Сергей Афанасьев
Шерлок Холмс и запертая комната
– Ну да, конечно.
Она кашлянула. Помолчала, словно собираясь с мыслями, затем заговорила тихо, но отчетливо.
5
– Я познакомилась с Элеонорой в Индии. Я жила там у тетки. А мир колонистов довольно тесен. Этакий клуб, где все друг друга знают, – добавила она. – Вскоре Элеонора стала моей лучшей подругой. Исключительно красивая девушка. И, признаться, всех нас удивило, когда она согласилась стать женой полковника Уорбертона. – Она почему-то вопросительно посмотрела на Холмса в ожидании вопросов, но он молчал, а я ей снова ободряюще кивнул и она продолжила. – Нет, то был человек сильного характера, с безупречной воинской репутацией. Но, насколько я могла судить, не из тех, с кем легко ужиться под одной крышей. Он бывал грубоват и очень вспыльчив, особенно когда дело касалось его коллекции индийских раритетов. – Она снова посмотрела на Холмса. – Нет, поймите меня правильно, мне нравился Джордж, иначе я не пришла бы к вам сейчас. И хотя супруги частенько ссорились, – кстати, последняя ссора произошла как раз вчера вечером, – готова поклясться, я не знаю, что могло спровоцировать вчерашнее происшествие! Мы уехали из Индии вместе; миссис и мистер Уорбертон поселились на Кембридж-террас, девять. И продолжали вести там привычную жизнь, такую же, как в гарнизоне в Индии, со слугой в белых одеяниях по имени Чандра Лал, в доме, полном странных божков и в немного странной, на мой взгляд, атмосфере. – Мисс Мюррей прервалась, собираясь с мыслями и снова посмотрев на нас, но Холмс пока не собирался мучить ее вопросами, а я – тем более. – Вчера вечером, сразу после обеда, Элеонора вдруг заявила, что должна поговорить с мужем. И они удалились в антикварную комнату, а мы с майором Эрншо остались в небольшом кабинете…
– Одну минутку, – наконец-то перебил ее Шерлок Холмс, быстро записав что-то на манжете. – Чуть раньше вы говорили, что в доме есть две комнаты, выходящие в сад. Одна из них так называемая антикварная комната полковника Уорбертона. А во второй, по-видимому, и находится этот кабинет?
– О нет, во второй комнате – столовая, – возразила она. – А кабинет находится сзади, и эти две комнаты между собой не сообщаются.
Холмс молча кивнул, принимая это к сведению, и мисс Мюррей, помедлив – не будут ли еще вопросы – неуверенно продолжила:
– Майор Эрншо все это время о чем-то разглагольствовал, довольно нудно. Но вдруг к нам вошел Джек. Джек…
– Очевидно, Джек появился как нельзя более кстати, – заметил Холмс. – И полагаю, Джек – это и есть капитан Лейшер?
Мисс Мюррей подняла на него честные и ясные глаза.
– Да, и я очень обрадовалась. – На ее лице заиграла улыбка, но тут же увяла. А я невольно нахмурился, уже испытывая к этому Джеку неприязнь. – Он сказал, что, проходя через холл, слышал, как дядя ссорится с Элеонорой. Бедный Джек, это страшно его огорчило! "Проделал весь этот путь из Кенсингтона, чтобы повидать старика, – воскликнул он, – и теперь, видите ли, к ним нельзя! Почему они только и знают, что ссорятся?"
Я заметила, что он несправедлив к ним. "Просто ненавижу скандалы, – сказал Джек. – И еще у меня такое ощущение, что Элеонора могла бы приложить немного усилий и научиться ладить с семьей".
"Но она очень предана вашему дяде, – возразила я. – Что же касается отношения Элеоноры к вам, в этом мы все с ней согласны, слишком уж безрассудную жизнь вы ведете".
Затем майор Эрншо предложил сыграть партию в вист втроем, со ставкой по два пенса за очко. Боюсь, что и с ним Джек был не очень любезен. Сказал, что, может, он и безрассуден, но предпочитает висту стаканчик доброго портера в столовой. Он вышел, а мы с майором Эрншо сели играть в безик.
– Скажите, а вы с майором Эрншо выходили после этого из комнаты? – поинтересовался Холмс.
– Да, – помедлив, кивнула она. – Майор вдруг странно засуетившись, сказал, что забыл табакерку с нюхательным табаком где-то наверху. – В других обстоятельствах, подумал я, все также пристально глядя на эту девушку, на ее мимику, на движения ее губ и ресниц, Кора Мюррей непременно рассмеялась бы. Но сейчас она только хмуро пожала плечами. – Ну и очень быстро выскочил из комнаты, на ходу ощупывая карманы и клянясь, что не может сесть за карты без нюхательного табака. И вот, мистер Холмс, я осталась одна, с картами в руках, сидела и ждала. И вдруг почему-то мне стало страшно. Аж вся сжалась и озноб пробежал по телу.
Она невольно поежилась и тут же поежился и я. И мне вдруг захотелось обнять ее за худенькие плечи, прижать к себе, успокоить, защитить.
– Мне вдруг вспомнился странный блеск в глазах Элеоноры, – после короткой паузы тихо продолжила она. – Я заметила его, когда мы сидели за обедом.
Он мне напомнил блеск глаз Чандры Лала – с тех пор как в доме появилась маска смерти, он смотрел на окружающих с каким-то тайным злорадством. В этот момент, мистер Холмс, я и услышала два револьверных выстрела. – Кора Мюррей резко вскочила, и я не успел ее придержать, как это ранее проделал Холмс. – Нет, не подумайте, я не ошибаюсь! – воскликнула она, возбужденно взмахнув руками. – Я точно помню! Не думайте, что я приняла какие-то другие звуки за выстрелы. И потом, я уверена, что именно эти выстрелы убили полковника и… – Глубоко вздохнув, она снова опустилась в кресло. – На секунду я оцепенела. А затем выбежала в холл и едва не столкнулась там с майором Эрншо. Я закричала – Что произошло?! В ответ он пробормотал нечто нечленораздельное. И тут из столовой выскочил Джек Лейшер с графином портера.
– Кто-то стрелял? Мне не почудилось? – растерянно спросил он, непроизвольно делая глоток прямо из бутылки.
– Я тоже услышала, – заверила я его.
– Тогда вам лучше побыть в кабинете, Кора, – сказал Джек, решительно снимая со стены одну из многочисленных сабель. – Кажется, в дом пробрались грабители.
Ну, и мужчины бросились к двери в антикварную комнату. И я за ними. А тут майор Эрншо воскликнул: "Заперто, черт побери! Джек, помогите выбить эту чертову дверь!".
И мужчины попытались выбить ее плечами, но у них ничего не получилось.
– Послушайте, сэр, – сквозь зубы возразил Джек, непроизвольно размахивая саблей. – Чтобы выбить эту дверь, нужен как минимум орудийный залп. Вы подождите здесь, а я обегу дом снаружи и посмотрю, нельзя ли пробраться через окно.
И он выбежал наружу. Ну и я невольно побежала за ним.
Мисс Мюрей замолчала, давая себе невольный отдых и собираясь с мыслями.
– Вы побежали одна? – прождав пару минут спросил Холмс, подавшись при этом вперед в своем кресле, в сторону посетительницы.
– Майор Эрншо остался. А у самого выхода к нам присоединился Чандра Лал, – задумавшись кивнула она. – Мы подбежали к окну и через стекло я увидела Джорджа и Элеонору. Они лежали на ковре лицами вверх. Джордж был неподвижен, а руки Элеоноры судорожно скребли ковер. И из ее груди обильно текла кровь.
Мисс Мюррей снова замолчала. Ее руки задрожали, глаза заблестели от влаги и мы с Холмсом тактично промолчали, пока она платком аккуратно промокала уголки глаз, пытаясь успокоиться.
– Ну а затем? – спросил Холмс, видимо решив, что наша клиентка все-таки взяла себя в руки.
– Выругавшись, Джек тут же схватил камень из сада камней – тот был совсем рядом, – продолжила Кора монотонно-усталым голосом. – И разбил окно. Сунул в отверстие руку и распахнул створки. Потом он быстро вошел внутрь. За ним – я. И тут же подбежала к Элеоноре.
Голос ее дрогнул и она снова замолчала, промокая глаза.
Мы тактично ждали.
– Она умерла у меня на руках, – сдавленно проговорила мисс Мюррей и снова замолчала, старательно протирая платком глаза.
Мы с Холмсом по-прежнему молчали.
– Джек подбежал к двери и открыл задвижку. На пороге стоял майор Эрншо. И тогда я поняла – никаких грабителей в доме быть не могло, мистер Холмс.
– Почему не могло?.. – переспросил он странным тоном, и я тот час с удивлением посмотрел на него.
– Дело в том, что Джордж страшно опасался за свою коллекцию, – пояснила мисс Мюррей. – Даже каминная труба в этой комнате была заложена кирпичами.
Холмс задумался, нахмурив брови. Что-то во всей этой истории явно ему не нравилось. Но я даже не стал напрягаться, чтобы понять – что. Холмс потом сам мне все расскажет.
– Скажите, вас что-нибудь поразило? – наконец поинтересовался он подозрительно тихим бесцветным голосом. При этом зачем-то взяв нож с журнального столика.
Кора добросовестно задумалась. И я снова с щемящей душу тоской подумал – вот бы мне такую жену, умную, красивую и послушную.
– Да, действительно, меня поразило… – тихо произнесла она, и снова задумалась. – То, что Чандра Лал завороженно уставился на маску смерти. И я тоже невольно посмотрела на нее. В это время майор Эрншо отбросил носком ботинка револьвер, лежавший у руки Джорджа. "Плохи дела, – вздохнул он. – Думаю, надо послать за полицией". А я все смотрела на маску. И вдруг поняла, что невероятно сильно хочу убить индуса. И даже поискала глазами пистолет на полу. Захотелось схватить его и выстрелить. Причем, стрелять до тех пор, пока патроны не закончатся. И эти мысли ужаснули меня! – Она снова посмотрела на нас, словно ища поддержки, но наши лица были скептическими – мы с Холмсом, не сговариваясь, оба не верили в потусторонние силы, и она сморщилась так, словно ее предали самые лучшие друзья. Обреченно вздохнув, тихо продолжила. – И тут мне стало по-настоящему дурно. Потом приехала полиция. Меня долго мучили вопросами… Ну вот, собственно, и вся история.
Кора, снова судорожно вздохнув, умолкла, виновато посмотрев сначала на Холмса, а потом и на меня – и мне снова захотелось обнять ее и утешить, и даже руки зачесались, но я сдержал себя и только в который раз ободряюще улыбнулся.
Какое-то время Шерлок Холмс неподвижно стоял перед камином, вертя в пальцах нож и разглядывая его с таким видом, точно острое лезвие могло подсказать какой-то ответ на эту загадку.
– Гм… – буркнул он. – Ну, а каково положение дел сейчас?
– Джорджа и Элеонору отвезли в морг. А я поймала себя на мысли, что только вы сможете разобраться в этой загадочной и ужасной истории. С помощью доктора Ватсона, разумеется. – Она невольно глянула в мою сторону и я ей тут же в который уже раз ободряюще улыбнулся, на что она, впервые, ответила мне вымученной улыбкой. – Да, полиция приезжала во главе с инспектором Лестрейдом. Но почему-то надежды на них у меня очень мало.
– Действительно, мало, – откликнулся Холмс. Но в его глубоко посаженных глазах вспыхнул огонек; он приподнял нож и с размаху, резко вонзил его в стопку конвертов на столе. – И все же, инспектор Лестрейд – это куда как лучше! Если юная леди изволит немного подождать, я возьму сейчас пальто и шляпу, и мы немедленно отправимся на Кембридж-террас.
6
Оставив мисс Мюрей в гостиной, Холмс ушел в свою комнату и быстро переоделся – я и так уже был в костюме – вернулся в гостиную, привычно сунул в левый карман увеличительное стекло и многозначительно посмотрел на меня. И я, невольно думая о наших оставшихся деньгах, о том, что половина из них уйдет на эту поездку, понадеялся, что наши траты все-таки не будут напрасны, одновременно стыдясь своей меркантильности. Надеясь, что правильно понял Холмса, я накинул пальто, быстро спустился по лестнице и решительно вышел на промозглую темную улицу. Торопливо прошел влево до стоянки кебов. Подошел к ближайшему. Сел. Дал указания. Громко цокая копытами по булыжной мостовой (а утром этот звук раздается особенно громко), лошадь остановилась у нашего дома. И тут же дверь открылась и вышел Холмс, который, шагнул в сторону, пропуская мисс Мюррей, от холода и переживаний старательно кутающуюся в плед, выданный ей миссис Хадсон.
Я распахнул дверцы и они быстро скользнули внутрь. Причем мисс Мюррей – первой. Снаружи ее придерживал за руку Холмс, а внутри уже я подал ей руку и она с благодарностью ухватилась за нее (причем ее пальцы были необычайно холодными) и села рядом со мной, прижавшись при этом ко мне бедром.
Садясь, она быстро, украдкой поправила свой турнюр (этакая подушечка сзади на бедрах – чтобы женские ягодицы выглядели более пышными – так было принято в наше время).
А я, чувствуя тепло ее бедер, вдруг заволновался как школьник.
– Кембридж-террас, девять, – сухо скомандовал Холмс и экипаж медленно тронулся.
Всю дорогу мы молчали. Я молчал потому, что мисс Мюррей своим горячим бедром касалась моего, и я просто замер, не в силах вымолвить ни слова. Холмс же явно думал о чем-то своем. А мисс Мюррей просто была опустошена всеми этими трагическими событиями.
Мы долго тряслись по извилистым булыжным улицам Лондона.
Но вот наконец мы остановились.
– Приехали, господа, – равнодушно произнес кучер.
