Семён Варкентин
Правь
9. Мольга (07.10.4004)
Мольга разводила костер. Небо было чистым и ночь обещает быть холодной.
– Арлей, потом отдохнем, возьми немного фуража и накорми лошадей. – попросил Богдан.
Арлей опустил шарф, закрыл одну ноздрю большим пальцем и смачно высморкался. Тяжело поднялся с земли и снова спрятал пол лица под шарфом.
– Я хочу назад. Нам нужно было взять пару дней отдыха.
– Все устали. Я посмотрю еще дров. – прохрипел Богдан и пошел глубже от тропы.
– Не заблудись – крикнула Мольга вдогонку
– А вы друг друга не убейте.
Поднялся дым от сухого мха и уже скоро затрещал хворост.
– О! Тепло! – подбежал Арлей.
– Не знаю, на сколько это хорошая идея.
– Ты о чем, колдунья? – голос от простуды стал таким же хриплым, как у Богдана.
– Костер. Если тут правда разбойники, то мы себя выдадим.
– Никто не осмелится тронуть инквизиторов церкви.
– Забудь о том, что ты инквизитор, брат. – Богдан вернулся с охапкой сухих веток. – Теперь ты паломник и язычник. Хочешь увидеть святые осколки от упавшей звезды. И выглядишь именно так.
В ответ Арлей только откашлялся.
– Лошади поели?
Кашляя, он только покивал головой.
Мольга соорудила из веток треногу и подвесила обмазанный солью мосол у костра. Скоро запахло мясом.
– Уже кони сыты, а мы не ели.
– Поешь тоже овса
– Колдунья, – пробубнил Арлей себе в шарф – когда-нибудь я отправлю тебя в Навь за твой острый язык.
– Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать.
– Творец! За что мне это! Заткнитесь оба. – возмутился Богдан.
– Я правда не понимаю, зачем нам этот еретик. – не желал уступать Арлей.
– Она знакома с местностью
– Я и без нее могу идти по тропе прямо
– Оставь это Арлей. Это было решение патриарха. Кто мы с тобой такие, чтобы обсуждать его приказы.
– Да кому я что-то доказываю. Ты ж ее трахаешь каждую ночь. Конечно, тебе она нужна в дороге.
Мольга положила свою ладонь на ладонь Богдана, дав знак что бы оставил этот спор.
– А зачем ты пошел в этот поход, мальчик? Нежный юноша. Родился в роскоши. Неумеющий хорошо сидеть в седле. Ты ведь никогда не уходил так далеко от дома. Зачем тебе все это?
Арлей долго смотрел на Мольгу.
– Ты права, колдунья. Я молод и никогда не покидал Росток. Мой отец состоит в городском совете. Он смог дать мне и моему брату хорошее образование. И когда-то ты еще услышишь мое имя. Но что бы молодой юноша, как я получил хороший пост, нужны покровители. И когда я вернусь, у меня будет слово патриарха.
– Помощник верховного Инквизитора? – поинтересовался Богдан. Он грел руки над костром.
– Возможно.
Снова эта мерзкая ухмылочка! Какое лютое желание всечь кулаком в челюсть она вызывает?
– А ты колдунья? – что обещал патриарх тебе?
– Справедливость.
– Вот уж чего действительно в Яви не хватает. – пробубнил Богдан себе под нос.
На Мольгу вдруг накатила тоска. Ей захотелось уткнуться в плечо Богдана и рассказать о Малуше. О долгих попытках забеременеть. О болезненных процедурах, которые она сама над собой проводила, чтобы плод прижился. О том множестве плодов, которые отвергло ее чресло. И всех унизительных попытках найти семя на улицах и блудилищах. Как она жила в страхе все семь лун вынашивая дитя. Ни один мужчина не поймет ее страх, когда дитя билось ножкой. Или когда оно долго не било ей под дых. А когда инквизитор убил дитя у нее на глазах, это сломало ее. Она потеряла всякую жажду к жизни.
– Ты плачешь? – ехидно воскликнул Арлей?
– Это дым, щенок. – она утерла слезу и обратилась к Богдану – Дрова сыроватые.
– Какие есть – повел он плечами. – А мне обещали, что я смогу уйти на покой. Получу домик с садом и смогу встретить старость на теплой печи.
Спасибо, Богдан. Ты смекнул, что дело не в дыме и ловко отвел от меня внимание Арлея.
– Надеюсь не в Ростке? В этом городе спокойствия нет даже у стариков. – подметил юноша.
– Нет, в южных городах. Волен сам выбирать. Сказать честно, я всю жизнь провел в походах на севере и у волчьего леса. Даже не знаю, что выбирать.
– Слышал от отца в Мелине добрый климат. Солнце греет даже зимой. А летом несколько лун дождь вообще не идет.
– Это то, что мне нужно. Холода и дождя в моей жизни было достаточно. – прохрипел мечтательно Богдан.
– Будешь возделывать землю? – вмешалась Мольга
– Нет. Никогда не находил это привлекательным. Это большой и редко благодарный труд. Хочу стать лесорубом.
– Лесорубом? – удивился Арлей.
– Тогда тебе нужно переезжать ближе к Волчьему лесу – сказала Мольга и начала кинжалом аккуратно срезать с мосла полоску мяса. Оба инквизитора тут же замолкли в ожидании.
– Держи – протянула она Арлею
– Отравлен? – удивился он
– Осел дранный – выругалась она и затолкала весь кусок в рот.
– Убедила, теперь отрежь мне.
Давясь полным ртом и обжигаясь, она разжёвывала мясо.
Боги лесные! Только сломав нос ты понимаешь сколько мимических мышц связаны с носом. И все они сейчас давали о себе знать с каждым движением челюсти.
– Давай, колдунья! Не дразни! Мы все хотим жрать!
А Мольга лишь покивала с набитым ртом. А потом нахмурила лоб, но быстро вернула все мышцы лица на место, чтобы не вызывать боль. Комком проглотила мясо и спросила:
– Что это было?
– Ты о чем?
– Свист
– Я ничего не слышал. – ответил Богдан.
– Может птица какая? – предположил Арлей. Шмыгнул носом и сглотнул сопли.
– Что за птицы так свистят? – огрызнулась Мольга.
– Я по чем знаю? Ты мне и скажи. Какая-то польза от тебя должна быть в этом походе!
– Заткнитесь оба. Дайте послушать!
Больше они ни чего подозрительного не услышали. Обглодали мосол. Выпили взвара из хвои. Потом подкинули дров в костер и улеглись по ближе с лошадьми, чтобы согреваться ночью от них.
Мольга отпустила шутку, что Арлей этой ночью наконец-то пристроит свой торчащий член кое-куда. Но юноша был слишком уставшим и измотанным простудой, чтобы отвечать на это. Сама же она заснула быстро и проснулась, когда Арлей сменил Богдана следить за костром.
В этот раз они даже не стали прятаться от Арлея. Богдан лег на нее в паре шагов от костра между лошадьми. От обоих несло потом, дымом и лошадьми. Но Мольга наслаждалась разницей в росте. Богдан упирался в ее маленькую грудь бородой, что приблизило ее оргазм. Так она и уснула и уже сквозь сон почувствовала, как вес Богдана сместился в бок и ей стало легче дышать. Ей казалось, что она только заснула, когда ее разбудил Арлей.
– Лу… – кашлянул и прочистил горло – Луна уже с этой стороны. Вставай. Я спать.
Время тянулось бесконечно. В голове вертелись воспоминания. И каждый раз, как она вспоминала про Малушу, она запрещала себе об этом думать. Заставляла вспоминать детство с отцом. Как он учил различать травы и грибы. Это были самые счастливые дни в ее жизни. И эти воспоминания всегда согревали ее. И в узилище, и сегодня у догорающего костра.
Первыми проснулись кони. А когда они поднялись с земли, быстро замерзли и проснулись остальные. Допив взвара из хвои все вывели лошадей на тропу и тронулись дальше.
Стоило им пройти несколько шагов от места ночевки, как Мольга снова услышала свист. Она поймала взгляды Богдана и Арлея.
– Теперь я тоже слышал этот свист
– Нам лучше сойти с тропы. – сказала она Богдану.
– Люди?
– Либо Леший шалит, либо люди. Но птиц и зверей я таких не знаю.
Богдан спешился первым. Они повели своих лошадей за поводья с тропы в глубь леса. Солнце еще было низко и лес пугал своим сумраком.
– Не заблудимся?
– Для этого я с вами. Иди уже. И по тише! – прошипела Мольга.
Так они шли довольно долго, когда за спиной совсем не далеко услышали очередной свист.
– Гребаные духи! Они ведут нас как дичь! – остановилась Мольга.
Богдан уставился на нее.
– В таком случае нужно резко сменить направление. Идем туда. – указал он пальцем и дернул поводья, потянув своего коня за собой.
Мольга заметила, что Богдан держит в другой руке нож. Она достала свой кинжал и прижала его к груди. Очередной свист. И в тот же момент у ног Богдана в землю вонзилась стрела. Древко утонуло на половину в грязи.
Широкоплечий и коренастый инквизитор в один прыжок проскочил у лошади между ног и спрятался за ней. Мольга стояла в недоумении уставившись на стрелу. Ей казалось она размышляла вечность, пока до нее дошло, что это стрела. Она оглянулась на Арлея.
Два осла! – подумала Мольга. Спрятаться она не успела.
В двадцати шагах от нее из-за сосны вышел мужчина. На голове у него была большая шапка из пушнины. Он вставил два пальца в рот издал длинный пронзительный свист. Со всех сторон раздались такие-же свисты. Довольная ухмылка на лице незнакомца.
Мразь! Увидел испуг на моем лице! – поняла Мольга и скорчила злобную гримасу.
– Это кто тебя так отоварил, подруга? – засмеялся он. – Твои спутники?
– Не твое дело – огрызнулась она.
– Послушай, если это они, мы можем помочь.
– Кто вы и чего вам надо? – вмешался Богдан. Он уже не прятался за своим конем.
– Ага! – заулыбался незнакомец снова – Ты значит главный.
– А ты – Соловей?
– Ну раз ты знаешь, кто я, мне не придется долго объяснять: заберите с лошадей немного воды и еды, а потом привяжите их к дереву и уходите.
– А если откажемся? – вмешалась Мольга
– Тогда я все равно получу, что хотел. А вы останетесь тут на сырой земле нашпигованные стрелами.
– А теперь послушай меня, псина ряженая! – Мольга подбросила в руке кинжал и поймала его снова. Рука дрожала от страха, но кинжал она поймала. – Нас тут трое. И даже если кого-то из нас твои косорылые дружки успеют подстрелить, один из нас точно успеет добежать и вскрыть тебе пузо. Поэтому собирай свою шайку и убирайтесь в свою нору, где дальше можете иметь друг друга
Он засмеялся. Но веселья в смехе не было.
– Теперь понятно, за что тебе так разбили лицо. Язычке то у тебя острый. В одном ты не права: ребята мои никогда не промахиваются.
Он указал одной рукой на стрелу рядом с Богданом, а другой рукой взял свисающую с шеи расточенную палочку, зажал губами и издал уже знакомый всем свист. В тот же миг туда прилетело еще три стрелы.
– Дерьмо собачье! – выругалась негромко Мольга и подняла взгляд на Богдана.
– Кучно – прошептал он Мольге, – Где-то на деревьях сидят, смотри как стрелы в землю вошли.
Мольга огляделась вокруг. Не видно.
– Убедил? А теперь я даю вам 20 ударов сердца и потом мои ребята нашпигуют вас стрелами.
Он положил палец на запястье и уставился на них. Губы его шевелились, считая пульс.
– Надеюсь, сердце у него колотиться не как у меня. Иначе мы уже трупы. – прохрипел Богдан и стал снимать со своей лошади мех с водой.
– Десять! – крикнул Соловей.
– Мольга, в какой стороне тропа?
– Туда
Униженные они пошли, оставив лошадей и фураж.
– Ступайте назад в Росток. На западе стая волков. Они в зиму совсем осмелели. Пешком вам от них не уйти.
– Сдохни в муках – бросила через плечо Мольга в ответ. Соловей взорвался смехом.
Когда они вышли на тропу, Мольга повернула на запад.
– Стой, мы оттуда пришли. Верно? – уставился на нее удивленный Богдан.
– Так. Ты же не хочешь продолжить поход.
– Хочу
– Ты серьезно? – в первые за долгое время возмутился Арлей. – С самого начала весь этот поход идет не по плану. Нам нужно вернутся!
– Нет, не нужно. Все живы. Никто не ранен. Задание не выполнено. Идём!
Не дожидаясь, Богдан пошел по тропе.
– Там же волки! – не переставал Арлей.
– В лесу везде волки. – сказала Мольга, но с места не сдвинулась. – Богдан!
Он обернулся.
– Я могу их выследить. Нападем ночью. Перережем ублюдкам глотки во сне.
– Нет – помотал головой Богдан
– Почему?
– Будь все так просто, их бы давно выследили и поймали. Они не дураки и точно знают лес. Уверен умело заметают следы и окружают себя ловушками и дозорными. Оставь это Мольга. Мы обойдемся без лошадей. После этого Богдан просто отвернулся и медленно побрел по тропе.
– Велес их дери! – выругалась она. Глянула на Арлея и крикнула Богдану – Подожди!
Арлей смотрел, как Мольга догоняет Богдана.
– Поверить не могу…
Ему ничего не оставалось, как догнать спутников.
10. Яцек (09.10.4004)
Погода менялась чаще, чем настроение у матушки. Стоило пройти от одной улицы к другой, как из-за туч выглянуло солнце. Дождь прекратился. Тучи разошлись и застенчиво выглянуло солнце. Мокрая брусчатка слепила яркими бликами. Только ветер беспрерывно выл с моря не сбавляя своих усилий.
Он прошел через дверь в высоких деревянных воротах и оказался на дворе банщика. Седой старик в мокрой рубахе колол дрова. Он увидел инквизитора, но не отвлекся от своего занятия.
Яцек подошел ближе.
– Здравь будь, старик
– И ты не хворай. Поди за спину, а то чуркой в лоб отлетит.
Жилистые руки и владение топором не оставили сомнение, что старик – банщик.
– Митин тут?
– Только старший.
Ну да, Яцек слыхал что младший Митин тоже получил какое-то задание на белом холме.
Топор опустился и бревно раскололось на двое. Яцек оценил силу удара.
Я бы так не смог. Да и со своей поясницей после двух взмахов топором пополз домой на четвереньках.
– Я войду. – бросил инквизитор старику.
– Ступай. Я позже подойду.
Яцек бывал в бане не реже недели. Но это всегда была баня рядом с его доходным домом, где он с матушкой снимал комнату. Топилась она по-черному и стоила один медяк. Яцек не любил дни, где бабы и мужики мылись вместе. Он ходил в баню только в мужские дни.
О банях на первых кольцах Ростка ему приходилось слышать. Сам он тут никогда не бывал. Уж больно кусачая цена у этих бань.
Он открыл дверь и его с порога удивило две вещи: Богато укрытый стол в предбаннике и две голых девки за столом. Инквизитор долго пялился на девок и стол, потом вышел и быстрыми шагами устремился к банщику.
Это точно не инквизитор Митин.
– Там бабы!
Старик ухмыльнулся и за все время первый раз поднял взгляд на инквизитора. Выдержал паузу изучая его косой глаз.
– Твои дружки всегда себе баб приглашают.
– А Митин где?
Старик вытер рукой лоб.
– В бане должон быть.
Яцек почувствовал себя полным идиотом и молча вернулся назад.
– Здравь будь – кокетливо протянула одна из девок.
Яцек еще раз оценивающе оглядел стол и девок. В животе засосало, а в паху потеплело. Он старался не пялиться на груди круглощекой блудницы, но выходило плохо.
Будь оба глаза косые, она бы и не поняла, куда я пялюсь.
– Митин тут?
И как по зову с шумом из бани ввалились два голых мужика. Без робы и красные от пара. Яцек не сразу их узнал.
– Михайлов?! – с удивлением почти крикнул Владимир – Ты зачем тут?
– Извините братки. Погутарить хотел. А мне сболтнули, что тут вас отыщу.
Яцек почувствовал, как потеет под робой.
– По службе? – спросил Астап, обворачивая себя простыней.
– Да. Митин, с тобой.
Закрепив простыню на пояснице, инквизитор поднял взгляд на гостя. Оголил зубы в надменной улыбке и жестом указал на стол:
– Ну присаживайся. А вы ступайте прочь.
Последнюю фразу он выплюнул с презрением, словно говорил с грязными бродягами.
– Куда? – удивились девки.
– Да хоть на двор. Что бы не было вас тут, пока гутарим.
Яцек опустился на стул и сложил ногу на ногу, чтобы унять возбуждение. Голые девки, хихикая на цыпочках забежали в баню.
Владимир налил три кубка с квасом и протянул один Яцеку. Свой кубок он не дожидаясь осушил и громко выдохнул.
– Угощайся, Яцек.
– Не дурно у вас тут. Стол, девки.
На столе стояло блюдо с блинами, черная икра, малина в сахаре, мед и нарезанные дольками лимоны.
Яцек с большим удовольствием хотел накинутся на блины и черную икру, но Владимир медленно раскладывал малину деревянной чеплашкой на верхний блин в стопке.
Митин не отрывал взгляда от гостя и Яцек решил перейти к делу.
– Астап, ты прости за беспокойство. Дело одно у меня пересеклось с твоим узником.
– Ты про то дело, что с холма белого?
– Да. Все верно.
Навь! Уже вся инквизиция знает, что Яцек получил задание.
– Братцу моему тоже свезло. Тоже дело с Белого холма. Сел на лодку и уплыл куда-то. Небось греет задницу в заморских землях. Ест экзотические пряности и трахает смуглых баб.
– А что у него за дело? – полюбопытствовал Яцек.
– Да Чернобог его знает! Я с ним даже не успел погутарить. Утром ушел на Белый холм, а от туда сразу уплыл. Нет никакой вести от него.
– Вертается, расскажет. – вмешался Владимир.
Повисла тишина. Даже ухмылка на лице Астапа на мгновение спала.
– А у тебя что за дело? – оголив зубы спросил Митин.
– Не могу поведать. Извини.
Патриарх вроде и не говорил, что дело нужно в секрете держать. Да вот если узника и правда сгубили в узилище, то лучше пока что не трубить на весь Росток кого Яцек ищет.
– Понимаю – закивал собеседник, улыбаясь еще шире.
Да когда у тебя уже рожа от улыбки треснет?! Было в его ухмылке что-то надменное и не приятное.
– А от меня тебе что понадобилось? – спросил Астап.
– Один твой узник, я его допросить хотел, а он сгиб в узилище. По бумагам за ересь его взяли. Помнишь?
Астап смотрел на Яцека прищурившись.
– Его в шестой посадили.
– Молодой, темный? – уточнил Митин.
– Да, он. – обрадовался Яцек.
Владимир уже сделал себе блин и пытался его есть, не измазавшись малиной. Яцеку хотелось сделать себе тоже блин, но он находил момент не подходящим, чтобы прервать беседу.
– И он сгиб? Как? – спросил его Астап.
Навь! Он даже не знает или притворяется? Что там за этой мерзкой ухмылочкой?
– Сгиб. Я когда пришел на допрос, он сидел в узилище холодный и с пеной у рта.
Астап откинулся на спинку скамьи.
– Я не знаю об этом ни чего. Мне донесла на него баба одна с рынка. Дескать он звал ее читать писание. И дескать писание это в подвалах они читают.
– А что за баба? – заинтересовался Яцек.
– Знать не знаю. Шли мы с патрулем по рынку, а она мне в рукав вцепилась и вывалила все о нем. Сама яйцами торговала. Не помню ее. Не до нее было. Указал ратным, что бы задержали и запамятовал.
Яцек молчал, переваривая услышанное.
Ох, тебя бы самого в узилище допросить и заглянуть, что ты там за улыбочкой прячешь. Может и бабу вспомнил бы…
– Если бы не ты, я бы и не вспомнил про узника того.
– А баба кто была?
– Та что с яйцами? Ой навь! Из черни. Вообще не помню, брат. – развел он руками.
Из бани вывалились раскрасневшиеся девки. Яцек даже вздрогнул от неожиданности.
– Мальчики, можно к вам? Мы там угорели уже!
Астап вскочил. На лице уже не было веселой ухмылки.
– Навь! Я вам что сказал! – взревел он. – Вон!!!
Смех резко оборвался. Визгнув, девки с красными рожами и задницами побежали на двор.
Яцек проводил их взглядом.
Они там сейчас околеют и окочурятся.
Но эта мысль не прогнала эрекцию. Инквизитор поднялся. С досадой еще раз глянул на черную икру и сказал:
– Спасибо Астап. Узнал что хотел и не смею более отвлекать.
– Не за что, Михайлов. Нужна будет помощь с делом на холме, обращайся. У всех нас один хозяин.
На лице у него уже снова светилась довольная улыбка до самых ушей.
У двери Яцек наткнулся на банщика. Они разошлись в дверном проеме.
Старый осел даже не пропустил инквизитора вперед.
– Братцы, баб нагими на мороз – это не по-людски. – услыхал за спиной Яцек недовольный голос старика.
Тучи уже снова закрыли солнце, а с неба полил холодный дождь. Ветер больно хлыстал дождем по лицу.
Девки стояли озябшие в обнимку. Яцек бросил последний взгляд на побледневшие ягодицы блудниц и пошел со двора.
***
Баба с яйцами.
Как в детских сказках: Ступай туда, не ведомо куда. Вертай то, не знаю что.
Не смотря на дождь с ветром, Яцек решил сделать крюк по торговым улицам и поискать бабу с яйцами.
Одиннадцать продавщиц с яйцами насчитал он по дороге в доходный дом. И по старше и по младше. С куриными, голубиными и гусиными яйцами. С каждой он заговорил и каждую расспросил. Каждая перепугалась до смерти, но даже не понимала, чего от нее хочет инквизитор.
Когда он вернулся домой, матушка вязала рыбьими ребрами. Еще подойдя к двери, Яцек услыхал характерный звук от постукивания костяшками.
– Сына, хорошо, что ты вернулся. Подкинь дров. Прозябла совсем.
– Не мудрено в такую погоду. – Яцек и сам замерз. – Нужно тебе хожалку найти. Когда-нибудь тут до смерти замерзнешь.
– Если бы только твой отец был жив. Он бы что-нибудь придумал…
Яцек ничего не ответил. С детства он пытался заменить в быту отца, но мать никогда не была им довольна.
Он подкинул дров в очаг, развесил рядом просыхать свою робу и установил котелок для взвара.
– Чего такой хмурной? – спросила мать
– Замерз – соврал Яцек
– Это из-за твоего дела с холма?
Он лишь кивнул, уставившись на разгорающиеся дрова.
– Твой отец был проницательный и хороший инквизитор. И именно это его сгубило.
– Меня погубит, если я не найду этих треклятых иноверцев. – проворчал Яцек в ответ.
В воздухе повисло безмолвие и оборвалось стуком в дверь. Удары были сильные. Похоже били носком ноги.
Яцек бросил взгляд на мать и безмолвно направился к двери.
Гостем оказался мальчишка. Длинный взрослый шарф обволакивал его шею и голову несколько раз. Голова оттуда торчала лишь на половину. Из-под черных сальных волос смотрели такие же черные глаза. Взгляд дерзкий, презрительный.
– Ты Яцек?
– Инквизитор Яцек – поправил он мальчишку.
– Да хоть император. Для тебя весть от Колора.
Они смотрели долго друг на друга. Яцек догадался, чего ждет пацан – сунул ему в руку серебряник. Мальчишка проверил монету на зуб и спрятал под одежду.
– Дуй в узилище, там заключенный для тебя.
После этих слов мальчишка развернулся и не дожидаясь ответа пошел прочь по коридору. Яцек закрыл за ним дверь.
Следует догнать и проучить за неучтивость, но Яцеку почему-то понравилась его дерзость.
Не обернувшись, он почувствовал взгляд матери на спине.
– Нужно идти?
– Да
Старуха растянула в руках свое вязание.
– Поди, приложу свитер новый.
– Уже седьмой колокол. По возвращению померяю.
– Упрямый как отец. Творца ради, будь осторожен!
– Конечно матушка.
Яцек не глядя на мать схватил инквизиторский плащ и в три больших шага уже был у двери.
– Яцек! – остановила его старуха.
– Конечно, матушка. – покорно произнес он. Инквизитор вернулся и поцеловал мать в лоб.
Дождь на улице не прекратился. Натянув капюшон на самый нос, Яцек ссутулившись поспешил в узилище. Солнце из-за туч и до этого было не видно, но сейчас было темно, как ночь.
***
Охранник отворил дверь. Страх свой он скрывал как мог, но глаза выдали его.
Мизинец он перемотал бинтами старался он прятать, но Яцек разглядел пятна от просочившейся крови.
– Ты тут снова один? – спросил Яцек
– Да.
– Что за пацан?
– Он что-то учудил? – испугался охранник.
– Нет. Просто в первый раз вижу.
– С улицы. Бродяга. Иногда шлем его что-то купить, чтобы пост не покидать. Рубахой прозвали.
Яцек кивнул.
– Почему Рубаха?
– Он хотел рубаху с забора стащить, а Курнос его догнал. Приволок в узилище. Держал два дня. Потом хотел отпустить, а он дурной. Говорит, что тут лучше, чем дома. Тут кормят лучше, и отчим не бьёт.
– Подкармливаете его как пса?
– Жалко мальчонку, Яцек – извиняющим тоном ответил Колор.
– Навь с ним, что там у тебя за новый узник?
Охранник поспешил к книге на столе. Неуклюже взял ее в левую руку и стал отлистывать нужную страницу.
– Вот… – он облизал палец, которым только что перебирал страницы. – Пьяница. В харчевне налакался и поносил императора и патриарха. Обвинял в содомии.
Яцек улыбнулся.
– Как оригинально. Показывай.
Он уже понимал, что зря пришел, но нужно все равно проверить.
– А… – замялся охранник – А кресло для допроса нужно?
Яцек встретил его взгляд. Да, воспоминание об этом кресле будут преследовать тебя всю жизнь.
– Не нужно. – пожалел его Яцек.
Узник услыхал о приближении гостей и уже стоял, прильнув лицом к окошку в двери.
– Отойди от двери. – рявкнул охранник и стукнул здоровой рукой по двери.
– Выпустите меня, я ни в чем не виноват. – закричал мужчина.
– Отойди, а то заставлю пожалеть!
Охранник уже снял с пояса кистень. Обычное оружие инквизиции, которым пользовались и в узилище.
В глазах блеснул страх. Лицо узника исчезло.
Когда они вошли в яму, узник стоял в дальнем углу. Мужчина был тепло одет, а одежда воняла кислятиной.
– Прошу вас, я ни в чем не виноват!
– Тебя обвиняют в сквернословии.
– Я был пьян. С дури наговорил. Брось, с кем не бывает. Что вы меня, сожгете за это на костре?
– Возможно. – процедил Яцек. Узник, который только что выглядел уверенно и размахивал руками, уставился на инквизитора с открытым ртов.
– Да как так-то? Я ж никому плохого не сделал.
Яцек оглянулся на охранника с кистенью в руке. Ему не хотелось вести допрос при нем, но и оставаться с узником на едине без оружия тоже не хотелось.
– Кто задержал?
– Патруль привел. – быстро ответил охранник.
– Я задам тебе вопросы. – сказал Яцек узнику – И если мне понравятся ответы, я отпущу тебя.
В глазах у мужчины блеснула надежда.
– Как долго ты уже иноверец и сколько вас еще? – прямо спросил инквизитор.
– Дражайший! – сложил он ладони для молитвы – Клянусь, я ни с чем таким не связан.
В испуге он затараторил:
– Да, грешен, что скупой и бабу свою порой могу поколотить. Но сколько себя помню всегда верил только в Творца. Вся эта белиберда! Творец, да я даже не знаю, что там у них… Каким-то рисованным рожам на бревнах молятся. Клянусь не ведома мне ни чего.
– Яцек снова глянул на охранника и тот пожал плечами.
– А где они собираются? – задал он следующий вопрос узнику.
– Не знаю – развел он руками.
– Прощай. – брезгливо бросил Яцек слово и повернулся к выходу.
– А я?! Инквизитор. Постой!
Яцек повернулся на каблуках. Он наслаждался игрой.
– Что?
– Ты обещал меня отпустить. – робко промямлил узник, отводя взгляд от косых глаз инквизитора.
– Обещал отпустить? – обратился он к охраннику.
– Если понравятся ответы. – напомнит тот.
– Вот именно. Я ничего не узнал и только потратил зря время.
Яцек снова повернулся к выходу.
Испуганный узник заговорил быстро:
– Мясник, что на Галочной улице, он скупает у мальчишек кошек и продает их как кроликов.
– Это мне не интересно. Не люблю крольчатину. Сухое мясо и вечно попадается ворс. Иноверцы. Вот что я хочу услышать.
Мужчина зарыдал.
– Клянусь Творцом! Я ни чего о них не знаю.
– Отвори – рявкнул Яцек охраннику.
Он не стал дожидаться, когда охранник закроет яму, а сразу пошел по коридору прочь. Справившись с замком, охранник нагнал инквизитора.
– Отпусти его, через пол колокола, как я уйду.
– Добро.
После леденёных подземелий комната для охранника казалась очень уютной и теплой. Яцек не задержался и пошел на двор.
– Инквизитор, можно спросить? – окликнул его охранник.
– Чего тебе?
– Почему через пол колокола?
Яцек потер начинающую ныть поясницу и ответил:
– Не хочу выслушивать его благодарности.