Сара Фейрвуд
Влюблённая в лёд
Глава 3
Перебинтовав свою ногу тейпом, я с силой вдохнула, чтобы отогнать нарастающее беспокойство, и села на краешек кровати. Внутри меня бушевали эмоции: злость за себя, за свою травму, и страх за будущее. «Ну что ж, продолжаем», – подумала я и потянулась к чемодану, который стоял в углу комнаты. Накинув на себя теплый халат, я открыла чемодан и достала ноутбук. Холодный металл в руках придавал мне уверенности.
Села поудобнее, включила компьютер и наблюдала, как логотип медленно появляется на экране, ожидая, когда система запустится. Я знала, что мне нужно найти тренера по фигурному катанию, и желательно из Бернаби – городка, где я сейчас находилась. Тишина в комнате была почти осязаемой, и только легкое шуршание гаджета нарушало покой.
Когда ноутбук наконец загрузился, я открыла браузер и вбила в строку поиска «тренер по фигурному катанию в Бернаби». Сердце забилось быстрее, когда я жаждала увидеть хотя бы что-то обнадеживающее. Я знала, что мне нужно продолжать тренироваться, даже если сейчас я не могла делать это в полную силу. Каждое движение – от простых шагов, до сложных элементов – требовало от меня максимальной концентрации и, увы, большей физической готовности, чем сейчас, с повязкой на ноге.
Результаты поиска заполнили экран. Сайты, приложения, местные клубы. Я начала быстро просматривать первое попавшееся объявление. «Спортивная школа «Звезда»», – гласила строка, и внутри меня зашевелилась надежда. Но увы, учебное заведение располагалось на другом конце страны. Я же писала Бернаби. Я закатила глаза. Похоже, судьба шутила надо мной. Разочарованно продолжала искать, но все клубы находились либо за пределами страны, либо были буквально за океаном. Неужели во всей Канаде, стране хоккея и льда нет ни одного тренера? Я, ужасающе злилась, готовилась закрыть браузер, когда вдруг наткнулась на один сайт. «Отбор в хоккейную команду «Бобры»». Я усмехнулась; такой выбор талисмана был откровенно абсурдным. Не знаю зачем, кликнула на сайт и пока я рассматривала фотографии, прокручивая вниз, моя ухмылка быстро пропала. На экране стояли те самые парни с катка и кафе. А в центре – тот нахал, Алекс, который вышвырнул меня с катка, как старую тряпку.
Рядом с ним стоял мужчина, очень похожий на Алекса. Вероятно, его отец, судя по выражению лица и уверенной осанке. Под изображением красовалась надпись: «Алекс Ньюман, капитан «Бобров», с командой и их тренер Ричард Ньюман». Вот оно, наше хоккейное все. Позади – весь хоккейный мир, а фигурное катание, как всегда, потерялось среди дауншифтеров, мечтающих забраться на лед в полной амуниции.
Я продолжала листать страницу сайта и наткнулась на семейное фото. На нем был Алекс, улыбающийся, как будто впитывающий солнечные лучи, а рядом стояли его отец и женщина. Увидев её, сердце забилось быстрее. Карие глаза и черные волнистые волосы были знакомы. Это была Надежда Ньюман! Я замерла, не веря своим глазам. О, боже! Как я могла не распознать ее сразу? Я знала ее историю наизусть, изучала каждое движение, каждую награду. Она была не просто фигуристкой, она была легендой.
Я вспомнила, как мама рассказывала о Надежде, с легким презрением в голосе: «Слабое звено, такая жалкая концовка карьеры из-за травмы». Но у Надежды было больше медалей, чем у моей матери, и в эти минуты я снова и снова прокручивала в голове ее волшебные четверные аксели, которые украшали красные дорожки Олимпийских игр. Мне всегда казалось, что это практически недостижимо, но мечта об этом не оставляла меня. Меня уже охватила радость, что смогу заниматься с Надеждой, но, прочитав еще несколько строк, поняла, что она не тренирует. Она покинула спорт двадцать три года назад. Чувство разочарования накатило на меня, как ледяная волна. Она была моим кумиром, хотя я никогда не могла бы сказать об этом матери. Я закрыла ноутбук, желая унять бушующие в душе эмоции. Сердце колотилось, мысли рвались на свободу. Она ведь не тренирует. За двадцать три года вне спорта, возможно, она потеряла интерес к фигурному катанию, затерялась в мире обычных людей. Но какая же досада! Быть рядом с ней, заниматься под руководством моего кумира – это значило бы всё. Я представила, как мы тренируемся вместе, обсуждаем технику, переживаем поражения и радуемся победам.
Может, стоит поговорить с этим Алексом? Если он действительно сын Надежды, то у него есть ее номер. Я вздохнула, ощутив прилив надежды. Завтра я снова пойду на каток. Ночь уже окутала город своим тёмным покровом, когда я наконец измотанная легла в постель. Я не могла заснуть, переворачиваясь с боку на бок, всё время думая о том, как хорошо было бы, если бы Надежда взялась меня тренировать. Вскоре я решила, что отвлекусь. Встала с кровати и вышла на балкон. Холодный ветер сразу же коснулся моей кожи, вызвав мурашки, но свежесть воздуха была столь манящей, что я не могла устоять.
Передо мной раскинулся ночной Бернаби, погруженный во мглу. И вдруг, нежно и невесомо, с неба начали падать снежинки. Это был первый снег этого года! Мягкое, белое покрывало медленно становилось настоящей сказкой. Я медленно вдохнула, пытаясь упаковать каждую деталь в моем сердце: холодный ветер, снег, звуки города. Зима приходила, и вместе с ней вновь пробуждались мои мечты.
Скоро я отошла от балкона, закрыла за собой дверь и вернулась в тепло своего номера. Закрыв глаза, я ощутила, как все переживания уносятся вдаль, словно уводимые волнами. Скоро мне приснился снежный мир, где я скользила по льду, и всё это казалось таким возможным.
Я проснулась задолго до рассвета. Мое волнение было таким сильным, что даже под теплым одеялом мне не удавалось заснуть. Глядя на часы, которые показывали шесть утра, я вдруг решила, что больше не могу лежать на месте. Я быстро умылась, ощущая, как холодная вода поднимает меня до конца, и, громко вздохнув, начала собираться.
Одной из главных мыслей было то, что нога продолжала дико болеть, но я старалась не придавать этому значения. Важно было встать и размяться, ведь впереди меня ждала важная встреча. Я натянула черный спортивный костюм и белую куртку, а затем аккуратно привязала шнурки черных ботинок к ногам, стараясь избегать лишнего напряжения. Мои длинные, слегка волнистые волосы, почти до лопаток, упали на плечи. Я распустила их, чтобы они не мешали мне, вышла из номера и направилась к набережной.
На улице царили тишина и покой. Все кафе еще были закрыты, и лишь редкие люди, выгуливающие собак или пробегающие по дорожкам, нарушали эту тишину. Я поежилась в куртке от холодного ветра, несмотря на легкое тепло своих мыслей. На душе было тревожно из-за того, что я не знала, придет ли Алекс и с каким настроением.
Обогнув левый берег, я вышла к маленькому дорожному кафе. Заказав кофе через автомат, я сделала несколько глотков, чувствуя, как тепло проникает внутрь. Я взглянула на часы и поняла, что уже почти девять! Как я могла потерять так много времени? Я быстро пошла, стараясь не нагружать больную ногу, и направилась к частному катку. Мой путь, который обычно занимал полчаса, я преодолела за десять минут, нетерпеливо ускоряя шаг.
Достигнув здания, я тяжело вздохнула и снова посмотрела на часы. Бросив пустой стаканчик в мусорку, я вошла внутрь катка. Двери, как обычно, были открыты. Внутри не оказалось ни охраны, ни других людей. Я прошла в сторону катка и, увидев пустое ледовое покрытие, решила усесться на скамейку, чтобы немного подождать. Тепло и выпитый кофе быстро начали убаюкивать меня, и вскоре я не заметила, как задремала.
Но вдруг почувствовала, как кто-то положил мне руку на плечо. Резко дернувшись, я вынырнула из полусна и обернулась. Передо мной стоял Алекс.
– Что ты здесь делаешь? – фыркнул он и резко убрал руку с моего плеча. Его карие глаза пронзали меня до костей, отчего стало слегка холодно.
– Жду тебя, – ответила я, вставая с лавки, делая неуверенный шаг к нему вперед.
Алекс нахмурился, его взгляд пронизывал меня. Он скрестил руки на груди, и с презрением бросил:
– Зачем?
– Я хотела бы поговорить с твоей мамой, – сказала я, понимая, что с каждым словом мой голос звучал всё увереннее.
В этот момент я почувствовала, как будто каждое слово дает мне силы, несмотря на боль в ноге и волнение внутри. Все, что происходило, имело значение. Этот разговор был важен. Я не могла просто забыть о своих чувствах и ожиданиях. Теперь дело оставалось за малым – заставить Алекса понять, насколько это для меня важно.
– Нет, убирайся, – резко сказал он, проходя мимо меня и выезжая на лед.
– Эй, – крикнула я ему вслед, не готовая сдаваться. – Я не договорила!
Коньков у меня не было с собой, но, не раздумывая, я решила шагнуть на лед в своих ботинках. Я двигалась осторожно, чтобы не упасть, но мне было нужно подойти к нему. Алекс был в своей темно-синей хоккейной форме, без шлема, клюшка в руках. Он подкатил к воротам, и, подходя ближе, я поняла, что надо быть осторожной, чтобы не помешать его тренировке.
Как только я оказалась за его спиной, он вдруг резко развернулся, и я лишь чудом смогла увернуться от столкновения. Но мои ноги поскользнулись, и, начиная падать, я почти коснулась льда. В последний момент его руки надежно подхватили меня. Его карие глаза вблизи казались такими глубокими, и в этот момент все вокруг словно забилось. Я не могла произнести ни слова. В груди разливалось тепло, а в животе закололо странным и непривычным чувством. Что это? Он быстро поставил меня на лед, словно ничего и не произошло.
– Что тебе надо от меня? – вновь обретая серьезность в голосе, произнес он, уставившись на меня.
– Я хочу поговорить с Надеждой Ньюман. Я хочу, чтобы она меня тренировала, – твердо ответила я, глядя ему в глаза, решив не отступать.
– Она не тренирует, – сказал он, злобно стукнув клюшкой по льду.
– Может быть, она сможет, – так легко не сдавалась я. – Пожалуйста, Алекс, мне это важно.
– Кто ты такая вообще, чтобы что-то делать для тебя? – разозлился он. – Убирайся.
Холодный воздух вдруг отрезвил, и я тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри все сжалось. Ушли все мои смелость и уверенность. Повисшее в воздухе напряжение было невыносимым. Я отвернулась и пошла прочь с катка. Его слова звучали в голове как громкий удар, выбивающий из колеи. Я перешла за ограждение, и тут на меня снова набросились его дружки, крича что-то обидное вслед. Я не обратила на них внимания и, выйдя из здания, села на лавку, закрыв лицо руками.
Что же мне делать? Беспокойство и разочарование накрыли меня, как зима холодным снегом. Я не знала, получится ли у меня преодолеть эти преграды, но одно я знала точно: я не могу сдаваться. Я могла бы вернуться и снова потребовать у Алекса номер его матери, могла бы просто забыть про все это, но эти мысли были невыносимыми. Я решила выбрать первый вариант.
Поднявшись, я почувствовала, как решимость наполняет меня. Войдя обратно в здание, я ощутила, как мои ноги снова начали двигаться к арене. На катке я увидела Алекса, он весело катался по льду с друзьями, размахивая клюшками. Внутри меня нарастала злость. Я хотела крикнуть ему, призвать к повторному разговору, но как только один из его дружков заметил меня, весело помахал и начал смеяться, другие подхватили его смех. Это было унизительно.
Алекс, однако, выглядел серьезным и непримиримым. Они переговаривались, и вскоре он снова обернулся ко мне. Подъехав ко мне, он вышел за ограждение, схватил меня за руку и потащил с катка, причиняя боль.
– Пусти, – вырвалось у меня, но я знала, что это бесполезно.
– Я что сказал, чтобы ты убиралась! – прошипел он, резко швырнув мою руку.
Мы почти дошли до выхода из здания. Остановились друг напротив друга. Я посмотрела на Алекса с мольбой, в то время как он смотрел на меня с неприязнью.
– Повторяю в последний раз, – прошипел он, сужая глаза. – Что тебе надо?
– Я же сказала, поговорить с твоей мамой, – попыталась я произнести это своим самым невинным голосом и хлопнула глазками.
– Зачем? – его нервозность только нарастала.
– Мне нужен тренер, – сказала я, заглядывая в его глаза, как будто могла там найти его искренность.
– Для чего? – он продолжал смотреть на меня с недоверием.
У меня в голове пронеслась мысль, что он просто не понимает, о чем я говорю. Я закатила глаза, пытаясь объяснить.
– Чтобы снова вернуться на лед, – произнесла я, держа его взгляд.
– Она не тренирует дилетантов, – ответил Алекс, вскидывая бровь.
– Я не дилетант! – фыркнула я, отчаяние переполняло меня. – Моя мать тренер и она отказалась от меня. Мне нужен другой, чтобы снова вернуться на лед.
В этот момент я почувствовала, как свобода выбора, которую я так отчаянно искала, может быть ближе, чем я думала. С каждым словом я становилась всё более уверенной. Теперь мне оставалось лишь дождаться, как отреагирует Алекс. Его наглая ухмылка возвращалась на лицо.
– Приходи завтра в десять, – произнес он, бросая взгляд через плечо, как будто это была самая простая вещь на свете. – Я ей передам. Но если она завтра не придёт, значит, не будет тебя тренировать.
– Ладно, – ответила я, прищуриваясь.
Внутри вспыхнул маленький пожар надежды, но у меня оставался вопрос, который мучил – утро или вечер? Я хотела закричать ему, но он уже развернулся и ушел к своим друзьям, которые ему явно были более интересны. Я чувствовала, как мир вокруг меня разваливается на кусочки, словно лед, который я искала всю жизнь. Я закатила глаза и пошла за ним.
– Эй, – закричала я, стоя у ограждения, фигуры на льду как будто замерли от моего крика. – Десять утра или вечера?
Он обернулся, искрящиеся глаза бросили злобный взгляд в мою сторону.
– Утра! Идиотка, – крикнул Алекс, повернувшись к своим друзьям, которые хихикали, будто бы я была не с ними, а каким-то непонятным существом с другой планеты.
Я почувствовала вспышку стыда, как будто огонь обжигал меня изнутри, но я не собиралась так просто отступать.
– Что, назначил крошке свидание? – подхватил его друг, смех звучал, как бьющееся стекло, режущее в сердце.
– Отвали, – пробормотал Алекс, и я понимала, что этот разговор закончился.
Они покатились в другую сторону катка, оставив меня наедине с мыслями. Я ушла от них, чувствуя, как мысли о том, что меня ждёт завтра, становятся более четкими. Снег медленно падал, укрывая мир вокруг белым покрывалом. Холод заставлял меня поёжиться, но внутри меня разгорался огонь уверенности. Я направилась в сторону отеля, в каждом шаге осознавая, что это не просто встреча – это мой шанс. Шаг за шагом я приближалась к своему возвращению.
Глава 4
На следующее утро я уже стояла в полном обмундировании возле здания частного катка. Коньки в сумке, черные леггинсы обтягивали мои ноги, а короткая черная кофта на замке идеально подчеркивала фигуру под белой курткой. Я не могла сдержать волнения. Это был новый этап в моей жизни, и я надеялась, что встреча с Надеждой станет началом чего-то большого.
Войдя в здание, я ощутила знакомый запах снега и льда. Он напоминал мне о мгновениях, когда я, будучи девочкой, каталась на катке с матерью. Но сейчас, когда я вошла внутрь, сердце заколотилось – никого не оказалось. На часах было почти десять утра. «Может, она опаздывает?» – подумала я, садясь на лавку и поглядывая на пустое ледовое поле.
Прошло почти полчаса, а Надежда все не появлялась. Чувство тревоги нарастало, и я не могла просто сидеть и ждать. Я взяла себя в руки и решила разогреться. Достала из сумки свои белоснежные коньки, аккуратно перемотала тейпом ногу и, с трудом, надела их. Мои руки немного дрожали от волнения, но как только я ступила на лед, все это исчезло. Я сделала несколько кругов. Ощущение свежего льда под ногами было незабываемым. Это была моя стихия.
После разминки я решила попробовать свои силы в двойном лутце. Нога назад, ещё шаг, прыжок! Но недочёт момента привел к падению. Я сделала упор на внутреннее ребро, не успела приземлиться, как оказалась на льду. Это была непростительная ошибка и я знала это. Вздыхая, стараясь собраться, я услышала хлопки сзади. Они были полны сарказма.
Обернувшись, я заметила Алекса. На нем не было хоккейной формы, только черный свитер и джинсы. Он стоял за ограждением, ухмыляясь на мое падение. Вот же…
– Где Надежда? – спросила я его, стараясь игнорировать его сарказм. В этот момент мне не хотелось растягивать приветствия, у меня была другая забота.
– Классное падение, не дилетант, – хмыкнул он, будто это было каким-то достижением, которое следовало разделить с ним.
– Где Надежда? – повторила я, сжимая кулаки от злости и обиды.
– Дома, – произнес он с таким спокойствием, словно это была самая обычная новость.
– Почему дома? – мой голос стал более резким. Я уже начала отчаиваться. – Ты не сказал ей?
– Возможно, я забыл, – пожал он плечами. Это движение, казалось, было его любимым, когда он хотел продемонстрировать безразличие. Внутри меня закипало раздражение.
– Козел! – прошептала я, проходя мимо него к лавке, где лежали мои вещи.
Я чувствовала, как его взгляд следит за мной, и раздражение только увеличивалось. Я не хотела, чтобы он наблюдал за тем, как я с трудом надеваю ботинки. Сев на скамейку, я начала снимать коньки, стараясь сосредоточиться на своих действиях. Плоская подошва ботинок казалось мне слишком далекой от мира фигурного катания. Алекс подошел ближе, и я почувствовала его присутствие рядом, как холодный ветер сквозь открытое окно. Волнение меня захлестнуло, и я едва смогла сосредоточиться на коньках.
– Кто ты такая? – спросил он, исследуя меня глазами, как будто я была какой-то загадкой, которую он хотел разгадать.
– В смысле? – не поняла я, глядя на него с недоумением.
– Откуда ты свалилась? – прищурился он, вызывая во мне смешанные чувства: от интереса до раздражения.
– Я из Америки, – ответила я, осознав, что стараюсь говорить увереннее. – Родилась здесь, а потом, после развода родителей, переехала с матерью в Штаты.
Он слушал, но я не могла прочитать его мысли. Его лицо оставалось непроницаемым, словно лед, на котором я собиралась танцевать.
– Понятно, – сказал он, и развернулся к выходу.
Я почувствовала, как внутри меня что-то щелкнуло, и не удержалась. Схватив сумку, я встала и стремглав побежала за ним, немного хромая на свою больную лодыжку.
– Эй, почему ты не сказал Надежде? – крикнула я с надеждой, ожидая, что его упрямство сломится.
Но Алекс не обернулся, уверенно шагая к двери, и я, запыхавшись, усилила шаги.
– Подожди! – закричала я, чувствуя, как сердце стучит быстрее. – Постой же ты!
Алекс остановился, и я увидела, как его фигура слегка напряглась. Он медленно обернулся, и на его лице промелькнуло выражение, которое трудно было понять; был ли это интерес или просто легкое удивление.
Я остановилась в шаге от него, поставив руку на колено, чтобы восстановить дыхание. Словно в этот момент всё вокруг замерло: лед с его кристаллическими узорами, блестящие стены арен, отголоски музыки, которые дождливыми днями заполняли мои мысли, сливались в одну точку, и в этой тишине я произнесла:
– Как мне поговорить с Надеждой Ньюман?
– Никак, – произнес он, его голос прозвучал как ледяной удар.
– Почему? – опешила я, не веря своим ушам.
– Ее больше нет, – сказал Алекс, в его словах я почувствовала тяжесть, с которой он выдавливал эти звуки. – Она умерла от рака полгода назад.
– Что? – в шоке прошептала я. – Мои соболезнования.
– Не стоит, – хитро усмехнулся он. – Ты все равно ее не знала.
Мои глаза опустились в пол. Чем больше я думала о ней, тем сильнее понимала, что она была для меня как звезда – недосягаемая, но великолепная.
– Она была моим кумиром, – тихо произнесла я.
Алекс пожал плечами и выглядел так, будто каждое слово тянуло его вниз.
– Такова жизнь, – сказал он. – Если хочешь, можешь здесь кататься. Через неделю этот каток закроется.
Досада закралась в мою душу.
– Почему?
– Отец его закрывает, – объяснил он, в его голосе звучало разочарование. – У нас нет набора в команду. Наша команда, если честно, просто полное дерьмо. Нам нужен чемпион, чтобы пробиться хоть куда-то.
– Мне очень жаль, – прошептала я, ощущая, как сочувствие смешивается с моими собственными недовольствами.
– Не стоит, – он резко прервал меня, поворачиваясь и направляясь к выходу, будто горячая печка резко подменила свою теплоту на ледяной мороз.
Я не могла понять, обращается ли он ко мне или самому себе, но в любом случае его слова заставили меня уколоться.
– Ты идешь? – спросил Алекс, оглядываясь на меня.
Я кивнула, но внутри меня угнетение и подавленность оставались, словно тень, охватывающая моё сознание. Внутри меня вспыхнули горькие чувства – растрата времени, уход идолов и разрушение мечт.
– А куда? – неуверенно спросила я.
– На улицу, – бросил он, как будто слово «на улицу» само по себе было наказанием. – Я закрываю каток.
Эмма, ну ты и тупица. Я вышла за ним, соединяясь с невыносимым холодом уличного воздуха. Небо потемнело, а снег под ногами скрипел, пока я наблюдала, как Алекс закрывает двери клуба, охватывая его своим дыханием.
Я не знала, что сказать, и просто начала двигаться обратно к отелю, но в голове все еще кружили мысли о Надежде, о моем падении и о том, как жизнь порой бьёт под дых.
Каждый шаг отзывался эхом в моей душе – по дороге в отель, в унисон с моими разочарованиями, сожалениями и ужасами о будущем. Надежда, та, которая осветила мой путь и давала силы, теперь осталась лишь в воспоминаниях. Но может быть, именно в этих воспоминаниях я могла найти вдохновение покорить лед, вернуть страсть, которая могла бы согреть меня в любую стужу.
Сидя на кровати в номере и попивая горячий чай, я чувствовала, как тепло проникает в мои ладони и заставляет расслабиться. Но в этот момент я совсем не могла сосредоточиться на приятных ощущениях. Я открыла ноутбук, который уютно устроился на моих коленях, и решила заглянуть в социальные сети.
Нахмурившись, я зашла на страницу своей матери. На экране замелькали яркие фотографии ее жизни, полной радости и смеха. Она всегда была такой активной и энергичной, даже сейчас, когда я была вдали от дома. По идее, как дочь, я должна была радоваться ее успехам. Но вместо этого меня охватило нарастающее чувство обиды. Она явно видела оставленную мной записку, но даже ни разу не проявила интереса – ни слова о том, как я добралась к отцу, как я себя чувствую. В очередной раз мне снова было больно.
Час назад она выложила фото, на котором обнимает Кимберли, с широкой улыбкой и золотой медалью в руках. Это была та самая Кимберли, которая безжалостно увела у меня мать. Я почувствовала, как в душе закипает злость. Рыжая стерва! Она не только забрала маму, но и оставила меня одну с этой бездной одиночества и предательства. Я с ненавистью отодвинула компьютер и отбросила его на край кровати.
Подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. На улице тихо падал снег, и я наблюдала, как снежинки кружатся в воздухе, оседая на тротуаре, но это зрелище не приносило мне радости. В душе и на сердце была стужа. Я вспомнила свой последний день дома, последние слова, сказанные отцом, и то, как он закрыл за мной дверь, будто бы ставил точку в нашем совместном предложении. Даже после моего ухода он не звонил, не писал – ни разу не поинтересовался, как у меня дела. Что за родители у меня такие? Они просто плюют мне в душу.
Я поставила кружку на стол, при этом чувствуя, как руки слегка дрожат от волнения. Убрав ноутбук в чемодан, я легла на свою кровать, не зная, как же будет выглядеть мой следующей день. Словно в тумане моих мыслей мечты о будущих соревнованиях просто завяли. Я знала, что должна тренироваться изо всех сил, для себя и ради своей мечты, но на сердце оставался тяжелый камень, который не давал мне покоя.
Закрыв глаза, я хотела, чтобы эта ночь принесла мне хотя бы каплю умиротворения. Но мысли о предательстве, о непринятии и об отсутствии поддержки крутились в голове, как упрямые снежинки, хотя я уже знала, что им не удастся растопить меня.
