Полина Люро
Наёмник. Храм
Даже не взглянув на неё, снова сосредоточился на стариках, и такой интерес с моей стороны заставил их нервно заёрзать. Тот, что повыше, вдруг, вытаращив глаза, вскрикнул, делая, видимо, отгонявшие нечисть знаки:
– Смотрите, смотрите ― проклятая ведьма пропала!
Я задрал голову вместе со всеми, и, что интересно, слепой мальчишка тоже уставился именно туда, где ещё совсем недавно висело тело шаманки. Что только усилило подозрение насчёт этой компании. Старики и пьянчужка снова затараторили о призраках, но в данный момент меня больше интересовало, почему у одетых в обноски «трудяг» такая чистая и свежая кожа, а волосы в лучах утреннего солнца просто сияют здоровьем. У тех, кто постоянно недоедал, а, тем более, большую часть жизни, как рассказывала Эрин, провёл в шахтах, руки должны быть в мозолях и следах въевшейся угольной пыли…
Воспользовавшись их растерянностью, я подобрался к старшему из братьев со спины и, прижав его к себе, приставил кинжал к горлу:
– Хватит верещать… Ну-ка, быстро выкладывайте, что за игру вы тут затеяли, актёры из вас, прямо скажем ― «не очень». Если не хотите присоединиться к своим подельникам, «отдыхающим» во дворе, придётся всё рассказать. Долго ждать не буду ― «братец», или кто он там тебе на самом деле ― будет первым, ты ― на очереди, а затем придёт черёд и вашей притворщицы-пьянчужки. Посмотрите-ка на неё ― не просыхает целый день, и при этом двигается как настоящий боец…
После этих слов женщина усмехнулась, оттолкнув от себя хнычущего «сыночка» и окинув меня абсолютно трезвым взглядом:
– А ты был прав, Шелл, этого не провести ― опытный, зараза. Думаешь, раскусил нас, идиот? Эй, Эрин ― перережь-ка ему глотку, пора заканчивать балаган, боги уже достаточно напились человеческой крови…
Это было сродни пощёчине:
– Выходит, и малышка Эрин «из этих», а жаль… Почему же тогда я не чувствую её движения за спиной, что-то здесь не так…
Прыжок «Пьяной Дамы» был чертовски хорош, но я оказался проворнее: боевой кинжал успел нарисовать кровавую полосу на горле старика, а удачное попадание ребра ладони под подбородок заботливой мамаши прервал череду сильных ударов ногами, которые она щедро наносила по моим рёбрам.
Не знаю, как я выжил после той мощной атаки, закончившейся падением худенького тела на грязный пол. Не было сил даже вздохнуть, пока кровь хлестала из горла прямо на тряпьё этой несомненно талантливой убийцы. Но задумываться над такими мелочами, как сломанные рёбра, было ещё рано: тот, которого «пьянчужка» назвала Шеллом, с воплем метнулся мне за спину. Каким-то чудом рука дотянулась и, резко дёрнув за обноски, сумела повалить верещавшего слабака на землю.
На его визги о пощаде я ответил оплеухой, на большее в той ситуации сил не было. Но почивать на лаврах было рано ― оставались ещё слепой мальчишка и предательница Эрин. «Незрячего» я так и не нашёл ― двери во двор были распахнуты. А что касается девочки…
Она по-прежнему сидела там, где я велел ей оставаться, и дрожала. Подошёл и, опустившись на корточки, поднял её бледное личико за подбородок. Карие глаза были полны не пролившихся слёз. Губы едва шевельнулись:
– Го, я никогда не была с ними заодно… никогда. Можешь убить меня, но это правда…
Сел рядом с ней, тяжело дыша и сплёвывая кровь на пол:
– Верю, Эрин… Они просто пытались меня отвлечь. Потерпи немного, вот отдышусь, и будем искать выход. И знаешь что? Мы обязательно его найдём, обязательно…
Мысли как безумные скакали внутри черепа, причиняя почти невыносимую боль:
– Опять твои руки в крови, Го. Хотя дал себе слово наконец бросить всё это…
Я чувствовал, как голова наливается невыносимой тяжестью и тянет вниз. Сознание уплывало, и последнее, что я услышал, был умоляющий шёпот Эрин:
– Пожалуйста, не умирай, Го… У меня на всём свете никого, кроме тебя, нет.
Губы дрогнули:
– Постараюсь…
Кто-то бил меня по щекам под знакомое хриплое ворчание:
– Хватит притворяться, служивый… Поспал и будет, вам с малышкой пора убираться отсюда. Открывай глаза, я уже подлечила твои рёбра, а синяки и сами пройдут.
Вокруг был лес. Пахло хвоей и дымом, улыбавшаяся Эрин помогла сесть, напоив каким-то варевом из пристроенного над огнём котелка. Старуха–шаманка подбрасывала сучья в потрескивавшее пламя костра, хитро посматривая на нас обоих.
– Ты жива… ― я сделал вид, что удивлён, осматривая лежащий рядом мой видавший виды меч, и ведьма довольно засмеялась, ― так кто тебя, горемыку, повесил под потолок?
Она хмыкнула:
– Да я сама по стенке забралась, чего уж там ― надо было изобразить жертву….
Усмехнулся:
– Шустрая, значит… Сколько же тебе лет, акробатка?
