоже казался до боли знакомым.
Все произошло слишком быстро. Оцепенев от ужаса произошедшего, я сжимал пальцами дверной косяк – так сильно, что ногти врезались в дерево.
Нет, это невозможно. Этого просто не могло, не должно было происходить ни в одной из версий вселенной.
Наблюдая, как человек за барьером входит в одну из квартир, избавляется от следов и возвращается к панели управления, я чувствовал, как внутри меня все поглощает пожар, дочиста выжигая рассудок.
Достигнув дальней границы деперсонализации, я полностью потерял связь со своим телом, и оно провалилось в дверной проем, вызвав настоящую бурю на его поверхности.
Остатки моего разума снова затопил поток воды, вытесняя попытки вспомнить, что сейчас произошло, после пробуждения.
***
Сквозь шум воды прорвался приглушенный звон будильника, привычно сообщающего полпятого утра.
Только сняв шлем, я заметил системное сообщение, которое мигало в углу экрана красным восклицательным знаком. Черт его знает, сколько сеансов оно уже там висело.
«Внимание! Подозрение об ошибке. Обнаружено два сознания для загрузки. Выберите элемент, который необходимо загрузить».
Я запустил проверку работы модулей реализации.
«Ошибок не обнаружено».
Проверка работы систем целостности симуляции.
«Ошибок не обнаружено».
Проверка работы транспортных систем.
«Внимание! Подозрение об ошибке. Обнаружено два сознания для загрузки. Выберите элемент, который необходимо загрузить».
Отклонить.
«Ошибок не обнаружено».
Проверка работы компонентов хранения.
«Обнаружена ошибка! Элемент V3NU502, сбой кэширования данных. Выберите решение: восстановить, удалить, в архив».
Вот так в понимании специалистов из корпорации FILAKI Ent. выглядит смерть персонажа в гиперреалистичной игре FILAKIO. Сбой кэширования данных – это смерть живого человека. В архив – значит игнорировать само наличие этого уведомления. Отправить человека в чистилище, скажем так. Люди не переставали меня удивлять той степенью безразличия, с которым они относились к себе подобным. Я испытал мимолетное чувство вины, даже удивившись этому.
Восстановить.
«Элемент V3NU502 восстановлен из сохраненной копии от 21.06.2031».
Настройка основных параметров сеанса.
«Установите необходимые значения».
Вероятность неудачи в предпринимаемых действиях – 0 из 10.
Уровень непредсказуемости событий – 0 из 10.
Способность к мгновенному изменению реальности – 10 из 10.
Степень реальной опасности – 0 из 10.
«Новые значения сохранены и будут применяться, начиная со следующего сеанса».
Возврат. Дополнительные параметры. Консоль разработчика.
«Введите команду».
W1LLK1LL.
«ВНИМАНИЕ! АКТИВИРОВАН РЕЖИМ МГНОВЕННОГО УДАЛЕНИЯ! ВНИМАНИЕ! ЛЮБОЙ ЭЛЕМЕНТ, ВКЛЮЧАЯ ПРОФИЛИ СОЗНАНИЯ, БУДЕТ УДАЛЕН В СЛУЧАЕ ПОПЫТКИ НАРУШЕНИЯ РАБОТЫ СИСТЕМ ЦЕЛОСТНОСТИ СИМУЛЯЦИИ!»
Подтверждение. Возврат. Выбор профиля сознания. Янус. Создать новый.
«Выберите имя».
Рем.
«Профиль 2 создан. Выбрать как текущий?»
Да.
«Профиль выбран».
Возврат. Консоль разработчика.
«Введите команду».
CNTMPLTNG_SCD.
«ВНИМАНИЕ! АКТИВИРОВАН РЕЖИМ САМОУНИЧТОЖЕНИЯ ПРОФИЛЯ СОЗНАНИЯ! ВНИМАНИЕ! АКТИВИРОВАНЫ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОДСИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ! ТРЕБУЕТСЯ ВЕРИФИКАЦИЯ!»
Верификация.
«СКАНИРОВАНИЕ ЗАВЕРШЕНО! ВНИМАНИЕ! УКАЖИТЕ ПРИЧИНУ АКТИВАЦИИ!»
Удаление профилей. Иные причины. Дубликат профиля. Опции. Удаление при обнаружении в симуляции.
«Профиль будет удален при обнаружении в симуляции».
Возврат. Выбор профиля сознания. Рем. Установить условия соответствия. Второе обнаруженное сознание – установить по умолчанию. Сохранить.
«Условия соответствия сохранены».
Возврат. Выбор профиля сознания. Янус.
«Профиль выбран как основной».
Возврат. Возврат. Сохранение системных настроек. Сохранить и установить по умолчанию.
«Системные настройки сохранены».
Возврат. Дополнительные параметры. Консоль разработчика.
«Введите команду».
BL0CK4NDSC4NMY455.
«Режим сохранности данных активирован. Для изменения любых параметров требуется сканирование».
Возврат. Переход всех систем в гибернацию. Подтвердить.
Ему действительно не стоило появляться здесь. Но заранее рассказать, почему, и какие последствия его ждут, я не мог – иначе бы он поступил совсем иначе. Но все сложилось как нельзя лучше, и теперь у меня было часов шесть, чтобы свалить отсюда, и еще пара дней, чтобы найти подходящее укрытие и поднять изолированный сервер. С остальными проблемами я разберусь легко, уже не будучи ни за кого в ответе.
Кое в чем мы явно были одного мнения: лучше предотвратить зарождение сознания, чем потом разбираться с последствиями. К тому же, никто не отменял принцип «один человек – одна дверь».
***
Сквозь шум воды прорвался пронзительный звон будильника. На часах было полпятого утра. Так этот сигнал все же включен?
Только сняв шлем, я заметил системное сообщение, которое мигало в углу экрана красным восклицательным знаком. Черт его знает, сколько сеансов оно уже там висело.
Из костюма я буквально выползал, не в силах даже встать на ноги. Справившись с этим, я перевернулся на спину и вперился пустым взглядом в потолок. Вокруг было так тихо, что я слышал, как сжимается моя ладонь, будто пытаясь прикоснуться к чему-то неосязаемому.
Интересно, неужели я действительно верю, что смогу взять «на слабо» законы базовой реальности? Или долгое пребывание в симуляции повредило мой рассудок?
Я размышлял над ответом, который получил.
«Я думаю, всегда стоит пытаться изменить к лучшему то, что ты имеешь, а не сжигать все мосты и убегать».
Было ли это полной противоположностью тому, как действовал я?
Или мой мир начала затягивать черная дыра, и поэтому я сбежал отсюда?
С огромным трудом я поднялся на ноги, опираясь рукой о стену. Тело совершенно онемело. Казалось, что еще несколько часов в кресле – и я бы разучился ходить.
Каждое возвращение в реальность всегда было шоком, но в этот раз я был совершенно безучастен. Граница между двумя мирами стерлась, и жужжание комара над ухом и затхлый запах квартиры уже не казались чем-то отвратительным. Отвращение есть там, где есть контраст. Когда отвратительным становится все вокруг, это превращается в обыденность.
В чем-то он был прав – сегодняшний день действительно был… Не скучен, скорее прост. Это было короткой и банальной историей, в которой можно было увязнуть, как в болоте, отбросив попытки выбраться. Лишь пару раз что-то напоминало мне о том, что у меня есть реальное тело, и оно живет в неподконтрольном мне мире. Но разве я не этого хотел – не помнить о том, что я такое?
Мне давно стали нравиться простые истории. Они были предсказуемыми и управляемыми, как бы мне ни хотелось считать их совершенно естественными. Да, сложные истории куда интереснее. Но эти гребаные режиссеры и писатели внедрили мне в голову мысль, что у сложных и переплетенных историй всегда бывает счастливый конец.
Ах, как удивительно, как много совпадений, знаков, символов! Все мы знаем, что эта история неизбежно закончится именно так, как зритель или читатель ожидает. Мы ведь не зря искусственно создавали напряжение, нагоняли драму, писали эти пафосные диалоги, разбрасывали повсюду эмоциональные моменты, о которые он обязан споткнуться и расшибить до розовых соплей свой трезвый взгляд на вещи. Побольше долгих крупных планов, да камерой двигайте помедленнее. И пусть уже кто-нибудь включит эту чертову дождевую машину!
А потом ты сталкиваешься с таким сюжетом в реальности, у которой насчет концовок есть свое мнение. Впрочем, как и насчет всего, в чем ты с радостью готов обманываться.
И после такой встречи любая лихо закрученная драма, в которой есть вариация на тему «все вокруг понимали, что рано или поздно оно будет именно так, и сложиться иначе все ну никак не могло, уж слишком это красивая история» заставляет тебя сжимать зубы и кулаки.
Прошло уже минут десять, и сигналы из мозга в конечности стали доходить в достаточной мере, чтобы я мог совершить очередной глупый поступок. Контроль эмоций все еще оставлял желать лучшего.
Потирая ушибленные костяшки, я чувствовал, что все же немного сбросил напряжение, хоть и сделал это совершенно идиотским способом.
Могло, сука, еще как могло.
Я вернулся в кресло и принялся раскачиваться из стороны в сторону, издавая протяжный скрип. От мысли о том, что нужно смазать что-то в механизме, было тошно. Стоило прямо сейчас зайти в системные параметры и принять нужные меры – кто знает, на что он способен, оставшись внутри один.
Я поймал себя на этом «один» и горько усмехнулся.
Даже понимая умом необходимость защитить то, что ценил больше всего, я не мог вырваться из цепких лап апатии, словно олень, застывший на дороге в свете фар.
Я хорошо понимаю, почему я хотел ей все рассказать. Мне нужно было увидеть чужой взгляд, взгляд со стороны, на то, что можно было назвать моей жизнью. Поделиться тем, чем уже вряд ли смогу здесь, в таком уродливом родном мире.
