Полина Люро
Наёмник. Храм
Её красивые, несчастные глаза, казалось, заглядывали в душу, голосок жалобно звенел:
– Не отдавай меня ему, пожалуйста, Го. Он так смотрит… Лучше уж пусть злой дух убьёт, чем этот негодяй…
Промолчав, отвёл взгляд, потому что не привык давать обещания, если не был уверен, что смогу их исполнить… И девчонка сникла, спрятав голову в колени. Я встал, стыдясь своей нерешительности, и, чтобы не смотреть ей в глаза, взяв огрызок свечи, пошёл вдоль стены, разглядывая неясные, едва проступавшие сквозь грязь и потрескавшуюся штукатурку рисунки. Хотя разобрать их сейчас при тусклом освещении было почти невозможно, показалось, что это повторяющееся изображение странного зверя с вытянутым телом и большими чёрными глазами.
– Вот снова эта чудная «морда», а тут тварь, кажется, кого-то пожирает… Что за… и опять глаза, такие большие, почти человеческие. Наверное, так они себе представляли «злого духа». И как только тебя, солдат, угораздило ввязаться во всё это…
Громкий окрик «вожака»:
– Вернись на место, новенький, или я укорочу твой любопытный нос! ― застал меня врасплох.
Мерзавец достал из-за пояса большой нож, выразительно трогая его лезвие, словно проверяя ― хорошо ли оно заточено. Уже знакомый неприятный парень подхалимски захихикал, и, чтобы не провоцировать драку, скрепя сердце, я подчинился. Эрин сидела с отрешённым лицом, поджав под себя ноги. Рядом с ней пристроилась безумная Шаманка с растрёпанными седыми космами ― она перебирала нанизанные на веревку разноцветные камушки, что-то бормоча себе под нос. А когда я подошёл, хмыкнула, обнажая остатки гнилых зубов:
– Не бойся этого дурака, он только грозит ножом, но драться совсем не умеет. А вот парень рядом с ним ― опасен. Прикончи его первым, служивый, ты можешь. Тебе же не впервой убивать…
Схватив за руку, старуха внезапно притянула меня к себе: хорошо знакомый кинжал быстро перекочевал из складок её тряпья в раскрытую ладонь бывшего солдата. Спрятав так вовремя вернувшееся к хозяину оружие за спину, я чертыхнулся, прислушиваясь к грохоту обрадованного сердца…
Шаманка придвинулась ещё ближе, сверля пристальным, наводящим ужас взглядом чёрных глаз. Попытка оттолкнуть ведьму с треском провалилась ― она не позволила этого сделать, поразив недюжинной силой и на мгновение заставив почувствовать себя муравьём, рискнувшим сдвинуть гору.
– Сегодня мой черёд уйти… Следи за девочкой, служивый, только она поможет тебе выбраться из ловушки. И решайся, наконец, если, конечно, хочешь жить. Убей этих двоих, иначе завтра печальная участь ждет и тебя, и Эрин.
«Вожак» остановился напротив нас:
– Чем это вы тут занимаетесь ― заговор плетёте? Хотите, наверное, как сегодняшние умники проветриться за ворота? Могу помочь… Нет? Тогда сидите тихо, а то «злой дух» придёт и по вашу душу раньше времени. Эй ты, недотрога, поднимай свою тощую задницу и иди за мной. Есть разговор. Пошевеливайся, или предпочитаешь, чтобы я прикончил тебя прямо здесь? Вот и умница, всем хочется пожить хотя бы лишний день… Вставай, не копайся, ещё и удовольствие получишь…
Я повернулся к помертвевшей Эрин. Её карие глаза почернели, а розовые пухлые губы сжались в бледную узкую полоску над дрожащим подбородком.
В душе разлилась давно забытая боль:
– Сколько ей? Не больше двенадцати… Останься сестрёнка жива, ей было бы столько же… ― и, схватив девочку за руку, заставил сесть. Сам удивился, как спокойно сейчас звучал мой голос:
– Сиди, детка, и ничего не бойся. А ты, урод, проваливай, а то не буду ждать «злого духа» ― придушу, пикнуть не успеешь. И ни прилипала, ни твой ср…ный нож тебе не помогут.
Это произвело примерно то впечатление, на которое я и рассчитывал. Два придурка загоготали, и, глядя, как они тряслись, заливаясь истеричным смехом, бывший наёмник, прошедший более дюжины больших и маленьких войн, привычно ударил серебристым лезвием любимого кинжала сначала в горло тощего, заставив его захлебнуться собственной кровью. И, не дожидаясь, пока толстяк сообразит, что происходит, нанёс ему удар ногой в пах. А как только тот согнулся, тонко заверещав, схватил за волосы, хладнокровно перерезав горло…
Эрин смотрела на это неприятное зрелище остекленевшим взглядом, а безумная старуха радостно захлопала в ладоши, разбивая страшную тишину своим каркающим смехом…
Молча оттащил обоих в противоположный угол помещения, не обращая внимания на то, как уцелевшие пленники этого странного места жмутся друг к другу, с непонятным любопытством косясь в нашу сторону. Мне было плевать на них ― прикрыл тела рваньем, что свешивалось с покрытых паутиной окон, и вернулся на место, сев у стены недалеко от плачущей девчушки. Утешить её было нечем, да и, честно говоря, не хотелось этого делать. Я даже не пошевелился, когда она встала и, пристроившись рядом, положила свою голову на плечо «спасителя».
