Полина Люро
Тихоня
Так прошло пять долгих лет, а полгода назад участились случаи вылазок дикарей, что означало ― время перемирия подошло к концу, грядёт новая война. Дядя Джед как опытный маг вместе с сыновьями присоединился к небольшой армии Наместника, а я, не желая оставаться в поместье в окружении слуг, увязался вместе с ними. Это стало для неопытного юнца тяжёлым испытанием, но я ни разу не пожалел о принятом решении, стараясь стойко переносить невзгоды походной жизни. Чтобы новая семья могла мной гордиться…
Холодные пальцы Дана осторожно прикоснулись к моему лбу:
– О чём задумался, Тихоня? Если очень устал, иди в палатку и поспи. Тебе совсем необязательно ждать возвращения нашего отца, на рассвете я провожу Сима в дозор и тоже отдохну. Не мучай себя… ― он вздохнул, ― хоть бы дождь поскорее кончился…
Но я упрямо покачал головой, протирая рукавом слипающиеся веки:
– Дождусь дядю Джеда, не маленький ― потерплю…
Совсем рядом скрипнула ветка, и из ночного мрака вынырнула статная фигура ― Сим бросился навстречу отцу:
– Наконец-то, почему так долго? Заставляете о себе волноваться, Лорд Джед…
Я поднял голову, и сонным глазам почудилось, что дядя не один. Сердце вдруг подпрыгнуло, и лицо обожгло жаром, когда Джед, запинаясь, произнёс:
– У меня хорошие новости, ребята. Особенно для тебя, Алан ― посмотри, кто пришёл…
Я встал, дрожа как во время прошлогодней зимней лихорадки, и даже не видя человека, еле выдохнул, хотя казалось, что кричу во всё горло:
– Отец!
Сильные руки подхватили меня, прижимая к себе, Колючая, давно небритая щека нещадно царапала нежную кожу щёк, пока я плакал, целуя его жёсткие, наполовину поседевшие волосы и усталые, но счастливые глаза, как безумный повторяя одно и то же:
– Ты вернулся, вернулся…
Мы сидели в палатке, обнявшись, и молчали. Нам не нужны были слова, чтобы рассказать друг другу, как трудно обоим было в разлуке. Я не спрашивал отца, что ему пришлось вынести, боясь услышать подтверждение своим страхам и многолетним переживаниям. Одно его слово:
– Плен, ― с горечью произнесённое в ответ на так и не заданные вопросы, повергло меня в ужас:
– Папа, что же теперь будет? ― шёпот был слабее последних капель затихающего дождя, но он услышал.
– Меня допросят и, видимо, с пристрастием. Ведь я первый, кто вернулся оттуда в «нормальном» состоянии. Завтра на рассвете они придут за мной… Хорошо, что хоть разрешили нам повидаться. Но, Алан, не переживай ― я многое вынес за эти годы, перетерплю ещё одну боль и очередное унижение. Не привыкать… Не плачь, сын, ты же мужчина. Твой отец обязательно справится.
Его увели на допрос с первыми лучами солнца, я провожал взглядом удалявшуюся, ссутулившуюся спину самого дорогого человека, скрипя зубами от отчаяния. Сим обнял меня за плечи, по его покрасневшим глазам было видно, что и он провёл эту ночь без сна:
– Держись, Тихоня. Твой отец ― настоящий герой, совершивший то, что другим ещё не удавалось ― через столько лет бежал из плена дикарей… Они не тронут его, не посмеют, не совсем же идиоты! ― его сильный голос вздрагивал от отчаяния.
Нахмурившийся Джед вздохнул:
– Думай, что говоришь, Симон, здесь повсюду уши. Не хочу потом по частям собирать тушку глупого болтуна… Вот что, всем спать, ты сегодня не пойдёшь в дозор, я сам тебя заменю, и не спорь. Дан, присмотри за неразумным братом. Вы трое, марш в палатку, просто будем ждать и молить бога о милости. Что нам ещё остаётся?
Не помню, как прошли эти бесконечные дни ожидания ― я плохо соображал, проводя всё время в лазарете. В памяти остались только окровавленные бинты и стоны раненых солдат. Наконец, отец вернулся ― измученный, еле державшийся на ногах от слабости, но счастливый ― он обнял меня со словами:
– Всё в порядке, сынок, остаётся только дождаться королевского указа о возвращении титула и званий. Скоро ты, Ал, снова станешь законным наследником Дома Горных Ветров… ― не закончив, отец без сознания рухнул на руки подхватившего его друга.
А ещё через пару дней мы все сидели у ночного костра, потягивая разбавленное вино и негромко переговариваясь. Я глотал невкусное кислое пойло из кружки, не спуская счастливых глаз с быстро поправлявшегося отца и не понимая, почему тот хмурится, вслушиваясь в слова друга:
– Я уверен, и не только я один ― в лагере завёлся шпион, передающий сведения противнику. Думаю, в штабе уже это поняли ― они собрали опытных следователей и, надеюсь, скоро поймают стервеца, предающего своих же соотечественников… Ты что такой грустный, Бар? Не здоровится?