Римъ Эдельштейн
Комитет по контролю сахара
Залившись красным цветом, запинаясь, как подросток, Сахаров промямлил:
– Неделю назад мне начал досаждать… Комитет по контролю за сахаром. Или что-то такое.
– А, – протянула она, беря полотенце. – Всё ясно. Ты не первый уже с этим приходишь.
– Я думал, что это всё нелепый розыгрыш. Или помешанные. Или мошенники, на худой конец.
– Нет, – отрезала Фея Крёстная. – Это настоящие ребята. Но ты не бойся, малой. Мы тебя прикроем.
У Сахарова вырвался нервный смешок.
– Я не понимаю, кто Вы такая… И почему Вы можете мне помочь. Зачем Вам это? И что я должен буду Вам взамен?
Она уселась на стул, положив ногу на ногу.
– Если говорить коротко и упрощённо, я Фея Крёстная. И на самом деле существует Комитет по контролю сахара. Они закрывают лавочки, где торгуют сахаром. А мы не даём им этого сделать. Вот и всё.
Сахаров никак не мог этого переварить и топтался на месте, как ребёнок, открывший дверь не в школьную раздевалку, а в потусторонний мир.
– Зачем им останавливать продажу сахара? – спросил он.
– Затем, чтобы люди берегли свои зубы, – честно ответила она. – Не теряли их. Не ходили к стоматологам.
– А зачем Вам им препятствовать?
– А затем, чтобы они оставляли свои зубы не у себя, – Фея Крёстная подмигнула ему. – Нам они нужнее. Ты хоть понимаешь, малой, СКОЛЬКО зубов ежегодно теряются в масштабах страны. А в масштабах мира?!
Сахаров тупо смотрел на неё, будучи абсолютно уверенным, что сошёл с ума. Так, наверное, случается. У тебя просто что-то ломается в голове, щёлкает. И вот ты уже дурачок по жизни.
– А зачем вам они?
– Мы их продаём. В других местах из хороших зубов строят дома. А из плохих – мосты, – ответила она. – Хотя кто-то их и ест.
Тошнота подкатила к горлу Сахарова.
– Допустим, – кивнул он. – А что я буду должен взамен Вам?
Она поднялась и улыбнулась:
– Ничего. Ты уже нам заплатил. И ещё заплатишь. И даже сам не узнаешь об этом.
Олег ещё немного помолчал.
– И что мне теперь делать?
– Ничего, иди и работай.
– У меня последнее предупреждение через неделю.
– Хорошо. Иди и ни о чём больше не переживай.
Сахаров, покинув пределы рабицы, что огораживала Большую стройку на километры, не мог отдышаться. Жара снова допекала его, но теперь и дикий ужас свихнувшегося человека, осознающего своё безумие, подключился и принялся донимать изо всех сил.
– Мне надо к доктору, – сказал он вслух. – Срочно.
Он сходил и к психотерапевту, потратил денег и на приём, и на выписанные лекарства… Ему поставили в диагноз переутомление и нервное перенапряжение, но не более того. После он поехал домой и лёг спать.
На следующий же день он вернулся на работу, и всё пошло своим чередом. Даша, например, хоть и выглядела очень встревоженной, но ни о чём не спрашивала своего начальника, а уж кондитеру вообще было по барабану, что там происходит, пока зарплата идёт. И мешки с цементом носить не надо.
Клиентов, к счастью, сегодня было предостаточно, и события последних дней стали растворяться в памяти. Но это продолжалось лишь до конца недели…
Под вечер, когда уже все клиенты почти разошлись, внутрь кондитерской вошли двое. Сахаров как раз в этот момент стоял подле Даши и немного рассеянно флиртовал… Слова застряли у него в горле, когда он увидел тех двоих.
Одного мужика он не знал – рослый, лысый. Лицо очень страшное, украшенное шрамом ото лба до подбородка. А уж другого он сразу опознал…
– Добрый вечер, Олег Олегович, – сказал Палачов. – Я смотрю, Вы человек упёртый. Но я вынужден признаться, что, знаете ли, тоже обладаю кой-какой твёрдостью… Да и вообще, в целом наш Комитет должен проявлять твёрдость, чтобы он мог воздействовать на таких, как Вы.
– Убирайтесь отсюда! – перешёл на крик Сахаров. – Я не буду Вам платить!
– Да нам не нужны твои деньги, – буркнул лысый.
– Это наш оперативный сотрудник, – разъяснил Палачов. – Взгляните на постановление?
– Засуньте себе его куда-нибудь, – предложил Сахаров.
– Хорошо, я так объясню. На пальцах, – согласился Палачов. – Это наш оперативный работник – Буров Арсений Игоревич. Именно на него возложены обязанности по исполнению последнего предупреждения. Я по секрету Вам скажу, если Вы не одумаетесь, то закрытие вашей торговой точки будет возложено тоже на него.
– Ясно, – сказал Сахаров после недолгого молчания. – Что же ещё?
– Буров, выполняй, – сказал ему Палачов.
Тот сразу двинулся вперёд и в один момент оказался перед ними – Сахаров инстинктивно закрыл собой Дашу, но Буров легонько отшвырнул его прочь одной рукой. Тот с грохотом врезался в прилавок и повалился на пол.
– Не препятствуйте исполнению последнего предупреждения, – грозно предостерёг Палачов.
Буров схватил Дашу за руку и потащил к выходу, та же заверещала и стала отчаянно вырываться, как жертва маньяка.
– Даша! – закричал Сахаров, подскочил и кинулся следом.
Тут же выбежал и кондитер, но преследовать комитетчиков не решился. Просто смотрел.
Палачов ловко встрял между Сахаровым и Буровым и пихнул первого, тот снова покатился кубарем, снося столики и стулья.
– Даша!
Буров неожиданно остановился. Улыбка с лица Палачова тоже стала сползать… Даже Даша сама замолчала и перестала вырываться.
Сахаров поднял глаза: в его «сладочную» опять вошло двое… Одна – он сразу её узнал – Фея Крёстная, очень похожая сейчас только на Ираиду Зейналову… Такая же жёсткая и суровая, не лишённая сексуальности, а второй человек – высокий мужик с широкими плечами. Косая сажень! К груди он прижимал чёрный здоровенный дробовик.
