Рита Мурз
Попутчик
Мужчина, что однажды подошёл к Владимиру Игоревичу на вокзале, устал ждать и просто ушёл.
– Он приедет, – сказал Владимир Игоревич.
– Он может приехать на любой вокзал, быть может я его встречу, а если нет – замёрзну. Это всё равно лучше бессмысленного ожидания.
Зима выдалась тёплая, постоянная слякоть и грязь уже начали раздражать, и, кажется, не только людей. Огромный рыжий кот, что жил у вокзала, недовольно стряхивал лапы после прогулки и сверкал зелёными глазами на затянутое беспросветной серостью небо.
– Тринадцатый вагон, с попутчиком, – попросил Владимир Игоревич.
– Последний билет, – сказала девушка в кассовом окошке. – Торопитесь, отправление через семь минут.
Трясущимися руками Владимир Игоревич отсчитал деньги за билет, а девушка, будто специально его задерживала, медленно пересчитывала и рассматривала купюры.
– Второй путь, – протянула она, наконец, билет.
До отправления поезда оставалось две минуты. Владимир Игоревич бежал по перрону до перехода, не обращая внимания на лужи. Он наступал большими ногами, холодные капли разлетались во все стороны, пассажиры и встречающие возмущались, но мужчина не слышал. В ушах стучало всё быстрее: тук-тук-тук-тук.
Владимир Игоревич вскочил на лестницу перехода, в два прыжка одолел десять ступеней, чуть не сбил девушку с ребёнком на руках, бросил «извините», и, не оглядываясь, побежал дальше. Останавливаться было нельзя, опоздать невозможно, если так случиться, что сердце просто перестанет биться и жизнь закончиться.
И Владимир Игоревич бежал по переходу, а потом вниз по лестнице. На самом выходе он упал, больно ударился спиной. Поезд тронулся. Колеса медленно покатились по рельсам. Не обращая внимания на боль, Владимир Игоревич поднялся на ноги и снова побежал. Колеса стучали, вместе с ними и сердце, дыхание прерывалось, но мужчина бежал. Споткнулся, но устоял и побежал дальше. Поезд набирал скорость, и Владимир Игоревич бежал всё быстрее.
Вот он, тринадцатый вагон. Мужчина протянул руку и схватился за поручень. Ещё усилие. Вдох. Прыжок.
Владимир Игоревич свалился на пол тамбура. Грудь тяжело поднималась и опускалась, голова кружилась, в ушах звенели удары сердца.
– Вам воды принести? – спросила проводница Лида, такая же молодая, как и прежде, только в глазах совсем погас огонёк жизни.
Владимир Игоревич помотал головой и сел. Лида уходила от него по узкому коридору, ступая тяжёлыми шагами. Её стройное тело казалось громоздким, каменным, неуклюжим.
– Чаю? – спросила она у одного из пассажиров, но этот вопрос прозвучал неестественно, ведь каждый в этом вагоне знал, что в чае, в еде уже нет смысла, по крайней мере, до следующей остановки.
Владимир Игоревич отдышался и встал. Держась за стены, ему казалось, что вагон штормит словно лодку, он прошёл к двери, за которой ждал попутчик. Попутчик ждал, в этом не было сомнений, он всегда ждёт. Только вот никто никогда не узнает, что попутчик надеется однажды не дождаться.
– Здравствуй, Володя, – произнёс Лука, как только дверь отварилась. – Как жизнь?
– Плохо, – ответил Владимир Игоревич. – Всё не так, как должно было быть.
– А как должно?
– Я не знаю…
– Так зачем же ты тогда вернулся? – спросил Лука, раздражённо разведя руками. – Ты хотел прожить свою жизнь. Ты её прожил?
– Нет, – Владимир Игоревич опустил глаза.
– Почему? Что тебе помешало?
– Я не знаю! Всё пошло не так! Я хотел…
– Чего? Чего ты хотел?! – Лука вскочил на ноги.
Владимир Игоревич задумался, потом ответил:
– Счастливо прожить эту жизнь.
– А счастливо это как?
– Она ушла, с работы выгнали, всё рухнуло…
Лука открыл тетрадь, что лежала перед ним на столе, и заглянул в свои записи:
– Ну, давай посмотрим: жена ушла. А почему? Ты присядь. Почему она ушла.
