Римъ Эдельштейн
Комитет по контролю сахара
– Чего это вы здесь сделаете, ребята? – спросила «Ираида». – Не злоумышленники ли вы случайно?
– Тётя, не лезь, – сказал ей Буров. – Тут работает Комитет…
– Это не просто тётя, – сказал Палачов. – Я её уже знаю.
– Помнится, я тебя уже предупреждала разок? – спросила Фея Крёстная. – Я тебя просила не нарываться… В этом городе вы не будете трогать сахар. Понятно?
Мужик резко опустил свой помповик, хрустнув цевьём. Буров тут же спрятался за Дашей, насколько смог, понятное дело… Продел ей руку под подбородком – свою толстую лапищу – и жутко оскалился, прикрываясь, как худеньким щитом.
– Спокойно, – сказала Фея. – Не пылите, мальчики. У вас только два пути: или вы сваливаете оба отсюда и больше не возвращаетесь, или вы закрываетесь девчонкой, она гибнет, потом вы тоже. Будь я проклята, если мы не отстрелим ваши бошки!
Буров замялся, обернувшись на Палачова. Лицо того было кирпичного цвета, он пребывал вне себя от ярости! Даша же тихонько поскуливала. Сахаров затаил дыхание, сердце его бешено билось.
– Ладно, Арсений Игоревич, – сказал Палачов. – Отпусти девку.
Лысый швырнул её в сторону, она сшибла пару столиков.
– Хорошо, тётя Фея… Мы уйдём.
Она улыбнулась, слыша жуткую фальш в их голосе.
– Нет, вы действительно уйдёте, – сказала она вкрадчиво. – Если не уйдёте, я вас в фарш порублю. И никакого сахара. Как вы и любите.
Палачов подошёл к ней вплотную, но лысый не спускал с него дробовика.
– Мы ещё встретимся, – пообещал он шипящим шёпотом.
– Тогда это будет наша последняя встреча, – ответила ему Крёстная.
А потом Палачов просто ушёл, за ним – Буров.
– Ну, вот всё и в полном порядке, – сообщила Сахарову Крёстная. – Можете продолжать работу… Я же сказала, щегол, всё будет хорошо. Как говорится, дробовиком и добрым словом можно добиться куда больше, чем просто добрым словом…
Сахаров был потрясён. Сказать ему оказалось нечего.
Конечно, Даша уволилась. И кондитер уволился тоже. И репутация у его «сладочной» стала ухудшаться… Клиентов становилось меньше, и работать никто не хотел в ней. Пришлось Олегу Олеговичу Сахарову снова встать самому и на кухню, и за прилавок…
И больше он не получал удовольствие от своей работы. Однажды он вообще увидел человека в тёмно-красном плаще, замершего у витрины. Он стоял и просто смотрел…
Сахаров чувствовал, что Комитет по контролю сахара за ним наблюдает. И что они обязательно ещё вернутся со своим очередным постановлением. Только Крёстная его уже не защитит.
26 – 27 сентября 2024 г.
