Пётр Петрович Африкантов
Малокрюковские бастионы
– Что ж, поверим мы тебе, Григорий, на этот раз.– Проговорил главный чёрт. – Ну как, поверим заблудшей овце человеческого стада?! – спросил он остальных хвостатых. «Поверим! Поверим! – заголдели чертенята. Главный чёрт тряхнул лосиными рогами и сказал Григорию:
– Итак, ты не желаешь быть у нас и просишься к себе в деревню…
– Да, да, господин тёмный дух, именно в деревню, домой… – подобострастно повторил дядя Гриша.
– Тогда ты должен по возвращении в свой дом выполнить наши условия, – и он стал их перечислять:
Условие первое:
Не брать в руки, не пить и даже не покупать спиртного.
– Не брать в руки, не пить и даже не покупать спиртного, – повторил Зубов.
Условие второе:
Не сквернословить.
– Не сквернословить, – опять произнёс Зубов.
Условие третье:
Любить и не обижать свою жену и сына.
– Любить и не обижать свою жену и сына, – повторил и этот пункт условия дядя Гриша.
После чего главный бес подошёл к дяде Грише, ласково похлопал его по щеке и спросил:
– Ты всё хорошо усвоил, человече?
– Усвоил… Обяза… обязательно усвоил,– господин тё-тё-тё-мный дух!!! Только отпустите!!! Я всё, всё сделаю!!! Как говорите, так и будет!!!
– А не сделаешь, то мы уже второй раз разговаривать с тобой не будем, а сразу в котёл,– проговорил главный бес и захохотал.
– Разумеется… , разумеется, – лепетал Зубов, согласно кивая.– Тогда уж в котёл…, я согласен…
После этих слов, его тут же закатали опять в дорожку, отвезли домой и вывалили за калитку.
Из дорожки его освобождал сын.
– Как это ты в дорожку закатался? – спросил он отца. На что Зубов старший только махнул рукой, дескать, не спрашивай. Дядя Гриша вошёл в дом, увидел жену, обнял её и проговорил, всхлипывая: «Никогда…, понимаешь…, никогда…» и рассказал жене, как он попал на тот свет и в самый Ад. Видел котёл, чертей и всё такое…
– Какой котёл? – спросила жена недоумённо.– Она, разумеется, не знала о проведённой операции.
– Какой, какой?… Ну, как у нас в деревне в банях стоят, чтоб воду греть.
«Совсем до чёртиков допился», – подумала жена, но вскоре заметила, что муж не только не стал пить горькую и буянить, но бросил и сквернословить.
Мне это не нравится
– Нет, ребята! Мы что-то делаем не так. – Начал своё выступление на заседании штаба, Антон. Да это махновщина какая-то!! Кто проводил операцию по обнародыванию действий вора Хворостова?
«Мы…» – ответили Толя Тропинкин и Саша Чесноков.
– И как это вы додумались наловить воробьёв и запустить их в сторожку!? – строго спросил Антон
– А мы не запускали, мы полозья примораживали… – проговорил Толя Тропинкин.
– Вам было поручено приморозить полозья и разбудить сторожа.
– Нет, командир,– встрял Саша Чесноков, – мы воробьёв с Толей не запускали, мы только приморозили полозья и всё.
– А кто же воробьёв запустил? – продолжал допытываться Антон.– Всё это было вам поручено и приморозить полозья, и разбудить сторожа стуком картошки в окно.
– Это Боря Кнутиков и Игорь Бровкин нас взять на операцию упросили и взялись по сигналу фонариком постучать сторожу в окно, мы и согласились. А про воробьёв мы ничего сами не слышали, – развёл руками Толя Тропинкин.
– Позовите сюда этих «новаторов»,– приказал Антон. Новаторов позвали. В штаб крепости вошли Боря Кнутиков и Игорь Бровкин. Они были радостные. А как же, операция с Хворостовым удалась. Да ещё как. Воробьи, которых они наловили под застрехами, такого в сторожке шума наделали, что сторож от испуга выбежал на улицу и стал бить в железо, созывая народ, будто на пожар.
– Это вы воробьёв в сторожку напустили? -спросил строго Антон.
– Мы…– улыбаясь, сказал Боря.
– И кто это придумал?
– Мы и придумали с Игорьком.
– А кто вам разрешил участвовать в операции?
– Саша Чесноков разрешил, а Толя Тропинкин согласился.
– Всё ясно! – проговорил Митя Водовозов. – Для них решение штаба – ничто. Они сами формируют группу, сами утверждают план действий, сами этот план по ходу дела меняют, в результате в деревне только ленивый не говорит о произошедшем со сторожем. И как это называется!?
– Здорово ведь получилось,– проговорил Боря.– Сторож перепугался и стал сразу в железо бить. А если б картошкой, то вышел бы он и оторвал эту картошку, и никакого эффекта не было… Не стал бы он из-за этой картошки в деревне шум поднимать…
– Кто заменил картошку воробьями? Кто до этого додумался? – сердито спросил Антон.
– Я предложил,– сказал Боря, а Игорь меня поддержал, – и закусил верхнюю губу,– понимая, что в штабе их новаторству никто почему-то не рад.
– И получилось обыкновенное хулиганство, а не акция протеста против воровства, – вставил Дима Воробьёв.
– Так уж, сразу и хулиганство? Ты говори, да не заговаривайся!! – парировал Боря Кнутиков.
– А как это можно ещё назвать? Во-первых, кто вам дал право над птицами издеваться? – продолжил наступать Дима.
– А над ними никто и не издевался, – выразил несогласие Игорь Бровкин. – Вытащили их аккуратно из-под застрехи и так же аккуратненько выпустили в караулку, ни одного пёрышка не повредив. Сторож от неожиданности даже дверь не закрыл, побежал в железо бить. Все воробьи в это время по своим застрехам из караулки и разлетелись. От застрехи до сторожки сто метров. И какой мы вред воробьям принесли!? Совершенно никакого. Это, можно сказать, у них был моцион перед сном.
– Это самоуправство и самочинство, а не моцион!! – выкрикнул Коля Лунин. – Что сейчас в деревне говорят? В деревне говорят, что Клёк и Шкворень запустили в сторожку воробьёв, что они хулиганы и их пора призвать к ответственности. А те и слыхом не слыхивали про этих птичек. Теперь дружаны ходят по деревне и допытываются – «кто воробьёв запустил?». Им это на руку. Они даже свидетелей нашли. Те свидетельствуют, что дружаны во время запуска воробьёв в сторожку не были даже рядом с фермой.
– Они и так в дерьме по уши, – буркнул Саша Чесноков.
– Так-то оно так. Только, когда они допытаются, кто это сделал, то уже мы будем в деревне хулиганствующими элементами, а не только они. Вот к чему приводят совершенно необдуманные и ни с кем не согласованные поступки, – заключил Коля Лунин.
– Но ведь получилось же. А победителей не судят, – обиженно проговорил Саша Чесноков.
– Судят,– проговорил Антон. – Вы одним этим действием опускаете репутацию организации до земли. А вам, Саша, никто не разрешал включать в группу новых людей без согласования.
– А я не согласен с тобой, – возразил Женя Зубов.– Это же на благо всей деревни делалось. Сани у Хворостова приморозили – это акция, а вот, что Клёк со Шкворнем вертушку у окна бабушки Тони прикрепили и она от ветра выла, а бабушка Тоня не спала всю ночь, думая бог весть о чём, это самое настоящее хулиганство. Тут два дела – разница. С одной стороны акция, а с другой стороны – безобразие.
– Это что ж. Любой наш поступок можно занести либо в хулиганство, либо в добродетель, так что ли? – спросил Толя Тропинкин. – И как же мы будем бороться с недостатками. Воробьёв не трогай, сани не примораживай, потому что лошадь надорвётся. Опять же, охрана животных и так далее. Так мы себя по рукам и ногам свяжем…
– Ребята! Ну, надо же различать действия одних от действий других. – Начал говорить Антон. – Иначе мы все станем Клёками да Шкворнями. Мотив их действий ясен. А наш мотив не нахулиганить, а нести добро. Это же очевидно. А вот, чтоб впредь нам в такие ситуации не попадать, необходимо все наши действия согласовывать и обсуждать и утверждать на заседании штаба. Не скрою. Я сам поначалу подумал о том, что в этом поступке нет ничего особенного, а слушая ребят, понял, что дело это скользкое и может принять нежелательный оборот. Согласны со мной?
«Очень даже согласны! – зашумели мальчишки, – давайте их простим, но впредь, чтоб отсебятины не было». Так и порешили.
Буран
После обеда ветер заметно усилился. Когда свечерело, в округе уже вовсю шумело, хлестало, визжало и выло. Ветер, целыми охапками бросал снег на прохожих, которых и так на деревенской улице почти не было. В этот вечер директору школы постучали в окно. Николай Ильич отодвинул стопку, проверяемых тетрадей, встал, подошёл к окну и отодвинул занавеску. За окном ничего не было видно, только снежная круговерть и всё. Пока Николай Ильич вглядывался в окно, последовал нетерпеливый и настойчивый стук в дверь. «Иду, иду! – громко произнёс он и, накинув на плечи душегрейку, вышел в сенцы, чтобы открыть дверь. И только Николай Ильич отодвинул засов, как в дверь вбежала перепуганная заплаканная женщина. В ней директор узнал соседку Полину Карповну.
Полина Карповна, как только вошла в комнату, сразу упала на стул и, захлёбываясь слёзами, проговорила: «Катенька пропа-ла…»
– Как пропала? Что ты говоришь?..– всполошился Николай Ильич.
– А вот так. Она была у тётки. Знаете, что за оврагом живёт. Собралась идти ко мне на ферму в этакую непогодь. Тётка её не пускала, а когда вышла подоить корову, то та и улизнула… Ы-ы-ы-ы… Я к вам побежала, а тётка Маруська к председателю сельсовета. Что делать-то?..
– Искать, любезная…, искать. – Николай Ильич засуетился и, от волнения не попадая в рукава, стал одевать пальто.
– Вы куда-а?? – уцепившись за рукав директора, спросила Полина Карповна.
– Я, милая, пойду организовывать старшеклассников на поиски, а ты иди к председателю колхоза, пусть мужиков организует. Поняла?..
– Поняла, поняла… – закивала женщина и тут же, почти бегом, устремилась к двери. За ней выбежал и директор.
Председатель сельского совета Иван Иванович Холмиков жил от Строгова недалеко. Его дом стоял через четыре усадьбы. Только добраться до него в такую непогодь было нелегко. Снежные вихри с бешеным свистом, крутясь и визжа, неслись от дома к дому. Едва они отошли от калитки, как погас электрический свет. Его погасили из-за опасения короткого замыкания проводов. Ви-у-у-у-у!!! Ви-у-у-у-у!!! Оу-у-у-у-у… неслось по округе.
Председатель сельского совета, узнав о случившемся, немедленно позвонил в ближайшую воинскую часть и рассказал о беде. Оттуда пообещали выделить на поиски девочки роту солдат.
По цепочке от дома к дому шло тревожное известие. В сельсовете быстро собирался народ. Иван Иванович и директор школы формировали поисковые группы, уточняли маршруты их движения. Николай Ильич Строгов ушёл с одной из групп, другую возглавил Степан Евдокимович Громов. Иван Иванович остался в пустом сельсовете, поджидая воинское подразделение.
– Ну, что? – спросил Антон Игоря, возившегося с прожектором. Прожектор – была его единственная надежда – собрать штаб крепости. Сигнальщик, повозившись ещё немного, и, дыханием согревая руки, сказал:
– Луч не осиляет пробить такую непогодь. Да и преломляющие зеркала у домов, где живут мальчишки тоже, по-видимому, снегом припорошило. Мы, когда делали световую сигнализацию – не учли, что может быть пурга и видимость, будет нулевой. Жаль, что у нас телефонная связь только для внутреннего пользования. Была бы телефонная связь хотя бы с членами штаба, тогда другое дело. Уже давно были бы все здесь.
– Хватит мечтать. Размечтался…
– Может быть, ребята сюда бегут. Ведь уже вся деревня, поди, узнала.
– Точно. Ты прав. Они узнали раньше, чем мы прибежали сюда и стали запускать прожектор…– Игорь расплылся в улыбке. – Сейчас все будут здесь.
– Будут, не будут, неизвестно,– буркнул Антон, – готовились к серьёзным делам и на тебе. На поверку оказалось, что мы к серьёзным делам и не готовы.– Антон сел и сжал виски руками. Он уже было хотел сам бежать по деревне и собирать ребят, но тут раздался сигнал экстренного выброса верёвочной лестницы. Лестница тут же была спущена и в проём один за другим стали влезать ребята. Оказывается, они всё уже знали, ведь их родителей оповестил сельсовет и директор школы.
Антон радостно улыбался: «Как это он раньше не мог додуматься до такого простого решения вопроса. С другой стороны, добежать несколько сотен метров от крайних домов до крепости, это одно, а как выпустить ребят в поле? Тут вместо одного пропавшего человека можно получить сразу несколько».
– Командир! Заводить? – спросил Саша Чесноков, тронув Антона за рукав.
– Что заводить? – машинально переспросил Антон.
– Как чего!? Мотор Варяга заводить?
– А он в такую непогодь пройдёт?
– Пройдёт… не пройдёт, надо пробовать и если необходимо, то и рисковать…
Антон взял трубку телефонного аппарата. Раздался писк. Внутренняя связь крепости работала. Он вызывал грот с Варягом.
– Грот слушает! – ответил Боря Кнутиков.
– Выводи, Боря, Варяг, – тихо сказал Антон и опустил руку с телефонной трубкой. Он не положил трубку на телефонный аппарат и ребята услышали из неё рокот мотора аэросаней. Мотор, оказывается, был уже прогрет.
Варяг был готов к выполнению боевого задания. Оснащённый лампой-фарой, которая давала хороший пучок света, с установленной радиостанцией, он представлял реальную поисковую силу. Антон решил на поиск девочки ехать сам, оставив за себя в крепости начальника охраны Диму Воробьёва. Механиком-водителем с ним поехал Боря Кнутиков. Костю назначили ответственным за работу верёвочной лестницы. Операция под кодовым названием «Буран» началась.
«Варяг», преодолевая снежные заносы, уверенно двигался вперёд. Прожектор постоянно прощупывал окружающую местность.
– В такую погоду можно и в овраг завалиться, – ворчал Боря, ещё сильнее стискивая в руках штурвал, а попросту баранку от автомобиля со спиленным низом.
– А ты получше смотри и поменьше разговаривай,– посоветовал Антон, – вот тогда и не завалишься…
А завалиться в какой-нибудь полузанесённый снегом буерак было можно очень даже просто. Передняя лыжа аэросаней рыскала по сугробам и Варяг, переваливаясь с боку на бок, как утка, переезжал один снежный передув за другим. Иногда он почти останавливался не в силах преодолеть силу ветра, иногда скатывался почти боком с горки, но всё равно медленно и упорно двигался вперёд.
Так они проследовали по периметру деревни, но девочки нигде не обнаружили. Отступили метров на сто и прошли по периметру ещё раз и снова пусто. Антон не снимал наушников, поддерживая связь с крепостью. И вот, когда заканчивался второй проход за деревней, Антону вдруг пришла интересная мысль, и он тут же изложил её Борису. Посовещавшись, они информировали о своей задумке штаб крепости. Штаб дал на информацию «добро», то есть, разрешил действовать по своему усмотрению. Мысль же ребят заключалась в следующем. Антон читал в книге, что заплутавшийся человек, при движении всегда забирает влево и поэтому поиски его по прямой ничего не дадут. И потому девочку надо искать не на пути к ферме, а за фермой, в поле и двигаться надо на аэросанях, тоже, всё время, забирая влево. Антон и Борис вновь вернулись к начальной точке и поехали так, как предложил Антон.
Ветер уже не дул навстречу, а толкал аэросани в бок и они бежали шустрее. Но, двигаясь под углом, было труднее удерживать рулевую лыжу. Антон в трудные моменты помогал Борису урезонивать своенравный штурвал. Антон тем временем заметил, что по мере удаления в поле, позывные снежной крепости становятся всё слабее. Ребята по этому вопросу проконсультировались у Мити Водовозова. Ответ был такой: «Варяг выходит за пределы действия радиостанции в виду её маломощности. Дальнейшее ваше движение в этом направлении грозит разрывом радиосвязи. Штаб считает, что Варяг не должен выходить за линию прекращения радиосвязи».
Через несколько минут движения в прежнем направлении, экипаж снова попытался наладить связь со Снежной крепостью, но попытка оказалась безуспешной. Помня приказ штаба, Антон уже хотел дать команду на возвращение, но в это время, Боря, прощупывая местность прожектором, заметил едва заметные следы в проёмах между сугробами. Он толкнул в бок Антона и сказал «Смотри…». Оба впились глазами в цепочку углублений, которые, то пропадали, то появлялись снова. Сомнений не было, Это был след Кати. Она прошла здесь совсем недавно. Метель быстро расправилась с её следами, но они остались между передувами.
Варяг двинулся по следу девочки. Мальчики впились глазами в снежную круговерть поля. Рацию отставили, она была бесполезной. Девочка была где-то рядом, след в проёмах был всё чётче.
В это время в штабе крепости срочно решался вопрос. Все думали, что делать? Как восстановить связь?
Дима Воробьёв предложил начать поиски по оставленному Варягом следу. Другие предлагали выдвинуться с рацией на ферму, что должно быть ближе к потерявшемуся экипажу, и оттуда попытаться наладить связь. Немного поспорив, решили подождать ещё минут пятнадцать и если связь не наладится, то тогда выносить рацию на ферму. Все напряжённо ждали, посматривая на часы.
Ждал и Иван Иванович в своём сельсовете, ждал и пожилой майор сообщений из роты, прочёсывающей местность. Рядом с сельсоветом стоял воинский бронетранспортёр. В нём, склонившись над рацией, поддерживал связь с частью и поисковой ротой молодой сержант. Иногда он заходил в сельсовет и что-то докладывал майору, и тут же возвращался на своё место.
Аэросани продолжали упорно двигаться вперёд. И две пары мальчишеских глаз ещё упорнее вглядывались в бесновавшееся перед лобовым стеклом белое месиво. И вдруг Антон тронул Бориса за руку, приказывая этим движением быть осторожнее. Впереди он увидел большую снежную кочку, она показалась ему подозрительной, и он указал на неё Борису.
– Так это же она!!! – закричал возбуждённо Борис. И они оба выскочили из Варяга. Снег засыпал глаза, лес в нос, обжигал щёки, но они быстро, как могли, руками откапывали девочку, затем, откопав, перенесли её в кабину аэросаней и Антон, за неимением свободного места посадил её себе на колени. Дыхание у девочки было очень слабое. Да тут ещё двигатель аэросаней, два раза чихнув, заглох. В кабине стало очень тихо, и только ветер рвал брезент, пытаясь добраться до смельчаков.
– Почему заглох мотор?! – спросил Антон.
– Мы столько покуролесили на полном газу, что у нас кончился бензин, – сказал Боря сокрушённо.
Они немного посидели, помолчали, не зная, что предпринять.
– Скоро следы наши занесёт,– сказал Боря. Девочка оставляла более глубокие следы, а мы на лыжах. Лыжи глубокого следа не оставляют.
– Мы, по-моему, тоже заплутались, – проговорил, зябко ёжась, Антон.
– Как заплутались?
– А вот так… Кто нашу кривую мерил. Если пешком идти, то только по следам аэросаней. Других ориентиров нет.
– Ты б выключил прожектор.
Борис щёлкнул тумблером, прожектор погас, стало совсем темно. Нужно было думать уже и о своём спасении тоже. Темнота, которая раньше была только снаружи, теперь проникла и в кабину. Ветер, казалось, с удвоенной силой рвал брезент, бросал в аэросани охапки снега и выл.
– Если б работала рация, то было б другое дело, – сказал Антон.
– Включи. Может быть, что слышно в эфире?
– Откуда ж слышно?
– Возможно, наши товарищи догадались выдвинуться с рацией к ферме.
– Думаю, что эта пепельница нам ничего не скажет,– и Антон, одев наушники, щёлкнул тумблером и стал подавать в эфир сигналы о спасении.
Топольков не мог больше сидеть и ждать. Он нервно ходил по кабинету, вслушиваясь в порывы ветра за окном. И вот в момент, когда он, бросив окурок, собрался сам идти в поле и искать девочку в сельсовет вбежал сержант. Он доложил, что им услышаны слабые сигналы. Люди просят помощи.
– Что за сигналы!!! – вскочил майор.
– Они очень слабые. Так бывает, если передатчик находится очень далеко, или он очень маломощный.
– Что говорят? – спросил майор.
– Говорят, что девочку нашли, находятся в аэросанях. А сани эти заглохли, кончился бензин.
– Скажите, чтоб не выключали рацию! Это они! По сигналу рации мы их найдём.
– Нас услышали!!! Нас услышали!!! – закричал радостно Антон, целуя Бориса в щёку. – Ты понимаешь! Нас услышали…
– Кто же нас может услышать? – удивлённо произнёс, не поверив сказанному, Борис.
– Я и сам не знаю кто? Но сказали не выключать рацию, постоянно подавать сигнал и ждать.
Мощная военная рация приняла сигнал Варяга. Рванул с места, ревя пятисотсильным двигателем бронетранспортёр, вспахивая гусеницами снежную целину и сверля пространство двумя мощными прожекторами. Посуровели солдаты, вглядываясь в приборы. Железный шум вторгся в громаду ночи. Едут, спешат воины. Белой постелью ложится под гусеницы метель. Быстрее, быстрее, быстрее, звучит в ушах каждого солдата собственный голос.
– Как сигнал неведомой рации? – спросил майор радиста.
– Усиливается!! Товарищ майор. Если усиливается, то значит, мы двигаемся в правильном направлении.
– Вот и жми на всю железку, раз усиливается.…
– Есть! Жать на всю железку!!!– выкрикнул солдат.
* * *
В крепости Митя Водовозов, обречённо вслушивался в шорохи эфира, потеряв всякую надежду услышать голос Варяга. Надо было пренимать другое решение. Выдвижение к ферме не помогло. И вдруг, когда он и его друзья обречённо повесили головы, рация ожила. На Митином лице появилась улыбка. Он на своей волне услышал голос незнакомой радиостанции. Из одностороннего разговора он понял, что переговариваются с Варягом. «Ура!!! – закричал он и стал обнимать приунывших друзей.
Воины подоспели вовремя. Они перенесли девочку в бронетранспортёр.
Антон и Боря стали просить майора о том, чтобы он выделили им бензина для Варяга, чтоб заправить. Но пожилой майор махнул солдатам рукой и они как пёрышко подняли аэросани и поставили их на крышу бронетранспортёра. А когда возвращались в деревню, Антон попросил военного радиста, связаться со штабом крепости и, когда связь была установлена, сам передал условный сигнал отбоя. По желанию Антона и Бориса, бронетранспортёр около фермы остановился. Солдаты сняли с машины аэросани, успев залить в бак бензин. Мальчики попросили никому не рассказывать об этой встрече. Майор понимающе кивнул, затем крепко, по-отцовски, их поцеловал, отдал им честь и скомандовал водителю: «В госпиталь».
На следующий день в районной газете появилась заметка под заголовком «Кто Вы?» и ниже было написано о том, что двое неизвестных подобрали в поле заплутавшуюся девочку и передали её экипажу боевой машины. Девочка находится в госпитале и жизнь её в неопасности.
Однако это событие имело продолжение. В воскресенье свершилось непредвиденное. Наблюдатель Снежной крепости (а это был Костя) заметил направляющийся в сторону крепости военный тягач. Тягач подъехал к горе Верблюжихе и остановился. Из него вылез молоденький лейтенант и стал смотреть на гору. «Что за чепуха, – думал он, – майор сказал, что я около этой горы встречу ребят, и что он увидит тут целую снежную крепость, а тут шаром покати. И тут он вспомнил про условный сигнал, который ему сообщил майор. Не веря в то, что он ему поможет, лейтенант несколько раз нажал на клаксон – один длинный, два коротких. И как только он просигналил, как тут же увидел спускающуюся со средины горы по почти отвесной стене верёвочную лестницу. И не успела она ещё достичь земли, как по ней стали спускаться один за другим ребятишки. Вскоре они окружили вездеход. Лейтенант спросил о том, кто из мальчишек Антон. Вперёд выступил среднего роста крепыш и по военному отрекомендовался: «Комендант Снежной крепости Антон Грачёв». Лейтенант поздоровался с ним и, передав привет от майора, предложил принять груз. И тут же, крикнул ребятишкам: «А ну, грачи! Принимайте воинские гостинцы! В кузов за гостинцами, марш!»
Мальчишки не заставили себя долго ждать и быстро снесли на снег большой деревянный ящик. Ах, чего в нём только не было. В нём лежали мотки разных проводов, различные ключи, свёрла, банки, баночки, котелки, противогазы, телефонные аппараты, фляжки, снова ключи, верёвки и прочее имущество. Сверху лежал настоящий военный бинокль и сумка командира.
Радостнее этого дня у ребят просто не было. Лейтенанта пригласили в крепость. Но он посмотрел на часы, поблагодарил ребят за дело, которому они служат, сел в кабину вездехода и уехал. С этого дня работы в крепости не стихали не на минуту. Тянулась дальняя телефонная связь. Ребята решили заменить связь зеркалами на связь телефонную. Строились канатные подъёмники. Антон ходил с самым настоящим офицерским планшетом через плечо. Начальник разведки носил бинокль. Ответственным за построение канатного подъёмника был назначен Костя. Он полностью прошёл предварительную проверку, и ему было доверено такое большое дело. Он целыми днями пропадал в крепости, забегая к бабушке только наскоро поесть. Бабушка сердилась и обещала пожаловаться отцу.
Костя не имел права объяснять бабушке причины своего отсутствия, а бабушка жаловалась соседкам на непослушного внука. В штабе крепости тоже появились некоторые изменения. Флаг крепости с изображённым на нём Аркадием Гайдаром был навсегда поставлен в штабе. Около него было установлено каждодневное дежурство. Игорь Бровкин написал плакат. На листе фанеры было выведено «Штаб приближения будущего». Плакат повесили в штабе. Появились новые телефонные аппараты. Дежурный наблюдатель восседал на своём месте с настоящей подзорной трубой. Лейтенант сказал, что её кто-то из военных подарил ребятам из своей коллекции. В расположении крепости появились новички. Стало многолюднее, шумнее и веселее.
О существовании в деревне Союза приближения светлого будущего никто не знал, а он, как и прежде действовал. Действовал постоянно, действовал каждую минуту и даже каждую секунду в деревне то там, то здесь происходили события, не вмещавшиеся ни в какие привычные рамки. Так, например, пока бравый офицер разговаривал с мальчишками, в это самое время около сторожки на ферме появилось пять девчонок. Они юркнули в сторожку, благо она была в это время пустая, сторож придёт только вечером, а обед ещё не наступил. В обеденный перерыв в ней, на кратковременный отдых, собираются животноводы.
Девочки быстро взялись за дело. Они решили сделать уборку в прокуренном помещении и потому пришли с вёдрами и тряпками. В их руках работа кипела. Одни обметали веником от паутины и пыли потолок и стены, другие, следом начинали их белить, третьи отмывали окошко, стол и лавки. Девочки работали слаженно и быстро. Сразу было видно, что этой работой они занимались дома и имеют хороший навык. Через два часа уборка помещения была закончена. Закопчённый потолок обновлён, стол и лавки отскоблены ножами, потому как были непокрашены, а пол оттёрт тёрками и весело желтел в лучах солнца.
После уборки первым вошёл в караулку конюх Василь Василич Смыслов. Он переступил порог и тут же замер. Сзади напирали скотники и птичницы.
– Чего застряли?! – послышался звонкий женский голос. – Василь Василич! Ноги что ль судоргой свело?
– Бабы! Ить, тут, кажись, разуваться надо!
– Так разувайся, если носки тёти Санины не жалко, – засмеялись в толпе у двери. Однако, Василь Василич, наклонился и снял с валенок глубокие галоши.
– Глянь, бабы! а он и вправду разувается… Умом, чтоль тронулся мужик!
– Чужой труд надо уважать. – С достоинством проговорил Василь Василич, – особенно детский. Столпившиеся стали заглядывать в сторожку. Послышались суждения:
«Он думает, что это ребятня сделала», «Какая ребятня… Тут трём бабам было не справиться»
– А я вам говорю, что ребятня,– стоял на своём Василь Василич.
В этот день мужики как обычно в сторожке не курили, а рассказывали всякие байки и щёлкали семечки. А женщины рассуждали о том, что дети в их деревне – не чета детям из других деревень. Вон, никто не заставлял, не просил, а они смотри что сделали.
Удар по браконьерам
Предложение насчёт браконьера Саньки Приклада на заседание штаба крепости вынес Коля Лунин. Он не только внёс предложение, но и уже частично приступил к его выполнению в плане подготовки. Штаб крепости должен был утвердить предложение. Коля вместо объяснения подошёл к столу и, вынув из кармана гильзу от охотничьего ружья, показал её ребятам.
– Что это? – спросил с опаской Митя Водовозов.
– Это патрон от охотничьего ружья.
«Сами видим! Не слепые!» – раздались голоса. На что Коля пояснил.
– Это патрон не простой, а с секретом.
Антон недоверчиво взял патрон в руки, повертел и положил на стол. Он был рассержен выходкой Коли. Членам организации запрещалось иметь дело с огнестрельным оружием. Запрещалось и делать поджигные, баловаться с карбидом. Ответственным по борьбе с поджигными в крепости был Ваня Девятов. Ваня не любил баловства с порохом. Он сам был раньше заядлым огнестрелом. Но два года назад при испытании собственной ракеты он чуть было не погиб. Ракета, которую он изобрёл, после старта по непонятной причине сделала в воздухе кульбит и ударила в овражек, где укрывался Ваня, попав ему в ногу. Тот едва не лишился ноги. Ногу спасли, но хромоту он унаследовал на всю жизнь. И сейчас, увидев патрон, Девятов сразу запротестовал.
Все знали, что отец Коли – егерь. Не раз брал он Колю на охоту и Коля знал многие секреты охотничьего мастерства. Отец научил его обращаться с ружьём и Коля много раз видел, как он снаряжает патроны. Но, то был его дом, семья, отец, а это крепость… , тут другие законы, нежели дома.
– Не тяни резину, говори, раз уж придумал, или уже сделал!? – спросил Девятов.
– Сделал… – вымолвил Коля тихо и виновато.
– Чего сделал!? Говори…
– Отец вчера отобрал у Приклада ружьё и патроны. Мой отец, мягкий человек и когда просят, всегда уступает. С Прикладом такое было не раз. Вчера Приклад пришёл домой под мухой. А когда он под мухой, то наутро всегда на охоту собирается, а отец в этом случае у него всегда ружьё отбирает, а потом отдаёт. Мягкий он человек, отец мой. Не может отказать, когда просят. Так и избаловал. Вот я и разрядил Прикладовы патроны. Отец их отобрал, а я разрядил. Очень уж соблазн был велик. В штаб о задумке некогда было доложить, времени не было. Отец с матерью вот-вот должны прийти, а при них я этого не смогу сделать. – Тут он взял патрон, ножичком, выковырил пыж и высыпал на стол содержимое. На столе вместо дроби лежала горка проса с песком. – Так я проделал со всеми его патронами.– Пояснил Коля. – Всё сделал тютелька в тютельку, не подкопаешься.
– А зачем песок насыпал? – спросил Антон, – и, причём здесь просо?
– Всё просто. Приклад выстрелит и подкормит просом куропаток. Так им бедным надо искать пропитание, а тут прямо к ногам просо прилетело. Клюйте птички, пожалуйста… – Ребята рассмеялись.
– А песок зачем? – продолжал допрашивать Колю Антон.
– Пшено лёгкое. Приклад сразу заподозрит, что с патронами что-то неладное, вот я и подсыпал песка, чтобы были по весу примерно одинаковые с теми, что дробью заряжены.
В штабе повисла тишина. Ребята молчали, шаркали ногами, старались не смотреть друг на друга. «Конечно, Приклада за браконьерство в заказнике надо наказать и Коля прав, что подменил содержимое патронов, но он нарушил закон крепости, и с этим надо было что-то делать?
