Павел Вяч
Сердце рода
– Запишите на счёт пацана! – выкрикнул тюремщик, которому его прозвище очень даже подходило. – А ты перебирай ногами!
Вжик!
Больше ироничных окриков от зэков не прилетало, но Сутулый всё же несколько раз хлестанул решётку, сорвав удачным попаданием чей-то кусок мяса.
Чересчур любопытный амбал, который просунул свои накачанные руки за прутья, громко ругался, выдёргивая руки назад и пытаясь унять побежавшую кровь.
– Скажи спасибо этому сопляку! – прокомментировал результат своего удара тюремщик и хлестнул меня по спине.
Я уже почти был готов наплевать на всё и броситься на эту сутулую крысу, как коридор наконец-то закончился массивной решёткой.
– Отойти на десять шагов! – заорал тюремщик, и заключённые послушно отпрянули в вглубь помещения.
Вжик!
Не знаю, как он это делает, но удар хлыста распахнул стальную решётку, как пушинку.
– Встретьте его как полагается!
Взвыло Чутьё Воина и я, не думая, метнулся вперёд.
Кнут тюремщика не причинял мне особой боли, но доверять своим ощущениям я научился ещё на заставе.
Бамц!
За моей спиной захлопнулась решётка, обдав затылок порывом ветра, а я с облегчением перевёл дух.
По крайней мере, сейчас между мной и психованным Сутулым находится непреодолимая стальная преграда.
Метнув в спину удаляющемуся тюремщику многообещающий взгляд, я настороженно огляделся.
Большая часть заключённых медленно, но верно подтягивались всё ближе, образуя вокруг меня неровный круг.
– Ненавижу круги, – пробормотал я себе под нос, с опаской наблюдая за вышедшим в круг зэком, чья левая рука была только что располосована ударом кнута.
В голове словно по щелчку пальцев исчезли все мысли, оставив после себя звенящую пустоту.
На язык просилось сакраменное «Вечер в хату», но я тут же отмёл эту идею в сторону.
Думаю, не лучшая мысль пытаться разговаривать на жаргоне, о котором имеешь весьма смутное, и слава богу, представление.
Поэтому я покосился по сторонам, внимательно прислушиваясь к эмоциональному фону, и остановил свой взгляд на вышедшем вперёд амбале.
Кровь уже не текла, а засохшая – и когда только успела – корка крови крошилась при каждом поигрывании мышцами.
Хотя, учитывая, что это спец зона для Одарённых, удивляться тут нечему.
– Добрый вечер, – судя по эмоциям, амбал не планировал бить меня прямо сейчас, но я всё равно держался настороже.
– И твоей избе того же, дворянчик, – отозвался здоровяк, мазнув взглядом по моему гербу.
Затем, ещё раз поиграв мускулами, небрежно так бросил.
– Чего встал как держиморда? Проходи, господин хороший!
– Куда? – насторожился я, чувствуя в словах амбала подвох.
– Как куда? – широко улыбнулся здоровяк, и от него так и повеяло предвкушением вперемешку с каким-то злорадством, что ли? – На парашу, конечно же!
Глава 4
Вообще, я миролюбивый человек. Вдобавок к этому ещё и вежливый. Но почему-то раз за разом убеждаюсь, что большинство людей понимают только язык силы.
Ну а вежливость воспринимается за слабость.
Я долго размышлял над этим парадоксом, пока в какой-то момент просто не махнул рукой. С умными людьми всегда можно договориться, ну а глупых у меня найдётся чем вразумить.
– У вас какие-то проблемы с дворянами, сударь? – я всё же решил дать амбалу шанс закончить это дело миром.
– Это у тебя проблемы, малыш, – ухмыльнулся здоровяк, а стоящие вокруг меня зэки радостно заржали.
Их я понимал – какое-никакое, но развлечение. Своего оппонента – нет.
Ведь это же неразумно с ходу докапываться до попавшего в острог подростка! Впрочем, это его выбор.
– Судари, – я покосился направо, – кто у вас тут принимает ставки?
В памяти ещё была свежа туалетная драка со старшеклассниками, которая обернулась неплохой прибылью. Ну а раз так, то почему бы не использовать рабочую схему ещё раз?
Заодно решу вопрос с деньгами. Инвентарь-то заблокирован.
– На себя хочешь поставить? – из толпы высунулся худощавый зэк, похожий на крысу. – Давай денежку мне!
Что Чутьё Воина, что эмоциональный фон – всё указывало на то, что этот барыга – редкостный проходимец.
– Тебе? – я смерил его скептическим взглядом. – Забудь.
– Ты чё, фраерок! – тут же начал бычить барыга. – Да я тебя!
– В очередь вставай, – хладнокровно ответил я и посмотрел налево, уже сомневаясь, что найду подходящую кандидатуру.
– Сколько хочешь на себя поставить? – донеслось справа.
Я повернул голову назад и уставился на соседа надувшегося барыги.
– Десять золотых.
– Брешешь, – уверенно заявил крепкого вида мужичок с татуировкой ягуара во всю грудь. – С собой разрешают проносить только дюжину серебрушек.
Похоже, мой список вопросов к тюремщику только что дополнился ещё одним пунктом.
– Нет у меня серебрушек, – я покачал головой, и, не дожидаясь пока от заключённых повеет разочарованием, добавил: – У меня есть гимназистский мундир…
– Эта тряпка? – рявкнул амбал, который терпеливо ждал, когда решится вопрос со ставками.
– Тряпка у тебя вместо штанов, громила, – я кивнул на помятые лохмотья, едва прикрывающие колени здоровяка. – А у меня зачарованный мундир, в котором ни холодно, ни жарко.
Как и ожидалось, я тут же ощутил волну интереса, пробежавшую от заключённых.
Причём, судя по эмоциональному фону, кто-то завидовал, а кто-то уже нацелился отобрать мою одёжку силой.
Что касается десяти золотых, то я намеренно занизил цену одежды, чтобы не привлечь внимание действительно опасных типов.
– Дурак, пацан, – донеслось откуда-то сбоку, но я на это лишь усмехнулся.
Я видел только два пути адаптации в остроге.
Первый – слиться с толпой и не отсвечивать. Второй – сразу же заявить о себе как о человеке, с которым нужно считаться.
Первый путь был разумней, и, если бы не провокационная речь амбала, я бы, наверное, так и поступил. Но где-то в памяти сидело понимание, что параша – это клеймо.
Да и потом, зря меня, что ли, угостили обедом, повышающим выносливость?
– Пять, – мужик с татуировкой ягуара тем временем подумал и назвал свою цену.
– Десять, – я покачал головой. – Я знаю цену своим вещам.
Этой фразой я хотел заявить о себе, как об опытном человеке. Пускай мой возраст не позволяет сразу же принимать меня всерьёз, но тем не менее.
– Семь, – нахмурился татуированный.
– А, бог с тобой! – я махнул рукой, почувствовав нарастающее недовольство. – Ставлю всё на себя.
– Проиграешь – отдаёшь мне свой мундир, – напомнил мужик, и я согласно кивнул. – Отлично. Братва, делайте ваши ставки!
Следующие пять минут я с удивлением смотрел за тем, как толпа зэков гремит золотом и ожесточённо торгуется.
И меня очень интересовало, откуда у зэков золото. Понятно, что спецострог для Одарённых, но всё же! Если есть золото, значит, на него можно что-то купить.
А раз на него можно что-то купить, значит, здесь есть чёрный рынок. А раз здесь есть чёрный рынок, то нужно найти этих ушлых ребят. А чтобы их найти…
Мои ленивые рассуждения прервал негромкий окрик татуированного.
– Ставки приняты! Бой!
Меня немного смутило, что мужик с ягуаром на груди не стал уточнять условия боя. До крови, к примеру, или до сдачи.
Но проигрывать я не собирался, поэтому зацикливаться на этом не стал.
– Ты мне весь срок шестерить будешь, сопляк! – пообещал мне амбал, вальяжно идя на сближение. – Но сначала я выбью твои дерзкие зубы!
Я с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза, и молча шагнул вперёд.
Громила лениво взмахнул рукой, рассчитывая сбить меня ног деревенской оплеухой, но я был настороже.
Ловко увернувшись от его лапы, я ухватился левой рукой за его правую ключицу и легко взмыл вверх.
Я и не надеялся вырвать ему ключицу, но зато она послужила мне отличной точкой опоры.
Бамц!
Мой локоть с хрустом врезался в челюсть амбала, а я тут же разорвал дистанцию, оттолкнувшись от здоровяка.
Отскочив в сторону я, не спуская глаз с зашатавшегося на месте амбала, потёр локоть и нахмурился.
Судя по тому, как заныла моя рука, челюсть здоровяка напоминала гранит.
– Эй, ягуар! Если я его нечаянно убью, что мне будет?
– Двойная порция на ужин, – отозвался татуированный, а я, не распознав в его словах лжи, благодарно кивнул в ответ.
– Работаем! – скомандовал я сам себе и пошёл на сближение.
Амбал недоумённо мычал и еле держался на ногах, пытаясь проморгаться и вообще прийти в себя. Я же ему этой возможности давать не собирался.
Подскочить в слепую зону, пробить лоу-кик под колено и тут же отскочить назад.
Дождаться, когда здоровяк завалится направо и выстрелить ему в челюсть мощным джебом.
Ну и убедившись, что противник окончательно поплыл, безжалостно пнуть его в горло.
Этого амбал вынести уже не смог.
Захрипев, он схватился за горло и повалился на довольно чистый пол.
Судя по тому, что он до сих пор в сознании, у парня до максимума прокачено Укрепление тела, а значит, можно не бояться, что я нечаянно убью или покалечу.
Всего бой, а точнее, избиение продолжалось буквально полминуты, и когда амбал грохнулся на землю, в остроге воцарилась тишина.
– Добей его! – неожиданно выкрикнул барыга-крысёныш, и толпа тут же разразилась криками:
– Добей!
– Врежь ему!
– Втопчи его в пол!
– Вырви ему глотку!
– Задуши, ублюдка!
– Добей его!!!
Я покачал головой, удивляясь про себя, как всё-таки ведома толпа и повернулся к амбалу спиной.
– Когда я получу свой выигрыш? – спросил я у ягуара, не обращая внимания на орущих зэков.
– Ставки были на Лютика один к десяти. Твой выигрыш с учётом моей комиссии шестьдесят три золотых.
– Пойдёт, – кивнул я, стараясь не думать о том, сколько заработал на мне сам ягуар. – Тут у вас есть столовая или что-то наподобие?
– Есть, – кивнул довольный мужик, почёсывая свою татуировку. – Ужин будет через полчаса. Если есть деньги можно заказать себе нормальную еду, а не местную баланду. Но ради тебя никто не будет открывать столовую раньше положенного срока.
– Во сколько мне обойдётся угощение всей честной компании? – я кивнул на шумящую толпу.
– Если скромненько, то десять золотых. Если вкусно и питательно с небольшим добавлением специй, то полтинник. Если хочешь устроить княжеский ужин, готовь сотню.
– Понял, – кивнул я, чувствуя возмущение в эмоциональном фоне.
Да и шум толпы немного, но изменился. Зэки всё также орали и свистели, но эмоции недовольства сменились предвкушением бесплатного зрелища.
Я чувствовал на себе всё больше заинтересованных взглядов, но ярче всего ощущался полный ненависти взгляд, свербящий мне затылок.
Забавно, но никто из заключённых не крикнул, предупреждая меня о том, что амбал пришёл в себя и жаждет отомстить.
Ягуар же, стоит отдать ему должное, посмотрел мне за спину, поморщился, но всё же сказал:
– Ещё немного, и деньги тебе не понадобятся, – мрачно обронил он, поглаживая вытатуированную голову ягуара.
– А я ещё собирался их всех угостить, – хмыкнул я, резко отшагивая в сторону.
Хэк!
На том месте, где только что находилась моя голова, просвистел мощный кулак амбала. Попади такой мне в затылок – моя голова треснула бы как переспелая тыква!
А сам здоровяк покраснел и, кажется, ещё больше увеличился в размерах.
– Берсерк, что ли? – вслух удивился я, глядя в налитые кровью глаза амбала.
– Ррраааааа! – заревел амбал и яростно завращал белками глаз.
Хотелось сказать что-то пафосное, но ничего подходящего в голову не пришло и всё, что я сделал – встряхнул руки, высвобождая ошмётки цепей.
Быстрое круговое движение, и мои руки превращаются в стальные шары. А сам я уже мчусь навстречу амбалу.
Как там его зовут, Лютик?
Без обид, Лютик, но зря ты так. Бить в спину тех, кто меньше тебя, да и вообще, бить тех, кто меньше и, вроде как, слабее тебя – неправильно.
Я, конечно, посильнее этого быка, но он же об этом не знал, когда принялся меня задирать. Да и потом, скорей всего, списал своё поражение на неудачу.
То есть, правильных выводов не сделал.
Рывок вперёд и прыжок вверх!
Бамц!
Амбал ещё только сводил руки, пытаясь зажать меня в своих могучих объятьях, как мой правый апперкот врезался ему точно в подбородок.
Хрусь.
Влажный хруст шейных позвонков прокатился, казалось, по всему острогу.
Я же, ловко приземлившись на ноги, покосился на медленно падающее на пол тело, и направился к заключённому с татуировкой ягура.
Мне не нужно было смотреть на толпу, чтобы почувствовать накатывающие на меня волны интереса.
На секунду стало страшно, но я тут же взял себя в руки и сделал морду кирпичом. Местным незнакомо слово «рефлексия», поэтому покорю себя как-нибудь потом.
Но если быть честным, происходящее мне не очень-то и нравилось.
И это я не про острог.
С каждым разом убивать становилось всё легче и легче. И пусть все эти… поступки были оправданы и необходимы, я никак не мог избавиться от мысли, что превращаюсь в какого-то маньяка.
«Или ты или тебя, – вспомнились мне слова Оута. – Главное – идти путём Чести, а род рассудит: был ли ты прав или нет».
И, судя по молчаливой поддержке моих предков, я пока что всё делал правильно.
– Предлагаю купить кошель, – стоило мне подойти к ягуару, как он сделал шаг мне навстречу. – Таскать на себе золото неудобно и… опасно.
Я посмотрел на разбредающихся заключённых и покачал головой.
– Пока не надо.
– Ну смотри, малёк, – пожал плечами мужик.
– Я Михаил.
– Да хоть Евпатий, – усмехнулся мужик, протягивая мне горсть золотых. – Нравишься ты мне, малёк, пойдём, покажу, что тут к чему.
– Михаил, – вежливо, но твёрдо повторил я, не двигаясь с места.
Часть золота я ссыпал в карман брюк, который сам по себе являлся небольшим Пространственным карманом, ну а бо́льшую часть убрал за пазуху.
– Михаил так Михаил, – поморщился заключённый, внимательно наблюдающий за моими манипуляциями, и протянул мне руку: – Я Леший.
– Леший? – переспросил я.
– Долго объяснять, – усмехнулся Леший, сразу поняв, что меня удивило. – Этих леших здесь как говна за баней, но попробуй объясни им, – он кивнул на зэков, не спускающих с нас глаз, – кто такие рейнджеры, и чем они отличаются от скаутов, друидов и пластунов…
Он уверенно вёл меня за собой, а я, стараясь не крутить головой по сторонам, разглядывал острог изнутри.
Изначально мне показалось, что мы находимся в огромном ангаре, который поделён пополам массивной решёткой. Она раздваивалась книзу, образуя коридор, по которому меня и привёл психованный тюремщик.
Вот только сейчас, посмотрев на решётку со стороны, до меня дошло, что нет никакого деления.
Между воротами в решётчатый коридор и ближайшей стеной было минимум метров двадцать, и именно там и образовался бойцовский круг.
То есть можно было спокойно сходить в левое крыло ангара, но мы почему-то двигали в другую сторону.
– Леший, введёшь в курс дела?
– В курс дела? – усмехнулся мужчина. – Три золотых.
– Идёт, – вздохнул я и достал из кармана три золотых монеты.
– Пошли, подойдём вон к тому толстяку, – негромко сообщил Леший, направляясь к настоящему сумоисту, сидящему на крепкой дубовой лавке.
Лавка, хоть и была дубовой, но внушительно прогнулась под весом заключённого.
– Держи, Варлаам, – Леший положил три золотых на край лавки и посмотрел на толстяка. – Отдаю долг.
– Две занимал, – низким голосом отозвался толстяк, скользнув по мне невыразительным взглядом.
– Долг платежом красен, – одними губами улыбнулся мужчина и почесал свою татуировку.
Некоторое время они смотрели друг на друга, после чего толстяк неохотно кивнул.
– Ты закрыл свой долг, Леший.
– Отлично, – кивнул в ответ Леший и направился к виднеющемуся около стены бараку.
– Правило первое, – заговорил мой проводник, стоило нам отойти подальше от остальных заключённых, – не бери здесь в долг. Ни у кого.
– Не вписываться в мутные схемы, – я прикрыл глаза, и принялся цитировать по памяти, – не участвовать в боях, не связываться с зельеварами, не сбегать, татуировку делать только у Ворона, не доверять никому, не показывать боль, не вестись на провокации.
Про Макса я говорить не стал, но и этого хватило за глаза.
Леший замер как вкопанный, после чего с подозрением на меня посмотрел.
– Кто ты такой, Михаил?
– Обычный гимназист, – усмехнулся я.
– Ну-ну, – поморщился Леший, – это я должен был заплатить тебе три золотых, а не ты.
– Расскажешь про местные расклады и инфраструктуру, и будем квиты.
– Договорились, – тут же согласился Леший. – Только сначала займём тебе койку.
– В бараке? – догадался я.
– В бараке, – подтвердил Леший и до самого барака не проронил ни слова.
– Выбирай свою цифру, – сказал мой проводник, стоило нам зайти внутри трёхэтажного помещения.
– В смысле цифру? – переспросил я, разглядывая стену барака, внутренняя часть которого была похожа на пчелиный улей.
– Но самые нижние брать не рекомендую, – тут же предупредил Леший. – Считается зашкваром.
– Что за цифра-то?
– Твой порядковый номер, – терпеливо объяснил Леший. – Огрызок что, не сказал его тебе?
– Огрызок – это тот хорёк-охранник с хлыстом? – усмехнулся я, разглядывая огромную версию японского капсульного отеля.
На расстоянии в один метр друг от друга, в стене находились круглые люки, с намалёванными на них цифрами.
Большая часть люков была закрыта, а открытых было совсем немного. Почти весь первый «этаж», который располагался на уровне колен, и несколько почти под самым потолком.
Между люками к стене крепились стальные лестницы, превращая улей в эдакую стальную решётку.
– И здесь живут? – удивился я.
– Спят, – поправил меня Леший. – Занимай своё койко-место и привяжи себя к ней.
Я не стал переспрашивать, что значит «привяжи», и молча полез наверх.
Поначалу, я хотел поменять своё спальное место на что-нибудь пониже, но после недолгих размышлений, решил, что на самом верху будет безопасней.
Забравшись на последний «этаж», я ловко ввинтился в нору, на люке которой было нарисовано «215» и принюхался.
К удивлению, пахло чистотой.
Внимание! Привязать капсулу № 215 к заключённому по имени Михаил Иванов?
– Привязать, – подтвердил я.
Внимание! Закрыть капсулу для сна?
– Пока не надо, спасибо, – вежливо отказался я и пополз обратно на выход.
Да уж, не позавидую тем заключённым, кто боится высоты, да ещё и замкнутых помещений!
Выбраться из капсулы было тем ещё квестом, но я всё же справился. После чего захлопнул свой люк и ловко спустился вниз.
– Ты в курсе, что здесь есть стела? – поинтересовался я у Лешего.
– Не совсем так, – покачал головой мой проводник. – Пошли, получим полагающийся тебе набор, покажу что где, ну а после ужина я расскажу тебе всё, что знаю.
Специальный острог для Одарённых представлял собой огромный ангар в горах, поделённый на две части.
Если напрячь воображение и посмотреть на него как бы сверху, то наш острог походил на лёгкие.
Причём в левой его части обитали представители Ночного братства, Гильдии убийц, Союз Свободных Воров Великих княжеств и прочие артели и гильдии.
Ну а в правой части отсиживали срок обычные Одарённые, приговорённые Судом к тюремному заключению.
Вся контрабанда и, как выразился Леший, ништяки шли именно с воровской части острога. И тот же самый Варлаам являлся представителем одной из воровских группировок.
Эдакий филиал Воровской гильдии.
Помимо воров в законе, как я мысленно назвал гильдейских, и обычных сидельцев, в остроге существовали ещё несколько группировок.
Самыми мелкими по количеству членов были полицаи – заключённые, работающие на охрану.
Самые мелкие, но самые опасные. Эти ребята, по словам Лешего, сдавали всех и вся только в путь.
Вторая по значению группировка состояла из вояк.
Бывшие военные, осуждённые княжеским воеводой. Обычные вояки содержались в другой тюрьме, а вот Одарённых решили сбагривать сюда.
В третью входили, ни много, ни мало – Инженеры, которых с завидным упорством пытались подмять под себя как Вояки, так и Воры в законе.
Были ещё зельевары, эти варили запрещённые и не очень зелья, включая местную наркоту.
И… дворяне.
Эти и вовсе держались особняком, заняв самый дальний и самый удобный угол амбара.
Вход на их территорию был запрещён, и добрая половина вольников не просто отсиживала срок, а работала на этих аристократов.
Были ещё и другие группировки, банды и товарищества, но они были не так важны.
Обе части ангара были идентичны и состояли из общего зала, столовой, спортивного зала, умывальной, совмещённой с туалетами и душем, и многочисленными мастерскими.
Любой заключённый мог выбрать дело по душе – аж пять наименований – и даже заработать себе копеечку.
Ну и, конечно же, особой популярностью в остроге пользовался Круг.
Место, где не просто безнаказанно можно убить любого заключённого, но ещё и получить за это золотых.
В общем, это был самый настоящий маленький мир, существующий по одному закону – праву Сильного.
Единственное, чего в остроге не было от слова совсем – медицинских зелий.
– Но это всё неважно, Михаил, – с огорчением закончил свой ликбез Леший. – Потому что раз в полгода левое и правое крыло сходятся в бескомпромиссной схватке.
– В схватке?
– В бойне, – поправился Леший. – Говорят, это всё администрация, которая таким образом снижает количество опасных преступников. А ещё говорят, что это гильдейские выясняют отношения с дворянами, используя в качестве мяса простых заключённых.
– И что, есть прям точная дата, когда происходит бойня? – услышанное мне не очень понравилось, поскольку я понял, почему Попечительский совет так спешил отправить меня в острог.
– Нет, конечно, – покачал головой Леший. – Но я знаю, когда она начнётся.
– Только не говори, что завтра, – вздохнул я, проклиная про себя этот острог, Попечительский совет, северян и продажных чиновников.
– Три дня, Михаил, – понизив голос, сообщил мне Леший. – Через три дня.
