Пётр Петрович Африкантов
Малокрюковские бастионы
– Предлагаю, обязать Колю сделать так, как всё было раньше, – высказался Юра Мешков.– Не имеем права мы нарушать закон, даже при великом соблазне.
– Как же я их перезаряжу, когда перезарядил их вечером, а сегодня утром боеприпасы отец отдал Прикладу.
– Тогда надо сказать Прикладу о том, что у него патроны не настоящие. – Упорствовал Юра.
– И как это будет выглядеть? Извините, товарищ браконьер, мы вам патроны подменили. Вы уж их, пожалуйста, замените, иначе в заказнике в птицу заповедную не попадёте, – съерничал Федя Санкин.
– Прикладу уже ничего не скажешь,– тихо вымолвил Коля. Он с утра ушёл на охоту.
– Даже назад не отыграешь… – буркнул Дима.– Вот здорово!
– Ребята! Дело серьёзное,– Начал говорить Антон, – все стихли. С одной стороны нарушен запрет организации, и мы за это спросим строго и очень строго…– он обвёл взглядом мальчишек. – Не будем уподобляться Клёку с товарищами. С другой стороны, маховик уже запущен. Даже если б мы захотели, мы не сможем предупредить Приклада. Он ушёл на охоту.
– Мы его должны предупредить только ради того, чтобы самим больше не наступать на эти грабли, с напряжением выговорил Ваня Девятов.
– А чего его предупреждать… Пусть знает… – сорвался Федя Санкин.
– Так не надо, Федя…– урезонил его Антон. – На охоте бывают разные ситуации. От этого пшена он может лишиться жизни.
– Это как? – оторопел Федя.
– А вот так. Ты же не знаешь, какие он с собой ещё патроны прихватил. Выстрелит по кабану, ранит его. Кабан развернётся и на него. Таких случаев, я читал, сколько угодно. А Приклад от него будет просом обороняться? Так что ли?
– И что? Сам нарушает. Вот пусть и расплачивается… – бросил Федя, – что тут такого?
– Говоришь, что здесь нет ничего такого. А я говорю, что есть. Кабан или покалечит человека, или насмерть убьёт…– встрял в разговор Митя Водовозов.
– Это цена его поступка, – не сдавался Санкин.
– Цена разная, Федя!… – проговорил раздражённо Антон. – На одной стороне животное, а на другой стороне человек. Нельзя человека на одну доску с животным ставить, даже если это животное заповедное.
– А что делать?
– Искать и применять другие методы. Ладно, хватит об этом. – Антон поморщился.– Дело сделано и от нас уже ничего не зависит.
«А если на аэросанях догнать Приклада?» – проговорил кто-то.
– Аэросани только для открытого пространства пригодны, – проговорил Митя Водовозов. – От первой ветки в лесу винт разлетится в мелкие щепки. Давайте не будем торопиться. А то нагнали на себя страха. Уже не знаем, как Приклада от кабана спасти. А где этот кабан!? Где?! Я вас спрашиваю. Нет, этого кабана… , нет, и нечего себя наворачивать. Я знаю, что когда Приклад на крупного зверя идет охотиться, он с собой дружка берёт из соседней деревни. Им вдвоём сподручнее.
– У нас в округе пять деревень на расстоянии семи-восьми километров от нашей деревни находятся. В какую деревню подался Приклад и где в этой, какой-то, деревне живёт его друг, или несколько друзей?– задал вопрос на засыпку Толя Тропинкин.
На эти вопросы у ребят не было ответа. Приклад жил один и спросить о нём было не у кого.
– Сам факт замены дроби песком и просом плох ещё потому, что он разовый, – сказал тихо Дима Воробьёв. – Один раз, по стечению обстоятельств, это удалось сделать, а больше не удастся. Нам надо применить что-то такое, в результате чего браконьеры бы приближаться к заказнику боялись. А вот, что это будет такое, я не знаю…
– Я знаю что надо делать, – встрял в разговор Коля Лунин,– У меня мысль мелькнула. Я знаю, что они наверняка пойдут в заказник к кормушкам, а там надо сфотографировать браконьеров. Снимок – это факт, который можно кому угодно на стол положить. Предлагаю включить в группу по борьбе с браконьерами Костю. Он занимается в фотокружке и у него есть фотоаппарат «Смена 8» с автоспуском.
– Автоспуск рассчитан на несколько секунд,– заметил Костя,– он не может ждать браконьера часами.
– Так придумайте что-нибудь, сообразите,– просительно сказал Антон,– головы то у вас на что, покумекайте, посоображайте. Только соображайте быстрее, группа будет выдвигатся сегодня, чтоб до завтрашнего утра всё успеть сделать. Коля внёс дельное предложение. Теперь все разошлись по своим местам, а группа по борьбе с браконьерами – на выход. Не хотелось, но приходится действовать во многом на авось. Это не наш метод, но другого выхода у нас нет. Здесь есть хоть какая-то надежда, что нам повезёт, и браконьеры попадут в объектив.
Мальчишки стали расходиться. К Косте подошёл Митя Водовозов.
– Я вспомнил это устройство к фотоаппарату, чтоб затвор автоматически сработал, когда надо. В журнале «Моделист-конструктор» рисунок даже был помещён, или в каком другом журнале, я уже не очень помню. Дело простое, главное фотоаппарат на дереве хорошо закрепить.
– Фотоаппарат я закреплю, у меня струбцина есть, а дальше что? – спросил Костя.
– А дальше натягиваем нитку от фотоаппарата до любого дерева. Кабан идёт и натягивает нитку, нитка тянет за узелок, развязывает его и освобождает груз, например полено, которое надавливает на спусковую кнопку затвора. Вот и всё.
– Так просто,– удивился Костя. – А я ума не приложу, как это сделать…
– Давай, дружище, запасайся нитками, поленом и через полчаса выходим.
* * *
Сердце у Кости прыгало от радости. Первое задание вне стен крепости. Это не лестницу верёвочную поднимать и опускать. Ему немного времени потребовалось, чтобы зарядить фотоаппарат, взять с собой штуцер для крепления фотоаппарата в лесу. Этот штуцер был особенный. С одной стороны он имел винт для крепления фотоаппарата, а с другой – острый конусный винт для вкручивания в дерево. Так что можно было закрепить фотоаппарат на любом, мало-мальски подходящем, дереве. Ещё надо взять крепких белых ниток. Это вопрос к бабушке.
– Ба, а ба!? У тебя крепкая нитка не найдётся?– спросил бабушку Костя.
– Есть № 10. чёрные и белые.
– А они крепкие?
– Крепкие, крепкие. А тебе зачем?
– Пуговицу пришить. Тонкими пришиваю, отрывается, – схитрил Костя.
– Возьми в шкатулке, на подоконнике…
– Хо-ро-шо…
Костя нашёл нитки, но вместо чёрных, взял белые и сунул в карман. На улице из поленницы вытащил, подходящий полешек и взял с собой. Вскоре группа ребят собралась за околицей. В неё водили Толя Тропинкин, Коля Лунин, Костя и Митя Водовозов. Старшим группы был назначен Толя Тропинкин. Коля Лунин хотя не был старшим в группе, но все слушались и его тоже, потому что Коля знал охотничье дело и мог определить место вероятного продвижения браконьеров к месту охоты.
И вот, небольшая группа лыжников, отъехав от села, взяла курс на заказник. Шедший в голове группы Коля Лунин двигался в направлении лесхозовских кормушек, что служили для подкормки зверей. Как только вошли в лес, то свернули на просеку. Коля шёл не торопясь. Он иногда останавливался, рассматривал следы на снегу и к чему-то прислушивался. К чему он прислушивался, что он читал на снегу по следам, никто не знал. Одному ему были известны охотничьи хитрости.
Вот впереди замелькали кормушки. Коля, не доходя до них, остановился. Он знал, что лучшего места, чем у кормушек, Приклад для браконьерства не найдёт. Сюда он с дружком и придёт, здесь затаится и будет ждать прихода зверей. Только, как он будет подходить слева или справа? Это вопрос. Наверное, как и они идут, по просеке, так и он будет идти. Потому, как слева к кормушкам подступает густой осинник, а справа простирается бурелом. «Там он не пойдёт, – решил Коля. – Он пойдёт только здесь, а засаду облюбует обязательно в буреломе. В нём охотника невидно, а в осиннике так не схоронишься». Коля воткнул в снег обе лыжные палки и остановился около толстого с обломанной верхушкой дуба.
– Мне крепить фотоаппарат к этому дубу?– спросил Костя.
– Можно, к этому дубу,– согласился Коля.
Костя походил вокруг, посмотрел и сказал:
– Объектив не захватит кормушек, они далековато стоят и в стороне…
– Ты устанавливай фотоаппарат так, чтобы ближайшую кормушку было видно, для доказательства места преступления, и захвати часть бурелома и дуб. Нам ведь надо, чтоб в объективе была картинка доказывающая факт браконьерства.
Костя согласился с Колей. Дальше было уже его дело. Он выбрал небольшой дубок в сторонке, ввернул в него струбцину, прикрепил фотоаппарат и натянул нитку от фотоаппарата, до дуба со сломанной вершиной. Митя и Костя стали привязывать к дереву устройство механического нажатия на кнопку спуска фотоаппарата. Они подвесили полешек, закрепили его так, чтобы он, при рахзвязанном узелке, точно нажал на спусковую кнопку, а затем упал в снег. Всё это Костей и Митей было проделано безукоризненно точно.
Мальчишки понимали, что нитку может оборвать зверь в совершенно неподходящий момент, например, в снегопад, и что вся задумка пойдёт прахом, потому как объектив забьёт снегом, или животные оборвут нитку ночью. Но, другого они придумать ничего не могли. С другой стороны, если даже таким образом сфотографировать лесное животное, например волка, лося или кабана, то это тоже будет большая удача. Живой уголок школы пополнится редкой фотографией. Но им был нужен браконьер во время охоты в заказнике.
Наконец всё готово.
– Пошли ребята домой. – Сказал Коля Лунин, – за ночь упадёт иней, состарит наши следы, покроет нить и даже опытный следопыт вряд ли чего поймёт. Приклад будет здесь завтра, его следов у кормушек я не обнаружил.
Вечерело. Группа двинулась из леса в деревню.
* * *
Утром Санька Приклад, вместе с дружком вышли из соседней деревни на охоту пораньше, чтобы найти место и приготовиться к утреннему поеданию зверями корма в кормушках. Настроение у Саньки было просто отличное. Егерь опять смягчился и отдал ружьё, стало быть, это событие настраивало на удачу. Оба охотника, выйдя из села, не пошли напрямую в заказник, а направились в соседнюю рощу. Если кто их и увидит невзначай, то это подозрения не вызовет. Но, выйдя за село, они круто свернули и направились в сторону заказника. Здесь их уже было нельзя увидеть из деревни. Белые маскировочные халаты слились с утренней мглой, и всё было одним: и мгла, и снег, и небо и охотники.
Как только они приблизились к густому осиннику и спрятались в буреломе, к кормушкам из леса вышел красавец лось. Он находился на расстоянии убойной силы ружья и, надо было только не промахнуться. Ветвистые с саженым размахом рога короной красовались у него на сильной и большой голове. Он не боялся человека. В этом лесу, охраняемом людьми, ещё никто не нарушал его спокойствия. Вот он лес – это его лес. Вот эти кормушки – это его кормушки. В них всегда так много вкусной еды. Нет, он не боялся людей. Иногда он наблюдал, как они сгружали в кормушки сено, а иногда, когда был особенно голоден, подходил к кормушке и ел при людях и они ему не делали никакого вреда.
Приклад осмотрелся и прицелился. Он был хороший стрелок и наверняка бы убил лося, но эта проклятая, занесённая снегом ветка под ним, предательски треснула и рука дрогнула.
Выстрел совпал с рывком осторожного зверя. Резкое движение спасло жизнь животному. Жакан только скользнул по его волнистому подбородку, не продырявив голову. Это лося рассердило и он вместо того, чтобы спасаться бегством, перешёл в нападение. Глаза его горели яростью мести. Он шёл на охотника, а охотник, дрожащими от испуга руками, никак не мог перезарядить ружьё. Лось приближался к бурелому и, никакая сила его не могла остановить.
Напарник Приклада, взятый им только для того, чтобы помочь освежевать лося, сбежал, а лось вот он. Великан видел судорожные движения испуганного охотника. Он наклонил голову и пошёл на своего врага. Лось был легко ранен. Кровь текла по шее. Он понимал, что должен расправиться с этим двуногим существом. По-другому он не мог его назвать. Лось знал людей, что приносили ему еду, он знал людей и помнил их, которые лечили его лосёнка, когда тот провалился в яму и не мог выбраться. А этот двуногий, не их рода, племени, и сейчас он повиснет у него на рогах, и он, лось, красавец и господин этого леса, с удовольствием раздавит его, как давит человек кровожадного комара, или повергнет его в вечный сон ударом передней ноги.
Санька, увидев надвигавшегося на него разъярённого лося, торопливо выстрелил ещё раз. Лось приближался и не падал. Нет, он не мог промазать… Приклад не верил своим глазам, тяжёлый свинец не покорил зверя и, теперь надо было думать о своём спасении. Охотник не знал, что второй выстрел он сделал не картечью, а Колиным пшеном.
Санька Приклад в три прыжка достиг спасительного дуба и быстро взобрался на его толстый сук, где он был для лося недосягаем. Пришёл в себя Приклад, когда больше получаса просидел на суку без ружья и шапки. Рассерженный царь леса обломал нижние ветки дуба, но так и не достал двуногого. Когда лось немного успокоился, то удалился в заросли осинника, теряя из раны кровь.
Прошло довольно много времени, а Санька Приклад всё сидел на суку, боясь спуститься на землю. А когда он слез, то так и пришёл в деревню без ружья и шапки. На следующий день ребята по следам изучили разыгравшуюся в лесу драму, а Коля даже нашёл на снегу несколько просинок. Они так ярко краснели на снежном покрывале, что их нельзя было не заметить. Найденные охотничьи принадлежности мальчишки отнесли егерю. А подробнее о случившемся в лесу им рассказала фотография. Мальчишки долго смеялись, глядя на Саньку, судорожно вцепившегося в сук, и лесного великана под дубом с ружьём на рогах. На заднем плане виднелись лесхозовские кормушки.
Ружья своего Санька Приклад так и не нашёл. Одну из фотографий ребята отослали по почте в союз охотников, вторую повесили в школе в живом уголке, а третью напечатали в районной газете «Знамя труда» в рубрике «И такое бывает». Такую же газету со статейкой повесили мальчишки и в штабе Снежной крепости. Больше ружья Санька в руки не брал. На него это событие так подействовало, что он съездил к районному егерю и признался в том, что это он в него стрелял в балке из саней. Санька Приклад плакал и просил у егеря прощения.
«Раз сам приехал и признался, то верю что осознал,– сказал егерь, – прощаю, тем более вреда ты моей руке большого не нанёс, только царапнул, а вот рукав полушубка прострелил, иди с богом. Твой приход дороже стоит, чем всё остальное».
После завершения операции по браконьерству в Снежной крепости состоялся серьёзный разговор о дисциплине. На этом заседании Колю Лунина отлучили от крепости на неделю, а Борю Кнутикова и Игоря Бровкина на три дня. Не спас Борю и героизм при спасении девочки во время бурана. Толе Тропинкину было поставлено на вид и сказано, что в случае повтора, он будет выведен из состава штаба. Организация Снежная крепость укрепляла дисциплину в своих рядах.
Мишка – сектант
На следующем заседании штаба Снежной крепости решался вопрос о вызволении Мишки из сектантского плена. «Мишка ни на какие антисектантские разговоры не идёт» – докладывал Федя Санкин. – И хотя он работу свою продолжает, но результатов от неё не видит». «Мишка продолжает упорствовать,– докладывает второй информатор, – Мишка ссылается на знамение у горы Верблюжихи, где он сам, а не только его единоверцы, слышал плач и крики ребёнка, а затем видел световые вспышки на вершине горы. Потом он, опять же сам, видел расчищенные тропинки к домам тех бабушек, которые ходят на их молитвенное правило. Мишке ничего словами нельзя докозать, потому как он своими глазами видел, что тропинки были забиты снегом и вдруг… Мишка-сектант, называет эти превращения чудом и преписывает, сделанное нами, ангелам».
На совете было решено, открыть Мишке секрет тех явлений, о которых он говорит. Одним словом, надо показать ему Снежную крепость, рассказать о деятельности их организации. Мнение разделилось. Одни говорили, что показать надо, а другие были против показа, аргументируя это тем, что Мишка в порыве сектантского экстаза, может выложить бабкам про снежную крепость и по сути её рассекретить. То есть, ребята понимали, что на карту поставлена судьба Снежной крепости и судьба Мишки. Спорили долго, однако победило мнение, что показать Мишке крепость необходимо, иначе его не переубедить. Заключительное слово взял Антон.
– Ребята! Я вот как считаю. Вы можете со мной не соглашаться. Это ваше дело. Я считаю, что спасение Мишки главнее того, что в деревне узнают о существовании нашей организации. Хотя, думаю, некоторые уже догадываются о её существовании, например, директор школы и председатель сельского совета, но молчат.
«А доводы есть, что они знают или догадываются?» – спросил кто-то.
– Доводов у меня убедительных нет, а вот отдельных намёков накопилось достаточно.
«Намёки не в счёт», – послышался тот же голос.
– Так вот, – голос Антона зазвучал уверенно. – Вспомним о том, как называется наша организация?
– «Союз приближения светлого будущего»,– произнёс Федя Санкин.
– Правильно. «Союз приближения светлого будущего», а не союз консервации настоящего. И если мы Мишке не откроем глаза, то законсервируем его в его секте. Скажите, а не входит ли в программу крепости пункт борьбы с сектой?
– Входит, – громко сказал Толя Тропинкин.
– Так что же, при выполнении нашей, нами же написанной программы, мы стараемся выбрать пункты полегче!? Так не годится. Если мы будем выбирать что важнее Мишка, или наша крепость – то нет уже нашей крепости. Вся вышла наша крепость, одни мотки провода, телефоны да подъёмники остались. Крепость это не стены, это наша душа, неуживчивая справедливая и сопротивляющаяся всему омерзительному! Крепость нами создавалась не для игры в снежки, она создавалась для Мишек и Катенек. А если мы бросим Мишку, то значит нашей крепости уже нет. И я в такой крепости командиром быть не хочу, да и членом её тоже, потому, как при принятии нами сейчас решения, например – «забыть о Мишке», мы нашу организацию считай, похоронили и похоронили задолго до её рассекречивания!!!
Мальчишки зашумели, стали вскакивать с мест, кричать, спорить. Наконец все стихли. Толя Тропинкин поднял руку и стал говорить.
– Спасибо, Антон, тебе за такие слова. Я до твоего выступления тоже сомневался, а тут как ножом по живому… Согласен… На все сто согласен! Скажу стихами. У меня так лучше получается.
Ну, для чего мы крепость создавали,
Из снега, льда, сердец и наших душь?
За что мы здесь голосовали?
Ушли под снег, забрались в лёд и глушь?
Что стоит это всё без Мишки?
Что стоим мы? – одни лишь словеса,
Нам Мишка – это ток по венам
Нам Мишка – это кровь в наши сердца…
После прочтения стихотворения Коля Лунин тихо сказал:
– Я согласен с Антоном. Стих твой, Толя, прямо за живое схватил. Все с Антоном согласны?! – спросил он притихших ребят. «Все, все,– загуднели мальчишки,– просто не вдумались в существо дела, вот и всё».
После одобрительных слов, Антон снова заговорил.
– Толя, слушай приказ: Информируй Сороку о решении нашего собрания. Пусть поддержит выполнение задания по дескридитации секты.
«Опять этот Сорока,– подумал Костя. – Что же это за личность такая, которая всё может и что ей во всём доверяют?» и тут же спросил у Бори Кнутикова о Сороке. Боря недоумённо посмотрел на Костю и сказал:
– Это человек Толи Тропинкина, начальника разведки. Мы никто Сороку в глаза не видели, а из Толи слово щипцами не вытащишь. Одно слово – разведка. Знаем только, что «Сорока» – это кличка Под кличкой может скрываться и мальчик и девочка.
– Что, и девочка то же!?– удивился Костя.
– Ты, Костян, не об этом думаешь. Самое главное, что Сорока талантливый разведчик и что он с нами, а не с Клёком. – Больше Боря ничего не сказал и ушёл. Так же договорились, что когда Федя Санкин приведёт Мишку в крепость, и они поднимутся по верёвочной лестнице, то, никто не будет обращать на Мишку никакого внимания, будто его и нет, а каждый, будет заниматься своим делом.
* * *
Федя Санкин приступил к выполнению наиважнейшего задания на следующий день. Он, как бы случайно, подошёл к забору Мишкиного дома, и, увидев за ним Мишку, вроде бы невзначай, сказал:
– Я тоже, как и ты, видел на Верблюжихе вспышки яркого света…
Мишка до этого, не обращавший на Федю никакого внимания, вдруг проявил к нему интерес.
– Какой свет? Как он выглядел?
– Всполохи такие, как зарница, или нечто подобное. Только это не свет электрической лампочки в доме или на столбе, а совсем другое… я не знаю как объяснить,– ответил Федя.
Феде было главное вовлечь Мишку в разговор, а там, глядишь, может и толк будет. Мишка был сосед Феди и у них был некоторого рода контакт. Федя не разговаривал о делах секты, не переубеждал Мишку, он просто был весёлый и в меру серьёзный мальчишка и Мишке это в нём нравилось.
– А ты не врёшь?– спросил Мишка, глядя исподлобья.
– А чего мне врать… За что купил, за то и продаю…
Мишку начал раздирать интерес. Он подошёл к самому забору и спросил:
– А ещё чего у горы видел или слышал?
– Не хочу я на эту тему разговаривать… Лучше давай на санках покатаемся.
– Зачем мне твои санки?.. – фыркнул Мишка.
– А мне твоя Верблюжиха на фик сдалась, хотя, ты прав, ещё кое-чего и слышал…
Тут Мишка начал потихоньку сдаваться.
– А если пойду кататься, расскажешь?
– Да ты не пойдёшь. Тебя бабка не пустит.
– С тобой пустит. Она говорит, что ты не балабол и даже хотела, чтоб я привёл тебя к нам на моление.
– С какого это перепуга?
– Бабушка считает, что я плохо усваиваю молитвенное правило потому, что у меня нет на моленьях сверстника.
– Умная твоя бабушка Маланья,– похвалил Федя бабушку Мишки.
– Очень умная. Её все слушают, и все её команды выполняют,– дополнил Мишка.
– Ладно, завтра увидимся, а ты с бабушкой переговори, чтоб отпустила.
– Ладно, переговорю,– пообещал Мишка.
Федя ушёл, а Мишка продолжал ковыряться в снегу, а потом оторвался от своего занятия и долго смотрел Феде вслед.
* * *
В штабе крепости обсуждали вопрос наибольшей важности. Толя Тропинкин похвалил Федю за самообладание и деликатность в разговоре с сектантом. «Главное, не торопиться. Дать ему время на обдумывание. Он скажет бабке. А раз у той уже было желание подыскать внуку товарища по моленьям, то она обязательно за это зацепится и не упустит такой возможности», – думал Толя.
Наутро Федя подошёл к соседской изгороди. Мишка, было видно по глазам, его уже ждал. У калитки стояли приготовленные салазки. «Наверное, бабка, перед тем как отпустить Мишку, здорово накачала внука всякими увещаниями. Но это чепуха, главное он готов идти и его отпустили. Понятно, с дальним прицелом. Но всё равно. Это есть контакт, да ещё какой. По всей видимости, Мишка получил от своей бабушки приказ – вовлечь Федю в секту, а раз так, то обязательно будет тянуть его, под разным предлогом, к горе Верблюжихе, ведь там они видели чудеса. Для сектантов это важно, и для Феди важно, потому, как просто так, Мишка к горе за деревней не пойдёт ни под каким предлогом. Тогда, как его приведёшь в крепость? Никак. Здесь надёжнее сектантский повод сработает» – и Федя стал ждать предложения Мишки.
Мишка, увидев Федю, взял салазки и вышел на улицу. Одноклассники, покатавшись немного на склоне оврага, раззадорились.
– Может быть на Васёнину гору пойдём? – спросил Федя, – там катишься дальше.
– Нет, лучше на Верблюжиху. Я тебе место покажу, где я стоял, а ты мне своё место покажешь, где ты был, когда сияние видел,– сказал Мишка.
Тут Федя понял, что Мишка и не собирался идти кататься. Предложение идти на Васёнину гору, где все катаются, отверг, хотя Федя нарочно предложил ему этот вариант и не просчитался. Стало понятно, что сама Маланья его с Мишкой посылает к Верблюжихе. Это удача. Значит, к этому делу бабка Маланья руку приложила, хочет и его опутать своими сектантскими сетями. «Что ж, временно наши пути с ней совпадают,– подумал Федя, – а там посмотрим и они пошли к горе Верблюжихе.
– Вот на этом месте я стоял, когда знамение увидел,– проговорил Мишка, подойдя к тому месту, откуда услышал детский плачь.– А от фермы я ещё видел свечение нерукотворное, только это неделю назад.
– А ты хочешь ещё раз увидеть то самое свечение? – спросил Федя.
– Как это можно? Это не дело рук человеческих, – испуганно ответил Мишка.
– Ты лучше скажи – хочешь или нет?
– Хотелось бы, только это воля высочайшего духа.
– А вот смотри туда, где ты видел прошлый раз свет и увидишь.
– Смотрю… – изрядно перетрусив, проговорил Мишка, а сам подумал: «Что это за сила в Федьке, что он и нерукотворный свет может вызывать?».
– Стой не шевелись, – сказал Федя.
Он при этом, чуть отошёл от Мишки на два шага и поднял вверх две руки. И сразу над горой Верблюжихой появилось слабое сияние.
– Ты что, святой? – проговорил ошеломлённый Мишка. Но вместо ответа Федя сказал.
– Пойдём со мной, и сам всё увидишь!
– Я не достоин этого…– проговорил дрожащим голосом Мишка.
– Со мной можно. Ты же сам сказал, что я святой… – и Федя направился к горе. За ним поплёлся, совершенно сбитый с толку, Мишка. Разве мог он отказать Федьке, по велению которого, на горе происходит световое знамение.
Федя подошёл к обледенелой стене и скрестил руки над головой. И тотчас в стене открылось окно и из него, стала спускаться верёвочная лестница. Лестница спускалась, а Мишка потихоньку прятался за спину Федьки. Наконец, лестница спустилась и, Федька движением руки попросил его подниматься.
Мишке было боязно. «Но если Федька такой могущественный, то и бояться особо нечего», думал он. Мишка поднимался, а за ним следом поднимался и Федька.
Мишка был ошеломлён увиденным. А когда закончил осмотр снежной крепости и увидел занятых делом ребят, он не захотел идти ночевать домой, а остался у Феди. Не пошёл он домой ни на второй день, ни на третий. Бабка Маланья плакалась на селе, говоря, что у неё отняли внука. Затем говорили, что бабка Маланья заловила Мишку и отвела домой. После этого Мишка ни в крепости, ни у Феди не появлялся.
* * *
Костя увидел в окно, изо всей силы бегущую к его дому Нюшку. «Чего ей надо?» – подумал он, однако, накинул на плечи дедушкин ватник вышел на крыльцо. Нюшка буквально скатилась к ногам Кости с сугроба и, глотая слова и сбиваясь, начала быстро говорить: «Надо! Срочно! Скажи Антону, или Толе Тропинкину, что с Мишкой беда-а-а…
«Интересно… Что это я должен кому-то и чего-то сообщать, – подумал Костя. – Ну и что, что она знает моих знакомых. Это ещё ни о чём не говорит…– Костя нахмурил брови и сделал совершенно незаинтересованный вид, дескать, гуляй себе, мадам, по деревенским дорожкам. А вдруг ты Шкворня и Клёка лазутчица? Тут надо держать ухо востро».
Но Нюшка вдруг тигрицей бросилась на него и повалила в сугроб, затем схватила за ворот ватника и стала бить его по щекам варежкой, приговаривая: «Хочешь сделать вид, что ничего не знаешь… Да! А я знаю, что знаешь и ты немедленно передашь то, что я тебе сейчас скажу.
– Да пошла ты! – И Костя рывком свалил с себя Нюшку и встал. А Нюшка не вставала, она лежала на снегу и из глаз её катились крупные слёзы. Она всхлипывала, затем вдруг, как бы очнулась, и прямо, глядя Косте в глаза, проговорила:
– Дура я набитая… «На улице пурга, а у меня шарфа нет». Костя удивился этой фразе. Какая пурга? Какого нет шарфа? На улице светит солнце, снег искрится… Шарф ярко красный на Нюшке…
– Да вспоминай же ты, дубина стоеросовая!!! – закричала в лицо Косте Нюшка и снова проговорила:«На улице пурга, а у меня шарфа нет».
И вдруг Костю осенило – так это же слова недавно даденного ему пароля. На них надо обязательно ответить и он, отерев с лица снег, сказал: «Зачем тебе второй шарф. Одного хватит».
– Так бы сразу и сказал,– проговорила Нюшка и протянула Косте руку, прося помощи подняться. Костя подал руку и рывком поднял Нюшку на ноги.
– Сама виновата, надо было пароль сразу говорить, а ты стала с меня чего-то требовать… Я разозлился. Да и не думал я, что это будет девчонка, кто пароль скажет?
– Слушай меня внимательно… Антону надо сказать или Тропинкину. Мишка-сектант в беде. Его жизни угрожает опасность. На улице мороз, а его повели в сарай раздетого и даже на замок заперли. Я подсмотрела. Вели трое. Тётка Акулина, бабка Фрося и сама Маланья. Мишка в одной ситцевой рубашке и трусах. Сколько он в этом сарае продержится, неизвестно. Могут эти сектанты и насмерть заморозить. Беги, давай!!! Ты, быстро беги. А я тут прослежу, чтоб ещё куда его не перепрятали. Пыталась дозвониться – не получается.
– Так сегодня телефонной линии профилактику делают.
– Плохое совпадение. Ты беги… беги…
И Костя побежал. Нет, он никогда так быстро не бегал. В висках стучало, лёгкие забивал морозный воздух, ноги становились ватными. Его заметили и побежали навстречу…
– Что случилось! – Спросил Тропинкин.
– Мишку в сарае заперли раздетого…
– Кто видел?!
– Нюшка через пароль сказала.
– А что же по телефону не сообщили?
– Он сегодня на профилактике.
– Из головы вылетело. Играй тревогу!!! – Крикнул Антон. – Сбор у школы. Сюда бежать, только время потеряем. И сразу по всем зеркалам и проводам полетело сообщение: Срочно!!! Общий сбор. Срочно!!! Общий сбор… у школы. Через несколько минут со всех концов деревни в направлении школы уже бежали и катились на лыжах мальчишки. Около школы они тоже долго не задерживались, а, сгруппированные по несколько, человек шли к Мишкиному дому.
Около Мишкиного дома мальчишки не толпились. Из них кто-то катался на санках, кто-то играл в снежки. И было видно, чем бы они не занимались, все украдкой наблюдают за домом сектантов. За углом дома Маланьи Антон, Толя Тропинкин, Дима Воробьёв и Митя Водовозов решали судьбу Мишки. Им было ясно, что Мишку никто просто так не отдаст. Неожиданно появилась Нюшка, её сразу окружили.
– Ребята, Мишка в опасности… Я подобралась с противоположной стороны сарая. Мишка там, в одной майке и привязан к лестнице. Рубашку видно с него содрали.
Вопрос: – Он живой хоть?
Ответ: – Живой, только сначала говорил невесть что… теперь замолчал.
Вопрос: – Как это, невесть что?
Ответ: – А вот так, говорит, что его не надо спасать, что это божья кара его постигла за ослушанье братьев и сестёр и что он должен всё вытерпеть…, ну и тому подобное…
Вопрос: – Стена крепкая?
Ответ: – Я одну доску расшатала, глину повыковыривала. Думаю, если двое, трое могут выломать. Только он говорит, что никуда из сарая не пойдёт и второй раз нас слушать не будет.
Вопрос: – Сейчас неважно, что он говорит. Наша задача спасти Мишку от переохлаждения и смерти. Как это сделать?
Ответ: – Выломать доску?
Вопрос с ответом: На это уйдёт уйма времени, но главное – могут услышать. Что ещё Мишка говорит?
Ответ: – Сейчас он уже совсем ничего не говорит, наверное, замерзает.
