Семён Варкентин
Правь
Мольга выпустила сверток из кулака и ответила:
– Жутковато оказаться тут в компании двух имперцев. Думала меня вместе с вами с моста сбросят.
Путники шли быстрым шагом прочь от поселения.
– Теперь я волнуюсь как нас встретят в Дебрях…
– Дебри обойдем. Идем сразу в Новые Дебри.
– Вынужден согласиться.
Арлей плелся следом и по его щеке бежали слезы. Он больше всех ждал отдыха. Кашель и жар выпивали из него последние силы.
14. Душко (26.10.4004)
Душко натирал песком горшок изнутри, чтобы оттереть пригоревшую крупу. От холодной воды горшок быстро остыл. Отец убирал золу из печи, а матушка напевала себе под нос какую-то мелодию и мыла деревянные миски.
В дверь постучали и сразу же ворвался дядя Колено. Лицо у него было красное, а на усах и бороде собрался белый иней.
– Вано! – окликнул он отца – Там пришлые.
Отец вытащил голову из печи:
– Сколько?
– Трое. Они совсем худые. Двое имперских. – дядя перевел дыхание и приветствовал мать, подмигнул глазом Душко. После он отряхнул снег с грязью с лаптей и вошел. Потрепал Душку волосы, пожал руку отцу.
– Один весь бледный от хвори, другого волк покусал, а баба с разбитой рожей. Говорят, пришли пешком из Погрома.
Отец уже бросил возню с печью и одевал шерстяную рубаху
– Чего им надо?
– Говорят, идут к упавшей звезде
Душко поставил горшок на скамью и потянулся к своей безрукавке
– Ты куда? – возмутилась мать
– Бать, пожалуйста… – проскулил он, уставившись щенячьими глазами на отца.
– Слушай мать! – рявкнул голова деревни, поцеловав жену в лоб и вышел за дверь.
Душко обиженный смотрел на ненавистный ему горшок и боролся с желанием его разбить.
***
После некоторых пререканиях с матерью, он дочистил горшок и побрел на двор кузнеца.
– Растопи печь в сенях и принеси воды. Потом ступай. Хворь у меня. – велел старик, не вставая с кровати.
Скрывая радость, Душко натаскал в дом дров и пошел за водой.
Тропу к ручью за ночь замело снегом. Он попытался ступать по следам, которые тут оставили до него. Следы оставил взрослый человек и Душко не мог так широко расставлять ноги. Несколько раз ему пришлось остановиться, чтобы достать из сугроба снявшийся лапоть.
Он разбил тонкую корку льда в проруби, зачерпнул воды и побрел назад.
Деревня потихоньку просыпалась. Из дымоходов белыми струйками поднимался дым. Кто-то уже расчищал ходы от домов к улице.
– Эй, малой, дай воды попить – услышал он гнусавый женский голос.
На тропе стояла высокая женщина с синяками вокруг глаз и кривым носом. Душко обратил внимание на ее сапоги. Высокие, кожаные. Такие с ноги не слетают и снег в них не набивается. Поди стоят как целая лошадь.
– У меня нет кубка – ответил юноша, опустив ведро на снег.
Женщина опустилась на корточки и стала пить прямо с ведра.
– Уффф! Благодарю. Из ручья? Вода всегда тут вкусная была…
– Ага, с ручья. Ты пришлая?
– Да, сегодня на рассвете пришли.
– Из далека?
Женщина смотрела на него размышляя несколько ударов сердца.
– Из-за моря. Ты там не бывал
Правда не бывал. Он и от деревни отходил лишь пару раз в сторону леса, и за то батя с матушкой бранили.
– А куда путь держишь?
– Туда, где звезда упала. Знаешь то место? – женщина поднялась в полный рост.
Какая она высокая. И плечи широкие как у кузнеца.
– Слыхал. Гиблое место.
– А чего?
– То давно было. Я еще маленький был. Сунулись туда пацаны, те что с егерями ходили. А вернулись не все, да еще дитя притащили.
– Дитя? – с удивлением спросила женщина.
– Ага. Грудничок совсем. Голодный и холодный. Его баба Варя к себе взяла. У нее титьки здоровые. Обоих выкормила.
Женщина странно смотрела на Душко и ему стало не ловко.
Поди злится из-за «больших титек» – решил он.
– И что с тем дитем сейчас?
– Да ни чего. Живо и здравствует. В той избе – указал Душко пальцем на укрытую снегом крышу
– Пойду гляну на дитя.
– А что на него смотреть? Дитя как дитя. – повел он плечами
– Из звезды ведь. Не зря я столько сюда добиралась.
Женщина поправила что-то под плащом и пошла в сторону указанной избы.
Интересно наверное, так вот путешествовать по миру. Побывать за морем.
Душко еще немного поразмыслил, поднял ведро и потащил его дальше.
15. Мольга (26.10.4004)
Титьки и впрямь здоровые. Дверь открыла не высокая женщина. С красивым милым лицом и безобразно толстая. Не смотря на холод, одета она была в легкую рубаху. Из-под рукавов торчали толстые руки. Даже пальцы, которыми она держала дверь, были толстые.
Под рубахой ярко выделялись две больших груди, которые свисали как полные мешки с картофелем. Острые и большие соски торчали, впредь уставившись на Мольгу вопросительно, как их хозяйка.
Мольга почувствовала возбуждение и скорее погнала эти мысли прочь.
– Ты кто?
– Здрава будь, я Мольга.
– Не знаю тебя.
– Оно и верно. Мне было 14 годов, когда я с отцом от сюда уехала
– А кто твоя семья? – толстушка наклонила свою голову. На лицо упал локон волос, и она с грацией убрала ее за ухо.
– Мой отец Судьмир
– Тот Судьмир, что всех врачевал, а его баба от проказы сгибла?
– Ты про мою мать говоришь – нахмурилась Мольга
– Ой, прости. – она опустила свой взгляд на сапоги Мольги. Хлопнула пару раз длинными черными ресницами и предложила – Войдешь?
– Охотно.
Дети спали. Два маленьких ребенка. В груди защемило. Мольга почувствовала ком в горле. Она сжала сверток под плащом, сдерживая слезы.
– У тебя все нормально?
– Да… Просто они так мило спят…
– Вчера вечером на голове стояли. Спать не хотели. Теперь отсыпаются.
Лада милосердная. Как же повезло этой жирной корове.
По щеке побежала слеза. Мольга поспешила утереть ее и из-под плаща выронила сверток. Она скорее подняла его и снова спрятала.
– И кто из них из звезды?
– Сватана – указала женщина толстым пальцем на мирно спящую девочку с русыми волосами.
– А ты зачем вернулась? Нежели жить тут будешь?
– Я… – Мольга задумалась, что ответить. Нужно придерживаться общей легенды. – Нет, привела двух паломников через лес. Они идут на место падения звезды.
– Глупость какая. Что там смотреть?
– У них вера своя. Верят, что это их творец послал.
– Ой, чего только про то место не гутарят. – женщина отвела за руку Мольгу в сторону от спящих детей. Ладонь у нее была горячая и влажная.
– А что там? – спросила Мольга.
– Да всякое говорят. Что бесы там живут. Что врата в навь там. Что сам Чернобог живет.
– А дитя правда там нашли?
– Так говорят. Мальчишки нашли ее. Знаешь, когда звезда шарахнула, тут чуть избы на луб не разлетелись. Ну а эти слабоумы поперлись туда. Я сама видела, как звезда падала. Яркая была, как второе солнце. Не верю, что такой свет от Чернобога может быть. Тогда уж Перун или сын его Ярило.
Мольга внимательно смотрела на женщину, и та продолжила.
– Уж не знаю, что у них там стряслось. Да только вернулись они зарёванные и запуганные. Дитя притащили, а один, по их словам, сгиб. Мол бесы забили.
Женщина задрала рукой грудь и почесала под ней. А потом продолжила:
– Наши мужики туда воротились. Ни мальчишку, ни бесов не отыскали. Только выжженную землю, да лес поваленный. А что за дитя и чье оно, никто не ведает. Да и мальчишки те не вызывают доверия. Потом один утоп в реке, а другой обезумел.
Мольга послушала женщину и поспешила отыскать Богдана.
***
Инквизиторов она нашла на одном из дворов. Арлей не умеючи колол дрова, а Богдан одной здоровой рукой складывал их на пороге в баню. Не смотря на уход, рваная рана долго заживала. Оторванные части кожи Богдан отказался отрезать и сейчас они медленно высыхали на живой плоти.
– Что вы тут делаете? – усмехнулась Мольга
– А на что это похоже? – съязвил Арлей
Мольга вопросительно смотрела на Богдана.
– Я хочу отогреться в бане. Спасибо добрым людям. Позволили растопить и помыться. – Богдан указал чуркой в руке на низко посаженную избушку с закопчённым от дыма дверным проемом.
Целую луну Мольга мерзла, потела и провоняла дымом от костра. Но сейчас ее заботило только одно: зачем инквизиторам понадобилось это милое дитя.
– Богдан, – она оглянулась, что бы никто их не слушал – я нашла дитя.
Бывший воевода положил чурку на гору у порога, бросил взгляд на Арлея и ответил:
– Хорошо
И тишина…
– Богдан? – Мольга какое-то время не решалась спросить – Что будет с дитем?
– Это дела инквизиции. – холодно сказал он.
У нее похолодело внутри. Она знает не понаслышке, на что способны эти фанатики ради своей веры. Руки задрожали. Злость сковала ее. Ей хотелось закричать. Наброситься на ратника и выцарапать ему глазницы. А он просто безмолвно смотрел на нее.
Нет, мне с ними не справиться.
– Ты прав, не мое дело. – выдавила она улыбку – А в бане я бы погрелась.
– Где дите? – спросил Арлей. Он так держался за топор, словно уже собирается пойти порубить невинного ребенка на куски.
– В одной из хижин. Его приютила одна старуха. Сначала баня, дитя никуда не денется.
– Так и поступим – ответил Богдан.
***
Пока они растапливали баню, несколько раз приходили селяне. Одни подходили поговорить, другие смотрели со стороны на пришлых как на диковинку. Был и старик, который поучал как колоть дрова и топить печь. Арлей терпеливо молчал на все поучения занудного старика. А когда старик понял, что его игнорируют, фыркнул и ушел.
– Точно не хочешь пойти первой в баню? – спросил Богдан, когда Мольга снимала повязку с его руки.
– Точно. Хочу сидеть там, пока дерьмо в заднице не закипит. А если пойду первой, буду не вольно спешить.
– Как знаешь – повел он плечами.
Мольга выждала какое-то время, а потом выбрала подходящую чурку, обтесала ее топором и забила дверь. Это задержит инквизиторов на несколько колоколов. А если повезет, то и в вовсе угорят там.
После этого она побежала быстрее в хижину толстухи. Женщина что-то штопала у печи, а двое детей рисовали сажей на столешнице. При виде незнакомки, дети притихли.
Можно было попробовать объяснить толстухе, какая опасность ждет дитя. Но Мольга прекрасно сознавала, что даже при смертельной угрозе она бы на ее месте не отдала ребенка пришлой женщине. И Мольга стояла перед выбором. Оставить женщину живой или нет. Один удар кинжалом и женщина безмолвно истечёт кровью на глазах у своего родного ребенка. Когда она умрет, Мольга будет уже далеко.
Нет времени долго размышлять. Она опустила лезвие на толстуху. Рукой почувствовала, как лезвие царапает кости ключицы и опускается беспрепятственно до самого сердца. Ничего не ожидающая толстуха успела только ахнуть. Смущенные дети оглянулись, но тут же отвернулись, поймав на себе взгляд незнакомки. Мольга вытащила кинжал. Багрово-черная кровь толчками хлынула из раны окрасив легкую рубаху. Мольга помогла обмякшему телу аккуратно опуститься на скамью. После чего одела русую девочку во все, что нашла. Мальчишка возмутился, что на сводную сестру надели и его вещи, но Мольга обещала вернуться и все отдать.
Благо богам и самой Ладе, дитя покорно висело на руках у Мольги. Они покинули избушку. Еще вчера она считала метель проклятием. Но сегодня была рада, что всю деревню замело. Почти все сидели по домам.
– Тётя, куда мы идем? – пропищала девочка. Мольга прижала ее по крепче к груди.
– Я тебе покажу кое-что интересное. Тебе очень понравиться.
– А что это?
– Пока помолчи, детка. Скоро все увидишь.
Высокие и рыхлые сугробы. Идти будет тяжело. Надо поторопиться. Свирог, миленький, помоги.
Мольга добрела до ручья. Оглянулась на деревню. Укрытые снегом крыши, струйки дыма. Тишина. Ее еще никто не ищет. Она перехватилась по удобнее. Девочка покорно обнимала ее за шею. Мольга уверенно пошла в сторону леса. День только начинался.
16. Душко (26.10.4004)
Отец велел поиграть на улице. Душко знал, что в такие моменты нельзя возвращаться раньше времени. Иначе отец устроит взбучку, а мать не будет следующие несколько дней смотреть в глаза.
Он просто шел по натоптанной тропе, пока не увидел босого Арсеньку. Он подбежал к мальчишке. Лицо его было зарёванным, но бледным. Губы уже потрескались от холода. Душко взял его за холодную руку и повел в дом бабы Вари.
– Дурень, ты зачем босой из дома вышел
– Мама болеет – пропищал мальчик.
Пожалев его, Душко взял Арсеньку на руки и побрел к избе по следам, которые оставила пришлая женщина. Дверь была не закрыта.
Когда глаза привыкли к темноте, он увидел бабу Варю на скамье. Толстая женщина лежала на левом боку уставившись на него стеклянными глазами. Левая грудь окрасилась в черный цвет запекшейся крови.
Душко подошел к женщине, чтобы разбудить ее. Тело было таким же холодным, как руки Арсеньки. Раньше он никогда не видел мертвых людей. Он понимал, что ему нужно испугаться или расстроиться, но Душко лишь сопоставил в голове факты. Пришлая была тут. Теперь баба Варя мертва.
– Арсенька, где Светана!
– Ушла с тетей.
– Куда?
– Не знаю. Они забрали мои носки и кофту. – после этих слов мальчишка заплакал.
– Не ной, у меня дома есть носки. Пойдем.
Душко взвалил мальчика на себя и толкнув плечом дверь вышел снова на улицу.
***
Он знал, что еще рано возвращаться домой. Но дело не терпит. Он громко потопал ногами у двери обстучав снег и зашел. Мать взвизгнула и опустила юбки. Отец спрятался за матерь.
– Сучий выкидыш! Я что тебе сказал?! – взревел отец
– Батя, пришлые бабу Варю зарезали!
Несколько ударов сердца стояла тишина. Отец смотрел то на Душко, то на Арсеньку. Потом поднял портки, завязал шнуровку.
– Где? – спросил он, наматывая тряпье на ноги
– У нее в избе.
Душко побежал за отцом. Арсеньку оставили с матерью. Бегло осмотрев бабу Варю, они вернулись на улицу.
Следы за ворота ведут.
– Где остальные?
– Кто остальные? – удивился Душко
– Следы – это только один человек. Пришлых трое.
– Не знаю.
Душко не знал от куда, но отец понял, что пришлые могут быть в бане. На беготню головы по деревне обратили внимание те, кто случайно был на улице или увидели в окно. Когда они прибежали на дворик с баней, их уже было шестеро, не считая Душко.
Дверь была заколочена. За дверью кто-то стучал и звал на помощь. Отец не смог ее открыть. Из-за усилий изнутри дверь заклинило еще сильнее.
– Ломай петли. – посоветовал дед из зевак.
Так отец и поступил. Как только дверь слетела с петель, на улицу вылетел голый мужик и ударил с криком отца. Топор из его рук вылетел. Пришлый запрыгнул на отца сверху и стал душить единственной здоровой рукой. Душко залез тонкими пальцами в рану на левой руке пришлого. Мужчина взвыл. Замахнулся, чтобы ударить мальчика. Этого времени хватило отцу ударить его по челюсти. Тут подбежали двое зевак и повалили головой на снег.
Отец поднялся. Сплюнул кровь на снег. Пришлого пинали ногами, а тот извивался как уж.
– Хватит! – крикнул отец.
Потом поднял взгляд на второго пришлого. Тот стоял, прикрываясь ковшом в дверях.
– Ты! – крикнул ему отец – Положи ковш и держи руки на виду!
Их связали и поставили на колени. Пришлый, что по моложе тихонько плакал. Второй, что первый полез в драку бесстрашно смотрел на отца. Их гениталии сморщились и спрятались в густой паховой растительности.
– И так… – Отец снова сплюнул кровь – Вас приняли по всем законам гостеприимства. А вы нам отплатили смертью одного из нас.
– Мы никого не убивали. Это вы нас хотели уморить. – ответил побитый.
– Баба, что была с вами. Она убила одного нашего.
Зеваки зашумели. Их становилось все больше. Раздались вопросы.
– Бабу Варю – ответил отец.
Эту новость приняли плохо. Сразу раздались предложения убить всех пришлых.
Молодой из пришлых стал бубнить себе под нос что-то про кинжал.
– Мы никого не убивали – повторил здоровяк. – Баба эта была нам лишь проводник. Она одна из ваших. И дверь заколотила тоже она.
– Тихо! – рявкнул отец звереющей толпе вокруг – А вы значит не при делах с ней?
– Именно. Мы шли и хотим пойти дальше на место падения звезды.
– Как ты складно излагаешь. – отец закинул топор на плечо – И что предлагаешь? Отпустить вас?
– Мы виноваты перед вами лишь в том, что наняли ее как проводника. Ты же видел сам, что она и нас уморить в бане хотела. – здоровяк кивнул в сторону сорванной двери. Из проема все еще валил черный дым.
– А на меня ты зачем накинулся, дикарь? – отец сел на корточки перед пришлыми.
– Виноват. От угара обезумел. Решил, что вы нашей смерти хотите. Что мне думать оставалось?
Отец глянул на второго пришлого. Он бубнил какие-то стихи. Голова поднялся и обратился к толпе.
– Пришлым верю. Баба – душегуб. За то, что привели ее к нам, изгоняю их из деревни. Еще раз тут появятся, дозволено убить. – он обернулся к пришлыми – Уяснили?
Побитый здоровяк только кивнул в ответ. Его напарник так и читал какие-то стихи боясь открыть глаза.
– Развязать и вернуть одежду. Немедля пусть уйдут за ворота.
– Это что получается, Вано? Они сгубили Варьку, а мы их отпускаем? – возмутился один из селян.
– Убила ее баба. И своих сгубила бы, коли мы им дверь не отперли. И с каких пор тебе интересно что с Варей стало? Мужик ее пару лет как от хвори сгиб. Ее даже оплакать некому. Хочешь расправы – ступай в лес. Догони пришлую.
Заводила стал оглядываться на других. Никто не желал поддержать его.
– Чего встал? Ступай!
– Да я не следопыт. – замялся он
– После метели ее любой дурак по следам выследит.
– Да и зверь какой дикий в лесу. – оправдывался дальше заводила
– Тогда ступай по своим делам. Уже вечереет. Завтра бабу Варю еще хоронить.
Не дождавшись ответа, отец подошел к Душко и свободной рукой потеребил ему волосы на голове.
– Спасибо.
За помощь в драке, понял Душко. Одно сухое слово благодарности. Он почувствовал, как открылась ранка на обветренных губах от улыбки. Это был первый раз, когда отец его похвалил. Да еще тоном, каким он разговаривает со взрослыми. Посмотрев с гордостью на отца, Душко заметил, как опухла от удара его левая щека.
17. Мольга (25.10.4004)
Небо весь день было темное и непроглядное. Вот-вот пойдет снег. А потом и вовсе почернело. Мольга поняла, что уже приближается ночь. Девчонка всю дорогу то задавала вопросы, то ревела. Тащить ее уже ныла поясница. Но сама она не пройдет через эти сугробы. Мольга забралась вместе с девчонкой под ель. Ветки ее были так обильно укрыты снегом, что снизу получилась импровизированная берлога. Кремень и тесало остались у Богдана. Оно и лучше. За Мольгой могли послать погоню. Ведь она убила одного из селян и украла ребенка. В погоню могли отправиться и имперцы, если не угорели в бане. Костер, конечно, согреет ночью, но облегчит поиски другим. Мольга свернулась в позе эмбриона, скомкала в объятья девочку и нашептывая ей на ухо обещания, что все будет хорошо уснула на голой земле.
Проснулась она, потому-то промерзла насквозь. Нос снова заложило. Но теперь это был не тромб. Сглотнув слюну, почувствовала, как болит горло. И почки. Сильно хотелось отлить. Девочка проснулась от малейшего движения. Они нашли несколько шишек под елью, в которых были семечки. Едой это не назовешь, но хоть что-то можно бросить в желудок.
Разжевали семечки на завтрак, испражнили мочевые пузыри и пошли снова на север. Мольга перевязала лохмотья так, что девчонка висела на ее плечах как ноша. Так у нее хотя бы немного освободились руки, чтобы держать равновесие ступая по сугробам.
Погода не изменилась. Все небо было закрыто одной сплошной тучей, за которой не солнца даже не проглядывалось.
– Тётя, а сколько нам еще идти?
– Еще два дня.
– Я хочу к маме
В ответ тяжелое дыхание.
– Я хочу к МАМЕ! – капризно заявила девочка
– Я теперь твоя мама
– Как это? – она отпрянула от плеча и посмотрела оценивающе на Мольгу.
Не осмеливаясь глянуть в глаза девочке, Мольга ответила:
– Маму убили злые дяди. И нас убьют, если будешь меня отвлекать.
Девочка долго молчала, обдумывая эти слова, а потом просто уткнулась в плечо Мольги.
Так и лучше.
Но тишина продлилась не долго. Девочка истерично закричала. Так резко, что Мольга от испуга ее почти выронила.
– Дяди! Дяди! – кричала она.
Мольга обернулась. Богдан и Арлей. Ублюдки нашли ее по следам.
– Забери вас навь! – выругалась она и поспешила дальше.
Мольга стала паниковать. Она понимала, что не убежит от них. Еще и с девчонкой. Помощи ждать не от куда. Она упрямо бежала вперед. Надеялась на какое-то решение. И оно пришло ей в голову. Убить обоих. Другого решения нет.
Лада всемогущая. Помоги мне. Ради дитя. Не за себя прошу.
Мольга остановилась. Развязала узел и опустила девочку на снег.
– Стой тут.
Сама она засунула руку под плащ. Нащупала по привычке сверток. Потом достала с пояса кинжал. И стала ждать.
– Мольга! – запыхавшись окликнул ее Богдан. Лицо его было побитым. Разбитая в нескольких местах губа. Красный глаз. Запекшаяся на бороде кровь.
– Тебе конец тварь! – в глазах Арлея была лишь ярость. В руке он держал инквизиторскую кистень.
Оба инквизитора выглядели уставшими. Наверное, шли всю ночь по ее следу. Богдан наклонился вперед, уперевшись руками в колени. Отдышался. Сплюнул.
– Зачем, Мольга?
– Ты не поймешь.
– А ты попробуй…
– Богдан, у меня был сын. Маленький невинный мальчик. Он родился слабым. Много болел. У него был лихорадка. Я сбивала ему жар травами. Варила их днями и ночами. Мазала ему грудь маслами. И кто-то из соседей сделал донос, что я занимаюсь ворожбой. А потом пришли такие как вы. Инквизиторы. – последнее слово она произнесла интонацией, словно само слове оставляло привкус дерьма во рту – Они забрали меня и убили дитя. Просто так. Для забавы. Мой Малуша. Они никому зла не сделал.
По щекам Мольги бежали слезы.
– Но это не твой ребенок – сказал Арлей.
– Ты! Больной ублюдок! Ты хочешь ее убить. За что? – она снова обратилась к воеводе. – Богдан, милый. Пожалуйста. Оставь эту затею. Тебе же было хорошо со мной. Мы оставим дитя нам. Прошу. Я могу быть хорошей женой. Ты же мечтал жить спокойной мирской жизнью.
Арлей ухмыльнулся. Боги, как она ненавидит эту ухмылку. Как она мечтает разбить эти зубы об камень.
– Оставь свои мольбы, колдунья. Ты умрешь. И дитя тоже.
Арлей посмотрел на воеводу. Тот молчал, все еще упираясь руками в колени. Он был почти без сил.
Да у него жар! Это из-за раны на руке.
В глазах Арлея Мольга увидела панику. Он понял, что Богдан взвешивает предложение Мольги.
– Нееет! – закричала Мольга. Но было поздно. Инквизиторская кистень опустилась Богдану на затылок. Раздался глухой хлопок. Богдан нырнул вперед, уткнувшись лицом в снег. Руки он сложил ровно по швам и только его пальцы на руках дрожали, словно он барабанит ими по воображаемому столу.
– Даааа. – со смаком протянул Арлей. Думаешь я не раскусил тебя, шлюха? Захотелось спокойной семейной жизни? Ты, Богдан и этот ублюдок?
Мольга держала кинжал перед собой. Ступила несколько шагов вперед, чтобы отойти от девочки. На Богдана надежды нет. Пальцы его уже не дергались. Снег вокруг головы окрасился в красный. Арлей стоял в двух шагах с довольной ухмылкой.
– Гребаный фанатик! Тебе никогда не выйти из леса одному.
– Хорошая попытка. По следам дорогу назад найду. – подмигнул он.
Мольга почувствовала, как дрожат бедра от страха. Разозлилась на себя за трусость. Сделала ложный выпад кинжалом. Инквизитор словно этого и ждал. Он тоже прыгнул вперед и пнул Мольгу в живот. Она упала в сугроб. Инквизитор визгнул. Затупившееся лезвие скользнуло по его ноге, но лишь поцарапало. Кистень ударила Мольгу по руке. Она почувствовала, как хрустнули кости. Кинжал выпал. Мольга закричала.
Инквизитор улыбался.
– Творец свидетель, ты не достойна ходить по земле.
Мольга потянулась здоровой рукой за кинжалом. Арлей пнул пяткой сапога в живот. Еще раз. Она согнулась от боли. Глотала воздух, который отказывался идти внутрь.
Инквизитор засмеялся.
– Нравиться, мразь?
Он стоял над ней широко расставив ноги. Замахнулся кистенью. Мольгу вырвало. Из пустого желудка полилась чистая желчь. Кашляя, она смогла сделать вздох. Получив порцию свежего воздуха, к ней вернулось зрение. Инквизитор скривился от отвращения. Этого мгновения хватило ударить лежа на спине ногами в пах. Арлей упал. Сначала согнулся. Потом выпрямился. Он изгибался в попытках найти позу, в которой боль будет меньше. Мольга подняла кинжал левой рукой и пырнула его куда-то в бок. Казалось, он даже не почувствовал лезвия, а просто извивался дальше, как змея, брошенная в костер.
Мольга оставила кинжал. Положила в рот комок снега, чтобы избавиться от мерзкого привкуса желчи. Взяла девочку за руку и сгорбившись от боли повела ее.
– Идем детка. Нас больше никто не обидит.
Девочка оглянулась назад, но Мольга потянула ее грубо за руку.
– Не отставай.